Операция «Мир Галилее»:
как Израиль уничтожил советскую систему ПВО

— Арик, прошу тебя, по максимуму!
премьер-министр Израиля Бегин — министру обороны Шарон

События 1982 года в Ливане давно стали позабытой историей. Между тем это достаточно любопытный конфликт, который демонстрирует всю сложность политической обстановки на Ближнем Востоке. Эта война — квинтэссенция смуты, с перерывами продолжающейся в регионе все последние десятилетия.

И падут народы в яму, которую себе выкопали

осле расправы над основными военными противниками в конфликтах 1967–1973 годов у Израиля всё еще оставался непримиримый враг: Организация освобождения Палестины. Эта структура появилась на свет в 1964 году и представляла собой небольшой конгломерат арабских политических и террористических групп. Палестинцы были настроены чрезвычайно воинственно. С конца 1960-х основной базой этой группировки стала Иордания. ООП опиралась на беженцев из Палестины, черпая из их среды рекрутов, а Иорданию использовала как плацдарм для совершения терактов против Израиля. Впрочем, вечно такая террористическая идиллия продолжаться не могла.

Для Организации освобождения Палестины 1970-е оказались скверным временем. Попытки лидеров ООП использовать для своих целей Иорданию кончились открытым конфликтом с местными властями. Результатом этой конфронтации стала кровавая многомесячная война внутри Иордании. Лидер палестинцев Ясир Арафат сначала угрожал королю Иордании Хусейну открытием боевых действий, а затем палестинцы перешли к делу, пользуясь поддержкой Сирии. Последняя напрямую вмешалась в конфликт после того, как взбешенный Хусейн попытался разгромить «лагеря беженцев» из Палестины атаками своей армии, но напоролся на активное сопротивление. Королю Хусейну с серьезными трудностями все же удалось сломить сопротивление террористов. Палестинские боевики потерпели поражение. ООП выдавили в Ливан, небольшое и по меркам региона благополучное государство — с живописными горными пейзажами …и ворохом внутренних проблем.

В Ливане Арафат договорился с местными властями о размещении своих людей и сумел добиться права сохранить вооруженные отряды. Проблема была в том, что сам Ливан раздирали внутренние противоречия. В стране существовала крупная община арабов-христиан (в основном принадлежащих к секте маронитов), имеющая собственные боевые отряды. Помимо них, в Ливане в значимых количествах жили мусульмане двух основных ветвей — шииты и сунниты — и друзы. Между этими группами до конца 60-х годов XX века сохранялся хрупкий баланс. До сих пор палестинские беженцы в кавычках и без не влияли на ситуацию внутри Ливана радикальным образом. Приход арафатовцев изменил многое.

В 1970-е годы в Ливане исподволь началась борьба между пришельцами и правительством. Активность палестинцев выросла, причем главным образом не по «израильскому» направлению. Пришельцы сделались значимой силой внутри страны. Фактически палестинцы начали перехватывать власть в некоторых районах Ливана. Христиане не видели в появлении гостей ничего хорошего, мусульманская же часть ливанской элиты, наоборот, поддерживала ООП, рассчитывая использовать братьев по вере для изменения баланса сил в свою пользу. К тому же силовые структуры Ливана начали размываться: военные и полиция постепенно выходили из подчинения правительства, становясь на сторону какой-либо из этноконфессиональных групп. Формально полноценная гражданская война началась в 1975 году, однако бои между христианами, правительственными войсками и палестинцами стартовали раньше, и уже сопровождались применением всех видов оружия, включая авиацию. Причем параллельно израильтяне предпринимали собственные операции на территории Ливана, проникая даже в Бейрут.

Религиозная карта Ливана

Собственная армия Ливана оставалась малобоеспособной. Небольшое государство (около 180 км протяженностью и 40-70 в поперечнике) превратилось в арену борьбы между полувоенными группировками христиан во главе с партией «Катаиб» и палестинцами. Война велась с обычным для Ближнего Востока высоким уровнем жестокости со всех сторон, участвовавших в конфликте. Массовые расстрелы и убийства представителей враждебной группы без разбора пола и возраста быстро превратились в явление обыденное, если не сказать естественное. Вдобавок в войну вмешалась Сирия — первоначально фактически на стороне христиан. Сирийцы исходили из простого соображения, что смута у соседа позволяет укрепить собственные позиции в стране. Дамаск оказался наиболее серьезной военной силой на территории Ливана, и через какое-то время взял под контроль большую часть объятого войной государства. Все это побоище проходило под аккомпанемент продолжающихся терактов палестинцев против Израиля и постоянных частных операций евреев на территории Ливана против палестинцев.

