Сегодня на планете трудно найти абсолютно «чистые» национальности, в которых нет вообще никакого иноэтнического компонента, усвоенного в разные периоды истории. Испокон веков народы смешивались между собой, от некоторых из них, ранее могущественных и влиятельных, сегодня не осталась и следа. Происходило это по разным причинам: насильственные завоевания, смешанные браки, добровольная ассимиляция из-за слабого национального самосознания или низкого развития культуры и общества. Но, как правило, сильные державы для укрепления своего государства практически всегда брали курс на присоединение всех живущих народов к одной доминирующей политически и численно этнической общности — титульной национальности.
Такая стратегия сильных стран увеличивала численность главного народа внутри государства, уменьшала сепаратизм на окраинах, давала людям ощущение принадлежности к стране, в которой те живут, предотвращала возможные межнациональные конфликты. Слабые же общества вынужденно предоставляли «равные» права всем народам, часто в ущерб основному населению, и в результате гибли или неузнаваемо видоизменялись.
Посмотрим, как русские ассимилировали другие этнические группы. Нужна ли русификация? Возможна ли русификация в XXI веке?
Дела давно минувших дней
Почти все серьёзные специалисты по ранней русской истории соглашаются, что в ходе массовой славянской колонизации современной Центральной России были ассимилированы или вытеснены на восток некоторые местные малочисленные финно-угорские и балтские племена. Нормальный для мировой истории и других европейских наций эпизод — и тем не менее он даёт врагам России повод объявлять русских чуть ли не азиатами, никакого отношения не имеющими к Европе.
Это псевдоисторическое заблуждение в идеологических целях используют и сегодня. Не только пристрастные публицисты и историки, но даже европейские официальные лица повторяют этот миф, не обращая внимания на исторические факты прошлого и последние современные научные исследования генофонда европейских народов. А они показывают, что точка зрения о каком-то большом влиянии финно-угорских народов на формирование русского народа была сильно преувеличена даже у славянских жителей Севера. На деле финно-угорские народы большему усвоению (часто добровольному) русскими начали подвергаться только с начала XX века — из-за быстрого переселения в города, где сложнее сохранить самобытную сельскую культуру. Этот процесс медленно продолжается и сегодня.
Не стоит отрицать, что с принятием христианства русским было легче ассимилировать иноплеменников и иноверцев — религия тогда имела большую объединяющую силу, чем нация, этим активно пользовались. Сам факт крещения в «русскую веру» воспринимался как шаг «вхождения» в русский народ, добровольную ассимиляцию, символический акт восприятия его национальных и культурных устремлений. На Балканах такое положение сохраняется до сих пор — если серб, например, принимает католичество, то окружающие начинают воспринимать его как хорвата, и наоборот.
Удачные попытки усвоения инородцев и иноверцев
Есть в русской истории и факты полной ассимиляции далёких от славян мусульманских и азиатских народов, как стихийной, так и проводимой государством. Иван Грозный после завоевания Казанского ханства христианизировал и русифицировал большое количество татар, главным образом через миссионерскую деятельность. Потомки этой группы, сохранившие тюркский язык общения, существуют и сегодня в очень малочисленном виде под названием татары-кряшены. Остальные, усвоившие славянский язык и воспринявшие русскую культуру, имевшую тогда сильный православный характер, вошли в русский народ. Остатки кряшенов продолжают ассимилироваться и на современном историческом этапе, в том числе из-за неприязни к ним татар-мусульман, которые пытаются отступников всеми средствами исламизировать и заставить «вернуться к корням».
