Cегодня 26-летняя годовщина румынской революции. Переворот в Румынии единственный из всех «бархатных революций» привел к человеческим жертвам и увенчался убийством «последнего диктатора Европы» Чаушеску. С одной стороны, по всем признакам это настоящая революция, с другой стороны — лидеры мятежа и его итоговый результат не похожи на остальные страны «народной демократии».
Румынская революция в советском варианте выглядела бы так: в Чечне снимают с должности оппозиционно настроенного имама-националиста. Прихожане защищают его, начинаются массовые беспорядки, столкновения с силовиками и жертвы среди населения. Товарищ Брежнев выступает на митинге самых верных и преданных коммунистов, призванном продемонстрировать единство партии и народа, однако те равнодушно его слушают и даже посвистывают. Обескураженный товарищ Брежнев уходит с митинга, а тем временем ранее отстраненный товарищ Суслов провозглашает себя новой властью. При поддержке полковника КГБ и одновременно правозащитника, а также сталиниста — оппозиционера товарищу Брежневу. Суслов возглавляет протестующих под демократическими и антикоммунистическими лозунгами, а недавно назначенный министр обороны (отличившийся разгоном беспорядков в Чечне несколько дней назад) Устинов отдает приказ об аресте товарища Брежнева. Товарищ Брежнев пытается бежать, но товарищ Устинов закрывает воздушное пространство страны. Товарища Брежнева ловят, и после импровизированного трибунала длительностью два часа обвиняют в геноциде советского народа и расстреливают. Товарищ Суслов провозглашает свободу и демократию, а обескураженную оппозицию, которая вообще-то протестовала против коммунистов вообще, а не только против Чаушеску, разгоняет при помощи шахтеров с арматурой. После этого товарищ Суслов правит еще 10 лет. Вот буквально так в Румынии и произошло — это не преувеличение и не шутка. Но разберем все по порядку.
Послевоенная Румыния попала в сферу влияния СССР. Разумеется, в стране установилась социалистическая модель с опорой на местных лидеров компартии. Первый лидер Румынии на протяжении 20 лет — Георгиу-Деж. Деж был самым настоящим сталинистом, поэтому народная демократия в Румынии отличалась в худшую сторону от той же Польши, где в итоге не случилось коллективизации и тотальной национализации. Чаушеску познакомился с коммунистическими идеями в тюрьме, куда в первый раз попал в 15-летнем возрасте, по одним данным, за драку, по другим — за воровство, по третьим — за агитацию. В дальнейшем Чаушеску, уже по политическим мотивам, несколько раз попадал в тюрьмы для политических, где и познакомился со всеми лидерами компартии.
При Георгиу-Деже Чаушеску занимал пост сначала министра сельского хозяйства, затем заместителя министра обороны. Деж хорошо относился к Чаушеску и ввел того в состав ЦК и Политбюро. В Политбюро, как обычно, существовало несколько кланов, которые после смерти Георгиу-Дежа в 1965 году начали борьбу за власть. Итогом этой борьбы стал своеобразный компромисс — Чаушеску как безобидного кандидата выдвинули на пост генерального секретаря, а за собой сохранили важные посты силовиков.
Слева: Георгиу-Дежа выступает с речью на митинге рабочих в Бухаресте, 1946 г. Справа: Чаушеску
Чаушеску начал в духе Хрущева и его оттепели. В Румынии объявили либерализацию, и на некоторое время страна стала одной из самых свободных среди народных демократий. Отменили цензуру, открыли доступ к зарубежным СМИ. Также были сняты все ограничения на выезд и эмиграцию из страны. Всячески критиковался культ личности Георгиу-Дежа и его злоупотребления.
Чаушеску стал действительно популярен, в Румынии в нем видели молодого лидера, способного поднять страну на новый уровень. Запад воспринимал его как открытого и адекватного политика, готового к компромиссам и переговорам. Сам Чаушеску в своих речах часто обращался к национальным чувствам румын, обещая построить страну с самодостаточной и сильной экономикой, которой не будут помыкать ни западные страны, ни Советский Союз. Себя Чаушеску видел вторым Тито — многомудрым правителем нейтрального государства, успешно играющего на противоречиях между капиталистическим и социалистическим лагерями, который от каждой стороны получает небольшую поддержку.
1/2 Слева: Чаушеску с женой на приеме у королевы Елизаветы II в Букенгемском дворце, июнь 1978 г. Справа: Чаушеску на встрече с французским премьер-министром, 1975 г.