Линия фронта часто пролегала прямо по улицам городов. Ливан достаточно плотно населен, поэтому многие города и поселки «перетекают» друг в друга. Если сам Бейрут, столица Ливана, не особенно велик по нашим меркам (более 300 тыс. человек), то, отправившись из него по побережью, вы должны будете проехать полсотни километров на юг или 70 на север, чтобы выехать из городков и деревень. Восточнее страна покрыта лесистыми горами, увитыми серпантинами, которые тянутся вдоль бесконечных сел. Пасторальные картины омрачаются тем обстоятельством, что боевые действия неизбежно ведутся там, где живут люди.

Стороны непрерывно вели переговоры, регулярно достигая соглашений о прекращении огня. К январю 1976 года таких соглашений было последовательно достигнуто уже 24{{1}}, однако, как легко догадаться, ни одно из них не соблюдалось.

В Израиле со все возрастающим беспокойством следили за происходящим у северных границ. Во-первых, израильтян раздражало то обстоятельство, что юг Ливана по сути превратился в базу ООП. Теракты в северном Израиле в их исполнении оказывались иногда очень кровавыми. Например, в марте 1978 года проникшие в Израиль из Ливана палестинские террористы захватили пассажирские автобусы. При попытке освобождения заложников 34 человека погибло. Разумеется, для щепетильного в вопросах безопасности Израиля такие теракты были неприемлемы. Во-вторых — что выглядело еще хуже — в Ливане активно укреплялась Сирия. Поначалу сирийцы и арафатовцы находились по разные стороны баррикад, но с точки зрения Израиля это была борьба чумы и холеры. Израильтяне деятельно поддерживали христианскую фракцию в Ливане — по крайней мере, христиане-арабы оставались непримиримыми врагами ООП. Израильтяне не просто оказывали дипломатическую поддержку христианским ополчениям или вели инструктаж, но даже проводили военные операции в интересах ливанских христиан. Однако на происходящее влияли извивы политики более высокого уровня. Оставаться союзником Израиля и одновременно сохранять хорошие отношения с Сирией было невозможно, и в 1978 году христиане сделали выбор в пользу Тель-Авива. С точки зрения христианских политиков, Сирия поставила Ливан под свой контроль, чего лидеры христиан вовсе не желали. Естественным образом произраильский выбор христиан толкнул в объятия друг друга сирийцев и палестинцев. Правда, о доверии друг другу вчерашних противников говорить не приходилось.

К 1981 году в Ливане разные стороны вели, по сути, разные войны. Сирийцы устанавливали контроль над северными и восточными районами страны, Израиль поддерживал христиан на юге.

Любопытно, что войны не хотели оба основных участника конфликта. Сирийцы желали получить контроль над севером Ливана, израильтяне — обрести в этой стране вменяемое дружественное правительство в лице христиан. Строго говоря, эти требования даже не выглядят взаимоисключающими, ведь ни Израиль, ни Сирия не собирались целиком аннексировать Ливан. При серьезном желании урегулировать конфликт можно было бы найти решение приемлемое для всех, кроме террористов из ООП. Тем более что отношения с ними у сирийцев вновь разладились. Однако для этого требовался хотя бы минимум доверия сторон друг к другу и желание разговаривать, чего, по очевидным причинам, ни у кого не наблюдалось и близко.

Собрались иудеи в городах своих…

зраильская армия начала втягиваться в войну задолго до интенсивных боев 1982-го. Так, первый воздушный бой между израильтянами и сирийцами состоялся еще в 1979 году. Летом 1981-го обстановка серьезно обострилась: с территории Ливана несколько дней подряд вели интенсивный обстрел Израиля — в ответ ЦАХАЛ активно старался подавить неприятеля воздушными и артиллерийскими ударами. Для ливанского конфликта характерно именно постепенное сползание Израиля в войну, что серьезно отличает его от, скажем, Шестидневной войны 1967-го. Операции по вытеснению отрядов ООП из южного Ливана начались еще в тот период, когда о крупном наступлении в штабах Израиля и не думали. Одной из крупных акций подобного рода стала операция «Литани» в 1978 году. После вышеупомянутого теракта с захватами автобусов израильтяне провели локальное наступление, очистив Ливан от отрядов ООП на глубину около 30 километров. Позже под давлением ООН войска были выведены, однако зачищенную зону передали христианским боевикам, которым Израиль поставлял оружие. «Литани» стала своего рода репетицией будущего конфликта. Израильтянам — в особенности военному командованию — хотелось бы нанести сокрушительное поражение ООП, и, кроме того, изгнать из Ливана сирийцев. Главную задачу сформулировал начальник генштаба Израиля Р. Эйтан: «подорвать боевой потенциал ООП настолько, чтобы одним ударом окончательно ее разгромить». Христиан такая программа полностью устраивала.

