Миф о беспрекословном авторитете Ленина в партии большевиков и его божественном статусе крепко укоренен в советской идеологии, пропаганде и историографии. Дескать, Ильич был настолько велик и мудр, что никто и никогда не смел ему возражать. На самом деле, это не так. Малоизвестный момент — подготовка к октябрьскому перевороту. На дворе — середина сентября, до революции месяц, Ленин скрывается в Финляндии и пишет письма в ЦК большевиков. В последнем письме он написал, что можно пойти на компромиссы с эсерами и меньшевиками, попробовать сформировать социалистическое правительство мирным путем. О революции никто и не помышляет, все тихо и спокойно. ВНЕЗАПНО, через несколько дней от Ленина приходит два письма, в нескольких экземплярах, в которых он резко и решительно требует НЕМЕДЛЕННО начать революцию. В ЦК у всех глаза на лоб полезли. Бухарин писал: "«Мы все ахнули, никто не знал, что делать. Все недоумевали первое время», Ломов вспоминал: «Мы боялись, как бы это письмо не попало к петербургским рабочим, в райкомы. Петербургский и Московский комитеты, ибо это внесло бы сразу громадный разнобой в наши ряды… мы боялись: если просочатся слова его к рабочим, то многие станут сомневаться в правильности линии всего ЦК». После обсуждения, ЦК решил письма сжечь, оставив по одному экземпляру, и в московский и питерский комитеты его не посылать. Более того, решили назначить Свердлова и Бубнова ответственными за то, чтобы агитаторы среди рабочих и морячков не несли эту чушь, написанную Лениным. Помимо этого, ЦК решил опубликовать в газетах предыдущее письмо Ленина, где он еще был адекватен и говорил о компромиссах.
Ленин выбесился, впал в истерику и послал в ЦК письмо о выходе из партии: «Видя, что ЦК оставил даже без ответа мои настояния в этом духе с начала Демократического совещания, что Центральный Орган вычеркивает из моих статей указания на такие вопиющие ошибки большевиков, как позорное решение участвовать в предпарламенте, как предоставление места меньшевикам в президиуме Совета и т.д. и т.д. — видя это, я должен усмотреть тут „тонкий“ намек на нежелание ЦК даже обсудить этот вопрос, тонкий намек на зажимание рта, и на предложение мне удалиться. Мне приходится подать прошение о выходе из ЦК, что я и делаю, и оставить за собой свободу агитации в низах партии и на съезде партии.»
Думаете, после этого ЦК затрепетал и побежал бить Ильичу земные поклоны? Как бы не так, письмо Ленина они вообще проигнорировали, скорее всего, они прекрасно знали об истеричности Ленина и что его отпустит на следующий день. Действительно, уже на следующий день Ленин как ни в чем не бывало продолжил письменное общение, даже не вспоминая о своих обещаниях. Он разослал письма в московский и питерские городские комитеты, которые возмутились: а почему ЦК без нас решил вопрос? Городские комитеты, в которых у Ленина было большее влияние чем в ЦК устроили свое заседание. Выступил Юкка Рахья, один из финских братьев-отморозков (с ним была связана смешная история в духе черного юмора, см. постскриптум), который напел песен про то, что «вся финская армия сплошь состоит из большевиков» и «финское правительство контролируется большевиками», в общем, выступил в духе «Финляндия нам поможет». Далее выступали более умеренные большевики, не спешившие с выводами, но комитет всеобщим голосованием все же поддержал позицию Ленина (которого там не было) с небольшим перевесом. Наметились противостоящие стороны. Ленин выступал за немедленную революцию, Троцкий выступал за революцию, но предлагал подождать, Каменев и Зиновьев выступали резко против революции.
Следующее заседание состоялось на конспиративной квартире в узком составе, там присутствовал Ленин, ради конспирации сбривший усы и бороды и надевший парик, а Зиновьев, наоборот, сбрил шевелюру и приклеил усы с бородой. Делегаты дрожали и вздрагивали от каждого шороха, тем не менее, заседание состоялось.
