8 мая, приближаясь к Новороссии и собираясь перейти государственную границу и черту, отделяющую меня от мирной жизни, я написал, что самое актуальное мое чтение — это Молитвослов и «Спутник и Погром».
«Наступает момент, когда каждый из нас у последней черты вспоминает о Боге», — из известной песни Игоря Талькова «Бывший подъесаул». Черта эта, надеюсь, для меня не последняя. Но о Боге в минуты опасности вспоминаешь всегда, и тогда Молитвослов становится «настольной книгой». «Спутник и Погром» же — настоящий источник вдохновения, которое черпаешь в пламенных текстах и ярких иллюстрациях. Два месяца назад плакаты авторства СиП были развешаны в Севастополе, когда решалась его судьба, а сегодня билборд «300 стрелковцев» украшает многострадальный, но героический Краматорск.
«Погромы — будут», — подумал я тогда, перекрестился и шагнул в неизвестность. По ту сторону я нахожусь со своими товарищами уже две недели.
Александр Жучковский
Поскольку период нашего относительно мирного существования походит к концу и сегодня для нас наступит новая неизвестность, постараюсь фрагментарно описать наши луганские две недели. Полноценную картину, к сожалению, дать не могу: во-первых, в силу невозможности описать вещи, представляющие интерес для противника, во-вторых, в силу невозможности описать вещи, представляющие интерес для некоторых служебных людей из РФ (где мне, как говорится, еще жить), и, в-третьих, я нахожусь не в журналистской командировке и не с политической миссией, поэтому специальным сбором информации и переговорами не занимался.
Сейчас, когда я начинаю писать, точнее, набирать этот текст на смартфоне, мы передвигаемся по луганским дорогам в направлении военного лагеря Алексея Мозгового. Набор текста осложняет необходимость смотреть по сторонам (времена нынче неспокойные) и постоянное подпрыгивание машины на неровном месте, потому что практически все украинские дороги состоят из неровных мест. Более безобразных дорог в мире я не видел, поэтому возненавидел Украину еще более, окончательно убедившись в том, что это государственное образование должно быть уничтожено.
На границе
Про лагерь Мозгового я расскажу ниже, а пока начну с того, как две недели назад мы пересекали государственную границу Российской Федерации. В Тарасовском районе Ростовской области договорились о переходе с местными пограничниками и луганскими ополченцами. Однако в ту ночь произошел какой-то сбой, пограничники нас перевели, точнее перевезли на машине, но вместо передачи в руки ополченцев передали в руки чекистов (на одну из застав в приграничной зоне). Нас было четверо: трое граждан РФ и один — Украины, поэтому допросы шли всю ночь. Начал их местный хамоватый чекист, который обращался на «ты», подкреплял некоторые вопросы матерком, откровенно наслаждался властью и явно самоутверждался за наш счет. Позже подтянулся товарищ покрупнее — из регионального управление ФСБ. Этот был интеллигентный: в костюме с тонким галстуком, причесанный, с аккуратным пробором, подчеркнуто вежливый, обращался на «Вы» (впрочем, под утро прическа и галстук съехали, а их носитель уже перешел на «ты»). В общем, разыгрывали классический спектакль со злым и добрым следователями, что в этой глухомани смотрелось странно и смешно. Мужчины явно играли роль в воображаемом кино про разоблачение заброшенной в тыл врага диверсионной группы. Поэтому самым нелепым в этой истории было то, что спецслужбисты перед нами крутились именно российские, а не украинские (в случае с последними все эти допросы были бы логичны). На «диверсионность» нашей группы указывало то, что что один из нас — ветеран боевых действий с соответствующим документом, я — в последние месяцы частый гость на Украине, а последний мой визит в конце апреля закончился выдворением меня СБУ с запретом посещать «незалежную» три года. «Чего тебе неймется-то?» — с раздражением спрашивал меня «злой следователь». «Ваша цель приезда в Украину», — в десятый раз спрашивал «добрый следователь» (хотя ни на какую «в Украину» мы еще не въехали).
Под утро оформили какие-то бумаги и вывезли обратно. В эту ночь поблизости с заставой шла пальба: луганские ополченцы уговаривали украинских погранцов расходиться по домам. В конце концов уговорили, и проход был открыт (это мы потом уже узнали). Поэтому вдвойне было обидно не попасть тогда на ту сторону, где нас ждали ополченцы. По итогам ночи стало понятно, что чекисты либо болеют за сборную Украины, либо получили инструкцию добровольцев не пускать.