Одним из лидеров «ястребов» в израильском правительстве стал, само собой, министр обороны Ариэль Шарон. После очередного теракта (был тяжело ранен израильский дипломат) состоялось экстренное заседание кабинета министров, на котором Шарон доложил свой план, поименованный «Мир Галилее». Первоначально предполагалась операция, направленная только против палестинских боевиков, евреи планировали по возможности избежать столкновений с сирийцами. Проникнуть внутрь Ливана евреи собирались только на 25 миль. Впрочем, израильтяне были вполне готовы и к тому, чтобы начать уничтожать всё, что оказывает сопротивление. В действительности посол, из-за покушения на которого должна была начаться операция, оказался ранен террористами, не относящимися к ООП, однако это уже не имело никакого значения. Ранение дипломата стало лишь поводом для решения давно назревшего конфликта. После завершения заседания премьер-министр Менахем Бегин попросил Шарона остаться и отпустил многозначительную ремарку: «Арик, прошу тебя, по максимуму, по максимуму!».

Арик действительно имел возможность действовать по максимуму. В отличие от предыдущих войн, на сей раз на руках у евреев имелись все козыри, включая численность войск. Количественный состав израильской армии довели до 400 тыс. человек, из которых 100 тыс. могли принять участие в наступлении на Ливан. Шарон на старте операции располагал при необходимости 1200 танками (напомним, что ширина фронта на ливанско-израильской границе — всего около 40 км), 1500 бронетранспортерами и более 600 самолетами. Кроме того, израильтян поддерживали боевики произраильских движений в Ливане. Возможности противника были куда более скромными. Сирийцы могли выставить 20-30 тыс. солдат и офицеров при 350 танках и 300 БТР. Правда, эти войска находились в основном в глубине Ливана. ООП располагала 15-тысячным воинством. Из-за того, что война планировалась на очень небольшой территории, израильтяне действовали чрезвычайно плотными боевыми порядками. Они просто не могли задействовать всю мощь удара на таком небольшом фронте. Всего вдоль границы изготовилось к наступлению 11 дивизий ЦАХАЛ. Плотность войск была просто чудовищная.

В период между войнами израильтяне серьезно усилили собственные ВВС, в частности, пополнив их новейшими на тот момент истребителями F-15A и F-16А. Изюминкой воздушной операции должно было стать массированное применение беспилотных самолетов-разведчиков. Вообще, израильские ВВС отличались высочайшим уровнем подготовки летчиков и передовой матчастью, авиация была одним из сильнейших козырей с еврейской стороны. Израильтяне понесли тяжелые потери в воздухе во время войны Судного дня, и многие сгорали от нетерпения, желая отомстить сирийцам за тогдашние неудачи.

Теоретически отлично оснащенной и слаженно работающей израильской авиации сирийцы могли противопоставить мощную группировку ПВО, развернутую на востоке страны, в долине Бекаа. Количественно это действительно была мощная группировка. Сирийцы располагали достаточно мощными для того времени ЗРК С-75 и «Квадратами» советского производства. Всего они развернули 19 дивизионов ЗРК под прикрытием зенитной артиллерии и расчетов ПЗРК. Однако арабы испытывали серьезные проблемы с их применением. Русские советники, изучавшие опыт сирийцев, хватались за голову, отмечая нежелание сирийских зенитчиков маневрировать, отсутствие ложных и запасных позиций, отсутствие маскировки техники. На тот момент израильтяне объективно имели серьезное техническое преимущество. Однако сирийцы слабо использовали даже имевшиеся у них возможности. Потерь израильским ВВС в ходе разгрома группировки «Феда» нанесено не было.

…И все жители земли в страхе от нас

 июня началась операция «Мир Галилее». Первоначально евреи встретили очень слабое сопротивление. Сирийцы в первый день почти не участвовали в боевых действиях, а палестинцы чаще всего отступали, не принимая боя. В результате за первые сутки ЦАХАЛ выполнил задачу всей операции, продвинувшись на пресловутые 25 миль.

Однако Шарон, распробовав вкус войны, остановиться не мог, не хотел и не собирался. На следующий день израильтяне развивают наступление на Дамур. Этот городок находится примерно в 75 км от границы, и менее чем в десяти — от Бейрута. Для сирийцев наступил момент, когда необходимо принять решение. Асад-старший перешагнул порог войны, хотя и без особой охоты. Несколько сирийских бригад начали выдвигаться навстречу израильтянам. Одновременно израильские авиаторы начали прощупывать позиции ПВО Сирии в долине Бекаа. Поначалу это были в основном разведывательные полеты.

Хафез Асад

Евреи втягивались в бои на подступах к Бейруту. 8 июня стало последним днем, когда разногласия между Сирией и Израилем еще могли быть урегулированы. Менахем Бегин отправил президенту Сирии Асаду ультиматум, в котором требовал отвода сирийских войск на линию, которую они занимали до начала израильского наступления. Однако один из пунктов ультиматума делал его невыполнимым. Асад должен был приказать отойти силам ООП, которые ему просто не подчинялись. К тому же сирийцы имели смутное представление о собравшейся армаде ЦАХАЛа и полагали, что смогут выиграть войну.