2/2 Чаушеску и юные румыны
Чаушеску ловко продвигал в ЦК своих ставленников и к концу 60-х сумел выдавить из власти всех своих соперников, когда-то и «короновавших» его. В 70-е годы он стал единоличным правителем Румынии и смог изменить конституцию страны. Теперь Румынией правила уже не партия в лице Государственного совета, а президент, который избирался парламентом сроком на пять лет — достаточно необычная для социалистического лагеря перестановка.
Чтобы завоевать симпатии национально настроенного населения Румынии, Чаушеску провел административную реформу, отменив все автономии. Впоследствии это сыграло роковую роль в его судьбе — именно с венгерского меньшинства началась революция 1989 года. «Прекрасная эпоха», когда Румыния была самой свободной из всех стран социалистического лагеря, закончилась спустя 6 лет после прихода Чаушеску к власти. Как это обычно и бывает, новый лидер, начавший с прогрессивных устремлений, спустя некоторое время «сломался» и начал проводить прямо противоположную политику, полностью перечеркивая предыдущие годы.
За основу новой Румынии Чаушеску решил взять кодекс чучхе, вдохновившись поездкой в Северную Корею. Идеи чучхе были разработаны северокорейским лидером Ким Ир Сеном и по сути частично противоречили классическому марксизму. Например, интернационализм северокорейцы заменили на национализм и опору на свои собственные силы. Фактически чучхеизм представлял собой идеологическое обоснование отказа от опеки Москвы. В КНДР чучхе подавалось как передовой сплав древней корейской философии и марксизма. В общем, частично это так, поскольку идеи изоляционизма легли там на благодатную азиатскую почву (напомним, что азиатские государства очень долго отказывались от контактов с европейцами и существовали в изоляции). Но вот в Румынии таких традиций не существовало, а Чаушеску решил их привить.
Вдохновленный азиатскими идеями румынский диктатор предложил политбюро план трансформации Румынии в великую и самодостаточную державу. Для этого требовалось усовершенствовать патриотическое воспитание молодежи, усилить контроль за СМИ и культурной сферой, по возможности изолировать румын от контакта с другими странами. Тогда же начался и культ личности Чаушеску, разросшийся к 80-м годам до таких масштабов, что даже СССР начал открыто выражать недоумение и стесняться румынских братушек. Резко усилилась роль Секуритате — румынского аналога КГБ.
Чаушеску и лидер Северной Кореи Ким Ир Сен
Еще Чаушеску решил поднять рождаемость, чтобы Румыния стала по-настоящему великой. Действовал он проверенными азиатскими методами: просто запретил в стране аборты и продажу средств контрацепции. Зато семьям с пятью и более детьми полагались различные льготы. Кроме того, в полном согласии с идеями чучхе об опоре на свои силы Чаушеску решил сделать страну полностью самодостаточным государством с развитым производством. Однако на продолжение индустриализации, начатой еще при Георгиу-Деже, требовались деньги, а заискивать перед Москвой Чаушеску, который любил похвастать своей независимостью от Кремля, не хотел. Зато Чаушеску с удовольствием принимали на Западе, видя в нем еще одного ловкача вроде Тито. Чаушеску демонстративно поддержал Пражскую весну 1968 года и даже созвал в Бухаресте огромный митинг в знак протеста против ввода войск стран Варшавского договора в Прагу. Кроме того, Румыния оставалась одной из немногих народных демократий, где не было советских военных баз. Чаушеску не считался на Западе изгоем и легко получал кредиты как по линии МВФ (Румыния стала первой социалистической страной, присоединившейся к организации), так и напрямую от США и других стран.
На полученные в кредит деньги Чаушеску планировал в кратчайшие сроки создать в Румынии развитую промышленность и, как ни странно, так и сделал. Но внезапно возникла проблема. К тому моменту, когда пришлось возвращать кредиты, выяснилось, что промышленность есть, товары есть, а продавать их некому. Западные рынки были закрыты для румын из-за низкого качества продукции, которая не выдерживала конкуренции с европейской (несмотря на режим максимального благоприятствования в торговле с ЕЭС), а на советский рынок румыны не могли попасть из-за того, что в СССР и без них производилось все то же самое. СССР, конечно, мог включить интернационализм и помочь Румынии себе в ущерб, но Чаушеску слишком часто позволял себе демонстративно выступать против генеральной линии Москвы (кроме демарша 1968 года отказался разрывать отношения с Пиночетом, раскритиковал вторжение в Афганистан и не стал бойкотировать Олимпийские игры 1984 года в США). Стараться ради такого замечательного союзника никто не хотел. Получилась анекдотическая ситуация: кредитов набрали, товары произвели, а продавать их некому.