Еще одна интересная деталь. За несколько дней до этого (как рассказали погранцы и подтвердили позже ополченцы) недалеко от этого КПП к границе подошла машина с оружием («калашами и пистолетами), которое стали передавать на ту сторону. Российские пограничники в кооперации с украинскими (!) это мероприятие попытались пресечь, но почти весь груз успел уйти. Оружие, судя по всему, шло к Мозговому. По непроверенным сведениям, помощь оказал Жириновский. Частично это подтверждает большое присутствие символики ЛДПР в лагере Мозгового (флаги, футболки) и то, что в эти же дни через границу прорвался «Тигр» Жириновского (который сейчас используют луганские ополченцы).
Что касается препятствия в прохождении российской границы не только добровольцам, но и гуманитарным грузам (например, незадолго до моего прохода на КПП в селе Успенском не пропустили машину с медикаментами, т. к. на них не было документов), то об этом я слышал уже неоднократно и убедился в этом лично. Эта ситуация, особенно после ночи допросов «родной» ФСБ, ввергла нас в уныние. Происходило описанное 8 мая, и мы наивно ожидали, что РФ аккурат к Дню победы все-таки решится на вторжение. А ведь еще за две недели до этого, 24 апреля, я подъезжал к границе с Донецкой тогда еще областью и в направлении ее шла колонна танков и боевых машин, а в небе кружили вертолеты. В тот момент я преисполнился весьма патриотических чувств, всерьез решив, что сейчас стану свидетелем ввода войск на Украину. До границы, как известно, эта армада так и не дошла, Шойгу заверил общественность, что это всего лишь учения, и позже войска отвели, о чем, в свою очередь, Путин доложил ОБСЕ (это его выступление, кстати, мы смотрели той ночью на погранзаставе, и даже погранцы главнокомандующего материли изо всех сил).
Русская весна в Луганске
Убедившись, что через КПП даже по договоренности не проехать, мы решили идти напролом. Заодно искупались. На той стороне подобрали ополченцев и доставили в Луганск. Я задышал воздухом Русской весны, уже в прямом смысле слова. Это были одни из самых замечательных часов моей жизни. Здесь я увидел то, что не застал в Крыму (там я находился в конце февраля — начале марта). В Крыму мы работали с народной самообороной, планировали предпринимать некие действия, народ вот-вот мог взять ситуацию в свои руки. Если бы Россия не вмешалась, там бы происходило то же самое, что сегодня на Юго-Востоке (но хорошо, что вмешалась: спасены десятки, если не сотни русских жизней).
Въезд в Луганск
В Луганске я увидел восставший русский народ — тот народ, о котором мечтал всю сознательную жизнь, который хотел видеть в наших городах. Я видел его раньше, но лишь на расстоянии, через компьютерный монитор. Смотрел на эти исторические видеоролики из здания СБУ, где ополченцы прощались со всеми нами в ожидании штурмов и приглашали противника к бою словами «Добро пожаловать в ад!» А позже на некоторое время это здание стало для меня домом, и я прочувствовал все то, о чем говорили люди на видео (постоянное ощущение опасности и ожидание нападения).
Возвращаюсь к замечательным ощущениям, испытанным по приезде в Луганск. Для сравнения, в которым, как известно, все познается, «отмотаю» еще раз назад. В конце декабря я был на киевском «Евромайдане». Там я наблюдал все то, что позже увижу на Юго-Востоке. Меня эта картина пленила: захваченные повстанцами здания, запах горящих на площади костров, все эти люди, воодушевленные идеей свободы, «скованные одной целью». В то время такие люди там еще были, а «Евромайдан» не отталкивал русофобией. Я завидовал этим украинцам, думая грешным делом, что они качественно лучше русских Украины (которые казались аморфными и неспособными на восстание). Да, все это пленяло, очаровывало, заставляло завидовать, но — было чужим, хотя и большинство там говорило на русском языке. В Луганске я увидел не аморфных «советских», а восставших русских, и присоединился к ним, потому что свои, родные.
Ополченец Луганска
Город жил и по сей день живет своей жизнью. На первый взгляд кажется, что все происходящее находится на периферии сознания горожан. Только потом, освоившись в этой странной атмосфере, видишь, как люди тотально политизированы, как накалена обстановка, насколько спокойствие обманчиво, а безопасность на улицах иллюзорна. «Внутренний враг» в виде «правосеков» и прочих уголовников сидит по квартирам и пригородным домам в ожидании команды. Воинские же формирования с техникой то подводят к городу, то отводят. Все это последние две недели держало нас в большом напряжении. На это, судя по всему, расчет и делается. Частые провокации, эпизодическая стрельба, инфовбросы и слухи направлены на психологическое изматывание ополченцев. Увы, это неизбежная составляющая оборонной тактики. Другое дело, что планы ополчения на этом не заканчиваются, и мы еще увидим на Луганщине новые порывы наступления.
