За пропагандистской трескотнёй о Сирии (скромно полагаю, что подобного рода военные кампании должны проводиться в рабочем режиме и обсуждаться в специализированной прессе, но не 24 часа в сутки по национальным телеканалам) как-то замылились все остальные темы, хотя происходит немало любопытных вещей.
Например, жители спальных районов Москвы оказались осчастливлены платными парковками во дворах. Решение в интернете подаётся как нечто вроде «очередного шага на пути европеизации столицы», хотя встречено горожанами с явным неудовольствием. Тем не менее через блог Ильи Варламова даже периодически вбрасывается страшное: москвичи устраивают погромы и ломают моднейшие паркоматы. В общем, сидит московский зверь в своей алтуфьевской клетке, жрёт, пьёт, смотрит хоккей залитыми водкой глазёнками; к нему, значит, со всей душой: и тебе гаишника специального, и паркомат, и сюжет по телевизору в стиле «подарок москвичам и гостям столицы в честь ХХV съезда КПСС», а он, гад, в ответ рычит, кусается и воняет чесночным перегаром изо рта. Не люди, а наказание.
Известно, что заводы в стране стоят, потому как все ушли в урбанисты. Тема благоустройства, дизайна, архитектуры и планирования городов в последние годы стала модной, и обсуждение её вышло далеко за пределы узкопрофессиональных сообществ. Что неудивительно и совершенно правильно: речь идёт не о научных абстракциях, а о жизненном пространстве миллионов людей — мнение дилетантов тут не просто нельзя не учитывать, дилетанты являются основой всего. Как в кулинарии: если «невкусно» и «жутко воняет», всякие узкопрофессиональные разговоры шоколатье и сомелье про нотки кориандра в каре из верблюжьей залупы и изысканную постотрыжку после бокала розового вина с ослиным пометом бессмысленны.
Вот и поговорим о городской среде в нашем богоспасаемом Отечестве, а точнее в её древней столице.
Тема для России благодатная: городской среды в стране практически нет. Историческая застройка более-менее сохранилась только в Санкт-Петербурге. В городах средних размеров (100–500 тысяч) её теоретически можно отреставрировать или восстановить, но сейчас они представляют собой по большей части жалкое зрелище, готовые декорации для фильма «Жмурки-2», а кое-где и для приквела первой части. Крупные города изуродованы ещё сильнее, почти безнадёжно испорчена Москва. В общем, работы на полстолетия, «нацпроект».
Изменения в Москве начали происходить плюс-минус в самом начале собянинского правления, и за три года можно дать некоторые оценки. Мао Цзэдун сказал про Сталина «70% побед и 30% ошибок», и это весьма точная характеристика того, что произошло и с Москвой за последние три года.
Разумеется, власти действуют в духе восторженных провинциалов и слабо считаются с городскими традициями и жизненным укладом (не говоря о сознательном и нацеленном на долгую перспективу повышении его уровня). Большую часть улучшений устраивают с целью чистой показухи, при этом живая городская среда уничтожается, вместо неё возникает стерилизованное ничто для понаехавшей деревенщины. Страшно представить, скажем, что за чудо-парк возведут на месте несчастного Зарядья. Думаю, прежняя гостиница «Россия», как минимум небесспорная, начнет восприниматься как уничтоженный Исламским государством античный город.
Но всё это мы видели и до 2012 года, почти в тех же масштабах, и если тогда столичному правительству не удалось извести под корень каких-нибудь гемютных торговцев старьём в маленьких полуподвалах в центре города, то уж никак не из соображений трепетного отношения к прошлому, традициям и естественному ходу вещей. Воплощение «лужковщины» это, напомню, Батурина, возмущавшаяся тем, что Венеция находится в плачевном состоянии, совсем обшарпанная — надо бы серенькими композитными панелями дома XVII века улучшить.
