Поистине, страсть к завоеванию — дело естественное и обычное, и того, кто учитывает при этом свои возможности, все одобрят или же никто не осудит. Но достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеванию какой угодно ценой.

Макиавелли

ороткая, но интенсивная война между Россией и Грузией в 2008 году уже почти забыта — на фоне всего, что было после неё. С тех пор отношения между Россией и Грузией успели стабилизироваться, Михаил Саакашвили из президента превратился в беглого растратчика и губернатора Одессы, а проблемы закавказской республики отступили глубоко на периферию общественного внимания. Однако конфликтная ситуация вокруг самопровозглашенных государств Закавказья не снята, а только законсервирована. К тому же значение войны в Осетии выходит далеко за рамки простой перестрелки с несколькими сотнями погибших. «Война трех восьмерок» сыграла огромную роль в российской военной реформе. Это последняя война российской армии образца 90-х, и именно после нее (во многом — в результате) российская армия приобрела современный облик. Наконец, в 2008 году впервые проявились некоторые характерные черты российской внешней политики новейшего времени. Война в Осетии продемонстрировала, насколько стремительно, остро и решительно способен действовать Кремль в ситуации, когда действительно этого хочет.

Большие проблемы маленькой страны

Конфликт между Южной Осетией и Грузией — старая история, однако противостояние обострилось и приняло нынешнюю форму в период распада СССР. Многие советские республики сами имели внутренние национальные автономии, и когда государство начало разваливаться, между бывшими братским народами начались столкновения, в том числе кровавые. Пока Советский Союз агонизировал, на его территории стремительно создавались новые государства. Не осталась в стороне и Южная Осетия, маленькая автономная область в северной части Грузии. 10 ноября 1989 года Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области решает преобразовать область в автономную республику. Реакция Тбилиси была быстрой: президиум Верховного Совета Грузинской ССР признал это решение незаконным и создал «комиссию по изучению вопросов, связанных со статусом Юго-Осетинской АО». В 1990 году произошло ключевое событие: Верховный Совет Грузинской ССР принял декрет о гарантиях суверенитета республики. Позже ВС ГрузССР признал незаконными все акты советского правительства, включая Закон о порядке выхода союзной республики из состава СССР. В свою очередь, Совет народных депутатов Южной Осетии постановил, что на территории области действуют конституция и законы СССР. С этой коллизии начался долгий мучительный конфликт.

Выборы в Верховный Совет Грузии Осетия проигнорировала. Этот факт был связан не только с нежеланием вступать в какие-либо отношения с метрополией, но и с тем, что региональным партиям было запрещено участвовать в выборах, так что осетинские национальные движения остались за бортом политической системы Грузии. Идея запретить региональные представительства в парламенте такой страны как Грузия выглядит неоднозначно — в стране существовало (и сейчас существует) несколько регионов со значительной долей негрузинского населения. Помимо всем известных Южной Осетии и Абхазии это как минимум Джавахетия с ее значительной армянской диаспорой. Запрет стал не последней скверной идеей грузинских политиков. Получивший более 50% для своего блока Звиад Гамсахурдиа провозгласил лозунг: «Грузия для грузин». В стране, где существовало как минимум четыре значительных этнических меньшинства (русские, армяне, абхазы и осетины) такое заявление — признак смелости, граничащей с идиотизмом. Гамсахурдиа сослужил своей стране поистине медвежью услугу. 10 декабря 1990 года Верховный Совет Грузии принимает решение об аннулировании результатов только что прошедших выборов югоосетинских органов власти и об упразднении осетинской автономии, объявив её территорию административной единицей Грузии — Цхинвальским регионом. Таким образом, попытки разрешить противоречия цивилизованным способом провалились, и у сторон остался только старый как мир метод борьбы с гордиевыми узлами — война.

До 1992 года в Осетии шла нудная, мучительная и малоосмысленная борьба. Ничего похожего на регулярную армию не было ни у грузин, ни у осетин, а сражения необученных и почти неуправляемых ополчений могли длиться вечно. В январе 1992 года референдум закрепил фактическую независимость республики. В том же году в Грузии случился государственный переворот, однако новое правительство (Шеварднадзе, Иоселиани и Китовани) ничего не изменило. Боевые действия продолжались, однако ситуация была патовой: осетины удерживали большую часть республики, но были слишком слабы для перехода в контрнаступление. Все это происходило на фоне более интенсивной и ожесточенной войны в Абхазии. Перспективы противоборства выглядели чем далее, тем более туманными. При этом Россия оказывала негласную поддержку как Южной Осетии, так и Абхазии. Говорить о конкретных мотивах этой поддержки сложно; искать правых и виноватых в подобных противостояниях — дело неблагодарное, однако в Кремле тогда сделали ставку именно на самопровозглашенные республики.

Летом 1992 года при посредничестве России были заключены Дагомысские соглашения, положившие на время конец кровопролитию. По этим соглашениям (официально действовавшим до 2008 года и денонсированным грузинской стороной уже после августовской войны) из Осетии выводились грузинские войска — их сменял миротворческий контингент в составе одного российского, одного осетинского и одного грузинского батальонов. Дагомысские соглашения предусматривали создание органа для урегулирования противоречий — Смешанной контрольной комиссии, включавшей представителей всех заинтересованных сторон. Фактически Южная Осетия и Абхазия сделались самостоятельными государствами. В обеих республиках сложились местные органы власти, национальные идентичности. Грузинская сторона, разумеется, не признала эти новообразования государствами. Южную Осетию обвиняли в превращении в центр контрабанды, бандитизма и работорговли. Однако те же самые претензии можно было выдвинуть самой Грузии (государство на тот момент плотно контролировало разве что проспект Руставели), повлиять на ситуацию грузины все равно не могли, так что проклятия из Тбилиси оставались простым сотрясением воздуха. Переговоры о статусе республик не вели ни к чему, поскольку у сторон имелись неустранимые разногласия по принципиальным вопросам: Шеварднадзе исходил из того, что Южная Осетия — территория Грузии, из Цхинвала ситуация виделась совершенно иначе. Словом, разыгрывался довольно обыкновенный постсоветский межнациональный конфликт. В таком подвешенном виде он мог длиться долго. Многое, однако, изменилось после «Революции роз» — к власти в Грузии пришла коалиция во главе с Михаилом Саакашвили. Этот политик одной из приоритетных задач считал восстановление власти Грузии над утерянными территориями. Кроме того, во внешней политике Саакашвили ставил на сближение и максимально плотное сотрудничество с США. Если переименование одной из улиц Тбилиси в проспект Буша было исключительно символическим жестом, то денежные вливания в экономику Грузии и прибытие в страну американских советников по самым разнообразным вопросам оказались вполне реальны.

Не менее реальным делом оказалась организация «энергетического коридора» в обход России. Ключевым пунктом этой политики стал трубопровод Баку-Джейхан. Для США дружественный режим в Тбилиси стал дешевым и при этом значимым внешнеполитическим проектом. «Молодой демократии» в том числе активно сооружали современную армию. При Саакашвили военный бюджет Грузии вырос во много раз (за счет поддержки извне), общая милитаризация достигла очень высокого уровня (на пике военные расходы составляли 9,5% ВВП — удельные расходы вдвое выше, чем у активно воюющей России и даже у претендующих на контроль над всей планетой США), а выучка и техническое оснащение изменились кардинально. Грузинская армия воевала в Ираке. Однако Грузия и США ощутимо расходились в смысле оценки грузинских территориальных проблем. Если для США вопрос о статусе самопровозглашенных республик не был принципиален, для Саакашвили «реконкиста» значила очень многое. Пробой пера стало возвращение Аджарии, области на юго-западе Грузии, тихо отложившейся в одно время с Абхазией и Осетией. Аншлюс оказался практически бескровным, местный князек Аслан Абашидзе решил не оказывать сопротивления. Следующим шагом стало покорение Кодорского ущелья. Эта часть Абхазии фактически контролировалась местным атаманом Эмзаром Квициани. Квициани не признавал над собой ничьей власти и счастливо управлял своим полуголодным медвежьим углом. Операция прошла успешно — к вящему неудовольствию России и откровенному ужасу лидеров Абхазии и Осетии. Это важная подробность. Когда встает вопрос о том, кто являлся инициатором августовской войны, не следует забывать, что для Саакашвили действия против Осетии были не спонтанной блажью, а частью вполне осознанной и последовательно проводимой политики по отвоеванию утраченных Грузией земель. Отметим, что проблема беженцев-грузин, спасшихся в Грузии и России от войны и так и не вернувшихся в занятые абхазами и осетинами дома — отнюдь не надуманная. На Кавказе в принципе невозможно провести границы, точно соответствующие области расселения того или иного народа, и традиционно жестокие этнические конфликты всякий раз дают множество беженцев. С другой стороны, на территории Осетии и Абхазии к началу грузинской реконкисты сложились вполне полноценные государства. Да, без России они не выжили бы, но и Грузия не чувствовала бы себя так уверенно без американской помощи. Разница заключалась только в выборе покровителя: для Грузии патроном стали Штаты, для Абхазии и Осетии — Россия. Нужно отметить, что пока статус республик висел в воздухе, Россия охотно раздавала местным свои паспорта и даже взяла на себя часть социальных функций. Таким образом, Осетия и Абхазия уверенно привязывались к России. На 2008 год подавляющее большинство осетин имело российское гражданство. За это время РФ свернула военные базы на территории Грузии, оставив своих солдат только на спорных территориях.

Между тем Саакашвили непрерывно произносил речи о восстановлении границ Грузии. Не следует игнорировать особенности личности этого человека и их роль в происшедшем: речи «Мишико» по поводу грядущего объединения Грузии не лишены поэтичности, они пестрят отсылками к историческим примерам, несколько раз президент Грузии поминал Дидгорскую битву XII столетия, когда грузинское войско победило турок-сельджуков. Для грузин после жестоких унижений Абхазии и первой войны с Осетией подобные заявления звучали веско. Пока президент витийствовал, в штабах составлялись планы. В первую очередь в качестве цели атаки рассматривалась Абхазия, но позднее военные переориентировались на Южную Осетию. Наступление предполагали начать в мае 2008 года, но потом перенесли на август.

