«Война есть сильнейшее целебное свойство. Она до корня потрясает положение вещей, не исключая самой жизни, и обнаруживает мелочи жизни в их истинном свете».
— Фридрих Гегель
Основой любого национального мифа являются подвиги и герои, которые их совершают. Их деяния объединяют нацию и становятся примером для грядущих поколений. Нам не стыдно: русские одержали столько побед, что их хватило бы целому континенту. Увы, славную имперскую историю долго и тщательно замазывали грязью. Сейчас наступает тот период, когда её можно — о, сколь огромен этот труд! — постепенно освобождать от лжи и бесчестия. Этот фундамент, состоящий из невероятных побед армии, величайших романов, прекрасных опер и мудрых законов, является обязательным элементом, алхимической квинтэссенцией русской национальной идеи. Однако для того, чтобы идти дальше и создавать смыслы в эпоху постмодерна, нужны новые точки притяжения.
Одной из самых ужасных проблем современной Российской Федерации является размытие причинно-следственной связи между поступками и их последствиями. Этот промозглый туман не пощадил ни одного закоулка. Известная фраза «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения», приписываемая Салтыкову-Щедрину, к сожалению, через сотни лет воплотилась в нашу реальность. Конечно, в любой эпохе и стране всегда было что-то подобное. Однако в отсутствие любых смыслов на трон сели два брата: «для галочки» и «показуха». Между тем, что вы делаете, и тем, что вы получите, очень мало связи.
Всё начинается с российской школы. У неё много проблем: коллектив, состоящий из женщин почти на 100%, полное отсутствие наказания за списывание и плагиат, невозможность наказать учеников, физически мешающих вести уроки. Это приводит к тому, что хорошие оценки далеко не всегда достаются людям, действительно хорошо разбирающимся в предмете. Этому способствует и сама порочная система оценивания: де-факто наша система — трёхбалльная: «нормально», «хорошо» и «очень хорошо».
В институте (куда наш герой торопится попасть из-за страха перед армией) происходит очередной разрыв причинно-следственной связи: оказывается, если отличнику «натянули» его оценки из-за того, что ему просто привыкли ставить хорошие отметки, то первая же сессия расставит точки над «i». Виноват, должна была бы расставить. Дело в том, что в высших учебных заведениях, за редчайшим исключением, тоже не наказывают за списывание и плагиат. Всё это выливается в пересдачу экзамена, на которую можно прийти три раза. Виноват, теоретически три раза. На самом деле эта цифра случайна и варьируется в ту или иную сторону, но не из-за устава вуза, а из-за участия студента в КВН, спортивных мероприятиях и местных клубах.
После окончания института старательный студент с удивлением обнаруживает, что выстраданный красный диплом не только может оказаться бесполезным, но даже помешать при устройстве на работу. На рабочем месте работодатель произносит древнее советское заклинание «Забудьте всё, чему вас учили», — и разрыв между реальностью и её описанием вновь повторяется.
Ошибкой было бы сводить ситуацию к вышеуказанным примерам. У нас есть и достойные учебные заведения, и компании, подбирающие себе сотрудников из лучших студентов. Однако, к сожалению, сценарий «Проучившись семь лет, я осознал, что врач получает в два раза меньше продавца-консультанта» нельзя назвать редким.
На протяжении нашей жизни мы постоянно попадаем в этот лимб. Все эти безумные законы, принятые за последние несколько лет, несомненно, ужасны, но парадокс в том, что даже они работают крайне редко и избирательно. Всё зависит от вашего социального статуса, связей, доходов и т.д. В каких-то регионах можно купить оружие с рук, а в каких-то сложно даже упростить сдачу экзамена на права. А каждый случай, когда очередной чиновник сбивает обычного человека и уходит от наказания, катастрофически влияет на доверие к юридической системе и к самому понятию «закон». Бронзовая римская чеканка плавится и превращается в серое желе, а лучшие умы тускнеют от скуки.
Но наиболее пагубным оказалось советское развоплощение армии. Война — мать всех вещей: армия по своей сути относится к миру предельно реалистично. Солдаты и офицеры постоянно имеют дело со смертью: нападают, защищаются или же готовятся к войне. Но в СССР положили этому конец. Вернувшиеся из Европы воины являлись опасностью, потенциальной политической силой, которую было сложно запугать репрессиями. И потому 9 мая по-настоящему стало отмечаться лишь два десятилетия спустя, когда ветераны уже не могли консолидироваться, а думали больше о прошлых ранениях… Точно так же поступили с ветеранами Афганистана и Чечни. Равнодушие на государственном уровне, попытка забыть произошедшее, желание просто вычеркнуть этих настоящих людей, которым нипочём морок, окутавший Россию. От войны в Афганистане осталось мало свидетельств. До определённого момента на могилах погибших там солдат было запрещено упоминать о том, где они погибли. От Чечни осталось больше видеоматериалов, но и эта подлинная война, по сути, почти не отражена в литературе и искусстве. Желающему составить цельную картину произошедшего придётся долго корпеть и кропотливо собирать информацию по крупицам. Мы — первое постсоветское поколение, уже не заставшее пионеров и СССР, но ещё и не затронутое российским небытием, сейчас впервые видим нашу войну. Её уже не скрыть: видеорепортажи и фотографии с поля боя появляются через считанные минуты. И мы видим, как умирают русские. Как их предают. И как они побеждают.
Прямо сейчас сотни тысяч юношей задумываются о том, ехать ли им на Донбасс. Думают о том, как сказать об этом родителям. О том, каково это — умирать, и каково это — жить. Решатся немногие, но даже те, кто остаются по тем или иным причинам, или же кто просто следят за происходящим, уже не станут прежними. Маленькая армия Новороссии оказалась реальнее армии российской, и это притягивает новых и новых добровольцев (включая ветеранов прошлых войн), уставших жить в тумане. Нас как будто бы отучили дышать, но единственный глоток свежего воздуха оказался решающим. Наше сердце отогрелось от векового мороза — теперь мы живы.
