Что такое русский национализм? Русский национализм — это движение русского народа к политической субъектности. Что такое политическая субъектность? Русский народ (этнокультурная общность) превращается в русскую нацию (политическая общность) при выполнении следующих условий:
— Появлении русских политических и государственных структур. То есть у народа появляются политические партии и государственные институты, которые выражают народные интересы, переводя их из категории смутных мечтаний («А вот хорошо бы…») в категорию конкретного плана действий («Повестка сегодняшнего заседания Национального комитета: русификация Северного Кавказа»). Таким образом, вы, будучи частью народа, получаете возможность не мечтать по соцсетям, но обратиться к уполномоченным государственным и политическим институтам, превратившись из наблюдателя в участника политического процесса.
Теоретически всё это должна обеспечивать парламентская демократия (партии хотят попасть в парламент, партии вынуждены ориентироваться на желания избирателей, при 80% русских избирателей партии автоматически становятся русскими), практически же никакой демократии у нас нет, и мнение Администрации президента и лично президента для всех легальных партий намного важнее мнения 80% избирателей. Более того, как показывает пример Европейского Союза, даже в реально демократических странах может быть сконструирована избирательная система, позволяющая игнорировать запросы национального большинства, лишающая нацию политической субъектности (известный пример с «Национальным фронтом», который, получив по стране 40% голосов, не получил ни одного места).
Само собой, что новая политическая система должна базироваться на новой Конституции (пороки старой слишком велики, чтобы их перечислять), новом административном устройстве взамен нынешней «асимметричной федерации» и широком развитии институтов гражданского общества, малейшие намеки на которые в нынешней РФ всемерно вытравливаются.
Некоторые задуренные пропагандой люди считают, что «и так всё хорошо, и так нам всё нравится». Однако политическая субъектность проявляется не в момент, когда вам всё нравится (помните этот анекдот про «Сын, а что ж ты до этого 20 лет молчал, мы ж думали, что ты немой! — Так до этого 20 лет всё нормально было»), а в момент, когда вам всё не нравится. Что вы можете сделать, если вы против операции в Сирии? Что вы можете сделать, если вы против закона о криминализации анонимайзеров? Что вы можете сделать, если вас не устраивают эти выборы из этих партий? Что вы можете сделать, если вы против повышения налогов и фактического запрета на посылки из иностранных интернет-магазинов?
Верно, вы можете сделать ничего, и весь дизайн государственных и политических институтов РФ (от «министерства выборов» ЦИКа, отсутствующего в других странах, до «центров противодействия экстремизму») устроен так, чтобы лишить вас политической субъектности и даже возможности о такой субъектности хотя бы мечтать.
Национализм — это возвращение вам политической субъектности. Национализм — это объединение миллионов людей на основе этнокультурной солидарности с целью завоевать право самим решать свою судьбу, а затем институализирование этого права в виде формальных безличных государственных и политических институтов (работающих вне зависимости от того, гений или дурак стоит во главе государства), чтобы сохранить обретенную субъектность для наших детей и детей наших детей.
Конституционный конвент в Филадельфии: подписание Конституции США
— Появление русского национального капитала, то есть той группы собственников, чье обретение и сохранение собственности напрямую зависит от русской нации. Причем здесь подразумевается не только примитивная раздача заводов-пароходов, но и поддержание русской нацией функционирования судебной системы, права собственности, финансово-экономической стабильности (ибо только при финансово-экономической стабильности возможно сохранение и преумножение капиталов с прицелом на длительную перспективу, а не «большой хапок — и в Лондон, пока не отобрали»). Установив правила игры и поддерживая их соблюдение, русская нация добьется того, чтобы разбогатевшие на этих правилах собственники будут стремиться сохранить и преумножить величие русской нации как главного гаранта их собственности и передачи этой собственности по наследству.
Нынешние собственники, как легко заметить, получили свою собственность либо в директивном порядке от Ельцина (отсюда феномен «системных либералов», до сих пор цепляющихся за «славные 90-е»), либо в директивном порядке от Путина и, шире, государственного аппарата, отдающего на кормление нужным людям те или иные предприятия или даже целые отрасли. Плюс некоторая часть собственников выросла в качестве представителей этнических мафий, поощряемых нынешним государством.
