Что случилось с миром за неделю 29 ноября — 5 декабря 2014 г.? В сегодняшнем выпуске: крупнейшие частные военные компании мира, террористические группировки Африки и усугубление тайваньской проблемы Китая. Специальный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома»
Главные конкуренты для российских частных военных компаний: кто сегодня задаёт тон на мировом рынке аутсорсинга военных услуг
В октябре этого года мы уже писали о подготовке в России законопроекта о ЧВК. Хотя его пока ещё не приняли, международная обстановка сегодня как никогда ранее подталкивает Кремль к принятию этого решения, а значит в очень недалёком будущем мы сможем наблюдать увеличение общего числа российских ЧВК и рост уже имеющихся. Хотя в свете последних новостей для них найдётся работа и внутри страны (Чечня пылает, остаётся неиллюзорная угроза войны за Крым), рано или поздно им придётся выйти на международную арену, в первую очередь — в зону интересов России: в Среднюю Азию, Закавказье и Восточную Европу. В связи с этим было бы полезно рассмотреть, кто/что представляет из себя на мировом рынке ЧВК.
Первой на память, конечно, приходит знаменитая Blackwater. На работе в Ираке компания заработала почти $1 млрд, но в связи с судебными скандалами об убийстве мирных жителей ей пришлось несколько раз провести ребрендинг и сменить владельцев. Но в то же время было бы ошибкой считать причиной неприятностей компании исключительно военные преступления. Напротив, суд тянулся 7 лет и закончился только в октябре этого года, хотя доказательств было достаточно с самого начала. Причиной проблем этой ЧВК стал типичный американский гонор, возникший как результат «головокружения от успехов» и знакомый всем по истории Уолтера Уайта: после скромного старта в 1998 году, в 2007 году компания представляла из себя настоящего монстра и всего за несколько недель до инцидента в Багдаде один из топовых руководителей Blackwater пригрозил расправой аудитору из Госдепа (!) за то, что тот задавал слишком много неудобных вопросов по части госконтрактов. После отъезда обиженный госслужащий написал большой отчёт о нарушениях протокола безопасности сотрудниками Blackwater: как сокращали количество выделенной охраны для правительственных VIP-ов в последний момент; как пьянствовали на охраняемых режимных объектах и водили туда проституток; не следили за вверенной им техникой и даже использовали её не по назначению (как-то раз они катались на бронированной машине стоимостью $180 тыс. на вечеринку и умудрились её разбить); как руководство компании искусственно завышало стоимость контрактов. В результате Эрик Принс, основатель компании, продал её и уехал работать в Китай, а сама Blackwater несколько раз сменила название и сейчас называется Academi. Их сфера влияния не ограничивается США и Ближним Востоком, они даже представлены в Азии, где охраняли японские баллистические ракеты.
Недавно она сформировала большой холдинг Constellis вместе с такой же компанией Triple Canopy (в 2012-м она получила контракт на $200 млн за обеспечение безопасности посольства США в Багдаде) — вместе они насчитывают 6 тыс. сотрудников. Считаете, что это много? А посмотрите на английскую G4S, в которой работают 625 тыс. человек в 125 странах мира.
Эта компания фокусируется на предоставлении охранных услуг для банков, аэропортов и тюрем, но после того, как в 2008 году она поглотила более «военную» Armorgroup, она оказалась активно замешана в снабжении западных сил в Афгане. Компания обеспечивает безопасность до трети всех невоенных грузов в этой стране. Где англичане — там интриги: в 2011-м компанию уличили в найме афганских полевых командиров.
Ещё одна британская компания, Erinys, специализируется на Ближнем Востоке: в 2011-м почти 16 тысяч её сотрудников только в Ираке охраняли 282 объекта, связанных с нефтеперерабатывающей индустрией. Также компания плотно работает в Африке и очень хорошо представлена в Конго, где занимается охраной добывающих предприятий.
Австралийская Unity Resources Group имеет 1200 сотрудников, хорошо представлена в Ираке, занималась обеспечением безопасности в ходе проведения парламентских выборов в Ливане и эвакуацией из Бахрейна западных нефтедобывающих компаний.
Американская DynCorp имеет более 10 тысяч оперативников, зарабатывает миллиарды долларов каждый год, и, кроме привычного всем Ирака, успела как следует повоевать против партизан из ФАРК, её бойцы участвовали в спецоперациях против наркомафии в Перу, а также выполняли миротворческие функции в Либерии, Сомали и Южном Судане. Что интересно, из $4 млрд, которые Госдеп США потратил на программу восстановления Афгана, ¾ пошло на оплату услуг DynCorp.
