Пока вся Россия поглощена обсуждением убийства вышедшего в тираж политика, ещё очень давно убившего всякую веру в себя сливом протеста 2011 года, а менее чем в 300 метрах от крайних западных российских рубежей американцы проводят импровизированные военные парады, — давайте немного отвлечёмся и оглянемся на восток, где царят стабильность и, казалось бы, совершенно несменяемый президент.
Пришло время поговорить о политической ситуации в Казахстане.
За весь кумыс
Казахстан, точно так же как и Украина, был построен большевиками практически на пустом месте, так же поставил русских хозяев этих земель в униженное положение ещё во времена, когда все «дружно же жили», так же существует на российские дотации, осуществляемые в скрытой и явной форме, так же проводит вполне самостоятельную политику — в общем, пространства для дискуссии на тему того, что собой представляет Казахстан, немного.
Точно так же, как и на Украине, в стране есть оппозиция и элиты, недовольные правящим режимом. Публичная политика в Казахстане была Назарбаевым уничтожена под корень, но это не значит, что в стране нет людей, которые были бы заинтересованы в смене существующего порядка.
Например, Галымжан Жакиянов, крупный предприниматель и бывший губернатор Павлодара и Семипалатинска. В 2002-м ступил на дорогу приключений, став главой оппозиционной партии «Демократический выбор Казахстана» (ДВК), после чего ему прострелили колено в практически буквальном смысле слова — в том же году он получил 7 лет за превышение должностных полномочий, но в 2006-м вышел по условно-досрочному. В 2008 году он занялся угольным и рудным бизнесом уже за пределами Казахстана — в Китае и Монголии (компании MECAP и ALGT). После отсидки начал заниматься правозащитной деятельностью вместе с женой, но последние 5 лет гайки в назарбаевском Казахстане (где президент у власти уже 24 года — даже дольше Путина) закручивают пусть не так резко, но при этом куда более старательно — в 2012-м, поняв, что ловить в стране ему нечего, вместе со всей семьёй уехал в США.
Там он отучился по программе MBA в Массачусетском технологическом институте (куда поступил и его младший сын), старший сын работает в компании Chevron и учится в Гарварде. Что ни говори, а эмиграция по меркам СНГ получается очень качественная. Уровень же качества всегда легко оценить по месту обучения: MIT и Гарвард — это марка, а вот всякие мутные английские университеты, которых даже в топ-100 нет, — это уже ранг сильно ниже. Нельзя сказать, что вокруг Жакиянова сейчас группируется оппозиция из эмигрантов, но он сам по себе является достойным кандидатом на роль лидера протеста и в критический момент может прилететь в Алма-Ату из США и возглавить его (как Хомейни из Франции в 1979-м прилетел на вполне ещё светский протест против шаха и сделал из него Исламскую революцию), потому что «кто, если не он».
Никак нельзя пройти мимо Мухтара Аблязова, основателя ДВК, знакомого вам по недавней истории с Беловым-Поткиным. Не хочу пересказывать замечательный материал Евгения Политдруга — почитайте его сами, добавлю лишь, что политическое убежище в Испании этот казахский Березовский так и не получил и в скором времени его вполне могут выдать Назарбаеву, для которого он является почти личным врагом вроде Ходорковского для Путина. Или даже серьёзнее: Ходорковский после выхода на свободу ничем толковым так и не занялся, а вот Аблязов до последнего времени вёл активную борьбу против Назарбаева, тратя на политическую оппозицию в Казахстане немалые деньги. А может, он продолжит кувыркаться: год назад его должны были экстрадировать из Франции, так что он может снова сбежать и в другую страну Евросоюза.
Из политической эмиграции стоит упомянуть и об Айнуре Курманове, лидере «Социалистического сопротивления Казахстана». Курманов — беспринципный социалистический хулиган, устраивающий левацкие акции и в разное время получавший деньги как от знакомого вам уже Аблязова, так и от другого казахского олигарха Булата Абилова. Организовал ряд очень удачных протестных акций (или, вернее, примазался к их организации) в Казахстане, сейчас прячется за границей. Интересен в первую очередь как профессиональный революционер, рядом с которым обычно пахнет жареным.