Положение Ливана было откровенно незавидным. Ливанские группировки — любые — оказывались во втором эшелоне, чтобы не сказать в обозе интервентов и террористов извне. Ливан должен был стать ареной борьбы сирийцев, палестинцев и евреев. Не самый радостный сценарий, с какой стороны ни посмотри.

Событием дня 9 июня стал разгром группировки «Феда» — сил ПВО Сирии в долине Бекаа. Евреи имели серьезное техническое преимущество перед арабами и блестяще использовали его.

Подготовительные мероприятия ВВС Израиля начали еще с 6 июня. Небольшие группы самолетов проходили по границе зоны поражения ракет «Феды», с одной стороны изматывая зенитчиков, а с другой — притупляя их бдительность. Одновременно велась тщательнейшая разведка позиций сирийской ПВО всеми средствами: БПЛА (которые оказались в новинку не только для сирийцев, но и для советников из СССР), самолетами дальнего радиолокационного обнаружения, и прочая, и прочая. Непосредственно перед ударом, за 5-12 минут до налета, израильтяне начали массово ставить помехи системам связи, управления и разведки сирийцев. Последние и без того допустили серьезную ошибку, расположив средства ПВО в узкой долине, стиснутой горами, где зона радиолокационного обнаружения оказалась очень узкой. Теперь их дополнительно целенаправленно давили всеми возможными способами постановки помех.

К 14.00 «Феда», по сути, ослепла, подавленная помехами. А в 14.02 началось избиение сирийских средств ПВО. Сначала позиции арабских зениток обработали ракетами «земля-земля», целью этого удара стала система управления «Феды». Через 10 минут последовала атака сотни самолетов, вооруженных разнообразным высокоточным оружием, в частности, «умными» ракетами типа «Маверик». После этого последовал новый удар, уже по огневым позициям, обычными ракетами и бомбами. На следующий день дезорганизованные остатки ПВО Сирии были добиты новыми ударами. Сирийцы, не организовавшие толком взаимодействия между дивизионами, мало маневрировавшие и не уделившие заранее должного внимания маскировке, просто ничего не могли противопоставить этим ударам. Вдобавок сказался такой необычный для технической войны фактор, как боевой дух: сирийцы после первых потерь иногда отказывались продолжать бой.

ВВС Сирии потеряли в течение всей первой стадии конфликта (до приостановки боевых действий) 68 самолетов. Израильтяне имели серьезное количественное и качественное преимущество, так что общий провал сирийских ВВС в войне и быстрая потеря господства в воздухе не должны удивлять. Группировка ПВО Сирии оказалась разгромлена, а воздушные силы не смогли эффективно бороться за небо.

Израильские источники иногда подают успех как победу над СССР, но это очевидная натяжка. Во-первых, израильтяне использовали новейшие технические средства, разработанные и принятые на вооружение буквально перед войной (так, F-15 поступили в эксплуатацию в 1976-м). Сирийская ПВО располагала отнюдь не передовыми разработками. Сирийские С-125 (и тем более С-75) уже не были последним словом советской оборонной промышленности, «Квадрат» же являлся одной из первых модификаций соответствующего комплекса ПВО. Во-вторых, квалификация сирийских расчетов оказалась заведомо ниже таковой у советских, что отмечали и специалисты, занятые позднее разбором причин случившегося. Наконец, в результате этой операции советские граждане не погибли. А мелькающую в еврейской печати фразу «Израиль уничтожил сотни советских инструкторов» приходится оставлять на совести смелых публицистов: в общей сложности с 1956 по 1991 год погибло или умерло 44 человека из состава советских специалистов в Сирии. Сказанное не умаляет достижений израильских ВВС, проведших блестящую операцию, но тезис «израильтяне разбили советских» оказывается очевидным надуванием через соломинку и без того крупной лягушки.

Разгром в долине Бекаа стал сильным ударом по позициям Сирии; на земле происходили не менее драматические события.

Сирийцы осознавали свою слабость и не собирались упорно удерживать плотную линию фронта, но старались вести сдерживающие действия, опираясь на населенные пункты. Наступление израильтян им удавалось пока только замедлить, причем евреи в любом случае имели возможность атаковать позиции, занимаемые террористами: сирийцы за своей малочисленностью не могли удерживать весь фронт.

Дов Гилад (на момент описываемых событий — израильский штабной офицер) сформулировал принципы действий сирийцев:

— Массированное минирование путей израильского наступления, особенно в местах, где не было возможности обхода.

— Засады на пути израильских войск (как правило это были 1-2 уменьшенные роты коммандос, иногда при поддержке танков).

— Распределение малых танковых групп при поддержке пехоты во многих населенных пунктах на пути наших войск. 1-я дивизия практически не вела танковых боев на более чем ротном уровне.

— Массированное применение артиллерии.

Общее превосходство позволяло израильтянам рассчитывать на успешный маневр на окружение. В локальный «котел» в итоге попали части двух сирийских танковых бригад. Однако арабы вовсю вводили в дело резервы. Танковые части, находившиеся за пределами кольца, попытались прорубить коридор к окруженным. Сирийцам удалось бежать из «котла», только бросив значительную часть техники, в том числе неповрежденной. Однако продвижение израильтян серьезно замедлилось.