Ополченцы
Первые сутки общались с людьми из окружения народного губернатора Валерия Болотова (сейчас уже главы Луганской народной республики), познакомились с ситуацией и начали действовать по главному запланированном направлению: координация добровольцев, желающих попасть на Юго-Восток из РФ, и поставки гуманитарной помощи. Наше благополучное прибытие сюда стало наглядным свидетельством, что прохождение границы очень даже возможно. После этого мы получили множество обращений от желающих присоединиться к нам. Многие уже присоединились, кто-то направился в Донецкую республику, остальные планируют прибытие на ближайшие недели. Мне, по результатам переговоров, известно минимум о трех десятках добровольцев, но так как я, слава Богу, не единственный координатор и источник информации, следует полагать, что счет идет на сотни.
Здание СБУ
Позже перебрались в «избушку» — занятое повстанцами здание СБУ, форпост луганского ополчения. Здесь строгий пропускной режим, здание со всех сторон окружают баррикады, внутри которых — палаточный лагерь с вооруженными ополченцами. В «коробочке» (еще одно прозвание этого здания), на положенных на кафельный пол матрасах, с заставленными коробками окнами (чтобы не целились снайперы) мы пробыли чуть больше недели, питаясь в ресторане «Сепаратисточки», периодически подрываясь по команде «Тревога» и покидая территорию по необходимости.
Ресторан «Сепаратисточки»
Как-то я увидел выходящего из кабинета Болотова с бумагами Олега Мельникова. Многие из вас о нем слышали. Мельников — лидер организации «Альтернатива» (которая спасает людей из рабства, в т.ч. из небезызвестных дагестанских кирпичных заводов), работал в нескольких горячих точках: Южной Осетии, Сирии, Дагестане. Человек с репутацией либерала, но по взглядам — гражданский националист. Сюда, однако, Мельников приехал не освобождать рабов и не в качестве зарплатного консультанта, а по доброй воле — посильно помочь молодой демократии. В тот день, например, он передал Болотову рекомендательный список первоочередных мер по стабилизации социально-экономической ситуации в республике (как журналист, я вписал туда пункт о необходимости грамотного информационного сопровождения этих мер. На этом, впрочем, моя «политическая» роль началась и закончилась, поскольку я приехал сюда с иными целями.)
Референдум
Привожу Олега Мельникова в пример, поскольку переброска российских специалистов на Юго-Восток не менее значима, чем оказание военной помощи. РФ, убоявшись санкций, не посылает в Новороссию солдат. Но оказание помощи военными советниками и политконсультантами, при должной секретности, никакими санкциями не грозит. Однако все, кого я здесь встретил, — это, собственно, Мельников, приехавший за свой счет и по своей воле, и двое советников Жириновского — совсем молодой парень и совсем не молодой мужчина, советы которого, кажется, касались только футболок ЛДПР.
Отсутствие помощи было видно в подготовке и организации референдума. Для сравнения, в Крыму в соответствующий период все поставили на широкую ногу: огромные баннеры красовались на каждом углу, была взята на вооружение актуальная для местного населения антифашистская риторика. Наличие там российских спецов было видно невооруженным глазом. В Луганской же области ни «вежливых людей», ни продуманной информационной политики. Но это, так сказать, просто зарисовка — в пику оппонентам, видящим во всем, что здесь происходит, руку Москвы. Эти мысли угнетали нас накануне референдума — мы полагали, что без хорошей агитации многие будут просто не в курсе, а голосовать придут только идейные «антиукраинцы». Но действительность, слава Богу, рассеяла опасения. Явка была выше, чем предполагали сами организаторы. Участки ломились от народа, люди пришли «самоопределяться» как на праздник.
День Победы
А за два дня до этого мы праздновали День Победы. Русскими националистами уже много, в т.ч. на этом сайте, было сказано об исключительности празднования 9 мая в этом году. Здесь, на «театре военных дествий», эта исключительность ощущалась в полной мере. На этой земле и для этих людей война с фашистами ожила буквально.
