Наконец-то Российская Федерация однозначно превзошла СССР! Как известно, большевики, эти гордые рыцари Одессы и Жмеринки, нанесли России множество добра, но забыли про один важный, ключевой пункт. Юридическое осуждение царизма. Николая II расстреляли без суда и следствия, остальных Императоров также не судили. Ругали в партийной печати, материли, оскорбляли, но не судили в юридическом смысле. Российская Федерация этот досадный просчет исправила.
Приговором Советского районного суда города Уфы Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский Александр III признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.282 УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства) и приговорен к году исправительных работ с отчислением 10% заработка в пользу государства.
Так как Его Императорского Величество в данный момент находится в Русской Ледяной Валгалле, где, смеясь громоподобным смехом, пирует вместе с другими героями русской истории в ожидании возвращения на грешную землю, то за отсутствием Его Императорского Величества (убили трех судебных приставов, ни один до Русской Валгаллы так и не добрался) пришлось осудить подвернувшегося под руку Илью Машкова 32 лет от роду, который разместил вконтакте портрет Государя вместе с известным изречением Его Величества: «Россия для русских и по-русски!». Паскудное высказывание какого-то царька (кто такой Русский Самодержец пред Советским районным судом города Уфа? Так, пыль лагерная) признали экстремистским материалом, «возбуждающим вражду, а также ненависть к лицам определенной национальности».
Машков, как распространитель, еще легко отделался, но всякому разумному человеку понятно, что надо вырывать экстремизм с корнем — и в данный момент Советский районный суд готовит отряд спецназа для штурма Русской Валгаллы и задержания непосредственно источника экстремизма — Александра III. Очевидно, что только осудив коронованного скинхеда, мы сможем добиться межнациональной дружбы на нашей многонациональной земле, где живет так много разных народов, что аж 83% из них — русские. Вдруг нерусские прочтут слова русского Государя, обидятся, заплачут и уедут? Как мы тогда будем без чеченцев? Дагестанцев? Сможет ли Россия выжить без обиженных ингушей? А осетины? Куда мы без Северной и, особенно, Южной Осетии? Помрем ведь, всей Россией-то.
Поэтому с собравшимися перед Советским районным судом спецназовцами проводят последний инструктаж («Вы опознаете опасного экстремиста по ордену Святого апостола Андрея Первозванного! Стреляйте гаду по ногам, живьем брать нациста, живьем!»), готовя их к штурму Небес, потому что хочешь, не хочешь, а многонациональный мир беречь надо. Император Всероссийский нам друг, но душевное спокойствие Рамзана Кадырова (а также либеральной интеллигенции, по чьей просьбе и была введена 282 статья — нет, мы этого никогда не забудем и никогда не простим) — дороже.
Ксения Собчак давеча вон как трогательно про опасность фашизма рассказывала — а Собчак в нынешних условиях, как ни крути, породовитее Романовых-то будет. Так что собирай, Царь Польский, Великий Князь Финляндский, арестантский чемоданчик, а то раскукарекался тут, «Россия для русских! Россия для русских!». Россия — для всех, особенно когда «все» — красаучик братуха-борцуха жи есть. Или рукопожатные сыны и дщери Сиона. А лучше и то, и другое сразу (как вот господин Акунин, идеальный российский «все»).
А если серьезно, то классическая русская культура и государственная мысль оставались последним прибежищем истомленных политкорректностью, ханжеством, лицемерием и советским словоблудием русских интеллигентов. В мире, где даже простое указание на национальность считается преступлением (давеча в фейсбуке общественность устроила нам истерику из-за того, что мы скромно порадовались значительному вкладу самого умного и талантливого народа на Земле в руководство Маршем Миллионов. Смотря на выступавших на Марше, мы любовались изысканным разнообразием благородных семитских лиц, одухотворенных гражданским пафосом, и все ждали, когда кто-нибудь из либеральных трибунов не выдержит и заиграет на скрипочке), дореволюционная культура давала отдохновение от потоков кривого лицемерия (ни за что не поверим, что тот же антифашист Акунин на самом деле хочет жить в одной стране с чеченцами).
Открываешь Розанова. Меньшикова. Победоносцева. «Дневник писателя», в конце-концов. И нет гнусного российского зла. И нет бесконечного русского унижения. И нет слизи, текущей изо ртов и ушей россиянских политиков, что путинских, что либеральных. И нет бесконечной непроходимой советской тупости, а есть лишь свет. Добро. Жесткие и хлесткие слова умных и хлестких людей, которые не строят из себя кривляющихся полудурков, а говорят четко, весомо, по делу. Говорят о русской нации. Русской культуре. Русском государстве. Русской судьбе.