На суше сирийцы смогли оказать куда более серьезное сопротивление, чем в воздухе. Своеобразный характер действиям сирийских войск придавали советы специалистов из СССР. Генерал Яшкин, руководитель советской военной миссии, был танкистом, и наилучшие консультации он мог дать в том, что касалось как раз применения бронетехники. В центре Ливана кипело сражение между израильской и сирийской стальными лавинами. Израильтяне, имея количественное и качественное превосходство, должны были сравнительно легко победить. Реальный ход событий оказался для ЦАХАЛ несколько менее удачным.

В ночь на 11 июня израильтянам пришлось пережить несколько неприятных сюрпризов. Так, один из батальонов из-за навигационной ошибки заехал в локальный «котел» у деревни Султан-Яакуб. Предыдущим вечером сирийцы сумели провести эффективную рокировку, сменив побитую дивизию на свежую. На неё и напоролся злосчастный батальон. В итоге израильтянам удалось прорваться к своим, отделавшись сравнительно небольшими потерями, но на общем фоне в целом удачного наступления евреям этот бой запомнился как пример скверного оборота событий.

Любопытно, что израильская и советская литература активно педалировали тему участия в сражении 8-11 июня танков «Меркава» с израильской стороны и Т-72 с сирийской. В версиях сторон результаты их встречи оказывались принципиально разными: либо Т-72 легко уничтожались «Меркавами», либо наоборот. Дискуссию о том, чья броня оказалась крепче, своеобразно закрыл израильский публицист Ури Лейзен, довольно убедительно обосновавший невозможность встречи «семьдесятдвоек» и «Меркав», воевавших на разных участках фронта.

Сражение не получило развития. В дело быстро вмешались дипломаты. С подачи США между Израилем и Сирией было достигнуто соглашение о прекращении огня.

В отечественной литературе и публицистике можно встретить тезис (растущий из отчетов военных советников при сирийских войсках), согласно которому прекращение огня остановило обещавшее успех сирийское контрнаступление. Говорится даже о перехвате сирийцами инициативы. Это не вполне здравая позиция. Сирийцы располагали одной довольно свежей бронетанковой дивизией, которая теоретически могла нанести успешный локальный контрудар, но на практике израильтяне слишком серьезно превосходили арабов: и численно, и в смысле качества войск, чтобы сирийцы всерьез могли рассчитывать на успех контрудара. Пожалуй, при продолжении конфликта максимум, на что могли бы рассчитывать арабы — это относительно удачные сдерживающие действия. Говоря откровенно, ни один боевой эпизод из тех, что успели реально произойти, не наводит на мысль, что арабы были бы в состоянии переломить ход сражения. Скорее наоборот: время, потраченное на переговоры, арабы использовали для приведения в порядок своих основательно помятых частей.

Разрушайте, разрушайте до основания его

рекращение огня застало стороны в состоянии хрупкого равновесия. ЦАХАЛ продемонстрировал традиционно высокие боевые качества, а в воздухе одержал впечатляющую победу. На земле результат был не столь однозначным. Вместо податливых легковооруженных террористов ООП за Ливан воевала регулярная армия Сирии, и она действовала куда эффективнее, чем, скажем, в 1967 году. Бейрут так и не был взят, ООП не уничтожена, а в активе Израиля в итоге мало что имелось.

Переговоры быстро зашли в тупик. Израиль требовал ухода Сирии из Ливана и жаждал отнюдь крови ООП. В Москве обсуждали ввод советских войск в страну, но реакция власть предержащих на эти предложения была вялой. Сирия требовала помощи. Интересно, что эскалации конфликта не хотели и США, но повлиять на своих израильских союзников они могли в удивительно малой степени. Пока шли консультации и споры, Израиль вновь начал воплощать в жизнь свой традиционный дипломатический курс: скручивать уважаемых партнеров в бараний рог.

Со второй половины июня начались обстрелы Бейрута. Как писал в биографии Шарона Яков Боровой, министр обороны Израиля пообещал убивать хоть по десятку ливанцев, если при этом удастся уложить хоть одного вооруженного палестинца. Министра обороны Израиля взбесила обстановка в христианских кварталах Бейрута: пока в двух шагах кипела война, там, куда не залетали пули, шла мирная и даже вполне внешне благополучная жизнь, а лидеры христианской партии принимали Шарона в особняке при свечах. Привычный к бивуакам, еврейский военачальник, судя по всему, был убежден, что его арабо-христианские союзники воюют не в полную силу, и намеревался придать новый импульс операциям против мусульман.