Меч Сакартвело, щит Ирыстона

По мере того как Саакашвили возвращал контроль над утраченными территориями, опасения в Сухуме, Цхинвале и, наконец, Москве только росли. Тем более что в полном покое Грузия новые республики никогда не оставляла. В 2001 году на Абхазию при поддержке и с горячего одобрения грузинских властей совершил шумный рейд отряд Гелаева, а в 2004 году очередь впервые дошла и до Южной Осетии.

В конце мая 2004-го в зону конфликта вошли грузинские войска с тяжелой техникой. Было заявлено, что этот отряд должен бороться с контрабандой, однако грузинское подразделение быстро начало прощупывать осетин на прочность, пытаясь занять высоты над Цхинвалом. Город находится в низине, поэтому попытки перехватить командные высоты вызвали нервную реакцию осетин и миротворцев. На подходах к Цхинвалу произошло мини-сражение, в котором погибли 16 грузинских солдат и несколько осетин, включая ополченцев и мирных жителей. Тогда грузины отступили. Однако с этого момента число вооруженных инцидентов лишь росло. Осетины и грузины начали выставлять не согласованные с миротворцами посты на дорогах, постоянно случались перестрелки, при случае стороны захватывали друг у друга пленных — словом, атмосфера была наэлектризована до 2008 года. Переговоры между Грузией и Россией ничего не давали и сводились в итоге к инициативам, которых никто не выполнял, и встречным колкостям. Грузия пыталась устранить российских миротворцев из Южной Осетии и заменить их какими-то другими силами (в частности, украинцами), однако Россия на это, разумеется, не шла. Ситуация осложнялась близостью сторон: Южная Осетия сама по себе небольшая (40 км с севера на юг), а до Цхинвала из Грузии добивает даже стрелковое оружие. Буферная зона между смотревшими друг на друга через прицел бойцами была слишком узкой. С другой стороны, в самой Осетии имелись крупные грузинские анклавы, и их жители, конечно, тоже находились в скверном положении. Наконец, в пограничье действовали обычные уголовные банды обеих наций, промышлявшие контрабандой, похищением людей и прочими обычными для преступников вещами.

Риторика Саакашвили постепенно становилась все более грозной — в частности, он заявлял, что Грузия «собрала силы, чтобы уверенно продвигаться к достижению территориальной целостности страны». Цхинвал периодически обстреливали, были человеческие жертвы.

Грузия интенсивно наращивала военную мощь. Солдаты и офицеры активно готовились по программам вроде «Обучи и оснасти», причем инструкторов присылали страны НАТО, Израиль и Украина.

Армия закупала технику. Часть снаряжения стране Сакартвело поставлялась безвозмездно, часть — за деньги. Армия получила бригадную структуру и выросла в числе — летом 2008 года вооруженные силы страны предполагалось довести до 37 тысяч человек. Поскольку техника закупалась повсюду, набор вооружения оказался довольно пестрым — советская техника, причем модернизированная в разных странах, от Израиля до Украины, купленные в Турции бронеавтомобили, чешские самоходные гаубицы. Особо нужно отметить поставленные Украиной комплексы ПВО «Бук». Благодаря хорошему жалованию грузинам также удалось легко перевести армию на контрактную основу: в бедной стране заработок в 600–700 долларов выглядел очень привлекательным. Правда, на низкий уровень образования типичного бойца и коррупцию в рядах вооруженных сил наблюдатели обращали внимание уже тогда. Быстрый численный рост армии привел к тому, что в войсках оказалось много новых людей, не проверенных не то что войной, а хотя бы длительной службой. Техника, переданная или проданная грузинам, также зачастую не отвечала современным требованиям. Однако по сравнению с 90-ми годами, когда войну вели расхристанные иррегулярные отряды, Грузия сделала огромный шаг вперед.

Что могла противопоставить этим силам Южная Осетия? На бывшем-будущем театре военных действий располагались российский миротворческий батальон (из состава 135-го мотострелкового полка) и осетинский батальон «Алания». Кроме того, в самой республике имелись собственные силовые структуры.

На бумаге осетины располагали внушительным для такой маленькой страны арсеналом: 15 танков, 52 единицы легкой бронетехники, дивизион из 24 САУ, буксируемая артиллерия. На практике этот набор был в смутном техническом состоянии и в реальных боях с грузинской техникой боролись при помощи вполне обычных РПГ-7, а артиллерийская поддержка легла в основном на плечи российской армии. Характерно, кстати, что возглавлявший осетин полковник Баранкевич в интервью говорил: «У нас было три танка». Это, в принципе, похоже на правду — чтобы танк воевал, ему требуются запчасти, ГСМ, боеприпасы и экипаж, и похоже, что все это нашлось как раз на три машины из заявленных пятнадцати.

Ополчением аборигенов командовал генерал осетинской службы (отставной полковник российской армии) Анатолий Баранкевич. Министерство обороны республики он возглавил в 2004 году. Лично храбрый и вполне профессиональный офицер, он, однако, не мог строить иллюзий по поводу перспектив своих подчинённых. Вооруженные только легкой техникой миротворцы тоже не могли остановить гипотетическое вторжение. Ополчение и миротворцы могли в буквальном смысле простоять день и продержаться ночь, ожидая, пока прибудет помощь. Помощь была близко: по ту сторону хребта располагалась 58-я армия, самые испытанные части ВС РФ. Благодаря частым ротациям, офицеры армии успели изучить местность в Южной Осетии, а логисты имели четкое представление о возможностях Рокского тоннеля, ключевой транспортной артерии, ведущей через Кавказский хребет из Северной Осетии в Южную. К слабым сторонам армии относилось обилие устаревшей техники и в целом скверное состояние матчасти.

Планы оказания помощи Осетии отрабатывались постоянно, а крупные учения на Кавказе шли каждый год начиная с 2006-го. Последние такие учения завершились 2 августа 2008 года, причем 76-я десантная дивизия оттуда уехала в Псков, и с началом боевых действий срочно вернулась — уже на войну. Предполагается, что к 8 августа в Грузии уже находились некоторые части СпН ГРУ, но это предположения, четких подтверждений нет до сих пор.

С 2008 года конфликт начал входить в острую фазу. Перестрелки, подрывы и налеты происходили регулярно, а в течение лета стали почти ежедневными. В соседней Абхазии дошло до уничтожения грузинских разведывательных беспилотников российскими истребителями. Цхинвал обстреливали из минометов, гранатометов и стрелкового оружия. «Международное сообщество» главным образом выражало озабоченность и призывало к переговорам, но войну уже невозможно было предотвратить.

Любопытен вопрос о роли Соединенных Штатов в этой эпопее. Если Россия очевидно поддерживала осетин, то главный покровитель Грузии держался в тени. Вообще нужно отметить, что в случае с конфликтом Грузия-Осетия принято недооценивать степень самостоятельности аборигенов — как осетин, так и грузин. Кремль не имел никаких разумных причин хотеть вооруженного противостояния — и не хотел его. После войны выяснилось, что и США, во всяком случае, первоначально, не были заинтересованы в прямом конфликте.

«Когда мы встретились в мае 2005 года с президентом Бушем, нам прямо сказали: не вступайте в военное противостояние. Мы не сможем помочь вам в военном плане», — вспоминал позднее отставной министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили. «Помочь в военном плане» тут, видимо, следует понимать как «непосредственно участвовать в боевых действиях». В том, что касается опосредованной помощи — денежной и организационной — США вовсю участвовали в наращивании военной мощи Грузии. Однако депеши посла в Тбилиси Джона Теффта, адресованные в Госдепартамент (общественности они стали известны благодаря Wikileaks), свидетельствуют скорее о помощи Грузии в ее собственных инициативах, а не о непосредственном управлении, что, кстати, типично для политики Соединенных Штатов.

«Впечатляет, насколько все русские, независимо от занимаемого положения и политических взглядов, как входящие в правительство, так и нет, уверены, что Грузия готовится начать войну против Южной Осетии», — писал Теффт в 2006 году. Уже в 2008 посол отправлял своему начальству доклады, которые свидетельствуют просто о непонимании происходящего. Вот, например, выдержки из депеши, составленной вскоре после начала боев:

По имеющимся у нас сведениям, столкновение начала Южная Осетия. Грузинская сторона в ответ собирает войска и принимает решение о своем следующем шаге. Ни Грузии, ни нам непонятно, к чему стремится Россия, поддерживает ли она Южную Осетию или активно помогает установить контроль над ситуацией. Посольство пересматривает меры безопасности и 8 августа проведет совещание в связи с чрезвычайной ситуацией. (…) По словам Абашидзе, осетины обстреливают грузинские села и село Дмениси значительно пострадало.

Здесь интересно, в частности, то обстоятельство, что Дмениси — осетинское село. То есть посол мало того что черпал информацию из вторых рук, так еще и сообщил об обстреле осетинского села осетинами. Словом, если США и подталкивали Саакашвили к войне, то делали это в обход собственного посольства. В принципе, направлять Саакашвили в нужную сторону американцы могли, например, по линии разведки, не советуясь с дипломатами. Кроме того, для Саакашвили собирание земель было одной из ключевых задач, о чем американцы, без сомнения, прекрасно знали, как и о том, что милитаризация Грузии идет ударными темпами. Чего могла хотеть Америка, сказать сложно. Грузия была безусловным вассалом Штатов и так, без Осетии и Абхазии. Можно предполагать желание прощупать реакцию России на маленькие победоносные кампании против союзников Москвы. Тем более что США здесь не требовалось даже чего-то требовать от грузин, достаточно было просто отвернуться и позволить Саакашвили делать что ему вздумается.

Существует довольно убедительная версия, согласно которой в США просто не сумели выработать единой политики по отношению к Грузии, и посылали ее президенту противоречивые сигналы. Характерно, что очень многие комментаторы, включая высокопоставленных, говоря о роли США, ссылаются на некие устные договоренности между грузинскими лидерами и представителями Штатов, однако о прямом письменном обещании помощи речь так никогда и не зашла. В конце концов в августе 2008 года посол США в России Джон Байерли заявил, что Россия ответила на грузинские эскапады «вполне обоснованно». Не исключено, что импульсивный Саакашвили принял желаемое за действительное, и понесся на крыльях к исполнению своей мечты.

