Любимое занятие просвещенной и не очень публики: взять каких-нибудь фриков, типа православных хоругвеносцев, после чего начать тыкать ими в морды юношеству и девичеству: «Вот он, вот он ваш национализм! Смотрите, смотрите до чего русский национализм доводит — портрет Мадонны жгут! Портрет! Живого человека! И жгут! Как можно?»
«Национальная революция — это борода плюс горящий портрет Мадонны!»
Любимое занятие националистов — начать в ответ тыкать какой-нибудь чистой-опрятной партией вроде НДП: «Нет, на самом деле настоящий русский национализм вот! Ученые, интеллигенты, философы! В очках! Книжки пишут! А то — националисты ненастоящие, игрушечные, кремлевские!»
Фотографии активистов НДП и РГС, задержанных по «болотному делу». Только вглядитесь в эти искаженные ксенофобией и ненавистью рожи!
После чего обе стороны долго, на повышенных тонах выясняют, какой же национализм правильный. На самом деле, если верить культовой работе Ганса Кона The Idea of Nationalism: A Study in Its Origins and Background, успевшей с 1944 года стать одной из основ современных представлений о национализме, существует два национализма: политический и культурный. Политический национализм берет свое начало в Просвещении, в трудах Локка и Джефферсона, руководствуясь доводами холодного разума, рассматривая нацию как форму социального контракта, ставя политические цели и задачи, и в целом является прогрессистским и освободительным. Национализм культурный берет же свое начало в Гердере и Романтизме, и стремится не сколько к политической власти, сколько к духовному возрождению нации, руководствуясь инстинктами, мифами и преданиями, и в целом представляет собой регрессистскую, консервативную силу. Пример национализма прогрессивного — французская революция, во время которой слово «нация» употреблялось едва ли не чаще, чем «здравствуйте» (в объемном томе «Культ нации во Франции» даже сообщают, что парижские торговцы персиками одно время выкрикивали «Национальные персики! Покупайте национальные персики!», настолько национальный дискурс проник в тогдашнюю французскую жизнь). Национализм же культурный — это, например, наши славянофилы, которые, не пытаясь оспаривать самодержавную власть, тем не менее требовали возвратиться к духовным истокам допетровской Руси, являя собой почти химически чистый пример культурно-национального, романтического реакционного движения.
Таким образом, вооружившись этой общепринятой теорией, мы можем сказать, что и православные хоругвеносцы, и молодые интеллигенты представляют собой совершенно настоящий русский национализм, просто в двух совершенно разных традициях, берущих свои начали в совершенно разных явлениях европейской духовной жизни. Более того, даже скинхеды, чья политическая программа сводится к «Бей хачей!», приправленном малосвязными обрывками скандинавской мифологии и славянского новодела, являются самыми настоящими националистами — просто, совершенно верно, романтического толка, «штурма и натиска» немецкой школы. Ну и само собой, что вершина романтического национализма — это Адольф Алоизыч Гитлер, который в открытую боролся с духом Просвещения и духом Модерна, возглавив партию, созданную в оккультном кружке немецкой аристократии (пресловутое «Общество Туле»). Как известно, борьба его не увенчалась успехом — скучное Просвещение победило экстатический Романтизм, даже несмотря на то, что на Романтизм работали лучшие инженеры в мире.
Правда, Кон считал национализм Просвещения типичным для западного мира, а национализм Романтизма — для мира незападного (куда он включал и Германию, кстати. Любопытно, что Юнг считал нацизм модернизированной версией ислама), и потому борьбу двух национализмов в России можно описать как борьбу между азиатским и европейским началами в русском народе, поскольку, посмотрев на тех же хоругвеносцев, сложно отделаться от впечатления, что это северокорейцы с широкими глазами. В то же время, подавляющее большинство политических русских националистов выглядит как западные интеллектуалы или нормальный западный средний класс. Кстати, именно из возвышения Третьего сословия Кон выводит рождение национализма Просвещения.