Израильтяне приступили к планомерным обстрелам не взятой части столицы Ливана. В это время на арабской стороне решали, что делать, и ждали помощи от Советского Союза. В Москве сочли глупой идею разместить собственные войска в Ливане, зато решили дополнительно помочь оружием. В Сирию отправились, в частности, «Фаготы», весьма современные на тот момент противотанковые комплексы. Усиление противотанковой обороны арабов быстро сказалось на их устойчивости: возобновление боевых действий не привело к резкому продвижению евреев.

Заодно в Ливан выехала группа военных специалистов из СССР. Одним из инспекторов был генерал Валентин Варенников. Увиденное на участке в долине Бекаа вызвало у военачальника шок. У Варенникова, зубра, прошедшего Вторую мировую, многое в поведении сирийских военных не укладывалось в голове. Командную высоту защищал одинокий крупнокалиберный пулемет. Никто не рыл окопов ни для людей, ни для техники. Наблюдательных пунктов на высотах не оборудовалось. Как выяснилось, инженерное оборудование рубежей и огневых позиций у сирийцев обычно вели по найму граждан­ские инженерные организации. В мемуарах Варенников с изумительной вежливостью пишет о том, как он порекомендовал сирийцам привезти на передовую со складов саперные лопаты и начать их использовать. Создание взводных опорных пунктов, по мнению генерала, стало максимумом, который можно было ожидать от его подопечных.

В ходе боевых действий даже разумные оперативные решения сирийского командования оказывались безнадежно провалены исполнителями. Израильтяне в равных условиях попросту чаще попадали в арабов, чем наоборот, причем «чаще» — в разы, а то и на порядок.

Комментарии Варенникова по поводу боеготовности сирийцев наглядно демонстрируют причины многих событий и явлений арабо-израильских войн — в частности, соотношения потерь. Генерал со спокойствием викторианского джентльмена, даже несколько меланхолично, дает убийственную характеристику военным качествам сирийской армии. Несмотря на то что среди сирийцев имелись люди, готовые драться, их выучка находилась ниже всякой критики, поэтому военспецам из Союза пришлось в поте лица работать над тем, чтобы привить подчиненным хотя бы начала тактики. Возникает, правда, вопрос, отчего этого не сделали советники, уже находившиеся в Сирии. Либо они не уделяли должного внимания этому вопросу; либо, скорее, просто отчаялись добиться результата. Впрочем, сирийцы — не первая и не последняя армия Третьего мира, боеспособность которой инструкторы из более продвинутых вооруженных сил так и не сумели довести до высокого уровня. Хотя бы окапываться Варенников арабов все-таки заставил, причем, что особенно поражало воображение комментаторов, он сумел добиться даже окапывания техники.

Между тем осада Бейрута становилась все более жесткой. В конце июля в город прекратилась подача воды и электричества.

Первые три недели августа ознаменовались штурмом Бейрута и боями на подступах к городу. Евреи прокладывали себе путь превосходящей огневой мощью. Поскольку позиции в городе занимали палестинские боевики, даже такое противодействие, какое могли оказать сирийские военные, оказано не было. Израильтяне упорно пробивались по горящим улицам. Обстановка становилась все менее выносимой для арафатовцев, а стратегия «Все возьму» — сказал булат» — видимо, работала эффективно. Полного заклания палестинцев не случилось, но Асад оказался податливей и на сей раз согласился приютить их. Более 14 тыс. бойцов ООП и сирийских военных удалились из Бейрута. Израильтяне не препятствовали их бегству. Примерно половина людей ушла в Сирию, другая была принята различными арабскими странами.

Бейрут оказался сильно разрушен, с точки зрения израильтян это было не особенно страшной ценой победы. Ненавистная террористическая организация покидала Бейрут и даже сам Ливан. Арафат бежал. Президентом Ливана через парламент избрали 34-летнего Башира Жмайеля, одного из лидеров христианской фракции. Израиль взобрался на пик успеха: казалось, евреи добились ровно того результата, к которому стремились изначально. Эйфория продержалась три недели.

Башир Жмайель

14 сентября 1982 года произошел взрыв 75-килограммовой бомбы в квартире молодого человека Хабиба Шартуни. Квартира находилась в том же доме, в котором располагался штаб христиан-фалангистов. В момент взрыва там присутствовал новоизбранный президент Ливана Башир Жмайель, а также множество его сторонников. Президент и еще 26 человек были убиты.

Шартуни принадлежал к некрупной радикальной партии сирийских ирредентистов. Основу ее составляли православные арабы, но она выступала на стороне Сирии. Президента Жмайеля ирредентист Шартуни считал предателем. Православные арабские борцы за великую Сирию, конечно, не перевернули всю ближневосточную политику, но серьезно ее поколебали. Кроме того, подрыв Жмайеля спровоцировал одно из самых громких и трагических событий в и без того жестокой и мрачной истории Ливана 1980-х.

Следующий президент принадлежал к тому же клану, но Амин Башир заметно менее тепло относился к Израилю. Для ютившихся в Бейруте мирных палестинцев ближайшие последствия теракта оказались самыми кошмарными.