Хотя западные страны были готовы к переговорам по реструктуризации долгов и выдаче новых кредитов, ослепленный идеями самодостаточности Чаушеску отклонил все предложения и организовал в Румынии референдум, запретивший впредь прибегать к внешним заимствованиям. В поисках рынков сбыта Румыния начала дрейфовать в сторону стран Третьего мира, сближаясь с Албанией, Центральноафриканской республикой, Ливией и тому подобными очагами цивилизации. Чаушеску начала преследовать навязчивая идея — во что бы то ни стало как можно скорее расплатиться с долгами, не останавливаясь ни перед чем. Так появилась программа тотальной экономии средств, при воспоминании о которой до сих пор вздрагивает любой румын старше 40 лет. Политика жесткой экономии была провозглашена в 1981 году. Вот ее суть: экономить надо на всем. Буквально на всем.
Очередь в продуктовый магазин в Бухаресте, 1986 г.
Сначала подняли цены на все продукты питания, товары и услуги. Затем выросла цена на ключевые в быту ресурсы: электроэнергию, воду, бензин, газ. Часть зарплат рабочих в добровольно-принудительном порядке инвестировалась в предприятия, на которых они работали. В несколько раз сократились бюджетные расходы на образование и здравоохранение. Чтобы случайно не допустить переедания, в стране ввели карточную систему на основные продукты. Появились новые регламенты экономии электроэнергии, свет давали не каждый день, запрещалось освещать одну комнату более чем одной 15-ваттной лампочкой. Горячая вода — один раз в неделю. Покупка бензина только по строгой норме, не более 30 литров бензина в месяц. В общем, Чаушеску хотел вообще все произведенное в Румынии пустить на экспорт, в страну ничего не завозить, и за счет преобладания экспорта над импортом выплатить долги.
Все это великолепие длилось восемь лет(!). К 1989 году, наконец, удалось расплатиться, но Чаушеску передумал отменять программу экономии: зачем, хорошо же получается, давайте и дальше так. Протесты в Румынии случались, но в основном бастовали рабочие из-за плохих условий быта и никаких политических требований они не выдвигали. Например, в 1987 году в Брашове протестующие разгромили горком, требуя улучшения жизненных условий. Тем не менее в ходе беспорядков никто не погиб, а большинство участников отделались сравнительно легко — сроки от 3 до 6 лет получили только самые активные участники погрома.
Тем временем в Европе разворачивались эпохальные события. Советская идеология сдавала позиции, слабея уже не по дням и часам, а с каждой минутой. Ветер перемен дошел и до Румынии, но Чаушеску его не признал. Более того, после встречи с Горбачевым он заявил, что никакой перестройки в Румынии не будет, пока он жив, и рассчитывать на реформы не надо, потому что все и так идет замечательно.
Чаушеску и Горбачев
Между тем оппозиция Чаушеску существовала всегда, с самого начала его прихода к власти — оппозиция в элите партии и в армейских верхах. Хотя Чаушеску и слыл диктатором, кровожадным человеком его совершенно точно нельзя было назвать. Своих соперников он устранял, но без кровопролития — просто отсылал их на менее значимые посты. Так, будущий лидер революции и глава демократической Румынии Ион Илиеску был секретарем ЦК по идеологии и главой местного комсомола. То есть, как уже говорилось в начале текста, этот человек — румынский аналог товарища Суслова. После очередного раунда подковерной партийной борьбы Илиеску исключили из ЦК, но никаким преследованиям не подвергался. Еще один будущий лидер революции Думитру Мазилу вообще полковник Секуритате (аналог КГБ), который одновременно считался правозащитником и занимал пост главы комиссии по десталинизации Румынии в ранние годы правления Чаушеску. Мазилу публиковал на западе правозащитные доклады, но тоже не подвергался преследованиям, хотя и стал из-за этого «невыездным».
Еще один будущий лидер революции генерал-полковник Николае Милитару вообще возглавлял военный заговор против Чаушеску еще в 70-е годы. Тогда заговор раскрыли, но обошлись с заговорщиками на удивление мягко. Милитару всего лишь отправили в отставку, и он снова начал готовить военный переворот (по некоторым версиям, генерал-полковник был советским агентом и именно вмешательство Москвы спасло его от наказания). Во многом благодаря усилиям Милитару в заговор удалось вовлечь около 20 румынских генералов — в первые же дни революции армия почти сразу перешла на сторону восставших.
Самым необычным заговорщиком был Силвиу Брукан, он же Саул Брукнер — один из самых видных румынских сталинистов. При Георгиу-Деже Брукан представлял Румынию в ООН, но после прихода Чаушеску вступил с ним в конфликт, лишился всех постов как активный сталинист и уехал в Америку, откуда критиковал режим.