— Математику под суд!
— А может, не надо? Может, лучше книжку почитаем?
Установив принципиальное различие между двумя национализмами, представляющими, по сути, два совершенно разных духовно-политических явления с абсолютно разными целями, задачами и средствами, мы можем наконец заметить подмену, которую совершает все эти годы правительственная и либеральная пресса. А именно, при любых попытках создать русское политическое движение (или хотя бы, как в нашем случае, националистический политико-информационный сайт) собравшимся под знамена Просвещения, под знамена Рацио, под знамена Прогресса и Освобождения русским интеллигентам начинают тыкать в рожу скинхедами, гитлерами, «квасным патриотизмом» и другими проявлениями романтического национализма, успешно подменяя объект обсуждения.
Нас заставляют оправдываться за чуждое нам политико-культурное движение, к которому мы не имеем никакого отношения и за которое мы не несем и не можем нести никакой ответственности. Более того, ввиду некоторых отдаленно националистических высказываний популярного политика Навального наметилось даже некое подобие общественной дискуссии: либеральная публика бьет набат, считая, что весь русский национализм может лишь быть национализмом романтическим, национализмом азиатским, тогда как сознательная часть русского общества пытается отстоять право русской нации на национализм Джефферсона и Локка. Усугубляет дело травма Советско-Нацистской войны, приучившая население истерически реагировать на саму попытку разговора о национализме, забивая все попытки содержательной коммуникации криками про дедов, которые воевали.
Любопытно, что современную ситуацию в РФ мы можем описать в терминах регрессивного романтического национализма, когда государственная пропаганда фактически открыто поставила целью «духовное возрождение нации» через запрет торрентов и гей-пропаганды, войну с западной цивилизацией под знаменами Евразийского Союза и, самое главное, полную аполитичностью населения, которому полагается проявлять национальное самосознание исключительно в культурных формах. Вдвойне любопытно, что Кон связывал романтический национализм с национализмом этническим — но в случае современной России мы видим неожиданный поворот, когда регрессивным советским романтическим национализмом пытаются спасти принципиально мультиэтническое государство, используя романтизм как оружие против именно этнического национализма. Несомненно, что если бы профессор Кон дожил до сегодняшнего дня, то парадоксы путинского национализма заставили бы его изрядно поломать голову. Как и тот изумительный факт, что едва заходит речь о национализме политическом, национализме Просвещения, как мы видим полнейшую солидарность вроде бы либеральной общественности (либерализм, как дитя Просвещения, по идее должен быть естественным союзником политического национализма), солидаризующейся с романтическими мифами Путина, «Уж лучше Мизулина, чем Гитлер!».
Кон при этом многократно подчеркивал связь расцвета политического национализма с расцветом Третьего сословия — поэтому «националист» Навальный и в целом рождение национализма как влиятельной политической силы в современной России неизбежны. Можно писать статьи про Гитлера. Про дедывоевали. Но факт в том, что у нас в стране стало слишком много среднего класса, чья все большая атомизированность требует осознания себя членами единой политической национальной общности.
— За айфон! За Навального! За Холокост!
И наша с вами задача, задача националистов Просвещения — сделать все возможное, чтобы политическая русская нация появилась на свет как часть западной националистической традиции и западного мира, а не как православные сталинисты-путинисты, пребывающие в вечном рессантименте от войны с «Гейропой», и обреченные не на созидательное развитие, а на борьбу со своими комплексами и фобиями в отношении Запада, которые Запад по большей части даже не замечает.
Этого не будет. Мы этого не позволим. Потому что путинисты, советисты, хоругвеносцы и советские либералы при всем различии их идеологий — это силы зла, ужаса, безумия и иррационального Востока, а мы — силы добра, любви, света и холодного сияния вечного рацио Запада. И мы их победим, как горстка конкистадоров победила несметные полчища индейцев Великого Инки.
Потому что Запад всегда побеждает.
«Последние минуты Владимира Путина».