Пятитысячная английская Aegis Defense Services, кроме работы на американское правительство и нефтяные компании, также работает с ООН и частными лицами.
Как вы могли заметить, рынок почти полностью контролируется англоговорящими компаниями. Но есть пробивные новички из развивающихся стран: Defion Internacional (Перу) представляет Южную Америку на мировом рынке военного аутсорса. Пример, на самом деле, довольно вдохновляющий для России: компания смогла занять нишу в мире благодаря демпингу (их сотрудники получают около $1000 в месяц, что очень много по меркам Перу). К тому же в Перу не так давно закончилась 20-летняя гражданская война, за время которой в стране появилось достаточное количество людей, умеющих выживать в условиях коллапса городской цивилизации и умеющих убивать — оба качества, безусловно, ценные для ЧВК.
Отметились и немцы: в 2007-м Томас Кальтенгёртнер основал компанию с прекрасным именем Asgaard, которая в 2010-м получила контракт на охрану Галадида Дармана, одного из самозваных президентов Сомали. Это вызвало целый скандал, и немецкое правительство начало досаждать компании регулярными проверками. Хотя новостей о них немного, всё же известно, что они успели повоевать в Северном Ираке, а дела у них идут очень хорошо: есть отделения в Португалии, Нигерии и США. Предположительно, американцы оказывают им покровительство, поскольку немецкое правительство, скажем так, не оказывает им должной поддержки — геополитическая «виктимность» немецких политических кругов всё ещё велика.
Конечно, ЧВК никогда не станут полноценной заменой для армий, но этого и не нужно — они могут действовать в связке с силами специального назначения. Канадский профессор Кристофер Спирин написал очень интересную статью, в которой исследуется потенциал для подобного сотрудничества.
Между спецназом и ЧВК существует вполне «органическая» связь: после выхода в отставку, спецназовцы идут работать в уже существующие компании или даже возглавляют их. Гордон Конрой, ветеран австралийского SAS, основал Unity; ветеран британского SAS Алистер Моррисон основал Defence Systems Limited; основатель SAS Дэвид Стирлинг основал Watchguard International; Vesper Group основали бывшие члены шведского спецназа; Triple Canopy основали ветераны известного отряда «Дельта». Высокопоставленные офицеры армии после отставки нередко оказываются в составе совета директоров какой-нибудь ЧВК: генерал Джон Шумейкер состоял в совете директоров DynCorp; адмирал Эрик Олсон вошёл в состав консультативного совета компании Mission Essential и т. д. Кроме того, ЧВК могут «разгружать» силы спецназа, выполняя вспомогательную роль с большим профессионализмом, чем даже армейские части, по той простой причине, что частников готовят именно как силы специального назначения. Частники также могут заниматься более деликатными поручениями: в тюрьме Абу Грейб все переводчики и половина следователей были сотрудниками компаний Titan и CACI. С точки зрения России, постоянно критикуемой Страсбургским судом по правам человека и ООН за т. н. «нарушение прав человека в ходе военных действий на Северном Кавказе», ЧВК могли бы взять на себя часть ответственности за происходящее на этом театре военных действий, что помогло бы затянуть любой суд или расследование.
Отдельным плюсом следует считать эффект, который ЧВК могут оказывать на гражданские войны: согласно одному исследованию, участие контрактников в междоусобных конфликтах в Африке в большинстве случаев способствовало относительно быстрому и малокровному завершению войны. Дело, конечно, не в том, что наемники такие хорошие, просто их профессионализм и навыки давали решительное преимущество над противной стороной в регионе, раздираемом племенными конфликтами. Также ЧВК в основном кучкуются вокруг добывающих предприятий и заинтересованы в прекращении военного конфликта, мешающего их работе. С этой точки зрения, российские ЧВК могут выступить в качестве стабилизирующего фактора в Средней Азии, которая может взорваться в ближайшие годы как в результате региональных, так и гражданских войн, обеспечив поток беженцев в Россию — чего, конечно, не хотели бы даже авторы концепции многонационального российского народа, ведь такое количество беженцев станет огромной гирей на шее государства. Встаёт вопрос — а зачем нужны ЧВК, если уже есть традиционные армии?