Слева: Генерал-полковник Николае Милитару, будущий лидер революции. В центре: Силвиу Брукан, видный румынский сталинист. Справа: Георгиу Апостол, ближайший соратник Георгиу-Дежа и крупнейший противник Чаушеску
Оппозиция Чаушеску существовала даже в Секуритате. Из СССР на запад тоже бежали высокопоставленные спецслужбисты, но румыны побили рекорд и в этом деле — у них на запад убежал генерал Секуритате Пачепа, заместитель главы внешней разведки Румынии. И это притом, что Секуритате считалась опорой Чаушеску.
Самым крупным противником диктатора и единственным, кто не примкнул впоследствии к революции, был Георгиу Апостол — ближайший соратник Георгиу-Дежа. Апостол, второй человек в дежистской Румынии и главный соперник Чаушеску, постоянно критиковал его со сталинистских позиций. Чаушеску снял Апостола со всех постов и отправил послом в Аргентину. Возвращение того в Румынию стало прологом к началу революции. В марте 1989 года Апостол и еще несколько бывших видных членов партии опубликовали открытое письмо к Чаушеску, в котором раскритиковали его за культ личности, обвинили в злоупотреблениях и предали анафеме со сталинистских позиций. При Деже, мол, был порядок, а при вашем Чаушеску не стало.
До революции оставалось полгода. Атмосфера стала еще более параноидальной, хотя Чаушеску и раньше проявлял в этом деле бдительность. Он знал о существовании большого количества противников в высших эшелонах власти и до ужаса боялся заговоров — по легенде, отец румынского народа даже учинил скандал на приеме у британской королевы, заставив своего врача попробовать блюдо на предмет ядов.
Революция в Румынии началась с полнейшей ерунды, как это всегда и бывает. В декабре из дома в Тимишоаре должны были выселить оппозиционного венгерского пастора Ласло Текеша. Тимишоару в основном населяли венгры, как и весь регион. К слову, Венгрия, несмотря на соседство по соцлагерю, активно предъявляла румынам претензии на эти территории. До середины 60-х годов у венгров имелась своя автономия, но Чаушеску отменил ее, придя к власти. Текеш с юных лет был венгерским националистом и регулярно публиковал в западной прессе (особенно в венгерской) информацию о преступлениях Чаушеску против венгерского национального меньшинства. Разумеется, Текеша держали под наблюдением, но не трогали до тех пор, пока он не начал открыто призывать венгров к неповиновению румынским властям. Тогда беспокойного пастора решили выселить подальше от венгров. Ему объявили о переводе на работу в другой округ, он должен был оставить свой дом и уехать на новую работу. Но священник неожиданно уперся: не поеду никуда и все тут.
Пастор Ласло Текеш
В день выселения несколько десятков венгров взяли дом Текеша в кольцо и не подпустили к нему милиционеров. Постепенно к дому стекалось все больше венгерского населения города. Румыны, заметив толпу, тоже из любопытства присоединялись к ней, по городу поползли слухи, что митингующие разогнали карательный отряд Секуритате. К вечеру 16 декабря на улицы вышла добрая половина города. Румынские студенты стали петь песню «Проснись, румын» (нынешний гимн Румынии). Дальше события, как это часто бывает при всех революциях, делятся на «революционную» и более-менее правдивую версии.
По «революционной» версии граждане мирно собрались и пели патриотические песни, но прибывшие карательные отряды без разговоров расстреляли толпу разрывными пулями дум-дум. Погибло несколько тысяч человек. Чтобы скрыть масштабы злодеяния, тайные отряды Секуритате ночью выкрали трупы из моргов и сожгли их. Эта версия была популярна в дни революции и первые год — два после нее.
Позднее удалось установить более точную картину произошедшего в Тимишоаре. Граждане собрались отстоять пастора и не пустили в дом милиционеров, пришедших его выселять. Позднее к толпе подошел глава города и пообещал, что Текеша оставят на месте, призвав всех разойтись. Толпа не разошлась и пошла гулять по городу, заодно грабя магазины и требуя «перестройки как в Москве». Протестующие начали громить здание горкома партии, но мобилизованная милиция водометами и слезоточивым газом разогнала их. На следующий день погромы возобновились, в город были введены войска и начались самые настоящие городские бои. Их жертвами стали от 50 до 72 человек.