Ленин толкнул речь с аргументами в пользу своей позиции НЕМЕДЛЕННОЙ революции. Дескать, Керенский собирается без боя сдать немцам Питер, чтобы задушить младенца революции в его колыбели и вообще, международная обстановка ТРЕБУЕТ. Каменев и Зиновьев высказались против. Вроде как, нужно подождать пока в Европе начнутся революции и только тогда устраивать самим, а если ее сделать сейчас, то можно проиграть и навеки погубить социалистическое движение. Спорили долго.
Окончательно все точки были расставлены на расширенном заседании ЦК, куда были привлечены сторонники Ленина из городских комитетов. Ленин толкнул речь: «Вся пролетарская Европа за нас! НЕМЕДЛЕННО! НЕМЕДЛЕННО! Устраиваем революцию! История нас не простит, если мы НЕМЕДЛЕННО не устроим революцию! Все кто против — изменники интернационала!». Каменев и Зиновьев снова выступили против. Каменев, вдобавок, подал заявление о выходе из ЦК в знак протеста. Ленин взбесился и впал в истерику, требуя исключить обоих из партии. Однако ЦК отказал Ленину и в партии их оставил, правда, отставку Каменева приняли и постановили, чтобы Каменев и Зиновьев по вопросу революции больше не выступали. В итоге на голосовании победила позиция Ленина, но не так, чтобы разгромно, стоит учесть тот факт, что Ленин привел на заседание своих сторонников, а сторонники Каменева отсутствовали.
Самой интересной здесь выглядит резкая и труднообъяснимая перемена позиции Ленина. Буквально на 2-3 дня он резко и решительно поменял свои взгляды и стал требовать авантюры, которая легко могла провалиться. На этот счет выдвигаются разные гипотезы, начиная с: «В конце октября разгромленная Австро-Венгрия готовилась выйти из войны, отсюда и спешка немецкого агента Ленина» и заканчивая: «Космический луч ударил Ленина в голову и он осознал, что сейчас самый лучший момент».
Так или иначе, революцию Ленину совершить позволили (вспомните фейл «июльского восстания», когда большевикам в прямом смысле надавали по морде юнкера и казаки). Действия Временного Правительства трудно охарактеризовать иначе как «ебаный стыд». Они были прекрасно осведомлены о намерениях большевиков и не сделали ВООБЩЕ НИЧЕГО. Сами смотрите: группы большевиков, не встречая сопротивления, подходят к Зимнему. Выясняется, что единственная боеспособная сила в Зимнем — казаки, уже покинули его несколько часов назад, разошлись и почти все юнкера. В итоге защитниками Зимнего были: женский батальон, несколько юнкеров, безногий офицер на протезах, командовал обороной — инженер-экономист никогда не служивший в армии, а задние двери были вообще не заперты.
P.S. После революции братья Рахья, помимо работы по линии Коминтерна, промышляли еще контрабандой продуктов в Россию. Комичная история произошла с «клубом Куусинена». После поражения в финской гражданской войне верхушка финской компартии перебралась в Россию. Сам Куусинен залег на дно в Финляндии, а в России поползли слухи о его гибели. Недолго думая, было решено назвать место встреч финских коммунистов клубом Куусинена, в память о нем. В руководство клуба затесались и братаны Рахья. Через какое-то время на клуб был совершен налет, значительную часть находившихся там перестреляли. Погиб и Юкка Рахья. В дальнейшем выяснилось, что налет совершили рядовые финны, которые были недовольны тем, что руководство присвоило вывезенные из Финляндии деньги и ценности себе, питается в лучших ресторанах, а им ничего не перепало. Короче, братва не поделила общак. Но поскольку причина гибели оказалась недостаточно героически-революционной, было объявлено, что погибшие стали жертвой нападения белофиннов. Всех погибших похоронили в почестями на Марсовом поле в Питере. А Куусинен, в память о котором и назвали клуб, всплыл в России на следующий год, заседал во всех коминтернах, академии наук, побывал даже главой фиктивного финского правительства в годы советско-финской войны, получил героя соцтруда и 4 ордена Ленина, сидел в политбюро и умер в 1964,пережив весь Коминтерн и всех революционеров.