Икона «Благословенно воинство Небесного Царя» — шествие русских воинов из покорённой Казани в Небесный Иерусалим (Москву). Нажмите для увеличения
Особым видом усвоения инородцев без государственной помощи является российское казачество. Первоначально беглые на Дон и реку Яик мужчины просто не брали с собой женщин, и на новом месте им не с кем было заводить семьи. Из-за того, что мужского населения было намного больше, а беглые русские крестьяне всё прибывали, совершались специальные походы на территорию Кавказа и Османской империи… за женщинами, которые после женитьбы, как правило, полностью принимали местные русские признаки идентификации: язык, религию и культуру. После образования казачьих поселений на Кавказе даже некоторая часть чеченского тейпа (рода) Гуной вошла в русский народ. Чеченские историки объясняют этот факт так: небольшая группа отказалась принять ислам и переселилась на другой берег реки Терек, где им больше ничего не оставалось, как креститься и войти в состав терских казаков.
Таких примеров в истории России можно найти очень много, но стоит отметить, что усвоение представителей азиатских народов не было массовым, и на генотип значительно более многочисленных русских повлиять не могло. Переходивший в русское самосознание инородец как бы вливался в этническую общину, более не вспоминая о своём происхождении, а дети такого человека уже считали себя только этническими русскими. Подобные процессы наблюдались и при колонизации Сибири. Но там из-за малочисленности русских поселенцев местные сибирские аборигены со временем образовывали свой особый этнос метисов, имеющий смешанный расовый тип (например, камчадалы на Камчатке и чуванцы на Чукотке).
Ассимиляция славянских народов
Славянские народы быстрее усваивались в русской этнической среде, что легко объясняется близостью языка и культуры. Например, переселенные с Балканского полуострова сербы, расселившиеся в Новоросии (область Славяносербия), полностью ассимилировались уже в следующем поколении. Сложнее было с поляками, влияние которых на землях современной Белоруссии было очень велико. Империя сделала всё, чтобы отчистить эти исконно русские земли от польского доминирования и русифицировать собственно польские территории. И хотя меры по введению русского языка и православия не достигли желаемых результатов, русификация Польши проходила намного успешнее таковой политики в Финляндии. России всё-таки удалось ассимилировать часть поляков, в том числе и посредством высылки их вглубь страны.
Граф Михаил Николаевич Муравьёв-Виленский храбро сражался с поляками за русское влияние в Белоруссии и их русификацию
Как известно, в Российской Империи не разделяли русский народ на украинцев, белорусов и великороссов, всячески сопротивлялись распространению пагубных для государства идеологических концепций, призванных оторвать от общерусского древа какую-нибудь этнографическую группу. Для этого правящая элита справедливо стремилась унифицировать образовательную систему и внедрить единый русский язык, очистив его от польских вкраплений в малороссийском наречии. Украинские идеологи, поддерживаемые из-за границы, наоборот стремились оторвать его от русского корня, часто придумывая совершенно новые слова — как можно более непохожие на русские. Кроме того, российские власти сумели удачно воспользоваться аграрной реформой: переселение малороссийских крестьян на пустующие земли Сибири и Дальнего Востока удалило их от пропаганды украинства. Оказавшись на новом месте, малороссы немедленно оказались обыкновенными русскими людьми.
Были и народы, которые сами желали стать русскими из любви к России. Например, подкарпатские русины — коренное население Карпатских гор, жившее тогда в Австро-Венгрии под сильным венгерским давлением. Русинские национальные лидеры выстроили национальную идеологию вокруг сближения с русским народом. Так, их будитель Александр Духнович предлагал введение русского языка в качестве литературного для всех русинов.
Структурное сходство «великого и могучего» с карпатскими говорами, его церковнославянские корни и изобилие церковнославянской лексики — всё это многим русинам давало повод воспринимать русский язык как наиболее чистую литературную форму своей собственной речи, которую они тоже называли «русской». Кроме того, тогда русины воспринимали Российскую Империю как свою покровительницу и защитницу. Большинство из русинских русофилов быстро ассимилировалось, со временем полностью получив русское самосознание — за что Австро-Вегрия во времена Первой мировой войны подвергла русинскую интеллигенцию почти тотальному геноциду.