Все это заставляет прийти к парадоксальному выводу: при том, что ни Россия, ни США не желали войны, война началась — из-за конфликта вассалов. Американцы и русские реагировали на развитие событий, защищая в основном не собственные интересы, а собственных клиентов. США полностью поддержали авантюру Саакашвили, но, вполне вероятно, не были непосредственным инициатором операции.

Собирался ли Саакашвили вообще воевать с Россией? Судя по всему, нет. План операции предусматривал быстрое окружение и взятие Цхинвала и зачистку всей республики. Трудно понять причины, по которым игнорировался российский миротворческий батальон в зоне операции. Вероятнее всего, предполагалось, что миротворцы либо не вмешаются в происходящее, либо не смогут оказать решительного сопротивления.

Грузия, без сомнения, являлась активной стороной. Грузинские и прогрузинские источники обычно высмеивают теорию о нападении такой маленькой страны на Россию, однако если вспомнить о реальных задачах грузин в этой войне, теория превращается во вполне убедительную. Разумеется, войскам закавказской республики не ставилось задачи вторгнуться на собственно российскую территорию или разгромить российскую армию в лобовом столкновении. Расчет строился на предположении о медленной реакции со стороны России. Быстро обойти Цхинвал, блокировать или разгромить миротворческие части, закупорить Рокский тоннель — и продиктовать условия мира. РФ располагала на театре военных действий всего несколькими сотнями военнослужащих, а уничтожить осетинское ополчение грузины вполне могли. Да, Россия — это держава с миллионной армией, но этот миллион не в Осетии, и если перекрыть главную транспортную артерию, победа в войне станет вполне реальным делом. Можно только вообразить, на какую высоту поднялся бы личный авторитет Саакашвили в случае победы над Россией в локальном столкновении, и что стало бы с авторитетом Москвы на Кавказе. Возможные выгоды перевешивали риск.

Таким образом, свои резоны применять силу имелись у обеих сторон. Однако перевод противостояния в горячую фазу, превращение стычек и локальных перестрелок в войну — заслуга Михаила Саакашвили, для которого наступление на Южную Осетию было не каким-то спонтанным актом, а кульминацией многолетних усилий. К ударам «Градами» по Цхинвалу грузинский президент шел долго и упорно, это в каком-то смысле было дело всей его жизни.

С 1 августа между осетинами и грузинами начались бои с применением тяжелого оружия. Из Цхинвала начали эвакуировать женщин и детей. Тем временем грузинские военные начали развертывание на исходных позициях. В операции должны были принять участие около 12 тысяч солдат и офицеров. На российской стороне реагировали сдержанно, и, видимо, полагали, что август 2008-го пройдет по сценарию 2004 года: перестрелки и дальнейший спад напряженности. 7 августа грузины начали выход на боевые позиции, а в середине дня грузинские офицеры покинули штаб миротворческих сил. Саакашвили уже отдал приказ о начале операции.

Принуждение к миру

7 августа

Хотя общепризнанная дата начала войны — 8 августа, локальные перестрелки шли уже не первую неделю. Днем 7 августа стороны впервые применили артиллерию и танки. Артобстрел села Хетагурово к западу от Цхинвала начался в 15:45. Интересно, что уже в семь вечера Саакашвили заявил о прекращении огня, и по телевидению призвал не допустить кровопролития. В этот момент грузинские части уже разворачивались в боевые порядки на исходных позициях. На осетинской стороне в сгущавшихся сумерках мрачно наблюдали движение грузинских колонн.

В 23:40 начался артиллерийский обстрел Цхинвала. В общей сложности артподготовку вели более сотни орудий и 30 РСЗО. Грузины, как предполагается, пытались вести огонь по заранее намеченным военным объектам, однако «Грады» не подходят для точечных ударов. Заодно артиллерия 4-й бригады добавляла по Хетагурово. Впоследствии заявлялось, что по позициям российских миротворцев никто не стрелял, но на деле миротворцы скорее не были приоритетной целью. Эпизодические обстрелы велись всю ночь, а первое попадание по позициям миротворческих сил произошло уже около полуночи.

Под аккомпанемент «Градов» генерал Мамука Курашвили объявил, что в Осетии начинается «операция по восстановлению конституционного порядка». Впоследствии генерала заставили дезавуировать это заявление, но слово не воробей. Грузинские комментаторы в первые часы сражения хором обещали скорый разгром сепаратистов, а кое-кто даже радовался, что Россия бросила союзника на поток и расправу.

Причина, по которой грузины начали обстреливать город из РЗСО, неизвестна. Существует не лишенная логики версия, согласно которой предполагалось вызвать массовый исход беженцев — толпа забила бы дорогу на север и тоннель, а Грузия получила по крайней мере частично очищенную от осетин территорию, однако никаких документальных подтверждений этому нет. Как бы то ни было, с населением изначально обошлись так, как будто его просто нет, а весь Цхинвал — единый военный объект.

8 августа

Сразу после полуночи по другую сторону Рокского туннеля, в Северной Осетии, уже подняли в ружье части двух полков — 135-го и 693-го. Судя по тому, как быстро принял решение не слишком энергичный президент Дмитрий Медведев, этого шага грузин давно ждали и готовились к нему. Ни грузины, палившие по Цхинвалу из всего наличного арсенала, ни осетинские ополченцы и русские миротворцы, спешно занимавшие позиции, еще не могли знать, что к тоннелю уже несутся БМП авангардов 58-й армии. На границе с Южной Осетией русские заранее собрали полторы тысячи солдат при 14 танках и 25 РСЗО и САУ. Недостаточно для ударной группировки, но вполне серьезно для пожарной команды.

Офицеры знали свой маневр: одна батальонная тактическая группа должна была взять под контроль сектор между тоннелем и Джавой, другая — между Джавой и Цхинвалом. Бтгр представляли собой батальоны, полностью укомплектованные людьми и техникой и усиленные танками, артиллерией и средствами ПВО. Первое, что сделали мотострелки, пройдя через тоннель — разместили разведроту возле южного портала для его охраны. По мере гонки к Цхинвалу русские оставляли отдельные взводы вдоль дороги. По их следам шли другие части 58-й армии, в первую очередь артиллерия. Командование понимало, что при численном превосходстве противника разумнее всего сделать ставку на огневую мощь, и старалось как можно скорее перебросить в Осетию САУ. Одной из первых в республику вошла оперативная группа штаба армии — для организации движения на дороге. Офицеры знали об изношенности своей техники, поэтому вдоль трассы дежурили тягачи и готовились сборные пункты для аварийных машин.

Кстати, действия российской стороны в первые часы свидетельствуют не о спланированной агрессии, а как раз о реакции на действия грузин. Так, подразделения 104-го полка псковских десантников всего за сутки до этого вернулись в Псков из Северной Осетии. Теперь крылатая пехота срочно грузилась в самолеты и отправлялась обратно на театр боевых действий — странный маневр для коварного агрессора.

К рассвету грузинские авангарды вышли на окраины Цхинвала, благо граница проходила почти по южной окраине. Осетинская артиллерия по своей малочисленности и слабости не могла всерьез вести контрбатарейную борьбу. Редкая бронетехника осетин также не могла всерьез повлиять на действия грузинских войск. В целом грузинское наступление пока развивалось по плану: численное и техническое превосходство над осетинами было подавляющим.

После шести утра грузинский танковый взвод начал обстрел лагеря миротворческого батальона. Первые же залпы убили русского бойца и его напарника-осетина на наблюдательном пункте. Затем грузинские танки уничтожили три БМП-1, в которых погибли еще пятеро русских солдат. Этот бой не стал безнаказанным избиением: из городка по танкам били гранатометы; одна из машин загорелась и осталась в оросительном канале. Однако уцелевшие танки отошли и продолжили обстрел. Заодно по лагерю миротворцев била артиллерия. За утро танковым огнем разрушили многие постройки — в частности, медпункт. Транспорт сгорел почти полностью, миротворцы в основном укрылись в подвале казармы, и могли только обороняться.

Западнее Цхинвала наступала грузинская 4-я бригада, восточнее — 3-я. Грузины охватывали город, что было вполне разумной идеей. Тем не менее уже в 8 утра два батальона 4-й пехотной бригады перенацелились на сам Цхинвал. В этот момент начался хаос. Наступление оказалось плохо скоординировано, 4 тысячи солдат при 600 единицах техники начали перемешиваться на окраинах Цхинвала в малоуправляемую кашу. Тем не менее грузины вошли в город с юга и запада. Координация и взаимодействие постепенно терялись. Осетинские ополченцы периодически нападали на грузинские колонны мелкими группами, но разгромить эту армаду, конечно, не могли. Зато они могли упорным сопротивлением замедлить грузинское наступление. Централизованное управление осетинскими отрядами нарушилось, поэтому ополченцы воевали как придется, некоторые стреляли по наступающим прямо из окон собственных домов. Наиболее сильной группой ополченцев командовал Анатолий Баранкевич. Она действовала в районе штаба смешанных миротворческих частей. В два часа пополудни на его позиции вышла техника грузинского отдельного танкового батальона. О том, что произошло дальше, рассказал сам полковник:

Потом я собрал ребят, вышли из штаба. Уже слышен был рев двигателей танков с привокзальной площади… Ну, я решил, надо прикрыть подходы к миротворческому городку. Начали мы занимать дома рядом со штабом, ближайшие перекрестки блокировать. Ребята метались, не знали, что делать. Была не то чтобы паника, была неорганизованность. Верховный уехал, никого не оставил, председатель КГБ остался у миротворцев. Куда делся глава МВД, я не знаю. Я его увидел только 10 числа. Ну и тут выезжают эти два танка. Ребята по этажам сидят, все притихли. У меня гранатомет был, я его себе сразу оставил, потому что частенько с ним воевал раньше и две гранаты к нему. Мне надо было показать ребятам, что можно воевать даже с теми боеприпасами, которые у нас есть. В общем, по первому танку, который выехал, я попал. Вышел на дорогу перед танком. У него башня вправо повернута была, выстрела по мне он произвести не мог. Я выстрелил и попал. И сразу увидел, что он резко остановился. Думаю, сейчас пушку повернет. Забежал в подъезд, взрыв. Выбегаю — куски башни только остались. Смотрю, и второй танк, шедший следом за этим, горит. Из третьего танка экипаж выскочил, но там уже ребята мои разобрались. Тут уже боевой дух поднялся у ребят. Танки уже горели и в других местах. Из соседних домов стали выходить парни с оружием, мы организовались и пошли на Октябрьскую. Там я подбил еще один «Скорпион» грузинский. Они прямо перед нами проскочили, не заметили нас. Потом обратно едут, я прицелился, выстрелил и попал прямо в середину. 8 числа мы полностью очистили город. К вечеру город был чистый. Под типографией организовали новый командный пункт. Еще когда я был министром обороны, я там делал командный пункт запасной, но его после моего ухода бросили, не доделали. Подохожу туда, а там наш председатель парламента Знаур Николаевич Гассиев с женой. Я ему говорю: есть возможность вас эвакуировать в Джаву, давайте. На что он мне говорит: «Я уже старик, мне 84 года. Я училищ и военных академий не заканчивал, толку от меня как от бойца тоже мало, но если ребята будут знать, что я здесь, им будет спокойнее и лучше, поэтому я остаюсь». Настоящий подвиг это его, в отличие от президента. Он не убежал, а остался на месте. И вот он со слезами мне об этом сказал. Ну, мы с ним обнялись, тогда до конца будем стоять.