День Победы
Как и везде на Юго-Востоке, в этот день ожидались провокации. Ополченцы рассредоточились по всему центру города, охранялись и детские площадки. Большое впечатление производили вооруженные мужчины в камуфляже, за спинами которых играют дети. Проходящие мимо люди жали им руки и благодарили как «последних защитников».
Да, георгиевскую ленту я надел здесь впервые. Потому что мне ее вручил на луганских баррикадах вооруженный мужчина, защищающий свою землю от врага.
Антрацит, Донецк
В эти дни мы посетили Антрацит, названный в честь угля приграничный город, и Донецк. В первую очередь все с той же целью переговоров по переброске грузов и проходу добровольцев.
Антрацит
Антрацит контролируют донские казаки, которые заняли здание Администрации. Три недели назад на двух камазах с оружием они прорвались через границу, российские пограничники для приличия постреляли в воздух, а украинские сделали вид, что их тут вообще не стояло.
В Донецке, как и в Луганске, большой город живет «параллельно» происходящим там эпохальным событиям. Город, однако, в большей степени политизирован, нежели военизирован. Значительные силы ополчения оттянули известные уже всем миру Славянск, Краматорск и Мариуполь. Соответственно, и украинские силовики, занятые осадой этих городов, центр ДНР пока не тревожат.
Донецк
В здании бывшей донецкой ОГА кипит политическая, административная и агитационно-пропагандистская работа. Приходящие сюда гуманитарные грузы и добровольцы распределяются по городам ДНР в зависимости от потребностей, каковые постоянно меняются. На сегодня, впрочем, и материальная, и человеческая помощь актуальна, прежде всего, для Славянска.
У Мозгового
С соответствующими целями посетили и лагерь одного из лидеров луганских ополченцев — Алексея Мозгового. Несколько сот человек под его началом живут и тренируются на свежем воздухе, выполняют локальные боевые задачи на Луганщине, отдельными отрядами направляются в наиболее горячие точки.
Лагерь Мозгового мобилен и приспособлен для полноценной партизанской войны. Для этих целей, по сути, он и создан. В случае штурма Луганска и других городов республики парни Мозгового немало крови попортят противнику. Планы, как и подобает взявшим в руки оружие русским, у «мозговых» — далеко идущие. «Освободим Одессу, Харьков, пойдем на Киев, а там посмотрим», — буднично сообщил мне добродушный казак, греющийся после обеда на солнышке.
Личный состав здесь — «сборная солянка»: добровольцы из РФ, ополченцы из практически всех областей Украины и казаки. Последние идут к сюда с большей охотой, чем в оборону городских зданий. Мобильный лагерь Мозгового — настоящая казацкая вольница, но с высокой дисциплиной и беспрекословным подчинением командиру.
Лагерь Мозгового
В период после референдума обстановка в ЛНР накалилась. Участились провокации, в Луганске и ряде населенных пунктов республики обстрелами и разбоем отметились «правосеки». 13 мая на Валерия Болотова при переезде в РФ было совершено покушение. Но попытка киевской хунты обезглавить Луганскую республику успехом не увенчались: Болотов отделался легким ранением в ногу. В ночь на 17 мая, на пути назад, он был задержан украинскими пограничниками. Для дальнейшего этапирования была вызвана подмога, но ее опередили: рано утром около ста бойцов из нашей «избушки» поспешили своему лидеру на выручку и с боем отбили.
19 мая, наконец, была выполнена одна из главных задач последних недель: ополченцами было освобождено здание областного УВД. В этот же день была принята Конституция Луганской Народной Республики.
Сегодня срок нашего пребывания здесь подошел к концу. Мы дожидаемся подхода большой группы добровольцев (из Москвы и с Урала) и, откликаясь на призыв полковника Стрелкова, идем на Славянск. Впереди — война.
***
P. S. В последнее время мы не раз получали сообщения с предложениями помощи в той или иной форме. Мы очень благодарны всем, кто ее оказал и оказывает.
Сейчас, когда к нам присоединяется большая группа добровольцев, я хочу попросить вас помочь им денежными переводами. Деньги нужны, в первую очередь, на телефонную связь, переезды, бытовые принадлежности и, о чем говорят многие ополченцы, на помощь их семьям.
Полученные средства будут в равной степени распределены между добровольцами из РФ и луганскими ополченцами (15-20 человек), которые отправляются в Славянск.
Карта Сбербанка: 4276 5500 3068 4065
Яндекс-деньги: 410011976449238
P.P.S. Добрые русские люди, желающие принять участие в коллективных экскурсиях по Новороссии, могут написать Александру по адресу [email protected]