Дело в том, что войны между равными противниками (только если речь не идёт о претендентах на позицию гегемона) исключены из мировой повестки дня и все настоящие войны сводятся к быстрой оккупации одной слабой страны другой, куда более сильной. Так было, например, в Ираке. Поэтому современные войны всё больше напоминают войны Рима против варварских племён. Но, оккупируя чужую землю, приходится либо сотрудничать с уже имеющимися силовыми структурами из местных, либо создавать совершенно новые. Анализ координации усилий армии США с частными контрактниками и с иракской армией показал, что сотрудничество с контрактниками было несоизмеримо более эффективным. Ситуация русским людям знакомая: в Афгане 1980-х советская армия выигрывала войну, но местные вооружённые силы «успешно» сдавали переданные им районы. Таким образом, сотрудничество армии и ЧВК является выходом из порочного круга.
Исламские террористические группировки Африки
Африканский континент вопреки всему приобретает всё большее политическое и экономическое значение в жизни планеты. Но серьёзное воздействие на жизнь стран региона оказывают крупные террористические группировки, о которых мы поведаем вам ниже.
«Боко Харам» (буквально название переводится как «западное образование запрещено») наделала шуму в мировых СМИ минувшей весной после акции с похищением нигерийских школьниц. Появилась она, однако, не на пустом месте.
После роспуска нигерийского Талибана в 2004 году в связи со столкновениями в штате Борно, повлекшими за собой гибель десятков людей, все традиционные экстремистские течения решили не конфликтовать с государством, и в Нигерии, на первый взгляд, стало спокойнее. Правоверно место, впрочем, пусто не бывает: ещё в 2002 году проповедник Мохаммед Юсуф основал на севере страны школу фундаменталистского ислама, первые ученики которой и создали «Боко Харам». После ухода «конкурентов»-талибов, молодые юсуфовцы неоднократно пытались построить шариат на севере страны. Делали они это крайне агрессивно, нападали на полицейских и представителей власти. В 2009-м государство, наконец, соизволило обратить внимание на деятельность этой организации и арестовало Юсуфа. Потом его то ли застрелили при побеге, то ли казнили в тюрьме, что, в общем, неважно. Его смерть вызвала масштабные беспорядки на северо-востоке страны, по итогам которых погибло 700 человек, что вполне тянет на гражданскую войну. Войну эту «Харам» [сначала] проиграл, и лидеры группировки были вынуждены сбежать в соседние Камерун, Нигер и Чад, где, предположительно, начали плотное сотрудничество с «Аль-Каидой» и «Аш-Шабаб». В 2010-м группировка вернулась в Нигерию, где устроила ряд громких терактов. Первые попытки правительства страны найти друзей среди «умеренной» фракции организации закончились тем, что умеренных убили, несмотря на родство с почитаемым «харамовцами» Юсуфом.
Тогда же на первый план вышел неубиваемый лидер организации, Абубакар Шекау, человек с абсолютно праздничной биографией: родился то ли в Нигере, то ли в деревне Шекау в Нигерии; дата рождения неизвестна — ему сейчас то ли 35 лет, то ли уже 43 года. Однако такие разночтения могут являться следствием того, что Шекау на самом деле был не один: в 2009 году все считали его погибшим в результате ранее упомянутых беспорядков, но найденные в 2011-м аудиозаписи стали свидетельством того, что Абубакар (или тот, кто взял его имя) всё ещё жив. В сентябре этого года его вроде как убили, но в октябре он (или кто-то очень похожий на него) выступил с опровержением сего известия. Как бы то ни было, лидерство Шекау ознаменовалось переходом от тактики конфессиональных погромов и хулиганства к методам партизанской и террористической борьбы.
Интересно, что ещё в 2011 году влиятельные лидеры христианских военизированных группировок на юге страны выступили в поддержку притязаний «Боко Харам» в надежде на получение большей автономии.
Но кто бы ни руководил организацией на самом деле — шуму она наделала много. За последние 4 года боевики организации убили, в общей сложности, 3 тысячи человек. Нигерийские силовики ответили на «зелёный террор» террором, прошу прощения за каламбур, белым: только заключённых на севере страны в результате противоправных действий армии и полиции погибло почти две тысячи человек. Конца этой войне не видно, напротив, она становится всё жёстче с каждым месяцем: в начале декабря исламисты взорвали в стране мечеть, в результате чего погибли 120 человек.