• 
• 

Грузинские танки по неясным причинам остались без поддержки пехоты, и это стало приговором для них. Экипаж Т-72, подбитого Баранкевичем, во главе с лейтенантом Ромелашвили, до сих пор числится пропавшим без вести. Башня танка пролетела несколько десятков метров и врезалась в соседнее здание. Ее решили оставить в качестве памятника, и в Цхинвале до сих пор хранят обломки этой башни. Еще два танка были уничтожены бойцами той же группы. За день по всему городу осетины и русские сожгли еще около десятка танков и бронемашин.

Одновременно грузинскую армию постигла еще одна жестокая неудача. Западнее Цхинвала около Дубовой рощи расположился на отдых 42-й батальон 4-й бригады. Маскировкой солдаты пренебрегали, никаких укрытий не рыли. Когда над Цхинвалом появилась пара штурмовиков, солдаты решили, что это грузинские самолеты. Штурмовики прошли на малой высоте, а затем вернулись и сбросили бомбы. Буколический пейзаж мгновенно обратился в Преисподнюю: 22 грузинских бойца погибли на месте, еще несколько десятков — получили ранения и тяжелые ожоги. Поднялась паника, причем разбегающийся батальон бросил даже раненых и технику. Офицеры сели в автомобили и уехали, солдаты побрели через поля пешком. Группа, вернувшаяся в рощу за ранеными, сама попала в плен. Эти потери смешали все планы грузинских командиров и парализовали волю: грузинские отряды в беспорядке покинули Цхинвал.

• 
• 

Между тем неприятности только начинались. В середине дня русские развернули севернее города артиллерию и РСЗО. Батареи тут же открыли огонь по отрядам грузинской армии восточнее Цхинвала. В результате грузины сохранили блокаду миротворческого батальона, но штурм сорвался. Вошедшие в Осетию батальонные группы быстро разобрали между собой грузинские отряды, сдерживая их, а по грузинским артиллерийским позициям велся прицельный и эффективный огонь.

Наиболее тяжелым оставалось положение миротворцев. За день они понесли серьезные потери, погибли больше десяти человек. Гибель миротворцев, конечно, отрезала РФ путь назад. Однако в этот момент к окруженным еще предстояло пробиться, и было неясно, не появятся ли вскорости новые погибшие. Благодаря вмешательству ОБСЕ удалось договориться о вывозе тяжелораненых из лагеря батальона. 24 человека погрузились в единственный уцелевший «Урал», и хотя на выезде машину обстреляли из минометов, водитель благополучно довез раненых до наших авангардов, наступающих с севера. Судя по всему, именно эта история легла в основу легенды о том, как российские военные в открытом эфире умоляли грузин позволить вывезти раненых. Разрешение эвакуировать миротворцев — одновременно гуманный и рациональный жест: легко представить, что произошло бы с окруженными грузинами несколько дней спустя, если бы «Урал» не доехал.

 В республику прибывали все новые части. За сутки русские нарастили группировку в Осетии до 3 тысяч человек — она все еще уступала неприятелю численно, но уже могла перейти к активным действиям. Марш шел не без накладок. Техника периодически ломалась. Часть машин попросту сбросили с обрывов, чтобы заглохшие БМП не перекрывали дорогу. Несколько машин в первые сутки войны пострадали от воздушных ударов грузинских ВВС (либо от «дружественного огня»). Однако предвоенные тренировки давали свои плоды: войска стремительно проникали через игольное ушко тоннеля на южную сторону.

Батальоны шли навстречу толпам беженцев. Когда начался первый обстрел, цхинвальцы попрятались в подвалы, а после того, как первые залпы стихли, тысячи людей попытались вырваться на север. Грузины обстреливали машины с беженцами на ведущей из Цхинвала Зарской дороге, видимо, просто пытаясь перекрыть движение любого транспорта.

Положение оставшихся в городе гражданских было не менее драматическим. Ополченцы отстреливались часто прямо из домов, и грузины, разумеется, стреляли в ответ на любой шорох. Плохая выучка солдат и буйство адреналина вели к тому, что солдаты постоянно палили в белый свет, причем не только из стрелкового оружия, но и из танков и БМП. Необстрелянные грузинские военные со страху просто дырявили огнем постройки со всеми, кто находился внутри. В больницах операции приходилось делать в подвале: красный крест никаких преимуществ не давал. При этом целенаправленные зверства случались сравнительно редко. Один из солдат, например, отпустил двусмысленную реплику, войдя в подвал, где прятались гражданские: «Теперь будете с нами жить, с грузинами, мирно жить будем. Миша нам сказал — женщин и детей не трогать. Нам приказано убивать только молодых парней. Мы так и делаем. Вам не о чем беспокоиться».

В селе Хетагурово произошла просто трагикомическая история: группа солдат изрешетила ворота жилого дома, и, войдя во двор, обнаружила на завалинке перепуганных и оглушенных старика со старухой. Изумленные вояки задали странный вопрос: «А что вы здесь делаете?!» — и получили естественный ответ: «Мы тут живем». Пораженные солдаты ретировались.

Вообще если оставить в стороне случаи этнических чисток, чаще всего гражданские гибнут на войне из-за низкой дисциплины и плохой выучки солдат. Артиллерист, способный промахнуться на полкилометра, нетрезвый водитель танка, пулеметчик, дошедший до нервного срыва, на практике не менее опасны, чем сознательные убийцы. Цхинвальские бои 8 августа блестяще продемонстрировали эту истину. К тому же часть вооружения грузин оказалась дефектной, и снаряды могли полететь совершенно не туда, куда были направлены. Залпы РСЗО несколько раз накрыли грузинские села вместо Цхинвала — из-за некачественных израильских боеприпасов, не имевших вдобавок механизмов самоликвидации: во время и вскоре после боёв множество мирных грузин подорвалось на не сработавших сразу «дружественных» снарядах. Один из таких несчастных пролежал дома четыре дня вообще без всякой помощи, пока его не обнаружили и не отвезли в полевой госпиталь наступающие русские.

Вопрос о том, почему грузины, изо всех сил обстреливая Цхинвал, не попытались сразу уничтожить Рокский тоннель, имеет очевидный ответ: было нечем. Тоннель охранялся, в том числе от ударов с воздуха, а прочность самой постройки такова, что для ее уничтожения требуется по крайней мере контроль над порталом: диверсант с рюкзаком динамита эту задачу выполнить не сможет. Интереснее вопрос о Гуфтинском мосте через реку Паца на той же дороге. Это мелкая речка, но как часто бывает на Кавказе, она протекает на дне крупного провала, и вывод из строя моста сильно осложнил бы жизнь русским и местному ополчению. Утром 8 числа мост и шедшую по нему русскую технику атаковали 4 Су-25, но успеха не добились: ни мост, ни колонна не потерпели урона. Грузинские «Грачи» тут же сбавили активность: над Осетией появились российские истребители. Однако мост не пытались повредить другим способом (от диверсантов до артиллерии), и это примечательно. В этом смысле грузины продемонстрировали странную непоследовательность. Кроме штурмовиков Гуфтинский мост пытались атаковать небольшие силы пехоты, но их отбросили после короткого боя, и на этом борьба за ключевую точку закончилась.

Каждый прошедший час снижал шансы на победу грузинских войск. В первую ночь и рано утром им противостояли осетинские ополченцы и несколько сот русских, усиленных авиацией. К вечеру на поле боя появились уже десятки танков и САУ, свежие силы прибывали и прибывали. К тому же с рассветом к пограничным с Грузией районам начали подтягиваться абхазы, а в саму Абхазию выступили части 7-й десантной дивизии. Вечером 8 числа БДК с десантом уже разгружались на абхазских берегах, а из Севастополя шла помощь в силах тяжких во главе с крейсером «Москва».

В Грузии с началом войны объявили мобилизацию резервистов, однако быстро нарастить силы наступающих за их счет было невозможно. Более внушительным аргументом могла стать 2-я пехотная бригада, переброшенная с абхазской границы. 4-я бригада понесла ощутимые потери, а многие ее солдаты были деморализованы картиной поражения и бегства 42-го батальона. Собственно, безумные СМС и интернет-посты «4-й бригады больше нет!» связаны именно с деморализацией уцелевших. Свежие силы должны были придать новый импульс забуксовавшему наступлению.

Характерно, что осетины и русские геройствовали на поле боя в отсутствие президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты: тот ночью на 8 число выехал в Джаву.

8-го в ООН дважды собирался Совет безопасности, но по причине споров между Россией и США никакого решения не принял. Хотя грузины возлагали огромные надежды на союзников, те по факту ограничились декларациями и призывами.