Зато многие изменения в столице действительно правильные и придали ей человеческий облик (а значит завтра то же самое начнут делать в остальной России). Совершенно верным решением было и расширение тротуаров, и платная парковка в центре, и замена асфальта на плитку, и наведение порядка в сфере уличной рекламы и дизайна, и приведение парков в божеский вид, и много что ещё. Можно критиковать воплощение каждого из пунктов, но в целом Москва преобразилась, ушла слякотная полуазиатская дыра, грязная, полубезумная, агрессивная, пьяная «Москва 90-х», в нулевых выглядевшая чуть более пригламуренной, но принципиально той же. Этого города больше нет, и вскоре ценители наверняка начнут по нему ностальгировать. Центр стал ухожен и приветлив. Кое-где перегнули с пешеходными зонами, местами обустроили всё по принципу «всэ будут паражэны», но результат всё равно неплохой. «Евроремонт» — это пародия на нормальный ремонт, но он всё равно лучше классического убранства позднесоветского жилища.
Тем не менее постепенно выяснилось, что большинство положительных изменений произошло, судя по всему, просто по причине везения. А дальше началась стандартная история в формате «Что ни делает дурак, всё он делает не так».
Во-первых, ставить интернет-аудиторию перед фактом свершившихся решений назначили блогера Варламова (что терпимо) и сверхмутного Максима Каца (за гранью добра и зла). Если у первого самые эксцентричные выходки — советы девушкам, как нельзя наряжаться, то последний ведёт трагикомичную политическую деятельность, грешит одиозными высказываниями и выглядит как прощелыга.
Ну да ладно, чем бы дитя ни тешилось. Бросили смешных волосатиков окучивать молодняк — ну и пускай.
Но дальше Москву начали переделывать, механически копируя европейские наработки вообще без учёта культурного и исторического контекста. Ограничились поверхностным изучением современной европейской урбанистики, не учли ни особенности дореволюционного русского градостроения, ни (в меньшей степени) положительный советский опыт, ни, в конце концов, национальный характер. Например, привыкли англичане к таунхаусам с отдельными входами, а их волосатики предлагают селить во дворы-колодцы. Ничего хорошего не выйдет.
Концепция слепого копирования на нашем печальном фоне, безусловно, привела к локальным успехам («Чего бульвар без лавок? В Европе везде лавки. Давайте тоже сделаем. Сделали — любо!») но, будучи возведённой в принцип и добравшись из центра Москвы до Бирюлевых и Отрадных, дала сбой.
Что такое Москва? Это очень маленький в масштабах столицы исторический центр, небольшая область ленинской-сталинской застройки и громаднейшее количество типовых микрорайонов, которые строились чем дальше, тем хуже. Последние условно полупригодные для человеческого существования районы — те, где преобладает хрущёвская пятиэтажная застройка. Всё, что построено позже, или перестроено в девяностых по программе сноса пятиэтажек, рассматривать в качестве полноценной городской среды нельзя, за исключением разве что позднесоветской застройки в центре (как в районе Бауманской или Сокольниках) или отдельных домов вроде многоэтажки напротив памятника Веры Мухиной (уникальный вид, да и сам дом всё-таки не П-1944, а построен по проекту Жолтовского).
Больше того, нельзя называть это Москвой в полном смысле. Ясно, что Реутов, находящийся через дорогу от Новокосино, «не Москва» только административно. Изнасилованное многоэтажной застройкой ближайшее Подмосковье де-факто можно включать в черту города (туда уже проводят линии метрополитена).
Метро «Новокосино», слева Москва, справа область. Или наоборот
Иначе говоря, речь идёт о двух мирах: собственно «Москва» — районы до сталинской застройки включительно плюс пара чудом выживших «Черёмушек», и расползающаяся вокруг неё панельно-монолитно-безысходная «околомосква». Это в буквальном смысле два различных пространства, и подходить к ним с едиными стандартами — сумасшествие.
В первом случае мы имеем относительно стандартную городскую среду «американо-европейского типа». Но (по данным московского же правительства) 85% москвичей живут в «околомоскве», она же «спальные районы». Тем более что эта цифра возрастает с каждым годом в связи со сносом старых домов или переделыванием их под офисы.