Чаушеску, плохо оценивая ситуацию, покинул страну, отправившись с визитом в Иран. Эта фатальная ошибка стоила ему власти и жизни. Как уже говорилось, в армейских кругах существовала очень серьезная оппозиция диктатору. По всей видимости, в отсутствие Чаушеску оппозиционеры наладили контакты друг с другом. 21 декабря он вернулся из Ирана и выступил на специально организованном лоялистском митинге — но трудящиеся слушали вождя без энтузиазма и даже посвистывали, и Чаушеску в смятении ушел. Тем временем Тимишоара оказалась полностью во власти восставших — армия им не слишком мешала.
Собравшиеся на митинг в Бухаресте лоялисты внезапно оказались не такими уж лоялистами: начали строить в городе баррикады и громить магазины. Тогда же загадочным образом погиб министр обороны Василе Миля. Он недолюбливал Чаушеску и всячески сопротивлялся участию армии в подавлении протестов. Разругавшись с диктатором, Миля пошел и застрелился, однако среди населения разошлись слухи, что генерала убили по приказу Чаушеску. Кроме того, говорили о десятках тысяч убитых в Тимишоаре.
Тем не менее армия на улицах Бухареста все же появилась, но ненадолго. Новым министром стал разгонявший восстание в Тимишоаре Виктор Стэнкулеску. Он сразу же велел военным ни в коем случае не вступать в столкновения с протестующими и по возможности переходить на их сторону.
Мятежники при участии солдат захватили телецентр и тут внезапно выяснилось, что у восстания есть лидеры. Кгбшник-правозащитник Мазилу выступил с вдохновенной речью о создании новой Румынии и о том, что революция носит антикоммунистический характер. Был сформирован Фронт национального спасения, в который вошли сам правозащитный силовик Мазилу, генерал Милитару, сталинист Силвиу Брукан и популярный кинорежиссер Николаеску. Вишенкой на торте стал румынский «товарищ Суслов» Ион Илиеску, который объявил себя главой Фронта и новой властью.
Тем временем Чаушеску с женой и двумя единственными верными соратниками из партии пытался бежать на вертолете из страны. Вскоре выяснилось, что воздушное пространство страны закрыто. Пилот под надуманным предлогом посадил вертолет, после чего Чаушеску со спутниками пришлось ехать на машине, однако их опознали и задержали солдаты.
Формально беглецов даже не арестовали — им объявили, что их прячут для их же безопасности. Тем временем в Бухаресте и некоторых других городах начались уличные бои. Кого с кем — до сих пор непонятно. Чаушеску бежал, все перешли на сторону революции — и внезапно три дня погромов и стрельбы, по результатам которых и погибла почти тысяча человек (и около ста еще до свержения диктатора). Опять какие-то таинственные террористы, которых так никто и никогда не нашел. Невероятно, но люди за 26 лет так и не разобрались: а как так получилось, что при свержении тирана погибло сто человек, а после него 900 с лишним?
Новая революционная власть заявляла о неких террористах-фанатиках, «суперзасекреченных спецотрядах Чаушеску» и прочей ерунде. Но ни одного террориста поймать так и не удалось, не нашли даже трупов, зато погибла почти тысяча человек. Трудно поверить, но это действительно было. Вот как описывают события тех дней:
«С ночи на 23 до 25 декабря в Бухаресте, Тимишоаре и некоторых других городах кто-то вел огонь по правительственным учреждениям, общественным зданиям, войскам и просто людям на улицах. Борясь с ними, армия палила из пулеметов и пушек среди городских кварталов, разрушая памятники архитектуры и жилые дома. Сплошь и рядом испуганные и дезориентированные части вступали в бой друг с другом, думая, что атакованы неуловимыми и никому толком не известными „террористами“. Телевидение доводило зрителей до истерии потоком пугающих новостей, политики призывали граждан выходить под пули на защиту революции, представители армии и госбезопасности (переведенной под армейское командование) наперебой клялись в верности новым властям, но некто грозный и неуловимый продолжал убивать всех подряд.
25 декабря 1989 г. стрельба в румынских городах и в самом деле прекратилась. Остались загадки. Террористы появились непонятно откуда, убили несколько сотен человек и бесследно растворились в темноте рождественской ночи. На поле боя они не оставили ни одного убитого, ни одного раненного, ни одного пленного. Ни одно из румынских правительств последующих лет так и не смогло дать внятных разъяснений, почему так произошло, и толком не рассказало, кем были террористы».