9 августа

Под утро сражение возобновилось с новой силой. Грузины атаковали с запада и около полудня отбили потерянное недавно село Хетагурово, вытеснив оттуда маленький отряд русских. Эта группа отошла в сторону позиций миротворцев в Цхинвале, куда вскоре пробилась еще и разведка 135-го полка под командой Алексея Ухватова, 23 человека при двух танках. Подкрепления облегчили отчаянное положение миротворцев — в частности, огромную роль сыграли танки, работавшие по грузинским минометным позициям и бронетехнике. Однако праздновать успех пока было рано. К западу и востоку от Цхинвала грузины энергично нажимали на русских и осетин. Наступление, однако, велось уже под огнем артиллерии. Интересно, что несмотря на немногочисленность стволов у русских, воздушные и артиллерийские удары оценивались грузинами как мощные — местами под русским огнем отступали даже танковые части. Именно эффективный артиллерийский обстрел и воздушные удары застопорили второе наступление.

Правда, именно 9 августа ознаменовалось тяжелыми потерями в воздухе. Вначале был сбит дальний бомбардировщик Ту-22М3, выполнявший разведывательные задачи. Самолет, вероятнее всего, был уничтожен «Буком», по нему было выпущено, по разным данным, от 2 до 6 ракет, одна из которых попала в двигатель. Спасся и попал в плен лишь один летчик из четверых. Затем в течение короткого времени погибли еще два самолета, Су-24 и Су-25, причем сбитый последним «Грач» получил повреждения от выстрела грузинского ПЗРК, но шел на базу своим ходом, и был добит «дружественным огнем». Позднее своя «Шилка» уничтожила еще один Су-25. Главная проблема на земле состояла в том, что отличить свои Су-25 от чужих часто было просто невозможно — к тому же уничтоженная «сушка» пришла как раз со стороны Грузии. Тем не менее воздушные удары по грузинским силам продолжались. К сожалению, военные объекты зачастую располагались вперемешку с гражданскими, поэтому обошлось без жертв среди населения. Например, перед полуднем «Сушки» бомбили военную базу в Гори. В результате загорелся и быстро взорвался склад танковых боеприпасов, отчего серьезно пострадали окрестные хрущевки и погибли сразу 14 мирных жителей. Грузинские комментаторы обычно умалчивают о том, что люди погибли не под бомбёжкой как таковой, а от взрыва грузинских складов.

В этот же день произошел один из самых драматических эпизодов войны. Грузины намеревались привести себя в порядок и вновь попробовать ворваться в Цхинвал. В этот момент с северо-запада к городу выдвигалась колонна из двух рот 135-го полка и оперативной группы штаба 58-й армии, причем в колонне находились командарм, генерал Хрулев, и группа журналистов. Предполагая, что дороги ведущие к Цхинвалу свободны, командующий решил лично выехать в город для деблокирования миротворцев. Цхинвал занимали осетины, но миротворческий батальон не мог свободно маневрировать из-за огня грузин и отсутствия локтевой связи с другими российскими частями, так что прорыв к его позициям считался главной задачей. Начало марша уже выглядело не слишком радостно: колонна попала под артобстрел, потеряла несколько грузовиков, но продолжила путь.

Проблема в том, что колонна двигалась прямо на грузинские части, готовившиеся к очередному штурму — ту самую свежую 2-ю пехотную бригаду. Бой начался в полукилометре от базы миротворцев, около 11 часов, около поселка под названием Шанхай на западной окраине Цхинвала: колонна Хрулева налетела на разведроту грузин. Вероятно, встреча стала неожиданной и для самих грузинских солдат. Бой шел почти врукопашную: на дистанции 5–20 метров. Хрулев был ранен в ногу в самом начале боя и некоторое время отстреливался из табельного пистолета, лежа в кювете.

Корреспондент КП Александр Коц, раненный в этой перестрелке, рассказывал:

Вдруг я увидел у подбитого танка двух грузин. Потом пригляделся: за каждым столбом — грузины, с автоматами, пулеметами. Сказал сидящему рядом бойцу: «Грузины». Он истошно закричал: «Грузины!» Колонна остановилась.

«К машинам!» — крикнул командующий. Мы подбежали к БТРу, но тут началась пальба. Упали между БТРом и «уазиком». Я услышал, как трещат стекла «уазика», понял, что стреляют по нам. Вместе со Сладковым, спецкором телеканала «Вести», его оператором и еще двумя журналистами побежали к бетонному забору. Все это происходило уже на улицах Цхинвали. Упали. «Ой, я ранен! — крикнул оператор, — Рука немеет». У него было сквозное ранение в плечо.

Грузины сразу зажгли две наши БМП. Стреляли отовсюду, падали люди, наши и грузины. Бой шел в десяти метрах друг от друга, расстреливали в упор. Потом колонна стала разъезжаться в разные стороны, растянувшись километра на полтора. Мы решили бежать в обратную сторону за отъезжавшим БТРом, в сторону от города. Впереди бежал генерал. Смотрю, он исчез в дымке. В эту секунду взорвался БТР, к которому мы бежали. На меня выскакивает грузин.

Я кричу ему: «Я журналист!» Он кричит: «А я киллер!» И палит по мне метров с восьми. Мне показалось, из автомата. Я почувствовал сильный удар в руку, свалился. Жду, когда он будет в спину добивать. А он не добивает. Поворачиваю голову, а он лежит мертвый. С нами был майор, вот он его завалил. Так мы впятером и лежали, уткнувшись в землю, изображали трупы: я, Витя, два бойца и этот майор. Майора потом сильно ранило — в голову и перебило колено.

• 
• 

Спасший журналистов майор — Денис Ветчинов. Получив несколько пуль в бронежилет и по крайней мере две — в тело, он продолжал палить из трофейного пулемета по неприятелю. По дороге в госпиталь Ветчинов умер. Всего в бою погибли шестеро наших бойцов, сгорело, по заявлениям грузин, 5 единиц техники, после чего стороны разошлись.

В это время шел отчаянный бой за лагерь миротворцев. Еще одна колонна пробилась в Цхинвал, но сама попала в окружение. Войска в городе быстро перемешивались, противники сидели на соседних улицах. На помощь окруженным отправились части спецназа ГРУ и рота чеченского батальона «Восток». Вообще сражение за Цхинвал несколько часов шло хаотично, управление войсками было слабым. Однако к вечеру грузинские подразделения начали выходить из боя. Обстановкой это бегство диктовалось слабо, нельзя сказать, что грузины были разгромлены. Однако потеря управления спровоцировала панику в некоторых частях и самовольный отход из Цхинвала. Благодаря этому моменту паники миротворческий батальон оказался разблокирован и смог выйти из боя вместе со всеми, кто успел пробиться в лагерь ранее. Вместе с ним из города вывели понесший ощутимые потери батальон 135-го полка, пробивавшийся днем на помощь миротворцам. Эти два батальона за два дня понесли почти половину всех российских потерь в войне: до 30 человек убитыми. Однако их усилиями грузинский натиск на Цхинвал потерял разбег и заглох. Грузия потеряла инициативу и последние шансы на победу в войне.

За два дня в Южную Осетию прибыли около 3 тысяч российских солдат и офицеров. Таким образом, около 3 тысяч осетинских ополченцев и 3–3,5 тысячи наших бойцов успешно отбились от 14-тысячного контингента грузинской армии в Южной Осетии. Потом поражение грузин стало модно объяснять подавляющим превосходством России над Грузией, и это было бы правдой, если бы в чистом поле сошлись все вооруженные силы обеих стран. На деле более малочисленные русские на полную катушку использовали техническое превосходство, в частности, в средствах РЭБ, морских силах и авиации, и грузин было больше до самого их разгрома.

В тот же день под общим руководством Владимира Шаманова началась операция в Абхазии против Кодорского ущелья. Хотя 2-я бригада покинула абхазскую границу, там оставались части МВД, часть сил 5-й пехотной бригады (на начало войны — в стадии формирования), и в целом этот сектор не был совсем уж оголен. Впрочем, упорного сопротивления грузины все равно не оказали. Абхазы и русские скорее вытеснили противника из ущелья, чем выбили. Потери аборигенов составили всего одного погибшего — его случайно застрелили свои.

В море тоже было неспокойно. Под вечер к абхазским берегам, где выгружались десантники, попытались приблизиться грузинские катера. Их встретили малые ракетные корабли (в натовской классификации — корветы) «Мираж» и «Суздалец», по грузинам выпустили несколько ракет, утопив один из катеров. Правда, кого именно потопил «Мираж», так и осталось неясным. По одной из версий, погиб катер «Георгий Торели» (ее приходится отбросить: судно позже продемонстрировали целым), по другой, весьма вероятной, какой-то безымянный малоразмерный катер. Существует и версия, согласно которой противник просто отвернул, решив не искушать судьбу. Как бы то ни было, десантники занимали берег в районе Очамчиры (Абхазия), и грузины воспрепятствовать высадке не смогли.

Главным итогом дня стало развертывание в Осетии крупных сил русских под прикрытием батальонных групп. Если грузинская сторона почти исчерпала ударные возможности, то российская армия, напротив, только завершила приготовления к собственному удару.

10–16 августа

Первые 48 часов решили исход всей кампании. 9 августа стало самым жарким днем, но на этом попытки грузинского командования действовать активно закончились, и началось сольное выступление российских войск. Ночью по морской базе в Поти ударили тактической ракетой «Точка» — погибли и получили ранения сразу 35 грузинских моряков, а работа порта оказалась нарушена. После полуночи с воздуха накрыли военную базу и пункт сбора резервистов в Сенаки. В это время находившиеся на фронте бригады уже были не в лучшем состоянии. Последней надеждой грузинской стороны оставалась перебрасываемая из Ирака 1-я пехотная бригада, но пока она находилась в пути, русские наступали на Гори, к югу от Цхинвала. Вдобавок ко всем злоключениям грузинской армии, солдаты непрерывно трепались по мобильным телефонам, отчего паника распространялась со скоростью лесного пожара. Кстати, связь на грузинской стороне была то ли подавлена российскими средствами РЭБ, то ли изначально находилась на плохом уровне, поэтому взаимодействие между грузинскими частями тоже нарушилось — взаимодействие с артиллерией и соседями могли наладить только те офицеры, которые знали соответствующие номера сотовых.