Из нынешних сидельцев интересен Мухтар Джакишев, бизнесмен и бывший глава «Казатомстроя», вокруг противоречивого дела которого в Казахстане происходит бурная общественная дискуссия, — бесспорно только одно: срок он получил не за воровство и коррупцию, а по политическим причинам. Причём Назарбаева он напрягает настолько, что второй срок Джакишев получил на суде, прошедшем в закрытом режиме, — общественность до сих пор не знает, за что конкретно ему навесили второй срок. Как мы знаем из истории с Тимошенко, опасный враг остаётся таким и за решёткой и по выходу из тюрьмы может наворотить дел и провести своих людей в действующее революционное правительство. Одна из возможных причин его посадки (версия популярная у казахских патриотов) — планы Джакишева обеспечить независимость Казахстана в деле производства ядерного топлива, но «Росатом» и военная разведка РФ ему помешали и засадили. Версия разумная, поскольку преемник Джакишева на посту главы «Казатомстроя» Владимир Школьник женат на дочери гендиректора АРМЗ, одного из подразделений «Росатома», а тема ядерной независимости Казахстана после посадки Джакишева как-то отошла на задний план. Ещё Джакишев был резко против вхождения «Росатома» в капитал Uranium One (очень влиятельная на казахском рынке канадская компания), который в 2013-м росатомовская АРМЗ приобрела уже полностью. В итоге, хотя Казахстан и остаётся главным мировым производителем урана, местный ядерный рынок, по сути, косвенно контролируется Россией.
«Совестью нации» ныне является Ораз Жандосов, бывший министр финансов, который сейчас занимается экономическими исследованиями. Говорят, что он вовремя ушёл из политики, но так как он всё ещё не в тюрьме, а речь идёт о практически карикатурной азиатской деспотии, где президент строит внутреннюю политику согласно принципу «если нельзя, но очень хочется, то можно», долго оставаться влиятельной нейтральной фигурой и сохранять свободу невозможно — значит, у Жандосова остались очень хорошие друзья в правительстве, чьё крайнее неудовольствие Назарбаев рискует вызвать посадкой Жандосова по какому-нибудь надуманному поводу. В каком-то смысле его можно сравнить с российским Кудриным: власти вроде нет, а политический капитал есть и не теряется, также появилась функция «старца горы», поучающего оппозицию и власти, как правильно жить.
Нельзя обойти вниманием и Булата Абилова, упомянутого выше. Выходец из семьи местной коммунистической номенклатуры, предприниматель, когда-то причастный к управлению государством, ушедший в оппозицию, — сейчас ушёл из большой политики по причине того, что в последние годы Назарбаев всё меньше склонен играться в демократию. Но если кто-то «раскачает лодку», то Абилов вполне подходит на роль нового капитана.
Обстановка внутри Казахстана располагает к политическим штормам, несмотря на превентивные запретительные меры: экономика страны резво росла в эпоху высоких цен на нефть, а нынче эта благодать закончилась. Надо учитывать и чистки внутри правительства: под следствием бывший премьер-министр, происходят задержания мэров на местах. А так как мы говорим о невероятно коррупционном Казахстане, то нужно принимать во внимание то, что вслед за этими людьми вниз пойдут их кумы и приятели, которым наверняка захочется дать правительству жёсткий ответ.
Обозначим следующий момент: самые яркие фигуры казахской оппозиции представляют крупный бизнес, в своё время имевший серьёзную долю в управлении государством. Подвинули этих людей по историческим меркам совсем недавно, от российской «демшизы» они отличаются несколько более весомым политическим капиталом внутри страны (даже трикстер Аблязов посерьёзней покойного Березовского) и, в принципе, вполне способны перехватить власть у упорно за неё цепляющегося, но отнюдь не бессмертного Назарбаева. Впрочем, об этом позже.