Говорят для своих, для русских, без ужимок («Сей озорной народец пользы ради не худо было бы извести вовсе» — статский советник Иван Кириллов о башкирах в докладе Императрице Анне Иоановне). И ты понимаешь, что это ботоксное скотство, что это бородатое лезгинство, что Сванидзе, спорящий с Кургиняном о русской истории на центральном телеканале под вой и улюлюкание — это не естественное состояние русской культуры, русской политики и русского государства.
Это накипь. Столетняя накипь. А естественен Константин Победоносцев, обер-прокурор Святейшего Синода, один из образованнейших людей Европы, серый кардинал с мертвенно-бледной кожей вампира и болезненно заостренными чертами лицами, меланхолично замечающий в записке Государю, что в результате предлагаемых мер треть еврейского населения Империи вымрет от голода, но так как это стабилизирует ситуацию в Юго-Западном Крае в пользу русского населения, то господин Победоносцев рекомендует Его Императорскому Высочеству данные меры принять. Само собой, что Победоносцева надо запретить — он не то, что рознь разжигает, он показывает, что с пятьюстами (или сколько там у нас в РФ насчитали?) народами можно обращаться не как с драгоценными камнями, а как с сырьем для реализации русских национальных интересов. Без фобии. Филии. Вообще без чувств, холодно и расчетливо, с закладкой на сто лет вперед. Треть вымрет. Ну что ж. Бывает.
И это, конечно, самый страшный экстремизм — потому что прорываясь сквозь морок советской пропаганды, сквозь верещащих собчачек и пищащий центр «Сова», сквозь гуманитарный миф о какой-то всечеловечности, сквозь православное бормотание про «несть ни эллина, ни иудея», сквозь многочисленные дымовые завесы и ловушки к подлинному опыту государственного управления Империей, к подлинным технологиям выработки и принятия решений (почитайте, например, письма Победоносцева к Александру III сразу после убийства Александра II, когда решалась судьба всего царствования и Империя висела на волоске — это нечто, даже сто с лишним лет спустя от скрытой в них ярости раскаляется монитор), русский человек стекленеет от ужаса и благоговения. Русская история, бессмысленная в советско-российском изложении, внезапно становится абсолютно логичной, цепочки исторических событий выстраиваются в красивые и ясные узоры, обрывки фраз, данных, фактов стыкуются в поражающий своей красотой гранд-замысел, и перед глазами возникает великолепное и угрожающее здание тысячелетней русской государственности. Советский морок рассеивается. Пыль оседает. Вдалеке сияет мягкий золотой свет.
Затем браузер бикает, в личку приходят сразу три ссылки на сообщение о том, что блоггера из Уфы приговорили по 282 за цитату из Александра III — и возникшее перед глазами здание русское государственности рушится, разваливается на куски, оставляя после себя лишь шипящие на земле змеиные трубы нефтепроводов и ползающих среди них на карачках либералов, коммунистов, таджиков, чеченцев, безликих путинских бюрократов, дерущихся друг с другом за место у трубы под монотонное бормотание про «Россия — для всех (кто способен присосаться к трубе)». Видение исчезло. Очередная анонимная угроза написать донос по 282 на «Спутник и Погром» осталась.
Это правильно, что запретили Александра III. Надо запретить вообще всю русскую культуру и историю раньше 1917 года. Стереть из памяти навсегда (забавно, что т.н. «национал-демократы», отрицающие имперский период, по сути именно этим самым стиранием и занимаются. Путина свергнут, историю стирать продолжат. Российскую политическую систему выстраивали Мастера). Превратить Победоносцева в упыря с ушами. Александра III — в придурка. Розанова — в извращенца. Меньшикова — в ксенофоба. Достоевского — в эпилептика. Заставить нас забыть, кем мы были. Заставить забыть, что Россия — для русских, и что это слова Царя Польского и Великого Князя Финляндского, а не Советского районного суда города Уфа. Чем скорее мы вытравим из себя память о временах, когда наши статские советники изводили «озорные народцы» в наших интересах, тем быстрее уйдет боль, тем легче, ловчее получится драться за кусок грязного хлеба у лагерной хлеборезки.
Надо покориться. Смириться. Подставить шею под ярмо. Так говорят либералы. Коммунисты. Национал-демократы. Даже православные имперцы так говорят, превращая реальную Россию в придурочную пряничную сказку про духовность. Так говорят все, кроме нас, но и нас рано или поздно посадят в тюрячку, в одну камеру с Александром III и Победоносцевым, и тогда в России вновь воцарится приятная, мутная тишина. Разбившийся звездолет русской государственности окончательно съедят джунгли, и одичавшая команда вернется к безмятежному собиранию бананов, более уже не нарушаемому ничем и никогда.
Наверное, так правильно. Спасибо тебе, Советский районный суд города Уфа.