Многострадальная 4-я бригада просто прекратила существование как боевое соединение: солдаты разбегались, в строю осталось не более трети людей из пехотных батальонов. По итогам войны более двух тысяч солдат получили взыскания за уклонение от боя — почти столько же, сколько вышло из строя по боевым причинам.

Тем не менее боевые действия еще продолжались, и грузины оказывали сопротивление. Грузинская артиллерия, понеся потери за два дня, продолжала воевать в кочующем режиме, отдельными САУ. От массированного огня неприятелю пришлось отказаться. Утром под аккомпанемент этой стрельбы в Цхинвал вошли крупные силы 503-го мотострелкового полка, окончательно взяв город под контроль. Фланги — и, главное, командные высоты вокруг города — также оказались в руках русских. Однако вокруг Цхинвала и даже в нем самом оставались не успевшие или не пожелавшие отойти грузинские силы. В бою с одной из этих групп на восточной стороне Цхинвала сгорел танк, погибли двое членов его экипажа, причем грузины использовали даже минометы, то есть речь идет о крупном организованном отряде. Однако в целом русские уверенно обживались в Цхинвале и окрестностях. Численность российской группировки дошла до 10 тысяч человек — контингент, сравнимый с неприятелем численности, что на фоне неудач предыдущих дней было приговором для вооруженных сил Грузии. На грузинской стороне это тоже поняли, и в течение дня полностью очистили Южную Осетию: на ее территории остались только мелкие части, по каким-либо причинам неспособные бежать. Вскоре Грузия объявила о прекращении огня. Тем не менее операция не кончилась — во-первых, из-за попыток грузинской стороны продолжать артиллерийские обстрелы Цхинвала и российских войск, во-вторых, для разоружения и окончательного разгрома противника. 10 августа на фоне яростного боя предыдущего дня прошло спокойно: русские наращивали группировку, грузины спешно пытались создать оборонительную линию.

На следующие сутки русские нанесли несколько сильных ударов по ПВО Грузии. За ночь несколько РЛС были уничтожены бомбардировками. Этот удар, как считается, стал первым случаем применения бомбардировщика Су-34. ПВО Грузии с этого момента резко сбавила активность.

Дальнейшие столкновения проходили при тотальном превосходстве русских войск. Утром 11 августа части десантников и мотострелков вступили на территорию, собственно, Грузии. Один из наступающих отрядов попал в засаду и потерял пятерых человек погибшими, в том числе — экипаж танка в полном составе. Техника неосмотрительно въехала на улицы села Хвити и попала под обстрел с короткой дистанции: в этом месте кустарники и дома прилегают почти вплотную к дороге. Однако для грузин это был единственный успех дня.

• 
• 

Авангарды десантников, идущих на грузинскую базу в Вариани, обогнали отступающие части 2-й бригады грузин. Грузины об этом не знали, и обнаружили себя в русском тылу только когда их войсковая колонна — инженерная рота — наткнулась у села Шиндиси строго южнее Цхинвала на две БМД псковских десантников. Собственно, десантники не должны были находиться в этом месте, но антикварная «единичка» сломалась посреди дороги, а основные силы отряда ушли вперед, оставив еще одну БМД с зампотехом батальона и экипаж первой машины, всего десять человек. Пока офицеры пытались починить намертво заглохшую единицу техники, на дороге показалась грузинская колонна. Увидев «Тойоты» и «Лендроверы», наводчик «копейки» тут же выстрелил по головной машине из «Мухи», а потом из пушки принялся расстреливать остальную технику. Поскольку в головной машине ехали офицеры, удачный гранатометный выстрел сразу же лишил колонну управления. Десять десантников разогнали авангард колонны, а прибывшие на помощь мотострелки при танках окончательно решили дело. Спонтанный бой кончился без потерь с российской стороны. Погибли 17 грузинских солдат, несколько человек попали в плен, а с одного из покойников сняли карту, на которой был обозначен план наступления на Осетию и, что интересно, Абхазию. В Грузии вскоре родилась легенда про 17 героев, которые час отбивались от русского батальона, а потом подорвали себя гранатой. Русский генерал в этой легенде встает на колени и воздает почести парням, из-за которых ему пришлось двумя камазами вывозить мертвых десантников. Реальность оказалась куда более прозаической.

В этот же день грузинские военные попытались совершить масштабный воздушный налет на российские колонны силами сразу шести вертолетов Ми-24, но не добились никаких заметных успехов — самым примечательным оказался сам факт атаки такой большой группой.

Пока солдаты на поле боя сражались, политики выступали в своем, оригинальном жанре. Михаил Саакашвили на протяжении всего конфликта придавал событиям черты кровавой буффонады. 11 августа президент Грузии выехал в Гори, однако в ходе визита услышал шум самолета и побежал неведомо куда от фантомной угрозы. Перепуганного лидера нации спешно эвакуировали (бомбить его так никто и не стал), но журналисты уже успели наделать фотографий обложенного телохранителями завоевателя с искаженным от ужаса лицом, а сеть обогатилась остротами о витязе в тигровой шкуре и коричневых штанах. Позднее публичный образ Саакашвили довершило жевание собственного галстука под видеокамеры. От правителя в XXI веке, конечно, никто не ждет, что он будет гордо стоять на обстреливаемых позициях, но роль лидера, воодушевляющего нацию в годину испытаний, грузинскому президенту явно не удалась.

Вскоре после бегства Саакашвили из Гори побежали и грузинские войска. Оставшиеся боеспособные силы закреплялись уже на подступах к Тбилиси, причем значительная часть бойцов к тому моменту уже проголосовала ногами и просто разбежалась. Управление многими частями нарушилось, отношение к войне определялось лозунгом «Спасайся кто может». 4-ю бригаду чуть не постигло повторение истории у Дубовой рощи — поздно вечером над позициями одного из батальонов показался вертолет. Перепуганные солдаты не стали открывать огня и попрятались, поэтому «Крокодил», не заметив их, сжег открыто стоявший танк и улетел, а бойцы снялись с позиций и садами отошли еще на два километра.

В тот же день в руки русских, пришедших со стороны Абхазии, попала база 2-й пехотной бригады в Сенаки вместе с несколькими бойцами, не успевшими эвакуироваться. Наши бойцы начали массово брать трофеи — так, в этот день в исправном состоянии были захвачены два украинских «Бука» и несколько танков. Одновременно 7-я десантная дивизия заперла выход из Кодорского ущелья. Группировка грузинских сил в ущелье фактически капитулировала: солдаты и полицейские массово бросали оружие и выходили в Грузию в гражданской одежде мимо российских блокпостов, чему русские не препятствовали. Вообще приходится отметить исключительно гуманные действия российской армии на завершающем этапе войны: можно было легко перебить дополнительно несколько сот, чтобы не сказать тысяч грузинских солдат и полицейских, неорганизованно отступающих с театра боевых действий. Делать этого, однако, никто не стал: как из Кодорского ущелья, так и из Гори бывшая краса и гордость правительства Саакашвили уходила побросав оружие, но сохранив жизни. За исключением отдельных мрачных инцидентов русские и грузины вообще довольно человечно относились друг к другу. «Российская армия? — Приказали-выполнили, умирали, но продвигались вперёд, не мародерствовали, не насиловали женщин и детей», — замечал по этому поводу грузинский солдат.

Сопротивление грузинской армии слабело: на следующий день инцидентов, подобных боям у Хвити и Шиндиси, уже не случалось. Правда, без трагедий не обошлось: ракета по ошибке поразила площадь Гори, где грузинских войск уже не осталось. Печальный инцидент, особенно если учесть, что к 15:00 12 числа военные действия уже прекратились.

Тем же вечером отряд 45-го полка спецназа ВДВ прибыл в порт Поти. Десантники захватили несколько катеров, основу сомнительной военно-морской мощи Грузии, и вскоре подорвали трофеи. Тем временем русские заняли Гори вместе с базами «иракской» 1-й бригады и отдельного танкового батальона (породило в Грузии тихую панику) и юго-восточные районы Южной Осетии, мало затронутые войной. До Гори всего около 30 километров до грузинской столицы, испуг в Тбилиси понятен. Возможность занять Тифлис, безусловно, имелась, было бы желание. Тем не менее война не получила продолжения. Русские посвятили оставшееся время разбору трофеев и уничтожению военной инфраструктуры Грузии. Победителям досталась богатая добыча, поскольку грузины не сумели вывезти основную часть военного имущества. С 18 августа российские войска, окончив приятную работу по сортировке добычи, стали покидать разоренные грузинские базы.

Трофеи оказались обширными. В эпоху Саакашвили грузинская армия ни в чем себя не стесняла — горы снаряжения, взятого на поле боя и на брошенных военных базах, выглядели роскошно. Любопытным и нетипичным для современных войн трофеем стали два боевых знамени. В руки наступающих попало знамя 11-го Телавского батальона легкой пехоты. Другое принадлежало 21-му батальону легкой пехоты. В обоих случаях священные хоругви были найдены на брошенных военных базах, откуда их в хаосе и панике не успели вывезти.

Из военно-морской техники победители захватили два ракетных катера, «Тбилиси» и «Диоскурия», артиллерийский катер «Цхалтубо» и несколько мелких судов, от малых катеров до штурмовых лодок. Лодки вывезли в Россию, катера подорвали. Поскольку флот Грузии после этого стал в основном подводным, этот род войск вскоре просто упразднили, оставив только береговую охрану.

В руки русских попало очень большое для такого короткого конфликта количество бронетехники: 44 исправных танка и 21 поврежденный (всего около 150 машин), несколько тяжелых советских САУ «Пион», 4 машины от зенитных комплексов «Бук», 3700 единиц стрелкового оружия и другое имущество. Часть этой техники пошла в войска, часть — на утилизацию.

Уже по завершении боевых действий произошла довольно странная история: неподалеку от Поти русские остановили грузинских вооруженных полицейских на броневиках «Хамви», находящихся в собственности США. Несмотря на требования американских властей вернуть технику, ее оставили себе для изучения: по данным прессы, в машинах обнаружились американские системы навигации и связи. Подробности истории так и остались тайной, но в Америку броневики так и не вернулись.

После ухода российских войск из Гори на заборе базы артиллерийской бригады осталась надпись: «Товарищи грузины, учитесь военному делу настоящим образом! Приедем — проверим! 71 Гв. МСП».