Советская дерусификация
После революции советские власти сразу же занялись вытеснением всего русского с окраин, стремясь любыми способами свести на нет незавершённую Империей русификацию — началась политика так называемой коренизации. К тому же русские этнолингвистические группы (малороссов и белорусов) объявили отдельными от великороссов национальностями. Из русских Малороссии и Новороссии большевики целенаправленно делали «украинцев». Украинизация достигала таких масштабов, что устроиться на работу без знания украинского было невозможно, а за пропуск, например, заводских языковых курсов, где его изучали, увольняли с работы; руководителей предприятий арестовывали, если курсы посещали недостаточно охотно.
Такие свидетельства знания украинского языка выдавали коммунисты русским в Новороссии и Малороссии в 1928 г. На полях лозунги: «Украинизация осуществит единство города и села» и «Знания украинского языка это только первый шаг к полной украинизации»
Главный многонационалист всея Руси Владимир Ильич в своих работах отдаёт приоритет классовой многонациональной солидарности, где в будущем все нации должны эпически «слиться в высшем единстве». Он отмечал, что пролетарские интернационалисты должны «сами бороться с националистами», прежде всего с русскими, но и других не забывать. Хотя по факту национализм инородцев на окраинах страны даже поощрялся и объяснялся «ошибками царской политики колониализма». Радикализм населения окраин провоцировал этнически чистую кадровую политику на местах.
Как бы ни стремились большевики пропагандировать межнациональные браки среди разных национальностей страны, особенно восточных, с радостью вступали в них только славянские женщины. Вместо «объедения всех в один советский народ» это вызвало кризис русской демографии. Русские женщины входили в другие народы, дети от этих браков имели в большинстве своём нерусскую идентификацию. При этом сами меньшинства не хотели принимать многонациональные принципы, навязанные им из Москвы, и продолжали выбирать супругов своей национальности. Русский интернационализм в СССР превращался таким образом в питательный субстрат для национализма других народов, которые со временем создали свои русофобские идеологические концепции.
В СССР, в том числе и посредством кинофильмов, агитировали вступать русских женщин в браки с представителями инородцев
Имеем то, что имеем
На протяжении всей истории в русский народ вливались представители разных этнических групп. Было это вызвано как целенаправленной государственной политикой русификации, так и естественным процессом смешанных браков. Всё это время русский центр последовательно ассимилировал периферию, стремясь сплотить её вокруг русской идентичности и европейской русской культуры.
Затем пришли большевики и целенаправленно попытались повернуть этот процесс вспять, разъединив русское культурное пространство. На периферии были заново, «под ключ» отстроены культуры-лимитрофы, в качестве фундамента вполне официально имевшие борьбу с русским колониализмом, а в центре большой русский народ оказался раздроблен натрое.
Национальную политику большевиков во много продолжают современные правящие круги РФ — пропал, пожалуй, только классовый уклон, всё остальное сохранилось в неизменном виде. Российская Федерация не показывает ни малейшего желания присоединять к единой русской общности другие народы. Наоборот, делается всё, чтобы как можно сильнее раздробить население на новые малочисленные национальности.
Телевидение, пропагандирующее смешанные браки, искусственные идентичности вроде «сибиряков» и «ингерманландцев», произвол агрессивных диаспор, разобщение и отсутствие у многих русских чёткой национальной самоидентификации — всё это в каком-то смысле наследие советского режима и звенья одной цепи.
Чем это плохо? Прежде всего тем, что многонациональность ослабляет. Многоукладные империи слабее национальных государств. Множество мелких провинциальных культур слабее и бесплоднее одной большой (к тому же такой европейской культуры первого ряда, как старая русская). В Ингерманландии, возможно, будут велодорожки и рестораны локальной кухни, но не своя космическая программа.
Русскому национальному государству потребуется стратегия ассимиляции и интеграции меньшинств. К счастью, Российская Империя 300 лет с успехом занималась именно этим — по крайней мере, нам есть чем вдохновляться.