Компромисс с фортуной
В определённом смысле Казахстану безумно повезло: живёт страна лучше всех в Средней Азии, авторитаризма там меньше, чем в Белоруссии, экономика лучше, чем у большинства соседей, политической стабильности, несмотря на сложную этническую ситуацию, больше, чем на Украине. Удобно устроились, живут, развиваются даже понемногу: и Алма-Ата, и Астана — это достаточно современные, обустроенные города. Нам, конечно, ясно, что живёт Казахстан взаймы у русских, но если сравнить с тем же Таджикистаном, то это просто небо и земля.
Бывший город Верный
Будущая элита страны сейчас готовится в Назарбаев Университете. Первый выпуск будет как раз в этом году (правда, в 2014 году оттуда уже выпустились 46 магистрантов по специализации «управление образованием»). Из более чем 300 преподавателей 85% составляют иностранцы (в основном из Англии и США), ректор там — бывший вице-президент Всемирного банка Шигео Катсу, всё обучение идет на английском, программа и обучение скопированы целиком и полностью с английского University College London (оттуда же перешла часть преподавателей из UCL). Стоимость обучения огромная, престиж [внутри страны] невероятный, «всё как у людёв». Вполне вероятно, что по качеству образования это что-то вроде печально известного «Сколково», но дело-то не в этом: сейчас в вузе учатся отпрыски политической и экономической элиты страны, на стажировку их отправляют в администрацию президента, министерства и крупнейшие корпорации. Ещё рано говорить о том, что выйдет из этой затеи, но вектор развития предельно ясен: Назарбаев готовит себе смену. Получится ли у него — вопрос открытый. Важно, пожалуй, то, что Назарбаев хотя бы пытается создать в стране элитный питомник, который обеспечит преемственность власти. Тема, на самом деле, очень больная: хотя глава Казахстана защищён от судебного преследования, а особыми законами защищается его собственность и собственность его семьи (а также запрещено его оскорблять или портить его изображения, в университетах дипломные работы не принимают, если в них нет упоминания Назарбаева), но ответа на каверзный вопрос «А что будет после того, как Назарбаева не станет?» никто не дал. То же самое, конечно, и в России, но Путин моложе и к тому же явно крепче здоровьем. Кто наследует Назарбаеву — до сих пор неясно.
У Казахстана есть и сильные покровители, которым он обязан своим независимым и комфортным существованием. С Россией всё ясно: даже после развала СССР РФ по негласной договорённости с Европой де-факто содержит все бывшие союзные республики себе в ущерб. Евразийский Союз является формой дотирования экономик стран-участниц Россией, а визовая политика в отношении стран Средней Азии и Закавказья уже даже с экономической точки зрения не объясняется. Островные феодалы тоже помогают казахам.
Британия неплохо представлена в этой стране. Казахские экономические элиты имеют довольно неплохие отношения с английской королевской семьёй, внук главы государства Айсултан Назарбаев учился в английской военной академии Сандхёрст, а бывший английский премьер Блэр даже был советником Назарбаева. Огромную роль в металлургической отрасли страны играет «Арселор Миттал Темиртау», принадлежащая сумрачному британскому индусу Лакшми Митталу, персонажу столь праздничному, что даже не смешно: представитель особой индийской касты «марвари» с мутной биографией, неясной историей происхождения богатства и колоссальными активами, в том числе и в странах Восточной Европы. В Казахстане компания приобрела дурную славу: наплевательское отношение к рабочим, высокие показатели смертности, частые невыплаты и недовыплаты зарплат и т. д. и т. п. — неоколониальный капитализм во всей красе. Ещё в Алма-Ате функционирует местный филиал престижной британской частной школы Хэйлибэри (в английском «оригинале» учились Клемент Эттли и Редьярд Киплинг). 50% ВВП страны контролируется холдингом «Самрук-Казына», независимыми директорами которого являются два англичанина Ричард Эванс и Найджел Джон Стейплтон, а также американский болгарин Александр Мирчев (интересный своим членством в крайне авторитетных организациях вроде английской RUSI и американского Atlantic Council). Вообще в Казахстане довольно много топ-менеджеров из Британии, как, впрочем, и в России, — в сочетании с явной и неявной поддержкой со стороны Кремля получается неплохая гарантия стойкости.