Сохранились и воспоминания советских дипломатических работников, которые оказались в эпицентре событий в эти дни:
«По дверям нашего дома начали палить из автомата — так, чтобы „вырезать“ замки. Ворвались солдаты и народные ополченцы, кричат: „Террористы! Выходи!“ Чёрт знает, что у них в голове было. Один схватил стул, об стол его разломал, вскочил на стол, кричит, что, мол, сейчас мы вас всех прикончим. Кто-то из нас говорит: „Не стреляйте, здесь русские дети и женщины, и вообще это дом посольства“. Какое там! Вы террористы, говорят, и в нас сверху стреляете.
Меня и еще четырёх человек взяли вроде как в заложники. Руки за голову и на выход. Вывели, подталкивая дулами, во внутренний дворик. Опять говорят: „Вы — террористы, мы вас расстреляем сейчас“. Кузьмин вынимает свое удостоверение, показывает, а ему: „Ах, тут ещё и по-румынски написано! Значит, точно — террористы!“ По всему видно, ребята деревенские, молодёжь лет по 18, да и были они, как мне показалось, не вполне трезвыми. У Кузьмина хотели кольцо снять. Он стал сопротивляться — его прикладом по голове. И тут, на наше счастье, сверху ударил крупнокалиберный. Все легли. А спустя 15 минут нас отпустили».
Журналист Ведрашко, в те дни работавший в Румынии корреспондентом, вспоминал:
«В дни революции сообщалось об отрядах „иностранных террористов“, „арабах-наемниках“, „фанатиках-одиночках“, румынских бойцах спецподразделений, преданных Чаушеску. Они якобы вели огонь по армии, перешедшей на сторону народа, а также по мирному населению. Точной картины происходившего в те дни нет до сих пор».
Итак, некто неустановленный уже после победы революции убил почти тысячу человек. Кто и зачем — до сих пор неизвестно. Какие могут быть версии? Их всего три:
1) Арабские террористы, негры−наемники, суперзасекреченные отряды Чаушеску и тайный отряд нидзя из КГБ три дня расстреливали прохожих, после чего включили приборы невидимости и благополучно покинули Румынию.
2) Провокация со стороны военных, которые под предлогом борьбы с тайным сопротивлением Чаушеску надеялись «очистить свои мундиры» перед революцией за разгоны протестов при прежнем вожде. Кроме того, бои можно было объявить происками террористов Чаушеску и дополнительной причиной по-быстрому расстрелять его — диктатора судили как раз военные преступления.
3) Самая реалистичная версия: пьяные крестьянские подростки (основной движущей силой была молодежь). В Румынии потом шутили, что Чаушеску свергли те, кто появился на свет благодаря ему, подразумевая запрет абортов и контрацепции. Скорее всего, румыны в революционном угаре и кутеже стреляли во все что движется и друг в друга, а военные стреляли по ним. Все это усугублялось чудовищной революционной неразберихой, когда «революционные» стороны вступали в перестрелку друг с другом. Такие случаи задокументированы:
«Командующий военно-воздушными силами генерал Иосиф Рус обеспокоился безопасностью международного аэропорта в Отопенах, что в Бухаресте, и в 22 часа вечера связался с генералом Григорие Гица, командующим силами секуритате. Рус и Гицэ решили усилить охрану аэропорта учащимися из школы сержантов в Кэмпине. Однако охрана приняла подкрепление за террористов. Было темное раннее утро 23 декабря, когда к аэропорту прибыло три грузовика с учащимися из школы сержантов. По неизвестной причине, гарнизону аэропорта никто не сообщил, что в Отопены направлено подкрепление. Когда грузовики остановились, капитан Ионел Зорилэ сделал несколько предупредительных выстрелов в воздух. Вслед за этим охранники аэропорта открыли огонь на поражение по грузовикам с учащимися, в ожесточенной перестрелке погибло около 50 военнослужащих, еще 13 было ранено. Под шквальный огонь попал и автобус с гражданскими служащими аэропорта. Похожее произошло и в аэропорту Бэняса: кто-то якобы сообщил охранникам аэропорта, что к ним приближаются террористы, хотя на самом деле в Бэнясу были отправлены дружественные подкрепления.
В ночь с 23 на 24 декабря рядом с министерством обороны между военными, охранявшими министерство, и USLA (спецгруппа по борьбе с терроризмом), прибывшей им в качестве подкрепления, произошла ожесточенная перестрелка. Вместе с USLA в районе министерства внутренних дел пострадала группа офицеров из военно-технической академии, которая, как и антитеррористическая группа, была отправлена в качестве подкрепления».
Версию о Секуритате отметаем. Спецслужба практически сразу же перешла на сторону революции почти во всех городах. Совсем уж экзотическую версию о тайных ниндзя КГБ тоже отметаем. Во-первых, СССР тогда было совершенно не до этого, там разворачивались свои интересные процессы. Во-вторых, в Москве не любили Чаушеску за своеволие — сталинист Брукан вспоминал, что до революции встречался с Горбачевым и тот фактически дал добро на свержение Чаушеску.