Сами спальные районы (или, правильнее, микрорайоны) возводились одно время и в Западной Европе, но там программу вовремя свернули. В СССР же, и тем более в постоянно растущей столице, она достигла невиданных масштабов и реализуется до сих пор.
Спальные районы в Восточной Европе. Одно фото даже из «капстраны». Стокгольм, Берлин, Братислава, Будапешт, Дрезден, Гамбург, Рига. Угадайте, где какой город
Что такое советский спальный район? Это вовсе не городская среда. Это «жилплощадь» — спрессованные бараки для советских трудящихся, которых можно назвать горожанами с очень большой оговоркой. Это «жители города», но в известном смысле такие же горожане, как нынешние таджики — «буржуа». В спальном районе на «жилплощади» селили советских рабов (уголовно наказываемых за тунеядство), ничего общего с принципом формирования и образом жизни европейских городов это не имеет, нет ни квартальной организации, ни районирования (в Москве до сих пор нет ни одного «хорошего района», как нет и однозначно «плохого»; даже в СССР были «рабочие районы»), ни доходных домов, ни расселения людей по районам исходя из профессиональной, национальной и прочей принадлежности.
После крушения коммунизма «жилплощадь» начали передавать в собственность. Но принцип «спрессованных бараков» не изменился — среда осталась та же, и нынешняя высотная застройка воспроизводит её даже в больших масштабах.
Поэтому жителям всех этих спальных районов и наплевать на благоустройство прилежащей территории. В тюрьме заключённый будет «благоустраивать» собственную шконку, какое-то пространство возле неё (фотки там повесить какие или ещё что), но ему в голову не придёт добровольно пойти подметать территорию лагеря. Принято жаловаться на людей, которые ждут, что им всякие РЭУ, ЖЭК и что там ещё приведут в порядок двор, а сами они не могут даже снег перед домом почистить. На этом основании даже делаются какие-то далеко идущие выводы о русском свинстве, в качестве аргумента прикрепляются фотографии радостных американцев или японцев с лопатами. Но ровно те же «свиньи» на своих дачных участках вкалывают как миленькие, высаживают цветочки, прокладывают дорожки, копают грядочки, и вполне самостоятельно способны, например, засыпать щебнем яму на общественной дороге. Даже скинувшись всей улицей.
Поэтому не только летом, но даже зимой все подмосковные станции электричек, куда не добралась подлая рука девелоперов или куда она не может добраться из-за высокой плотности дачной застройки — все эти станции запаркованы машинами. Люди доезжают из частного дома до станции, там кидают автомобиль и едут в город на электричке. При первой возможности. Никто не воспринимает «спальный район» как полноценное жильё. Это стрёмное место, где живут вынужденно.
Вот недавно произошло в Красногорске громкое убийство, мужик положил четверых. Чем занимался? Той самой «застройкой». Бизнес интересный и сверхприбыльный, на уровне строительства автодорог (если помните — вопрос о трассе через Химкинский лес привёл к нескольким громким убийствам и стал чуть ли не одним из обоснований необходимости государственного переворота). Плохо ли продавать за многие миллионы угол в бетонной коробке? Застройка Красногорска выглядит, если что, так:
«Множество успешных людей уже сделали свой выбор в пользу Красногорска, а значит застройка Павшинской поймы будет продолжаться». Так и пишут. То есть ещё и издеваются
Это безнадёжно. Белые люди так не живут, перед нами если не Пхеньян, то Сеул. Но такой корейщиной застраивается столица, и выбор у людей, учитывая цены на недвижимость, невелик. Кстати, я читал интервью главного архитектора Москвы, и он ещё в 2012 году говорил, что от новостроек такого типа в Москве полностью откажутся — видимо, как раз поэтому девелоперы принялись активнее издеваться над Подмосковьем.