Нигерийский опыт очень интересен в сравнении с Чечней. Как известно, экономика Нигерии сейчас развивается огромными темпами, и, по идее, все недовольные имеют гораздо больше причин взяться за работу, чем за автомат.
Чечня же заваливается деньгами из Кремля. Однако и там, и там (как показывает недавний бой в Грозном) денег и экономических возможностей совсем недостаточно для того, чтобы снизить привлекательность исламистских идей.
Другая интересная группировка — это сомалийский «Аш-Шабаб». Название можно перевести с арабского как «юность», что соответствует истокам группы: в 2003-м организация появилась как молодёжное крыло «Аль-Иттихад аль-Ислами», одной из бесчисленных сомалийских исламистских группировок. До 2006-го «шабабы» вели себя очень тихо, пока в страну не вторглись войска Эфиопии, собиравшейся сместить правящий в Могадишо режим «Союза исламских судов». Тут организация начала набирать вес как ведущая сила исламского сопротивления иностранному вторжению. Пригодилась им и помощь Эритреи, имевшей свои счеты с эфиопами. Переместившись на юг страны, при использовании тактики партизанской войны, им удалось победить эфиопские войска, и в 2009 году те эвакуировались из Могадишо. Уже в 2008-м, благодаря крепнущим связям с «Аль-Каидой», организация начала кампанию террора против правительства и ООН. Потом были теракты в Уганде и Кении, кенийское вторжение в Сомали и теракт в кенийском торговом центре, унесший жизни десятков людей.
Источник доходов организации по-прежнему неизвестен, вполне возможно, что это смесь рэкета, преступной деятельности (торговля людьми и оружием, банальный грабёж) и доната — каждый год сомалийская диаспора со всего мира посылает на родину около $1 млрд, и неизвестно, сколько денег из этого количества оседает в казне «Аш-Шабаба». Скажем, в августе 2009 года организация смогла собрать на онлайн-форумах по всему миру $40 тыс. пожертвований, что довольно много.
Лидерство в этой организации карнавальное — недавно убитый лидер организации Ахмед Абди Годане (он же «Мухтар Абу Зубейр»), по слухам, сам убил нескольких своих предшественников. Впрочем, это и неважно — когда войска Африканского Союза отбили у организации портовый город Кисмайо в 2012 году, это пусть и уменьшило финансовые возможности организации, но никак не повлияло на их возможность осуществлять громкие террористические акции за пределами страны, о чём свидетельствует упоминавшийся выше теракт в Найроби, так что «Аш-Шабаб» может перенести даже полноценную военную оккупацию страны враждебными иностранными армиями, сохранив при этом боеспособность.
Ещё одна интересная террористическая организация Африки — «Аль-Каида Исламского Магриба» (АКИМ). Как следует из названия, активность её распространяется на всю Северную Африку, но они также нередко встречаются и в Западной Африке, плюс ко всему, организация обладает связями и авторитетом среди исламистов на всём континенте.
Несмотря на причастность к известному аравийскому бренду, истоки организации лежат в алжирской гражданской войне. Собственно, весь АКИМ вырос из «Вооружённой исламской группы».
Гражданская война для исламистов в Алжире закончилась ничем, потому что правящих военных недвусмысленно поддержали французы, и к началу 2000-х все сколько-нибудь многообещающие полевые командиры решили отойти от войны и решили заняться легитимной политической деятельностью. В отчаянии, лидеры ставшей маргинальной «Группы» обратились к «Аль-Каеде» с просьбой принять их в свои стройные ряды, и 11 сентября 2006 года (ах, какая ирония!) состоялось превращение организации в АКИМ. Это сразу исправило ситуацию с набором солдат и финансированием. Нынче сфера их влияния включает в себя Алжир, Ливию, Мали, Мавританию, Марокко и Тунис. Пикантная деталь: почти всё финансирование АКИМ, согласно результатам расследования ООН, приходит из Европы.
Организация была замечена в сотрудничестве со всеми хоть сколько-нибудь значимыми террористическим группировками Африки и большого Ближнего Востока, но стоит отметить, что АКИМ — это скорее рыхлая конфедерация «катибов» (араб.: «бригад»), действующих полуавтономно и периодически сходящихся на очень недолгое время для осуществления какой-нибудь особенно масштабной акции. Однако одно знаковое имя мы вам всё же назовём.