Но вернемся к незадачливому диктатору. 25 декабря начался импровизированный процесс на супругами. На суд это не походило совершенно. Судили Чаушеску военным трибуналом, заседание продлилось примерно два часа и было в высшей степени символическим. Чаушеску обвинили в разрушении экономики страны, что еще куда не шло, а также в геноциде румын и убийстве десятков тысяч жителей Тимишоары (на самом деле погибло от 50 до 70 человек) и хищении миллиарда долларов, который находится на счетах в швейцарских банках (потом никаких счетов так и не нашли). Стенограмма суда, к счастью, сохранилась и позволяет оценить его уровень:
Следующий вопрос к Чаушеску: Кто заказал кровопролитие в Тимишоаре?
Чаушеску отказался отвечать.
Обвинитель: Кто, например, отдавал приказ стрелять в Бухаресте?
Николае Чаушеску: Я не отвечаю.
Обвинитель: Кто приказал стрелять в толпу? Скажите нам!
В этот момент Елена говорит Николае: Забудьте о них. Вы видите, бесполезно говорить с этими людьми.
Обвинитель: Знаете ли вы что-либо относительно приказа открыть стрельбу?
Николае реагирует с удивлением.
Обвинитель: Там все еще продолжается стрельба. Фанатики, которым вы платите, стреляют в детей, они беспорядочно стреляют по квартирам. Кто эти фанатики? Являются ли ими ваши люди или это наемники?
Николае Чаушеску: Я не буду отвечать. Я не буду отвечать на любой вопрос. Не прозвучало ни единого выстрела на Дворцовой площади. Ни одного выстрела. Никто не стрелял.
Обвинитель: Во всех окружных центрах, которые вы напыщенно называли муниципалитетами, продолжается стрельба. Люди были рабами. Вся интеллигенция страны сбежала. Никто больше не хотел что-либо делать для вас.
Неопознанный голос: Господин Президент, я хотел бы кое-что узнать. Обвиняемый должен сообщить нам, кто эти наемники. Кто платит им? И кто переправил их в страну?
Обвинитель: Да. Обвиняемый, отвечайте.
Николае Чаушеску: Я не скажу больше ничего. Я буду говорить только в Великом Национальном Собрании.
Обвинитель: Мы всегда говорили относительно равенства. Мы все равны. Каждый должен получать в соответствии с результатами своего труда. Теперь мы наконец видели вашу виллу по телевидению, золотые блюда, из которых Вы ели, пищевые продукты, импортированные вами, роскошные празднования, картины ваших роскошных пиршеств.
Елена Чаушеску: Невероятно. Мы живем в нормальной квартире, точно так же, как и все другие граждане. Мы гарантировали квартиру для каждого гражданина согласно соответствующим законам.
Обвинитель: Вы имели дворцы.
Николае Чаушеску: Нет, мы не имели никаких дворцов. Дворцы принадлежат народу.
Обвинитель соглашается, но подчеркивает, что они жили в них в то время, как люди страдали.
Обвинитель: Дети не могут даже купить простой леденец, а вы живете в народных дворцах.
Николае Чаушеску: Возможно ли предъявлять нам такие обвинения?
Обвинитель: Давайте теперь поговорим о счетах в Швейцарии, господин Чаушеску. Что вы можете сказать относительно счетов?
Чаушеску с женой во время суда
Елена Чаушеску: Счета в Швейцарии? Представьте доказательство!
Николае Чаушеску: Мы не имели никакого счета в Швейцарии. Никто не открывал счет. Это вновь показывает, насколько фальшивы обвинения. Какая клевета, какие провокации! Это был государственный переворот.
Обвинитель: Хорошо, господин обвиняемый. Если вы не имели никаких счетов в Швейцарии, подпишете ли вы заявление, подтверждающее, что деньги, которые могут оказаться в Швейцарии, должны быть переданы румынскому государству в его Госбанк.
Николае Чаушеску: Мы обсудим это перед Великим Национальным Собранием. Я не буду говорить что-либо здесь. Это — вульгарная провокация.
Обвинитель: Вы подпишете заявление сейчас или нет?
Николае Чаушеску: Нет, нет. Я не собираюсь делать заявление и не буду его подписывать.
Обвинитель: Обратите внимание на следующее — обвиняемый отказывается подписывать это заявление. Обвиняемый не признал нас. Он также отказывается признавать новую власть.
Николае Чаушеску: Я не признаю эту новую власть.
