В понедельник в районе якутского села Ус-Хатын под одобрительными взглядами Владимира Путина, главы «Газпрома» Алексея Миллера и премьера Госсовета Китая Чжан Гаоли началось строительство газопровода «Сила Сибири». Это, напомню, тот самый «эпохальный» проект стоимостью порядка 800 миллиардов рублей, который сам Путин называет не иначе как крупнейшей стройкой в мире. В силу одного только физического размера «Сила Сибири» призвана решить сразу несколько задач: дать новый импульс для развития Дальнего Востока и Сибири, открыть «Газпрому» доступ на восточные рынки и показать Западу, что, пока они проводят демарши против «Южного потока», Россия прекрасно себя чувствует, укрепляя экономические и, видимо, политические связи с Поднебесной.
Между тем на торжественном мероприятии близ Ус-Хатына из уст главы государства прозвучала новость о том, что российско-китайское энергетическое партнерство в ближайшее время может расшириться. Причем речь идет не о какой-то мелочевке: глава «Роснефти» Игорь Сечин предложил китайцам стать акционерами Ванкорского проекта. Предложение более чем щедрое. Ванкор — крупнейшее из нефтегазовых месторождений, открытых и введенных в эксплуатацию в России за последние четверть века. Начальные извлекаемые запасы, скрывающиеся в холодной земле Красноярской области, оцениваются в порядка 500 миллионов тонн нефти и 182 миллиарда кубометров газа. Сейчас предельный уровень добычи нефти на Ванкорском месторождении составляет 440 тысяч баррелей в сутки — порядка 22 миллионов тонн в год. Предполагается к 2020 году выйти на показатель 50 миллионов тонн в год. Для сравнения: за в прошлом год добыча на всех российских месторождениях составила 532 миллиона тонн нефти и 668 миллиардов кубометров газа.
При этом Ванкорское месторождение — только основа для амбициозного сечинского проекта Ванкорского нефтегазового кластера, в который, помимо самого Ванкора, входит еще семь месторождений. Три из них, Сузунское, Лодочное и Тагульское, достались «Роснефти» в наследство от «ТНК-ВР». Их совокупные запасы оцениваются в 350 миллионов тонн черного золота (3 миллиарда баррелей), а добыча должна начаться уже в 2017 году. Оператором всех месторождений является «Ванкорнефть» — дочка «Роснефти».
Надо отметить, что идея привлечь Китай к разработке большого Ванкора не с неба свалилась. По трубопроводу «Восточная Сибирь — Тихий океан» в Китай идет порядка 70% ванкорской нефти. Между «Роснефтью» и «Китайской национальной нефтегазовой компанией» (CNPC) заключены многомиллиардные договоры на поставку в общей сложности 663 миллионов тонн нефти. Еще 100 миллионов тонн компания Игоря Сечина должна поставить в течение 10 лет китайской компании «Sinopec». Кроме того, у «Sinopec» есть два совместных предприятия с «Роснефтью»: «Удмуртнефть» и «Венинефть», причем в капитал первого китайцы вошли еще 8 лет назад. Так что российско-китайское нефтегазовое партнерство зародилось уж точно не в минувший понедельник.
Как именно будет выглядеть сделка по вхождению Китая в Ванкорский проект — неизвестно. Логичнее всего предположить, что инвесторы из Поднебесной создадут совместное предприятие с «Ванкорнефтью». В «Sberbank CIB» одно только Ванкорское месторождение оценивают в 3,7 миллиардов долларов. Вместе с Сузунским, Лодочным и Тагульским месторождениями проект тянет уже на 8 миллиардов долларов. Какую именно долю получит Китай — неизвестно. Оценки разнятся от 10% (по данным газеты «Коммерсант») до 49% (исходя из опыта предыдущих СП с «Роснефтью»; при этом последняя едва ли расстанется с контрольным пакетом). Так что получить компания Сечина по итогам сделки может как минимум от 800 миллионов до 3,9 миллиардов долларов. Для «Роснефти», отрезанной от западных рынков капитала, это в любом случае будет хорошим финансовым вливанием: её чистый долг сегодня составляет порядка 44,5 миллиардов долларов. Правда, в текущем моменте большой потребности в деньгах «Роснефть» не испытывает: ее краткосрочная задолженность почти в два раза меньше — 25 миллиардов долларов — и на ее погашение компания безболезненно может направить уже имеющуюся у нее денежную подушку в размере 20 миллиардов долларов. Нет сомнений, что финансовую помощь Сечину готово оказать и российское правительство. Проблемы могут возникнуть в будущем, когда нужно будет гасить кредит, полученный на покупку «ТНК-BP» и инвестировать в новые месторождения: в ближайшие пять лет «Роснефть» планирует вложить в проекты Восточной Сибири, к которой и относится Ванкор, более 600 миллиардов рублей. К тому же у компании появляется шанс компенсировать эмбарго на поставку западного оборудования для нефтегазового сектора с помощью Китая.
Что же сам Китай? Их участие в Ванкорском проекте выглядит более чем логично: собираетесь стабильно получать большую часть нефти, добываемой в регионе, — поделитесь деньгами и технологиями. Важно учитывать и то, что на геополитической сцене Россия и Китай все старательнее разыгрывают роли двух неразлучных друзей. Чего стоит один только обмен репликами в понедельник. «Это сотрудничество между двумя постоянными членами Совбеза ООН,— заявил Чжан Гаоли,— и отвечает делу стабильности во всем мире… Как бы ни изменилась международная ситуация, мы будем вместе с вами». И тут же цитата Путина по поводу российско-китайского Ванкора: «Мы в целом очень аккуратно подходим к допуску наших иностранных партнеров, но, конечно, для наших китайских друзей ограничений нет».
Все это, конечно, звучит хорошо и красиво, но важно понимать, что в этом диалоге — обмен любезностями в исполнении двух джентльменов, а что — голая стратегия. В экономике и политике России четко проступает так называемый восточный вектор. Это и сотрудничество в энергетике, и бесхитростная реклама «China Union Pay» Геннадием Тимченко, и готовность перейти на китайский аналог SWIFT. Но вовсе не факт, что аналогичный по величине западный вектор наблюдается со стороны Китая. Скорее Россия для китайцев — один из способов диверсифицировать поставки энергоресурсов. Речь, конечно, не идет о многолетнем страхе, будто бы вот уже на днях Сибирь и Дальний Восток превратятся в сырьевой придаток растущей китайской экономики. Но Поднебесная в отношениях с Россией пока что не показала себя проверенным старым другом — тем самым, который лучше новых двух. Прошлогоднее согласие по сирийскому вопросу пока что не в счет.