Впрочем, британские менеджеры и российские дотации не спасли Украину от падения в пучину революции и гражданской войны, чему способствовали глубокие системные трудности, с которыми столкнулось общество. Трудности есть в каждой стране, даже в самой сильной и богатой (и мирового гегемона США, в принципе, можно подловить на неравенстве и расовом вопросе), но в переходный период они принимают особую остроту. Стоп, а разве в Казахстане сейчас переходный период?
Да, этой весной в стране должны состояться досрочные президентские выборы. На первый взгляд, особого смысла в их проведении нет: вся власть и так в руках Назарбаева, события последних лет показали, что делиться он ей не намерен. Досрочные выборы нужно рассматривать в контексте ухудшающейся экономической ситуации в этой стране: валюта слабнет уже второй год, что неминуемо сказывается на доверии народа к правительству. Интеграция с Евразийским Союзом невыгодна определённой части бизнеса: они теряют, причём немало. Из последних экономических поражений режима — проект добычи нефти на Кашаганском месторождении (в казахской части Каспия). Проект стоил $43 млрд, добыча нефти длилась совсем недолго (потому что случилась утечка ядовитого газа), и вновь проект заработает только в 2016-м. Но когда он окупится с такими ценами на нефть — неизвестно. Промышленное производство за первые несколько месяцев 2015 года упало на 0,3% (худший показатель за 17 лет), Standard&Poor’s понизили рейтинг страны — Назарбаев не может не задуматься об обеспечении легитимности, так что для него лучше будет провести выборы сейчас, пока народное недовольство не достигло критической черты. По сути, грядущие выборы — это референдум о доверии режиму Назарбаева. Режиму, имеющему множество слабых сторон.
«Повсюду глупость, трусость и измена»
Сколь бы талантливы ни были «протестные менеджеры», работать им надо с тем, что есть, и спекулировать на тех вопросах, которые имеют в стране реальный вес. У Казахстана есть много больных мест — как временных, так и перманентных — заинтересованное лицо может потыкать в них острой палкой и устроить в стране полноценный протестный «движ», на котором потом сможет въехать прямо в президентский дворец.
Хотя многим русским кажется, что казахи представляют собой единый народ, это совсем не так. Есть городские казахи («шала-казахи») — с ними всё ясно: все деньги и власть у них. Несмотря на весь этнонационализм, русский они зачастую знают лучше, чем казахский, и это отчасти благодаря им русских в этой стране не опустили на самое дно (как в Таджикистане или Узбекистане). А есть южане (их тут называют оскорбительным словом «мамбет»), выходцы из сельской местности и аулов — ребята довольно дикие и нецивилизованные. Несмотря на все националистические проекты по построению казахской общности, разница между ними довольно велика, и мамбеты, подобно галичанам на Украине, совсем не прочь прогнуть под себя весь остальной Казахстан вместе с шала-казахами и русскими.
Погромы в центре Алма-Аты после концерта любимца «мамбетов» Кайрата Нуртаса
Сейчас главной движущей силой «казахофикации» страны являются именно мамбеты: именно они самый националистически настроенный и консервативный электорат. Какая-то часть из них богатеет и даже пробирается в политические партии, но в целом мамбеты сегодня — это работники строек и держатели ларьков, ну и, безусловно, криминалитет (что, кстати, является плюсом для того, кто решит с ними дружить против Назарабаева: какой-никакой, но силовой ресурс). В этом плане снова будет к месту сравнение с украинцами: богатство и власть там делили и продолжают делить «донецкие» и «днепропетровские», а вот галичане с задубевшими от тяжёлой работы лицами молча тянут на себе воз национального строительства и двигают как войну, так и революцию. Пожалуй, разделение на шала-казахов и мамбетов — один из главных «цивилизационных вызовов» для Казахстана, поскольку потенциал этой темы неограничен и её можно разыграть вплоть до нормальной гражданской войны и распада страны.