Обвинитель: Итак, вы знаете новую власть. У вас есть информация о ней.
Обвиняемых приговорили к смертной казни, дали 10 дней на подачу апелляции, после чего тут же расстреляли. В других странах, узнав о столь нелепом суде над Чаушеску, махнули рукой: румыны.
Дальше начались чудеса. Государственный обвинитель на трибунале генерал Попа через три месяца «застрелился». Получилось как в анекдоте про пациента психиатрической клиники с диагнозом «паранойя», которого зарезали на ступеньках больницы после выписки. Генерал узнал, что доктора, который присутствовал на процессе, убили, а один из адвокатов попал в реанимацию. Обвинитель засуетился, стал просить разрешения выехать из страны, посылал в минобороны письма, что ему грозит опасность. Ему выделили квартиру для защиты — там его и нашли убитым. По официальной версии, он покончил с собой.
Через две недели протестующие протрезвели от революционного угара и внезапно осознали, что у власти все те же коммунисты, провозгласившие себя Фронтом национального спасения. До трудящихся стало доходить, что тут что-то не так: боролись с коммунизмом, а не за то, чтобы один коммунист заменил другого. С середины января начались протесты под лозунгами «Долой неокоммунистов». Тогда товарищ Илиеску продемонстрировал наглядное отличие между коммунизмом и неокоммунизмом. Он публично объявил своих противников фашистами, которые пытаются погубить демократические завоевания революции и организовал так называемую минериаду. Минериада — особый термин в румынской политике 90-х. Он означал, что товарищ Илиеску собирает провинциальных шахтеров, которые под лозунгами «Бей интеллигентов!» едут в Бухарест обрабатывать арматурой и ломами протестующую на улицах оппозицию. Метод оказался успешным и практиковался все 90-е годы, а Илиеску в итоге правил Румынией еще 10 лет, с 1990 по 1996 и с 2000 по 2004 годы.
Минериада
Судьба остальных революционеров сложилась не так успешно. Генерал Милитару, главный локомотив военных заговоров, был назначен министром обороны, но уже через полтора месяца отправлен в отставку, крайне неудачно участвовал в президентских выборах 1996 года и умер вскоре после них. Стэнкулеску, перешедший на сторону революции и сменивший на посту министра обороны Милитару, в 1999 году получил 15 лет за приказ открыть огонь по протестующим в Тимишоаре в 1989-м.
Мазилу почти сразу разругался с Илиеску и возглавил антикоммунистические протесты 1990 года. Неофициально считается главным неудачником революции, поскольку так и не смог получить ни одного существенного поста. Несколько лет он был послом на Филиппинах, затем представителем в ОБСЕ, а в последние годы возглавляет Институт румынской революции.
Брукан, будучи достаточно пожилым (к моменту революции ему было почти 74) и к тому же сталинистом, практически не участвовал в политической жизни, время от времени выступая в СМИ.
Пастор Ласло Текеш, с которого все и началось, обвинял в дискриминации венгров теперь уже революционного президента Илиеску и с тех пор регулярно призывает румынских венгров, которые так и не получили никакой автономии, бороться за свои права. В настоящее время он депутат Европарламента от венгерской партии Фидес.
Чаушеску начинал как либерал, а закончил как диктатор. 25 лет у власти превратили перспективного политика в оторвавшегося от реальности человека, который жил в выдуманном мире, а самую либеральную страну соцлагеря превратил в самую закрытую и депрессивную. Безусловно, он был диктатором, но ему не хватало необходимой для диктатора кровожадности. Своих врагов он не убивал, а отправлял на малозначимые посты или исключал из партии. Худшей карой считался домашний арест. На фоне остальных коммунистических диктаторов это просто невиданный гуманизм. В результате армейская верхушка оказалась нелояльна, бывшие высокопоставленные коммунисты тоже, и, как только представился удобный случай, все эти люди воспользовались протестами и перехватили революцию, снова вернувшись к власти.
Что касается Румынии, то примерно 15 лет она провела в таком же безвременье, как и большинство постсоветских стран. Тем не менее румынам удалось худо-бедно наладить сменяемость власти, а стремление вступить в ЕС хоть как-то вытягивало страну из болота. В 2007 году страну приняли в Евросоюз, по большей части авансом и с ограниченными правами. Например, Румынию не пустили в шенгенскую зону и неизвестно, когда пустят. Даже с учетом крупных европейских инвестиций она по-прежнему остается на предпоследнем месте по бедности среди стран Евросоюза, опережая только Болгарию. Румынии есть куда расти, но вряд ли она скоро станет процветающей страной.