В столице по-прежнему оставались лагеря беженцев из Палестины. Лагеря в Сабре и Шатиле появились в Ливане еще после израильской войны за независимость в конце 40-х годов XX века. Они представляли собой гетто, где палестинцы жили на птичьих правах. Внутри гетто процветали и радикальные политические учения, и обычная уголовщина. Палестинцы жили в западном Бейруте, куда израильские войска до сих пор не входили.

Судя по всему, в лагерях по-прежнему оставались какие-то группы боевиков ООП. Их численность и уровень оснащения так и остался неизвестным. Частично террористы укрывались в заранее устроенных подземных схронах. Нужно отметить, что наличие вооруженных людей в лагерях само по себе не может считаться доказательством злонамеренности арафатовцев. По Ливану вообще и Бейруту в частности бродили банды, а любая уважающая себя партия обзаводилась боевым крылом раньше, чем политической программой, так что без вооруженных защитников любая группа людей превращалась в баранов на бойне. К тому же по стране ходило огромное количество нелегального оружия, и отличить боевика ООП от обычного обывателя, купившего АКМ для самозащиты, было невозможно.

На следующий день после гибели Жмайеля израильтяне заняли западный Бейрут. Через несколько часов им начали оказывать спорадическое сопротивление. Шарон принял решение использовать для зачистки Сабры и Шатилы отряды христианских боевиков. 16 сентября они вошли в лагеря. Наступающих оказалось достаточно немного, не больше нескольких сот человек при минимуме тяжелого оружия, однако они быстро сломили сопротивление гетто. Слабость сопротивления косвенно указывает, что боевиков ООП в лагерях в действительности было очень немного. Сразу же начались расправы. Зачистка обернулась вакханалией садизма. Палестинцев расстреливали, пытали, забивали ногами и подручными предметами до смерти — короче говоря, на них обрушились все ужасы, которых можно ждать от озверелых полупьяных вооруженных людей. Количество жертв оказалось трудно точно установить, называются цифры от 500 до 3,5 тыс. убитых за вечер 16-го и 17 числа.

Вопрос о причастности к происшедшему израильских военных остается дискуссионным. Инициаторами резни, очевидно, выступили христианские боевики. Согласно некоторым свидетельствам журналистов в побоище принимали участие и солдаты ЦАХАЛ. Вопрос об участии солдат в убийствах так и остался туманным, но, безусловно, значительную долю ответственности за случившееся несет Ариэль Шарон. Операция просто не могла быть проведена без согласия и содействия Шарона; кроме того, ЦАХАЛ не сделал никаких попыток остановить резню, совершаемую его союзниками.

Нужно отдать должное израильскому обществу. Инициатива расследования причастности израильтян к резне исходила именно изнутри Израиля. Оппозиционная демонстрация, требующая расследования инцидента и отставки Бегина и Шарона собрала 200-400 тыс. человек. В результате последовал созыв комиссии во главе с председателем Верховного суда Израиля Ицхаком Каханом. Кахан был известен как принципиальный человек и квалифицированный юрист. В феврале 1983 года его комиссия представила заключение по поводу Сабры и Шатилы.

Ицхак Кахан

Комиссия сделала следующие выводы. Непосредственно резню осуществили арабские боевики. Доказательств участия израильских солдат в погроме комиссия не нашла. Также Кахан проверил наблюдательный пункт на окраине Шатилы и обнаружил, что наблюдать убийства израильтяне не могли. Данные о побоище израильтяне имели только из радиопереговоров христиан-фалангистов. Однако приказ о вводе боевиков в лагеря беженцев отдал именно Шарон, и побоище никто не остановил. Были сделаны выводы о косвенной ответственности за резню нескольких высших чиновников Израиля, включая Шарона, премьер-министра Бегина, начальника генштаба Эйтана и других. Комиссия Кахана выдала в итоге рекомендации прежде всего морального характера, но результаты ее работы имели вполне материальный результат.

Правительство Бегина подверглось жесточайшей критике и вскоре ушло в отставку. Для последнего критика комиссии Кахана оказалась тяжелым ударом и означала закат его долгой политической карьеры. Шарон же покинул пост министра обороны.

Для Израиля Сабра и Шатила стали еще и сокрушительным внешнеполитическим ударом. Дело в том, что рикошетом эти события ударили по США, которые выступали посредником и гарантом в переговорах. Арафат не упустил случая публично сообщить, что Рейган лгал, гарантируя защиту населения Бейрута.

20 сентября обескураженные израильтяне выводят войска из западного Бейрута. Вместо них в город вошли многонациональные силы — американские и европейские миротворцы.

Война зашла в тупик. Формально Израиль ее выиграл: трудно назвать проигранной операцию, по итогам которой войска выполнили поставленные задачи. Но вопрос об обеспечении северных рубежей Израиля остался без ответа, а вместо ООП на волне антиизраильских настроений в Ливане возникла организация, которую теперь знают все — «Хезболла». Израильтяне начали сталкиваться с партизанскими налетами. Заявленный мир в Галилее все не наступал. Внутри Израиля война совершенно потеряла популярность, и так невеликую.