Также стоит принять во внимание и военных. В этом году в армии Казахстана пройдёт масштабная переаттестация, по итогам которой очень многие высшие офицеры могут лишиться насиженных мест. Вообще, принимая во внимание коррупционную ёмкость казахской экономики, можно считать, что переаттестацию все пройдут так же, как и российские милиционеры в 2011-м, — «автоматически». Но раз на раз не приходится, теоретически кто-то может потерять рабочее место, и к этому кому-то могут прийти оппозиционеры и дать гарантии сохранения и преумножения в обмен на поддержку в революции/перевороте. Вероятность этого низкая, но уже сам факт её наличия говорит нам о том, что удивляться, если армия внезапно объявит нейтралитет в случае беспорядков, не стоит.
Существующей политической системой недовольны и все партии, кроме правящей «Нур Отан». Коммунистам, скажем, в декабре запретили вести деятельность в Алма-Ате за «несоответствие числа членов партийным спискам». Оппозиционной «Ак жол» удалось перепрыгнуть через 7%-й барьер, но самой партии не хватает не только административного ресурса, но и избирательного «пороха», поскольку она поражена внутренним кризисом. Примерно та же ситуация с «Общенациональной социал-демократической партией» (ОСДП). Есть партии помельче: «Бирлик», «Партия патриотов Казахстана» (ППК), «Ауыл», весомого влияния они не имеют. Но украинская практика показывает, что в случае потери управляемости, вызванной борьбой элит или срывом легитимной преемственности власти, эти политические «скелеты» обрастают мясом и быстро превращаются в реальную силу. Скажем, глубоко маргинальная «Свобода» после Майдана провела своих людей в правительство, так что даже в назарбаевской деспотии в случае внутреннего кризиса независимые партии начнут играть куда более существенную роль в жизни страны.
Тут позволю себе сделать небольшое отступление и рассказать об одном из наиболее «рукопожатных» людей в республике, вызывавших [симптоматичное] уважение как у власти, так и у оппозиции, — просто чтобы вы понимали, что растёт из независимого Казахстана. Одним из наиболее заметных идеологов казахского нацбилдинга был Герольд Биргер — да, этнический немец, после высылки в Казахстан выросший в казахском ауле, что невообразимым образом изуродовало его разум: он очень упорно продвигал идею насаждения казахского языка по стране и самой казахской, кхм, культуры (например, Абая, духовного предтечу Алаш-орды, под памятником которому в мае 2012-го собиралась вечно неудачливая российская оппозиция). Вот прекрасная цитата:
Рядом с моим домом находится элитная казахская школа. На уроках физкультуры и после уроков детишки бегают тут рядом. При этом они все разговаривают только на русском языке. Это поразительно. Меня это оскорбляет. Иногда я останавливаю и начинаю выговаривать им. Приезжают за ними родители, аталар-ажелер, а это явно небедная публика, и многие из них разговаривают с детьми только по-русски. Это меня угнетает.
В общем, красочный антирусский мерзавец, умер в феврале этого года — можно даже не сомневаться, что в случае националистической революционной реакции в этой стране на него будут ссылаться, как современные украинцы — на какого-нибудь Шевченко. Однако влияние националистов на политико-культурную жизнь страны уже достаточно велико: в этом феврале произошёл целый скандал с названием гостиницы «Семипалатинск» в городе Семее (Семипалатинск). Чиновники под давлением мамбетов заставили руководство гостиницы снять буквы с русским названием города — что крайне характерно, менеджеры и руководство гостиницы, спорившие с администрацией по этому поводу, были шала-казахами. Случай, на первый взгляд, курьёзный, но недооценивать значение культурных войн нельзя: год назад войне на Украине предшествовали столкновения культурного плана вроде уничтожения памятника Кутузову на Львовщине.
