Русские хорошие потому, что русские любят и умеют воевать. Кроме русских в современном мире любят и умеют воевать японцы, американцы, англичане. Немцы и французы — любили и умели когда-то, но их военные традиции были во многом потеряны (и здесь разговор даже не о Второй мировой, а о душераздирающей попытке французов организовать операцию в Ливии). Опыт же тотальной войны, войны до последнего патрона, до последнего человека, был пережит только русскими, немцами и японцами (еще всерьез к немецкому вторжению готовились англичане, но их «самый славный час» так и не пробил). Причем у немцев и японцев этот опыт подается как позор и преступления, а у нас уже 70 лет служит предметом для гордости и одной из основ национальной идентичности. Причем если в советские времена опыт Второй мировой подавался с присказкой «лишь бы не было войны» (то есть осмыслялся в целом по немецкому и японскому сценарию), то в постсоветские времена культ Великой Победы приобрел отчетливо милитаристские коннотации, а все жертвы, страдания и почти три десятка миллионов убитых пошли к Великой Победе скорее таким примечанием.
В результате мы имеем ситуацию, когда пару раз прокричав что-то в телевизоре про «фашистскую хунту в Киеве», руководство Российской Федерации чуть было не развалило 40-миллионное государство (до сих пор с плачем по осколкам его собирают). Выяснилось, что русские — народ серьезный, и всю пропаганду про «деды воевали» восприняли всерьез, поэтому после пары криков про «фашизм» на Донбассе начали материализоваться подразделения добровольцев, БТРы, гранатометы, пошли автопоезда с собранным на народные средства камуфляжем и прицелами ночного видения… Процесс пришлось останавливать в авральном режиме, поскольку дальнейшая активация заложенных культурных кодов грозила полномасштабной неуправляемой войной.
Все разговоры про то, что «вот раньше-то были мужики-солдаты, а новое поколение — ерунда какая-то», конечно же, лишены оснований. Наоборот, постсоветские 25 лет людям объясняли, что:
1. Война — хорошо, от войны — победа, слава, всеобщее почитание и уважение. Ваши славные предки славны в первую очередь потому, что воевали, и воевали хорошо. Все научно-технические, производственные достижения — так, довесок настоящему Делу — войне.
2. Страдают на настоящей Войне в основном евреи, цыгане, в крайнем случае — белорусы с украинцами. Враги, конечно же, сожгли родную хату, но это не повод для гуманистической рефлексии в европейском стиле, а повод исключительно лишь для «ярости благородной». «Ужас войны» — это не то, от чего русские должны страдать, это то, что русские другим должны организовывать. Причем чем больше потерь — тем слаще, тем чище, тем выше Победа.
3. Русских все вокруг ненавидят. Засылают через границу госдепов, белоленточников, педерастов, украинцев. Отбирают пармезан, накладывают санкции, обижают православных в Сирии. Окружающие народы и страны «не понимают, что натворили» (Путин в ООН) и вообще «дебилы, блядь» (Лавров у саудитов). Что делать с дебилами, которые даже не понимают, что натворили — понятно. Бить в морду, что тут еще остается.
4. Таким образом, совершенно случайно, отключив советский «гуманизьм», но включив на максимум культ Великой Победы, в постсоветской России вырастили поколение воинов. Единственным сдерживающим фактором было материальное благополучие, но сейчас «сытая мирная жизнь», очевидно, закончилась, и, в общем-то, цепляться за нее дальше нет никакого смысла.
5. Отдельным пунктом идет столь же по дурости устроенный культ чеченцев и Кадырова лично. Чеченцы — крутые. У чеченцев — военный камуфляж, оружие, дорогие машины. Чеченцы постоянно декларируют готовность воевать с кем угодно и за что угодно. Будь как чеченец, если не лох.
Возник парадокс: на 85-й год ХХ века на пороге Европы мы имели превосходную военно-индустриальную машину, внутри которой сидел слабый, сломленный европейский народ типа немцев, тихо шептавший сам себе: «Лишь бы не было войны». За последующие 30 лет машину разобрали, народ обобрали, однако вместо превращения в еще одних «нормализованных» восточных европейцев советские русские стали… как бы это выразиться… сверхновыми русскими. Викингами-русскими. Русскими, воспитанными на культе войны, русскими, уверенными, что все их обижают и унижают, и русскими, лишившимися нефтяного среднеклассного благополучия, которое служило пусть и слабым, но стопором.
Ни российские властные элиты, ни советская интеллигенция, ни США, ни ЕС, ни страны СНГ даже не представляют, что реально у нас в России выросло, во что переродился народ, у которого из всех утешений остался лишь рассказ про дедушку, падающего с гранатой под фашистский танк.
И что тот же «страшный милитарист Путин» — это глубоко советский человек, переживший европейскую, «гуманистическую» травму войны, для которого блокада Ленинграда — это история его личной семейной трагедии, а не история о целом городе-спартанце, который харкал кровью в лица врагов.
И что «страшный Путин» скоро уйдет, и придут новые русские, воспитанные на культе Войны, лишившиеся даже призрачной надежды на восточноевропейское бюргерское благополучие и твердо усвоившие, что единственный путь наверх для простого человека — это что-нибудь захватить в составе десантно-штурмовой группы под ураганным огнем противника.
Крошечная часть, меньше 1%, этих новых русских воюет сейчас в Сирии. Как вы можете видеть по новостям, аллах-бабахи разбегаются от них в слезах. Когда же эти новые русские войдут в силу и сядут на государственные рычаги взамен дрожащих советских людей с активами в Лондоне, для которых «потери войны» — не примечание, а фотография мамы в черной рамке, то на территории бывшей Империи и начнется самое интересное.
