Позавчера Государственная дума единодушно одобрила законопроект, сокращающий долю иностранцев в отечественных СМИ. Документ суров: с 2016 года в России запрещается работать любым средствам массовой информации, доля иностранного капитала в которых превышает 20%. Кроме того, де-юре запрещается нанимать топ-менеджерами экспатов. Законопроект обсуждали почти час и вольная стенограмма этих шестидесяти минут способна привести в восторг любого. Судя по заявлениям разработчиков документа, его основная цель — не дать ослабнуть духовным скрепам многонационального советского народа под влиянием пресловутой «пятой колонны». Собственно, всю идеологию законодателей выражает один только комментарий депутата-коммунистки Тамары Плетневой. Как бывшая сельская учительница, госпожа Плетнева со знанием дела заявила: «Я вспоминаю Фонд Сороса, как учителя наши премии получали, а там ведь через учебники формировали идеологию. А теперь мы получили такое поколение. Другое дело — СССР, где была единая идеология, а если бы ее не было, мы бы, наверное, никогда не выиграли войну» (не удержусь: как мы слышали, Советский Союз все-таки проиграл Холодную войну, причем не в последнюю очередь — из-за идеологии).
Лично я обеими руками за то, чтобы у российских СМИ было национальное лицо, а во главе газет, журналов, радиостанций и телеканалов стояли добрые и интеллигентные русские люди. Но в контексте приведенного выше высказывания приходится признать, что мне куда ближе Российская империя, во времена которой главный противник всего русского Герцен издавал в лондонской Вольной русской типографии «Полярную звезду», чем Советский Союз и его журналистика, описанная в «Компромиссе» Сергея Довлатова. Настойчивые разговоры о «пятой колонне» попахивают откровенным кургинянством, а любой интеллигентный человек пусть даже интуитивно, но должен понимать, что разнонаправленный общественный дискурс — основа развития цивилизации.
Законодатели говорят, что при работе над законопроектом отталкивались от иностранного опыта, мол, даже на либеральном западном фронте в национальные СМИ чужаков пускают не более чем на четверть. Депутаты, мягко говоря, лукавят. В США, Канаде и Франции действительно действуют такие нормы, но распространяются они только на радиостанции и телеканалы (и то — эфирные). Печатные и интернет-СМИ вообще вне финансовой цензуры.
Подавляющая часть российских телеканалов контролируется российскими же собственниками, особенно если речь идет о каналах, наполненных в той или иной степени новостным контентом. Есть ряд исключений, подпадающих под действие законопроекта. Это, например, «СТС Media», в капитале которой присутствуют шведы, а больше трети акций находятся в свободном обращении на американской бирже NASDAQ. Или «Первый канал», почти четверть акций которого принадлежит офшорам. Еще один пример — «Национальная Медиа Группа», которую через офшорные компании контролирует банк «Россия» — другими словами, Геннадий Тимченко.
Совершенно иная ситуация в печатных СМИ. Европейский и американский патронат распространяется на подавляющее большинство газет и журналов: от сугубо развлекательных до общественно-политических. Это на самом деле глубоко противоестественная ситуация: то, что даже альбом сканвордов «Тещин язык» печатается на немецкие деньги. И это все плоть от плоти ключевой проблемы российской экономики, корни которой — в двух последних либеральных десятилетиях нашей новейшей истории. Причем проблема эта так же невыразимо абсурдна, как, например, неспособность российской нефтянки обойтись без западных технологий при бурении на шельфе Баренцева моря.
Но что произойдет, если законопроект будет принят, ведь многим СМИ так или иначе придется менять хозяев? Для телеканалов с офшорной долей владения, но российскими бенефициарами это не составит особого труда. А вот перспективы газет и журналов выглядят очень мрачно. Предположим идеальный вариант: иностранцев заменяют не приближенные к власти олигархи, а независимые российские инвесторы, как это должно было бы быть на самом деле. Но, во-первых, их денег едва ли хватит на весь тот объем СМИ, которым потребуется смена владельца. А во-вторых, в России, конечно, существуют талантливые медиа-менеджеры, однако их можно пересчитать по пальцам. Яркий пример — Михаил Прохоров, который когда-то купил РБК, а теперь никак не может продать его. Без иностранных владельцев печатные СМИ лишатся и необходимых им инвестиций. Для отрасли, которая находится в жутчайшем кризисе, это будет, мягко говоря, очень болезненно: мало кто понимает, как справиться с падением доходов от рекламы и подписки и перекрыть их поступлениями от интернет-контента. Можно привести буквально один пример издания, которое не хотелось бы, но придется потерять в таком случае: газета «Ведомости», возникшая как совместный проект учредителей американского «Wall Street Journal» и европейского «Financial Times». Сегодня «Ведомости» — это, без преувеличения, лучший российский деловой ежедневник — если, конечно, не обращать внимания на их редакционные статьи и колонки, посвященные событиям на Украине. И опять-таки, важный вопрос: куда перейдут безусловно способные работники «Ведомостей», если после принятия закона можно с большой уверенностью ожидать сокращения рынка печатных СМИ как минимум на несколько лет?
Таким образом, мы, безусловно, хотим, чтобы в медийные активы вернулся российский капитал. Но сделать это внесенным в Госдуму законопроектом невозможно. Поскольку позавчерашнее чтение — только первое, велика вероятность, что в нынешнем виде он принят не будет. Тем не менее, закон прекрасно вписывается в логику «мягкого авторитаризма» Путина: постановка под контроль даже печатных медиа не посадками и репрессиями, но уничтожением независимой финансовой базы.
Мы хотели завершить этот текст на оптимистической ноте («Все равно печатные СМИ умирают по всему миру, Путин просто ускоряет неизбежный переход в сеть»), но потом вспомнили про планы партии и правительства отработать отключение рунета от глобального интернета (само собой, что только «в случае чрезвычайной ситуации», — ну так и применять блокировку сайтов поначалу обещали только к педофилам и наркоторговцам) и оптимистическая нота не получилась…
В целом же складывается впечатление, что Путин пытается воссоздать информационную картину позднего СССР (отдельные диссиденты слушают сквозь вой глушилок «вражеские голоса», но 90% населения внимают Партии и Правительству), что представляет собой довольно любопытный эксперимент в условиях гиперинформационного общества. Очевидно, что ограничительные меры противоречат самой природе современного мира, где вся информация принципиально доступна, а значит, Путин рано или поздно проиграет в борьбе с реальностью.
Вопрос только в том, сколько судеб до этого будет покалечено, сколько изданий — разрушено, сколько лет жизни — выпито.