Куда здесь пойти гулять? Некорректная формулировка. Гулять надо идти отсюда — в центр или хотя бы специально оборудованные для этого в районе парки. «Гулять» в здравом уме в таком месте можно только в смысле каких-то «движений на райончике»: гашиш, мелкий криминал, праздношатание. Таков сам уклад жизни в подобных местах, и в результате людям действительно нужны только детские площадки и инфраструктура для стариков. Дети гуляют часто — каждый раз куда-то выезжать с ними времени не хватит. А старикам — не хватит сил.
Всем же остальным никакое благоустройство в таком месте не нужно. Нужно как можно скорее дойти до личного автомобиля, закрыть его дверцу и таким образом переместиться из бетонного ада в личное комфортабельное пространство, после чего включить там любимую музыку и уехать куда подальше. Всё.
…Хрена тебе, а не всё. Теперь у нас есть евроурбанизаторы всея Руси, с ними людишки не забалуют. Понапокупали кредитных ведер и воображают себя бог знает кем. А не хочешь ли посреди зимы на автобусной остановочке поскакать с ноги на ногу? А потом полчасика потолкаться, любуясь в окно крематориями и промзонами. Мы тут тебе фирменный синий цвет городского транспорта всем дизайн-отделом придумали, радуйся. А про свою кредитопомойку забудь. Или купи за столько же денег место на охраняемой парковке и ходи туда каждое утро по десять минут. Мимо мусоросжигательного завода.
То есть до сих пор люди жили в муравейниках, но была единственная отдушина: Мерседес или даже, в конце концов, Форд Фокус за окном, хоть как-то компенсирующий унижение человеческого достоинства — жизнь в многоэтажной тюрьме ослабленного режима. Теперь лафа кончилась: получи, урод, паркоматы и ограничение парковочных мест. Как в «Гейропе», которую тебе вдобавок будут костерить по телевизору, заодно наводя страху засильем в ней мигрантов, хотя ты живёшь ровно так, как живут в Европе эти самые мигранты. И поделом тебе. А то разошлись со своими машинами — приличному человеку приходится мигалку включать, чтоб до работы доехать.
Разумеется, когда в спальниках живёт 85% населения города, это значит, что благоустраивать нужно именно эти спальники — невротизировать себя тем, что родное Бирюлёво не похоже на Беверли Хиллз, бесполезно. Но применять стандарты городского быта маленьких западноевропейских городов, где ограничения на автомобиль компенсируются соразмерной человеку застройкой, приятной архитектурой и особой организацией жизни — безумие, достойное аборигенов, сооружающих из соломы копию самолёта в надежде, что он взлетит. Одно дело ехать с работы домой от Староместской Площади до Праги-3, тут можно и в трамвае прокатиться, полюбоваться улочками, заскочить в местный уютный бар, где уже завсегдатай, выйти на остановку раньше. Другое — трястись в автобусе по маршруту «главная проходная — универмаг — универсам — станция техобслуживания — ТЭЦ-129 — скотобаза — локомотиворемонтный завод — микрорайон номер 16».
Разумеется, ситуация поменяется просто с течением времени. В конце концов, сегодня никто в Москве не покупает, скажем, отечественные автомобили. Принципиально. «Лучше ничего, чем это. Лучше кредит, чем Приора». Ну, 90% так считает. В конце концов, следуя тому же принципу, граждане просто вообще перестанут селиться в «привлекающие успешных людей» загоны для рогатого скота, и они превратятся в то, чем и должны быть: гетто для мигрантов и бедноты.
Только произойдёт это лет через сорок. А люди живут сейчас, и сейчас получают на свою голову витающих в облаках хипстеров и просто подлецов. Рассказывающих, как весело из Митино до Выхино ездить на велосипеде (площадь Москвы, если что, почти такая же, как Турецкой Республики Северного Кипра) и как правильно и по-европейски платить за парковочное место возле безальтернативного бетонного коровника, в котором у тебя «жилплощадь».
В общем, под мудрым руководством хана Собянина получилось то, что в результате и должно было получиться. «Будет, как в Европе», — говорили они. А сделают, как в Северной Корее.
