Оглядываясь немного назад, понимаешь, что девяностые годы прошлого столетия были удивительным и интересным временем. Опасным, безумным, голодным, лихим.
Но, тем не менее, это была эпоха больших возможностей. Нет, не по части «срубить бабла» или задарма получить горы казённого имущества — этим шансом кто надо воспользовался сполна.
Нам, русским, история выдала уникальный шанс стать настоящей нацией. Из нищеты и унижения, из дымящихся руин советской культуры мог родиться новый народ, злой и гордый. Подобно тому, как из позора Версальского мира, из веймарского болота вырос стальной немецкий национальный монолит.
Падение на самое дно — отличный повод для резкого взлёта. В 90-е русские оказались на самом дне. Утеряна четвертая часть территории страны, армия развалена, промышленность уничтожена, экономики нет, титульная нация унижена и растоптана. СПИД, пьянство, наркомания, утечка мозгов.
Потеряны все культурные и цивилизационные ориентиры. Государством правит умственно отсталый алкоголик, русских на национальных окраинах режут как скот, регионы трещат по швам. Бандитизм, проституция, воровство, коррупция, террор. Падение нравов, деградация образования и науки. Молодые мужчины уезжают в Чечню и умываются там кровавой кашей. Военные недовольны, разбить боевиков им не дают звонки жуликов из Кремля. Повсюду позор, унижение и безысходность.
Всё это — идеальная среда для национального реванша. Добавьте сюда тот факт, что две ведущие мировые идеологии — социализм и демократический либерализм — полностью дискредитированы, и вы поймёте, что русские в те переломные годы не стали нацией по какому-то нелепому недоразумению.
Казалось, что какая-то неведомая сила делает всё, чтобы у русских не осталось другого выбора. Заговор фашиствующих масонов. «Комитет восьмидесяти восьми». Всё, всё до единой звёзды сложились в пользу восхождения к власти русских националистов.
В идеологической сфере полный вакуум. Люди требуют сильной руки. Люди готовы объединиться перед лицом общих проблем. Оскорблённая национальная гордость взывает. На передовой народных волнений — врачи, учителя, военные, безработная молодёжь. Идеальная среда для агитации.
Партийная номенклатура больше неавторитетна. Демократическая интеллигенция больше неавторитетна. Действительно весомых оппозиционных политических сил нет, кроме беззубых коммунистов из КПРФ. «Придите и володейте нами».
СМИ ещё не полностью подконтрольны государственной машине. Полиция и спецслужбы слабы, к тому же сочувствуют недовольным. Церковь ещё не пришла к моральному падению, и готова встать в авангарде русского возрождения. Ещё нет раскормленной Администрации Президента, покупающей любого оппозиционера или деятеля культуры с молотка.
Чего, чего ещё не хватает для национальной революции? Что ещё нужно, чтобы в Кремль вошли весёлые молодые люди с чёрными флагами и прекратили вампирическое безумие? ЧТО?
Но не случилось. Не срослось. Даже попытки не было.
Историкам будущих времён ещё только предстоит изучать загадочный и необъяснимый феномен 90-х годов в России. Возможно, лучшие научные умы смогут когда-нибудь проанализировать все факты, и ответить на сложнейший исторический вопрос.
Как, имея для этого все необходимые условия, русские люди умудрились не превратиться в 90-х годах в настоящую нацию? НУ КАК? Неужели травма «социалистического интернационализма», «дружбы народов» и «новой исторической общности — советского народа» была столь сильна, что в решающий час русский народ с выеденным национальным сознанием смог только краснокоричнево булькнуть в 93-ем, а затем всё безропотно терпеть до 10-ых годов XXI века, когда до людей стало доходить, да было поздно -у заколоченного досками окна возможностей стоял в штатском оперативник центра «Э».
Святое время — даже гебисты еще не хозяева жизни, а зябко жмутся на светских раутах в продранных свитерах.