Есть в стране и крупные национальные меньшинства, среди которых особенно стоит выделить узбеков и уйгуров. Первых в Казахстане уже 520 тыс. человек и плодятся (а также мигрируют в несравненно более развитый Казахстан) они очень активно: в 1999-м их было ещё 370 тыс. человек. Живут узбеки, на первый взгляд, мирно, но в новейшей истории Казахстана есть и антиузбекские погромы, и растущее недовольство этой диаспоры касательно перевода делопроизводства на казахский язык. Уйгуров в стране 300 тыс., и ситуация практически полностью копирует узбекскую с ощутимым «отягчающим фактором»: трансграничный уйгурский терроризм в Китае может докатиться и до Казахстана, особенно в случае потери управляемости в этой стране. Пекин в последнее время очень активно давит уйгурских сепаратистов в пределах границ КНР, и вполне возможно, что значительная часть уйгурских боевиков захочет отсидеться в уйгурских областях распадающегося Казахстана. Вариант более чем вероятный: в случае Ливана борцы за свободную Палестину тоже отсиживались в этой стране и впоследствии приняли участие в местной гражданской войне. Малые народы обычно вносят в пожар гражданских беспорядков дополнительную сумятицу, поскольку зачастую стараются расширить свою автономию (запрос на которую среди уйгуров и узбеков есть) путём участия в гражданском противостоянии на стороне конкурирующих групп, нередко, впрочем, меняя эти стороны в соответствии с требованиями текущего политического момента, чем только растягивают гражданское противостояние в общегосударственном масштабе. Ну и заинтересованная в свержении Назарбаева часть элиты вполне может «развеселить-расшевелить» эти крупные сообщества обещаниями культурно-языковой автономии. Вариант тоже вполне вероятный: «курдский вопрос» в современном виде был инспирирован турецкими либералами, искавшими союзников внутри страны для борьбы с диктатурой военных.
Потеряют также определённые банки и те, кто в них обслуживается (а точнее, те, кто проводит через них операции определённого толка): сейчас в Казахстане работает 38 банков, но около половины из них обременены «ядовитыми» кредитами и их запросто можно наказать за сомнительные операции. В такое непростое время, как сегодня, скорее всего, начнётся отъём лицензий и поглощение банков, как это было в России с «крестовым походом» ЦБ. Руководство банков и их наиболее нечистоплотные клиенты этим немаловероятным изменениям будут всячески препятствовать. А ведь вскоре в стране должны принять закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам оказания финансовых услуг», согласно условиям которого работа для банков станет труднее, а спрос за «некорректные» действия — строже.
В качестве «запала» для конфликта могут выступить радикальные мусульмане. Влияние исламистов в стране пока невелико — есть с чем сравнивать (например, с Узбекистаном). Но вывод американских войск из Афганистана несёт риски для всех стран региона. В Казахстане пару лет назад было несколько терактов, но власти начали преследование столь жёсткое (в том числе и внесудебными способами), что имеющихся исламистов загнали в подполье. Но запрос на обскурантистские ценности там весьма велик — в ИГ сражается 300 уроженцев Казахстана. Интересно, что недавно один из казахских студентов пытался вербовать в Новосибирске других студентов для войны в Сирии, но в итоге уехал сам. Центр «Э», видимо, был слишком занят отслеживанием активности интеллигентной русской молодёжи в социальных сетях. В условиях реальной войны казахские добровольцы быстро наберутся опыта и смогут вернуться в Казахстан, чтобы выступить там уже на качественно новом уровне.