Абдельмалек Друкдель (он же Абу Моссаб Абдельвадуд), номинально возглавляющий организацию с 2004 года, спец по взрывчатым веществам, объявивший джихад Франции. Как видите, закончился джихад примерно ничем, зато благодаря его талантливому руководству на севере Мали был уничтожен Мохтар Бельмохтар, командир батальона «аль-Мулатхамун», настолько опасного, что Госдеп США оформил его как отдельную террористическую группировку. Его семья обладала немалым влиянием в регионе, что позволяло АКИМу зарабатывать дополнительные деньги на преступной активности. Так что очень может получиться, что Друкдель является французским агентом, подводящим под удар талантливых и опасных полевых командиров «движа». Впрочем, это не более чем предположение, основанное на том, что все исламистские организации обычно переполнены предателями и провокаторами, как и полагается всем террористическим организациям. Скажем, тот же РОВС в 1930-х представлял из себя гораздо более серьёзную силу, чем сегодняшняя «Аль-Каида», но обилие большевистских агентов позволило развалить и де-факто уничтожить организацию сравнительно легко. Можно также вспомнить и начальника контрразведки ИРА Альфредо Скапаттиччи, оказавшегося британским агентом.
Из других интересных особенностей АКИМ можем отметить её сравнительно высокие финансовые показатели (по некоторым данным, это одно из самых богатых ответвлений «Аль-Каиды») и активное участие в наркотрафике, идущем из Латинской Америки в Европу.
Конечно, наш список может показаться неполным, и кто-то может посетовать на отсутствие в нём армии Джозефа Кони, но мы хотели дать вам наилучшее представление о тех, кто задаёт тон в «террористическом мейнстриме» чёрного континента, а сегодняшний Кони — уже не тот. Что мы имеем сказать в остатке?
Армии тропической Африки показывают очевидную неспособность справиться с возникшей напастью. «Боко Харам» в Нигерии чаще всего атакуют три штата, чья общая площадь в пять раз больше площади Швейцарии, а лес Самбиса (где находятся укреплённые лагеря группы и, предположительно, похищенные школьницы) в два раза больше Бельгии — тут и американцам было бы трудно. Тем более что условия содержания солдат в нигерийской армии так плохи, что в мае на передовой боёв одна из наиболее боеспособных частей бунтовала два (!) раза.
Общественное мнение в этих странах, однако, настроено преимущественно против исламистов, что даёт робкую надежду на то, что в ближайшем будущем Кения и Нигерия смогут хотя бы потеснить воинствующих мракобесов. В этой ситуации Россия вполне могла бы использовать свой авторитет «друга Третьего мира» и выпустить на оперативный простор свои ЧВК. Однако в плане борьбы с «Аш-Шабабом» и «Боко Харамом» следует понимать одну важную вещь: в подобных сообществах, держащихся как будто бы на харизме лидера, основная власть на самом деле находится в руках замов — за ними и следует охотиться, так как «героических пророков» и «отважных визионеров» продвигают именно они.
Другая история с АКИМ, тут ситуация проблемная. Зона Сахеля, воюющая Ливия — уже этого должно быть достаточно, но сложившийся баланс сил может нарушить возвращение в регион трёх тысяч граждан Туниса, воюющих на стороне радикального «Фронта аль-Нусра» в Сирии. Что эти интересные люди могут сделать в собственной стране и за её границами, думаю, объяснять не нужно.
Тайваньская проблема Китая усугубляется
На этой неделе стало известно о том, что Гоминьдан, правящая партия Китайской республики, потерпела сокрушительное поражение на муниципальных выборах — партия получила большинство всего в 6 округах из 22, хотя до этого она контролировала 15 округов. Президентские/парламентские выборы в стране пройдут в 2016 году, но их возможный итог выглядит одинаково нехорошо как для Гоминьдана, так и для коммунистического материкового Китая — 13 округов (в том числе и столичный), т. е. власть над 60% населения Тайваня, на минувших выборах получила Демократическая прогрессивная партия (ДПП), выступающая за сохранение независимости Тайваня от КНР.
Об истории взаимоотношений между Пекином и Тайбеем мы вам уже рассказывали, повторяться не будем, и поговорим лучше о том, что ждёт эти две страны (или одну страну, если вы — китайский ирредентист).