Израильтяне пытались любым способом добиться от правительства Ливана хотя бы мирного договора, сходного с тем, что имелся между Израилем и Египтом. Однако дееспособность ливанского правительства была очень ограниченной. Даже если бы с ним удалось добиться какой-то четкой договоренности, у официального Бейрута имелись большие проблемы с контролем собственной территории. Тем временем войска, размещенные в южном Ливане, все сильнее страдали от атак уже местных формирований. Так, 11 ноября 1982-го в городе Тир террорист-смертник школьного возраста из состава «Хезболлы» подорвал автомобиль, начиненный взрывчаткой, убив 75 бойцов ЦАХАЛа. Интересно, что официальная версия события — утечка газа.

В сентябре следующего, 1983 года ЦАХАЛ начал отход на юг. Мирный договор между Израилем и Ливаном все же был подписан, так и оставшись лишь на бумаге. Тем временем «Хезболла» перешла к террористической войне против военных США и Европы, расквартированных в районе Бейрута. 16 октября им удался теракт сокрушительных масштабов: пятитонный грузовик с тротилом, управляемый смертником, протаранил казарму миротворцев, убив 241 американского военнослужащего. Аналогичным способом была подорвана база французских миротворцев (погибло 58 десантников). Террористы не прерывали активных действий и против израильтян: еще один смертник снова подорвал израильский штаб в Тире.

При этом ради спасения своих пленных Израилю приходилось делать крупные шаги назад в смысле нейтрализации палестинских террористов. В конце 1983 года состоялся обмен по курсу шестеро еврейских пленников на 4 700 палестинцев. Израильское военное присутствие на территории Ливана постепенно сокращалось. Окончательно вывод войск состоялся только в 1985 году.

Теперь можно было подвести итоги. Израиль потерял 657 человек за время «официальной» войны. Уровень потерь разнообразных боевиков установить попросту невозможно. В целом арабские потери оцениваются на уровне около 10 тыс. человек. Соотношение потерь техники точно неизвестно, но в целом крайне неблагоприятно для арабской стороны. Если говорить о периоде до осады Бейрута, то, по российским данным, арабская коалиция потеряла за это время около 2 400 человек убитыми и ранеными, 6 250 человек пленными, до 400 танков и 19 батарей зенитно-ракетных комплексов. Потери Израиля составили 1 900 человек убитыми и ранеными, до 40 танков, один самолет и два вертолёта.

Сложнее определить политические последствия войны. В Ливане конфликт продолжался до 1990 года, унося все больше жизней. На ливано-израильской границе удалось на какое-то время создать буферную зону, обороняемую произраильски настроенными ливанцами, однако постепенно новосозданная организация превратилась в мощную террористическую структуру, и Тель-Авив вынужден бороться уже с «Хезболлой». ООП Ясира Арафата обосновалась в Тунисе и больше не играла такой значимой роли в террористических атаках против Израиля, но её быстро нашлось кому заменить. Для Арафата же Бейрут 1982-го стал не могилой, а шагом к руководству администрацией Палестины и Нобелевской премии мира.

И в сетях расставленных запутается нога их

т событий в Ливане веет даже не тоской, а ощущением полной безнадежности. Войну, неизбежную с момента переезда основных сил Организации освобождения Палестины в Ливан, не выиграл в итоге никто. ООП оказалась выбита из Ливана и обосновалась в Тунисе, её позиции на Ближнем Востоке ослабли. Сирия потерпела болезненное военное поражение, и её маневры в Ливане оказались в итоге зряшными. Израиль понёс людские потери, но так и не добился успеха в смысле обеспечения своей безопасности: вместо старых знакомых врагов из ООП на севере теперь обосновалась «Хезболла». Наконец, более всего проиграл сам Ливан: нормальный ход жизни страны в течение 1970-х—1980-х годов оказался полностью нарушен, государство оказалось разорено, хотя бы относительной стабильности добилось только спустя многие годы.

Трудно отделаться от ощущения, что хаос и насилие на Ближнем Востоке идут по нарастающей: какими бы кровавыми ни были войны 60-х—70-х годов XX века, они велись государствами, которые могли достичь в итоге соглашения. В наше время израильтяне добились ощутимых успехов в деле обеспечения собственной безопасности, но границы государства по-прежнему периодически сотрясают вооруженные конфликты разного уровня интенсивности. Что происходит в Сирии, Ираке и Йемене общеизвестно. Регион представляет собой бурлящий котел из множества государств, народов, племен, группировок, разделенных и по национальному, и по религиозному, и по политическому признаку, а готовность к насилию подавляющего большинства этих групп смело можно назвать абсолютной. Неготовые к насилию в самом широком масштабе на Ближнем Востоке просто не выживают.