Почему русские и осетины выиграли кампанию, а грузины проиграли? С точки зрения бытовой логики кажется, что для ответа на этот вопрос достаточно посмотреть на карту. Между тем в Закавказье шла не схватка насмерть, и в начале войны Россия была представлена ровно одним батальоном, а осетины — малочисленным ополчением с тремя кое-как ездящими древними танками. Разговоры о громадной военной базе в Джаве с сотнями единиц техники и о крупной войсковой группировке так и остались разговорами. В действительности война шла на очень ограниченном пространстве, причем в зоне боевых действий присутствовало множество журналистов и воюющих, и нейтральных стран. Военная база не иголка, чтобы ее спрятать, и факты говорят о том, что в ключевые для хода войны первые два дня русские действовали считанными батальонными тактическими группами при поддержке неуловимых отрядов военной разведки, которые, как и полагается военной разведке, никто не видел. Вопрос в том, насколько эффективно стороны использовали свои силы. Русские годами ждали именно такого развития событий. Этот сценарий много раз отрабатывали, и как только стало ясно, что война началась, войска смогли быстро и четко организовать марш через единственный тоннель, прикрыть портал и развернуться в боевые порядки на поле боя. Судя по всему, в Кремле тоже готовились именно к такому развитию событий, поэтому отклик на начало войны последовал незамедлительно, и псов войны спустили с цепей без колебаний, после чего армия быстро и эффективно разыграла свои козыри — в первую очередь технические преимущества и индивидуальные качества солдат.

С другой стороны, военные реформы Грузии оказались пшиком. Нельзя сказать, что военное ведомство Сакартвело просто проело все потраченные на него деньги. В области военной медицины, оснащения солдат и ПВО грузины добились огромного прогресса. Однако боевой дух и выучка пехоты остались на низком уровне, что привело к быстрому распространению паники и легкой потере управления войсками. Создается впечатление, что основная масса пехотных бригад не готовилась вообще ни к чему, кроме полицейских операций. К тому же российское командование четко понимало, чего оно хочет, и добивалось своих целей. Русский план действий был прост, разумен и в общем сработал. Значение Рокского тоннеля было очевидно, но Хрулев позаботился и о Гуфтинском мосте, причем авангарды русских вышли туда буквально за считаные минуты до прибытия грузинских частей. Затем решительные действия головных бтгр прикрыли развертывание основных сил, и после этого война была выиграна. Миротворцы и осетинское ополчение сумели удержаться, нанесли противнику урон и тоже сделали все необходимое для общего успеха. Конечно, без острых моментов не обошлось, но какая война без них обходится? В принципе, после успехов 8-го и первой половины 9-го числа войну можно было выиграть и при более тяжелых неудачах — скажем, при гибели Хрулева или при полном разгроме миротворческого батальона. У грузин же не оказалось никакого плана «Б», и как только домашние заготовки стали давать сбои, военачальники закавказского государства сначала не смогли придумать ничего умнее, чем простой штурм Цхинвала, а затем и вовсе, похоже, потеряли управление войсками. Заметим, что ключевым объектом для русских и осетин был не столько сам Цхинвал, сколько дороги к северу от него, но злополучный город как магнит притягивал к себе грузинские силы 8 и 9 августа, а дальше от решений грузинских командиров уже ничего не зависело.

В последние дни войны западные политики всех рангов наперебой призывали к прекращению огня. Судя по всему, эскалация действительно не входила в планы Кремля: грузинская армия потеряла боеспособность, и полная оккупация страны при желании была тривиальной задачей. Однако русские ограничились изъятием вооружения грузинской армии и обеспечением безопасности самопровозглашенных республик.

Вскоре в Москву прилетел в качестве миротворца президент Франции Николя Саркози. При его участии был выработан план мирного урегулирования. Война официально прекратилась, хотя позднее было несколько попыток нападения на российских миротворцев. Вскоре Россия официально признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Это событие вызвало неудовольствие большинства западных политиков, однако действия Медведева и Путина выглядели весьма умеренными. К тому же российские политики, естественно, ссылались на косовский пример, и кроме демагогии об уникальности этого случая возразить им действительно нечего.

***

Следует отметить, что ЕС и США сразу принялись сглаживать напряжение. Осенью 2009 года международная комиссия по установлению фактов относительно войны в Осетии под руководством Хайди Тальявини вообще возложила ответственность за начало войны на Тбилиси, пожурив Россию за чрезмерное применение силы и провокации до войны. Характерно, что после войны, преподнесенной как коварная агрессия со стороны России, Грузия втрое сократила военный бюджет. Своеобразный поступок для страны, только что подвергшейся нападению.

Интересно, что впоследствии сами грузины тоже предпочли нормализовать отношения с Россией. Пятидневная война во многом стала результатом личных склонностей Саакашвили. Грузинский президент, уверенный в своей высокой миссии и слишком заботившийся о том, не осудит ли его история, втянул свою страну в дорогостоящую авантюру и сам перечеркнул многие собственные достижения во внутренней политике нелепыми попытками побряцать оружием. Вскоре ему пришлось покинуть Грузию — на бывшего президента завели уголовное дело за растрату и превышение полномочий.

«Пятидневная война» шла при высокой активности прессы. В отличие от чеченских кампаний, российскому правительству удалось наладить хотя бы какое-то общение с журналистами. Впрочем, главными ньюсмейкерами стали все же сами солдаты и офицеры, и они дали много поводов себя уважать. Попытки прогрузински настроенной прессы нарисовать леденящую душу картину безумных зверств оккупантов не особенно удались. У одного солдата журналист вроде бы обнаружил золоченую вилку — правда, похищение столового прибора у несчастных обывателей так и осталось предметом домыслов. В Грузии одно время ходила легенда про вывоз унитазов из какого-то учреждения, но она оказалась слишком абсурдной даже для военного времени. При этом грузинская сторона постоянно пыталась подать в качестве мародерства захват военного имущества — видимо, по причине нехватки реальных инцидентов такого рода. К примеру, на одном из роликов, живописующих бесчинства оккупантов, можно видеть вывоз из Поти штурмовых лодок. В другом случае журналист смело обвиняет российского военного в уничтожении ценного чужого имущества — боеприпасов грузинской армии, которые подрывали победители.

В целом нужно отметить довольно высокий уровень дисциплины российских военных и гуманное отношение к населению. Трагические инциденты происходили, отдельные случаи грабежей или некорректного поведения отмечались, но в целом в смысле соблюдения прав человека операция велась умеренно и сдержанно. С одной стороны, сама война продлилась недолго, и озвереть солдаты просто не успели. С другой — это был классический межгосударственный конфликт, вдобавок не отягощенный воспоминаниями о каких-то прежних жестокостях и не включающий партизанскую войну. Куда более свирепо выглядели отношения грузин и осетин. Грузинам приходилось бежать из своих сел, а на дома осетин сыпались снаряды, что задавало совершенно иной уровень отношений. Особенно мрачная ситуация сложилась в грузинских анклавах на территории Южной Осетии: военным пришлось даже выставлять блокпосты, чтобы развести жаждущих мести осетин, сжигавших деревни, и ставшее теперь беззащитным грузинское население. Тем не менее грузины были вынуждены спасаться бегством. Нужно, правда, отметить, что убийства совершались при этом достаточно редко. Чаще всего дело кончалось избиениями, иной раз весьма жестоким. Один из осетин описывал такую историю:

Они меня спрашивали: «Почему русские нас бомбят? Кто твой президент?» Я говорю: «Кокойты?» Опять бьют и по новой спрашивают. Говорю: «Путин, что ли?» Опять бьют. Я только потом сообразил, что они хотели, чтобы я сказал «Саакашвили».

Русские осознавали проблему мародерства и бесчинств на территории, превратившейся в ничью землю, и старались с ней бороться. Эффект дали простейшие меры вроде блокпостов, солдаты с которых позволяли местным грузинам сохранить, по крайней мере, жизнь. Хуже удалась охрана имущества: грузинские анклавы были разрушены. Часто грабежом занимались даже не ополченцы, а просто вооруженные мародеры из числа местных бандитов.

Грузинский солдат в одной реплике выразил всю неприглядную сторону этой войны:

«Артиллерия стреляла четыре дня непрерывно, Самачабло (Южная Осетия — прим. ред.) сравняли с землей, осетинской нации фактически больше нет. Даже нам их было жалко. Осетинские сепаратисты, когда находили убитых грузинских солдат, в первую очередь искали мобильник и звонили семье. Сообщали — мы убили вашего сына, всадили ему пулю в лоб».

Своеобразной оказалась роль батальона «Восток». Ямадаевцы воевали не хуже любой другой части, но и не продемонстрировали никаких преимуществ перед другими подразделениями. Зато репутация чеченцев позволила довольно успешно эксплуатировать образ страшных горцев, которые идут, чтобы отрезать несчастным грузинским солдатам головы. На деле чеченцы и в смысле жестокости не отличались от прочих солдат РФ: они, с одной стороны, не имели никаких мотивов мстить грузинам, с другой — действовали под неусыпным оком журналистов.

Посмертная бухгалтерия

Потери в ходе войны сразу же стали объектом спекуляций. Тем не менее солдат, погибших в ходе боев, подсчитали довольно точно. В поименном списке потерь российских военнослужащих — 64 имени (существует также несколько отличающийся список, включающий 67 фамилий). Грузинскую версию российских потерь (1789 убитых, 105 танков) можно смело считать кавказским анекдотом. Погибли до 15 человек из состава миротворческого батальона, что вполне объяснимо: батальон длительное время вел бой в окружении. По разным данным, от 162 до 340 российских солдат были ранены.