Есть точка зрения, согласно которой ДПП будет, по сути, следовать тому же курсу, который заложило пока ещё действующее правительство острова — максимальное сближение с КНР в интересах бизнеса. Однако мы рискнём предположить, что это не совсем так. В отличие от колониального британского Гонконга, передачу которого осуществили под надзором наиболее богатых и влиятельных кланов, старательно «сливавших» недавние протесты, на Тайване настоящая демократия. И демография высказалась в пользу этой демократии: молодёжь на острове выросла уже в 1990-е, связь с исторической родиной ощущает очень слабо и считает себя «тайванцами» больше, чем «китайцами». Отчасти это оправданно: несмотря на усердно рекламируемую древность, начало XX века Китай встретил в качестве конгломерата слабосвязанных друг с другом провинций, в которых существовала своя региональная идентичность. С экономической стороны всё тоже неоднозначно — среди островитян укоренилось мнение, что континентальный Китай отбирает у них рабочие места и способствует росту цен на недвижимость. Есть и другие «экономические оговорки».
На острове совершенно открыто действует «Объединённый фронт» — официальный орган ЦК КПК, представляющий из себя объединение предпринимателей, поставивших перед собой задачу вернуть Китайскую республику в Китайскую народную республику. Памятуя об истории отношений острова и континента, это практически равнозначно тому, чтобы на современной Украине открыто действовала ассоциация предпринимателей, ратующих за возвращение Малороссии в состав РФ. Кстати, при желании такую ассоциацию можно создать, и даже денег для этого не надо. Но не будем отвлекаться.
Само по себе возвращение острова для КНР не является какой-то «имперской придурью». Экономическая и политическая жизнь Китая сосредоточена в прибережных городах, внутренние провинции — это, по сути, «дикое поле», которое нужно развивать примерно 100 лет. Большая часть китайского побережья закрывается независимым Тайванем, который сам по себе может нарушить экономическую жизнь материкового Китая, а при худшем раскладе стать плацдармом для вторжения «стратегических партнёров» в Поднебесную. По сути, без Тайваня КНР — это не более чем страна-фабрика «с амбициями», и в Пекине это очень хорошо понимают.
И хотя Китай является главным торговым партнёром США, всё же разрыв отношений с Китаем Штаты вполне могут пережить, но экономический коллапс в Китае станет началом политических потрясений в этой стране, поскольку десятки миллионов людей, потерявших работу — это практически гарантированная смерть для любого, даже самого жестокого режима. Есть, однако, и идеологическая причина.
Тайвань — это «белый Китай», который как кость в горле для пекинской партократии, «подаёт плохой пример». Если Гонконг при посредничестве местных бизнес-кланов КПК смог подавить, то независимый Тайвань подавить будет гораздо сложнее. Очевидно, провалившаяся программа экономических реформ в Китае указывает на то, что КПК достигла пределов своей политической гибкости — не для того эти люди собирали в кулак капиталы и власть, чтобы делиться ими с остальными классами населения. А делиться есть с кем — в стране уже есть средний класс, исчисляющийся сотнями миллионов человек и совершенно не представленный в управлении страной, и ещё более многочисленный класс рабочих-полурабов, не имеющих даже паспортов. Пока что Пекин успешно играет на противоречиях между этими двумя лагерями, к тому же их альянс выглядит крайне маловероятным. Однако и «пролы», и «бюргеры» смотрят на Тайвань, где и уровень жизни/заработной платы несоизмеримо выше, и демократия самая настоящая.
Происходящее, конечно, открывает большой простор для американцев по обеспечению международного признания Тайваня как независимого государства и более практических действий: поставок серьёзного вооружения, передислоцирования поближе к острову крупного воинского контингента и т. д. Подобные действия, в принципе, могут даже стать поводом для объявления войны. Впрочем, пока обеим странам хватает и других забот.
Тактика «морского гопничества», избранная Китаем в отношении своих соседей, опасно приближает китайский флот к границам морских баз США в регионе. Вот лишь некоторые из них:
1) Острова Сенкаку, оспариваемые Китаем и Японией, причина едва не случившейся пару лет назад войны между двумя странами. К северу от них находится база Тихоокеанского флота США в Сасебо, где постоянно находится четыре больших судна ВМФ США, в том числе и десантно-штурмовой корабль «Боном Ричард». Неподалёку, в Йокосуке, расположена крупнейшая военно-морская база США во всём Тихоокеанском регионе, она же обеспечивает поддержку и снабжение американских авианосцев в регионе. Северо-западнее находится база американских морпехов на Окинаве, где находится примерно 18 тысяч американских военнослужащих. В случае если КНР решит напасть на Японию, база окажется под китайским огнём.