Вилами по степи писано
Как известно, Китай разрабатывает проект «Нового Шёлкового пути» для экспорта китайских товаров в Европу. Дело в том, что производство в КНР медленно, но верно сдвигается в глубь страны, ближе к дешёвой рабочей силе (которая в прибрежных городах уже совсем не такая дешёвая), а обычное морское путешествие из Китая до рынков Европы занимает 60 дней. Многое делают со своей стороны казахи: недавно Назарбаев открыл сухой порт в Хоргосе, но главную работу проделали сами китайцы. В ноябре 2014-го с целью укрепления экономических связей ЕС и КНР была открыта самая протяжённая железная дорога в мире (чуть меньше 13 тысяч км.) Иу — Мадрид, путь по которой составит 21 день. Казахстан занимает в этой схеме место достаточно значительное, чтобы КНР была заинтересована в обеспечении минимальной стабильности этой страны. Но гарантий того, что у них это получится, нет.
Реальный политический вес Китая в мире по-прежнему невелик. Обычно указывают на то, что китайские нувориши из партии бешено инвестируют по всему миру, но также можно сказать, что и путинская Россия обладает колоссальным влиянием потому, что российские олигархи скупили пол-Лондона. Мы уже указывали в случае Африки и Латинской Америки на то, что свои экономические интересы в этих регионах китайцы защитить неспособны. Очень много говорится о soft power Китая, но любая «мягкая сила» должна иметь под собой твёрдое основание. КНР построила неплохие бизнес-отношения с коррумпированными элитами этих стран, но вся история с Украиной показывает ущербность такого подхода: случился переворот и хороших отношений сразу не стало.
В интересах и силах американцев поспособствовать «демократизации» Казахстана назло амбициозным планам Китая, благо внутри самого Казахстана охочих до демократизации и власти очень много. В дальнейшем мы наверняка сможем наблюдать нечто подобное Майдану и в Казахстане — если КНР сможет развивать сухопутные торговые пути в обход контролируемых американцами морей (а Казахстан — это важное звено), то Пекин станет значительно менее покладистым в вопросах своей внешней экспансии.
Понятное дело, что дестабилизация в Казахстане автоматически отразится на России: начиная от беженцев, продолжая крупными потерями бизнеса и заканчивая экспортом насилия в огромных количествах. Оппозицию нынешнему режиму, как и на Украине Януковича, составляют более-менее убеждённые местные националисты. Можно было бы сказать, что Россия заинтересована в стабилизации режима Назарбаева, и это было бы так, если бы у нас перед глазами уже не было примера той самой Украины, которую все два десятилетия её независимого существования накачивали деньгами, поддерживали и никак не мешали развитию там независимой от России государственности. А в итоге всё закончилось революцией и войной. В Казахстане закончится тем же, вопрос только в том, случится это при Назарбаеве или после того, как он уйдёт. Или после того, как его «уйдут»: желающие найдутся, быть может, даже среди выпускников университета, носящего его имя. Молодёжь обычно крайне нетерпелива.
России вне зависимости от того, кто сидит в Кремле — чекисты или националисты, — из соображений элементарной безопасности нужно активно готовиться к тому, чтобы «отстегнуть» Северный Казахстан сразу после того, как начнётся хаос и дезинтеграция во всей остальной стране: нам нужна будет опора и карантинный кордон в нашем главном среднеазиатском соседе (а точнее, в том, что после него останется), с которым у нас огромная граница. «Шала-казахи» — это очень условная «пророссийская элита», которая заинтересована в сохранении единого и независимого Казахстана как источника своих власти и богатства, кормить их за наш счёт смысла нет, поэтому «единого антифашистского Казахстана» не получится.
А вообще куда ни плюнь — всюду клин. Расплодившиеся после 1917 года вокруг (и внутри) России государства-лимитрофы существенно сковывают наши внешнеполитические действия и в течение долгого времени усилия российской дипломатии будут сконцентрированы на интригах вокруг и около разнообразных руиностанов. Правительство Порошенко в Киеве — это уже большой удар по положению региональной державы, потеря Казахстана окончательно сделает РФ провинциальной страной, с которой можно вообще не считаться.