Грузинские потери, по официальным данным, составили 183 человека (учтены погибшие и пропавшие без вести военные и полицейские). Поименные списки — безусловно, наиболее надежный источник сведений о потерях, поскольку отсутствие там реально погибших легко вскроется. Таким образом, можно считать, что жертвы среди военных известны достаточно точно. Правда, существует версия, согласно которой часть военнослужащих грузинская сторона постфактум вписала в гражданские потери, и резервисты, убитые, в частности, при бомбардировках сборных пунктов, указаны среди мирных жертв. Мрачный рекорд поставила 4-я пехотная бригада, потерявшая 58 человек убитыми. При этом наиболее высокая доля потерь — у отдельного танкового батальона, вошедшего на улицы Цхинвала и потерявшего там 25 человек. Интересно, что Грузия понесла очень высокие потери ранеными — более 1400 (по некоторым данным, даже более 1900) человек. В целом нужно отметить, что оценки, даваемые непосредственно во время событий, всегда преувеличивают масштабы катастроф, и панические реляции в духе «4-й бригады больше нет!» отражали скорее полное падение боевого духа на грузинской стороне, чем действительное положение вещей.

Осетины потеряли 32 человека погибшими в составе своих отрядов, еще 4 человека потерял осетинский миротворческий батальон (альтернативные подсчеты: 37 человек погибших во всех осетинских формированиях, включая одного казака-добровольца). По неофициальным данным, 6 человек потерял батальон «Восток» (официально — только раненые), наконец, был убит один абхаз. Таким образом, потери иррегулярных сил, воевавших на российской стороне, могут составлять в общей сложности до 44 человек погибшими. Общие потери погибшими у всех, воевавших против Грузии, таким образом, находятся в диапазоне 101–111 человек.

В плену успели побывать 12 российских и как минимум 39 грузинских солдат.

Сразу после того как Кавказ перестал сотрясаться от залпов, было заявлено о гибели под обстрелами нескольких тысяч осетин и о целенаправленном геноциде. Безусловно, плотный обстрел города из РСЗО по ночам говорит о заведомо легком отношении грузинских командиров к потерям среди мирных жителей. Однако геноцидом случившееся назвать трудно. Поименный список включает 365 погибших во время боевых действий, включая ополченцев. Нанести населению более тяжелые потери грузины просто не успели: самый плотный огонь велся в ночь на 8-е число, но вскоре грузинская артиллерия была в целом подавлена. Ударяться в другую крайность и объявлять потери осетин незначительными тоже нельзя. Даже абсолютная цифра для такой короткой схватки очень немалая, фактически эти люди были убиты всего за 2–3 дня. А учитывая размер республики — всего 50 тысяч населения — это огромные жертвы. Грузия потеряла около двухсот мирных жителей погибшими. Обратим внимание, что доля мирного населения в осетинских потерях заметно выше, чем в грузинских, даже если учитывать русских военных.

Пока на полях сражений хоронили убитых, а в госпиталях резали и шили по живому, политики могли заняться подсчетом убытков и дивидендов.

Безусловным победителем по итогам войны стала Осетия. Несмотря на серьезные материальные и людские потери, послевоенный мир для новой страны, безусловно, оказался много лучше довоенного. Была оформлена осетинская государственность: Осетию признала Россия. Больше этого почти никто не сделал, однако Южная Осетия — не Косово, и признание со стороны ЕС ей попросту не требуется. Республика граничит только с Грузией и Россией, экономика связана исключительно с РФ, так что признание России стало наиболее ценным приобретением для маленькой страны. Безопасность Осетии была обеспечена. После войны в республике разместились сильные российские части (как и в Абхазии). Расквартированных в Южной Осетии бригад российской армии вполне довольно, чтобы отбить потенциальное нападение Грузии, или, по крайней мере, продержаться очень долго. Если учесть, что не менее крупная группировка развернута в Абхазии, новая война выглядит для Грузии изощренной формой самоубийства. Наконец, территория Южной Осетии оказалась консолидирована. Грузинские анклавы перестали существовать. С морально-этической точки зрения, эта этническая микрочистка выглядит мрачно, но факт есть факт: Цхинвал теперь реально держит под контролем ту территорию, на которую претендует. Абхазия почти не сражалась (грузинские войска в Кодорском ущелье разбежались почти сразу), но получила тот же набор благ, что и Осетия. Последствия для России оказались менее очевидны, поскольку лежали прежде всего в сфере репутационных приобретений и потерь, а также извлеченных уроков.

Политические интересы России в конфликте были в основном негативными, направленными не на собственное усиление, а на срыв планов противника. Готовность идти на помощь своим вассалам была продемонстрирована, способность при необходимости отстоять свои интересы силой оружия — тоже. Как ни крути, Россия в 2008 году показала независимость, жесткость и готовность защитить лояльных аборигенов, что, безусловно, есть серьезный репутационный выигрыш. Кроме того, кампания в Осетии — едва ли не первый за долгие годы случай успешной обороны своих интересов в столкновении с западными странами, прежде всего — США. Кремль, конечно, искал удобного случая щелкнуть по носу уважаемых партнеров после истории с Косово, где о позицию России демонстративно вытерли ноги. Случай с Косово упоминался в контексте обсуждений вопроса об Абхазии и Осетии слишком часто, чтобы это было простым совпадением. Судя по всему, косовский прецедент вообще много значил в случае с Осетией: несомненно, в этом противостоянии Кремль увидел шанс вернуть Западу долг по принципу «око за око». Наконец, Россия сохранила за собой плацдармы в Закавказье, которые при обострении обстановки в регионе еще могут ей пригодиться в будущем.

Военная победа была явлена в ощущениях, причем для противника — довольно острых. Грузинская пропаганда старательно изображала хорошую мину, Саакашвили даже объявил о победе, но парк трофейной техники и утопленные морской пехотой в Поти корабли выглядели убедительнее, а танки, сожженные группой Баранкевича, стали самым узнаваемым визуальным образом войны. Несмотря на все накладки (ранение Хрулева, спорные действия авиации), сложно было придумать более убедительное «А не спешите нас хоронить» со стороны российской армии. Следует вспомнить, что до августа 2008 года ВС РФ тотально недооценивали. Тяжелейшие сражения с боевиками в Чечне наводили комментаторов на мысль о том, что в случае столкновения с армией, имеющей весь спектр вооружений, русских ожидает позорный разгром. Дошло до сравнений грузинской и российской армии с арабскими вооруженными силами и ЦАХАЛ, причем роль израильских войск в этой паре отводилась грузинам.

Главный итог войны для российских вооруженных сил состоял, однако, не в восстановлении реноме. Война против Грузии стала тренировкой на кошках — без слишком большой крови и катастрофических результатов удалось на практике выявить проблемные моменты. И здесь быстро стало ясно, что военным предстоит проделать невероятный объем работы. Система управления войсками оказалась безнадежно устаревшей: между войсками на поле боя и Генштабом оставалось слишком много промежуточных звеньев, по которым любой приказ путешествовал непозволительно долго. Дело доходило просто-таки до ситуации «один с сошкой, семеро с ложкой»: Генеральный штаб, штаб военного округа и управление 58-й армии командовали действиями нескольких батальонов. Стало ясно, что армии необходимо повысить долю сил постоянной готовности: далеко не все части могли быстро выдвинуться на театр военных действий.

На поле боя войска страдали от других проблем. Военных серьезно беспокоило состояние связи на тактическом уровне. Офицеры периодически вели переговоры по сотовым телефонам, и даже такая связь постоянно терялась. Полулегендарная история о том, как авангарды десантников, лишившихся связи, случайно чуть не превратили Тбилиси обратно в Тифлис, ласкает национальное самолюбие только на первый взгляд — а на второй становится ясно, что это симптом серьезной проблемы. В реальности взаимодействие удавалось налаживать только с огромным трудом. По словам офицеров, в Грузии уровень взаимодействия родов войск оказался даже ниже, чем в Чечне. Например, по словам командира 693 полка (полк одним из первых вошёл в Осетию), в его отряде был авианаводчик… но не было связи с авиацией.

Старая техника дышала на ладан. Боевые машины массово ломалась. Солдаты часто воевали даже без шлемов и бронежилетов.

Безусловно, можно только порадоваться, что военные продемонстрировали высокий боевой дух и готовность выполнять боевые задачи даже в таких условиях, однако потешная грузинская армия простила многие ошибки, которые в другой ситуации стоили бы дорого.

Еще хуже дела обстояли в воздухе. ВВС РФ в течение нескольких дней потеряли 6 самолетов, включая тяжелый бомбардировщик, при этом воздействие на противника осталось в умеренных пределах. Военная инфраструктура Грузии понесла ущерб, но сложно говорить о ее уничтожении ударами с воздуха. После занятия грузинских баз, ранее подвергавшихся воздушным налетам, выяснилось, что около половины бомб вообще не взорвалось, и лишь немногие объекты получили фатальные повреждения. Если говорить о балансе достижений и потерь, то он выглядит не слишком блестяще. Характерно, что в последующие годы преобразованные в ВКС воздушные силы проделали огромный путь, и сейчас способны самостоятельно, даже без прямого участия наземных сил, влиять на обстановку в масштабах крупного военного конфликта. ВКС РФ в Сирии смогли выступить в качестве самостоятельной силы, удержав армию Асада от коллапса. Далеко не факт, что подобное было бы по плечу ВВС образца 2008 года.

С другой стороны, о планировании кампании со стороны российского Генштаба можно сказать много лестного. Угроза была отслежена задолго до начала кампании, приготовления к войне начались загодя. Длительный угрожаемый период позволил заранее развернуть часть сил. В результате через несколько часов после начала обстрела Цхинвала наши авангарды уже находились в Южной Осетии и вели бой, а через Рокский тоннель шли все новые и новые боевые группы. Наконец, боеспособность миротворческого батальона и осетинского ополчения оказалась достаточной, чтобы продержаться до прихода помощи. Устояв в критический момент, когда грузины располагали сокрушительным численным преимуществом, миротворцы, авангардные отряды и ополченцы Баранкевича решили судьбу кампании: на поле боя прибывали свежие силы, и когда численность сторон сравнялась, грузинская армия сломалась и побежала. Так что общий итог оказался умеренно оптимистичным: армия выиграла войну, предоставив дипломатам и политикам извлекать дивиденды из успехов на поле боя, а команда, занимающаяся армейской реформой, получила внятную картину того, над чем следует работать, чтобы создать эффективный и смертоносный армейский механизм.

На политическом поприще Россия продемонстрировала способность быстро, жестко и эффективно защитить тех, кому покровительствует. К сожалению, тех, кто решил, что так теперь будет всегда, вскоре постигло жестокое разочарование.