2) Острова Спратли, спор за которые Китай ведёт с Филиппинами, Брунеем, Индонезией и Малайзией. Острова богаты нефтью и газом. Далеко на западе от них находится Гуам, где расположена ещё одна база ВМФ, на ней базируется эскадра подлодок, а также находится группа обслуживания 5-го и 7-го флота. Плыть до места возможного конфликта далековато и сложновато, но американцы славятся не только дипломатической глупостью, но и боевой отвагой.
3) Риф Скарборо. Находится гораздо ближе к Филиппинам, нежели к Китаю. И тем не менее в апреле 2012-го китайцы едва не устроили большую войну из-за этого рифа. В результате соглашения о военном сотрудничестве, заключенного между США и Филиппинами в этом году, в течение следующих 10 лет американцы построят от трех до пяти баз в этой стране. Как вы понимаете, базы могут использоваться как для защиты, так и для нападения.
Есть ещё нефтеносные Парасельские острова, но они находятся довольно далеко и оспариваются у Вьетнама — когда-то обе страны воевали за эти острова и конфликт вполне может разгореться снова. Американцы, конечно, будут явно или неявно поддерживать в этом конфликте Вьетнам, который имеет не самые плохие шансы хотя бы потому, что в конце 1970-х гг. уже побеждал Китай в честной войне и когда-то сбросил прокитайский режим в Камбодже.
Возвращаясь к теме Тайваня, невозможно не упомянуть про острова Пратас в Северо-Восточной части Восточного Китайского моря. Там находится военный пост Тайваня и даже гражданский аэропорт — это, однако, не мешает КНР требовать и эти острова. Но в целом это лишь предлог — КНР официально считает Тайвань отбившейся от рук провинцией. С конфликта за эти острова, скорее всего, и начнётся операция КНР по захвату Тайваня. Если таковая, конечно, будет иметь место.
Партия Гоминьдан, несмотря на весь исторический бэкграунд, сейчас выступает в роли союзника «континентальных». В начале 2000-х она уже уступила власть ДПП, в этот раз она может решиться на «закручивание гаек» и форсированное объединение с КНР в обмен на сохранение и укрепление своих позиций в случае воссоединения с исторической родиной. Звучит жутко и очень напоминает финал аксёновского «Острова Крым», но всё же стоит иметь этот вариант в голове, ибо люди готовы на многое ради сохранения или приобретения власти. Да что тут говорить, высшая аристократия и офицерство предали Николая II в тот момент, когда страна выигрывала войну и рвалась к мировому господству — а тут мы говорим о людях куда более скромных амбиций!
России морской конфликт между Китаем и всеми остальными (среди которых (или хотя бы за которыми) будут стоять США) выгоден по ряду причин, главными из которых являются настоятельная необходимость навредить загнавшему нас в международную изоляцию Вашингтону и надолго отвлечь Китай даже от намёка на мысль об отъёме восточных земель РФ. Это не говоря уже про заказы для российской оборонки, которые вдохнут новую жизнь в нашу промышленность.
В принципе, последние новости о том, как КНР возводит посреди Южно-Китайского моря искусственный остров, на котором строит авиаполосу явно не для гражданской авиации, внушают уверенность, что люди сами начнут себя обслуживать. Но глядя на то, как падает курс рубля, подбитый американской нефтяной промышленностью, возникает нехорошая мысль ускорить это процесс. Как этого добиться?
Как нам кажется, будет достаточно громкого демонстративного признания Тайваня провинцией КНР на каком-нибудь крупном мероприятии из уст первого лица РФ. Маленький, но гордый тайваньский народ это может спровоцировать на какие-нибудь неразумные действия. Вероятно, даже случится территориальный конфликт, который может закончиться как угодно: временной напряжённостью, которая тем не менее заставит американцев переключиться на решение насущных тихоокеанских вопросов, а Китай толкнёт ещё ближе к гипотетическому военному противостоянию со своим главным торговым партнёром; длительной напряжённостью и охлаждением отношений между США и КНР, что будет плохо для обеих стран, ввиду их экономических связей; увеличением спроса на услуги российской оборонной промышленности в Азии вообще — поскольку именно этот регион является драйвером роста оборонных расходов в последние несколько лет. Эскалация этого конфликта выгодна РФ в среднесрочной перспективе, поскольку несколько снижает геополитическое давление на нас.