При словах о «национальных бизнесменах» многие представляют такого, знаете, идейного Ваню-миллиардера в косоворотке, который, руководствуясь «Моральным кодексом строителя национализма», ездит по деревням и селам, покупая со своих сверхприбылей сеялки и молотилки для крестьян. Это неправильное представление. Как говорил, кажется, Гайдар, приватизация в первую очередь проводилась даже не для обогащения, а для создания слоя собственников, заинтересованных в сохранении РФ на фоне угрозы коммунистического реванша. Как мы можем видеть, РФ существует уже 25-й год, а коммунисты превратились в клоунов — идея Гайдара сработала.
Национал-либеральная революция, Берлин, 1848 год. Одним из ключевых требований восставших было объединение Германии
Так вот, русский национальный бизнесмен — это не «Ваня в косоворотке», а Ваня, обязанный русским своими деньгами. Причем чем больше таких обязанных Вань — тем лучше. Отсюда вытекает нехитрая мысль, что всегда и везде основой национализма служил средний класс (ибо крупный бизнес неизбежно превращается в транснациональную сущность, для которой национальное государство — прикол, тогда как для владельца химчистки или булочной национальное государство — естественная среда обитания). Именно на малом и среднем бизнесе стояла и стоит Америка, именно все эти владельцы лавочек, пошивочных цехов и стартапов на 5 человек составляют основу американской нации, воплощенную «американскую мечту», и именно они будут стоять горой за государство и нацию, давшие им возможность подняться из пролетариев до владельцев своего бизнеса. И поэтому же никакие «майданы» Америке не страшны. Политический авантюризм возможен лишь в странах, где доминирующая страта — «пролетарии, которым нечего терять, кроме своих цепей». Поэтому, например, большевики ориентировались не на крестьян (у которых была какая-никакая собственность), но на рабочих крупных городов, снимавших квартиры и не владевших по большей части ничем.
И поэтому же нынешний россиянский миропорядок — когда собственников в стране кот наплакал — фундаментально неустойчив, подавляющее большинство из 140 миллионов не имеют никакой кровной заинтересованности в его сохранении.
Говоря о создании национального капитала как части строительства нации, мы должны говорить, во-первых, о ликвидации нынешних крупных собственников, ничем русскому народу не обязанных и являющихся прямыми врагами любого изменения сложившегося положения. Во-вторых, о создании широкого слоя собственников, заработавших свое благосостояние в Русском Национальном Государстве и прямо заинтересованных в сохранении этого государства пусть даже и не из высоких идеологических соображений, но хотя бы из инстинкта самосохранения.
Соответственно, вместо «новой индустриализации» и планов по строительству гигантских заводов, чтобы «догнать и перегнать» (создав миллионы рабочих, которые не являются собственниками и которые вообще могут быть таджиками), следует говорить о реформе судебной системы и реально независимом суде (ибо только независимый суд может гарантировать право собственности), о дерегуляции малого и среднего бизнеса, о снижении налогов на малый и средний бизнес (чтобы дать людям разбогатеть) и в целом изменении ментальности со сталинских мечтаний о заводах-гигантах, выпускающих непонятно что (да и неважно, что — главное, чтоб завод, чтоб гигант, чтоб дым столбом и десятки тысяч рабочих, «масштаб») на про-бизнес ментальность, ментальность возвеличивания и помощи малому и среднему собственнику, ментальность предоставления шанса на создание своего дела каждому.
Символическая карта итальянской ирреденты.
Замечу, что сейчас в РФ мы наблюдаем два процесса: во-первых, массовое закрытие ИП после введения новых сборов, во-вторых, переезд за границы РФ создателей успешных стартапов и высокотехнологичных компаний, поскольку в РФ отсутствует право собственности, отсутствует инвестиционный климат, зато присутствуют титанически бессмысленные «Сколково» и «Роскомнадзор» — последний начал докапываться уже до американских транснациональных корпораций (яркий пример — закрывший российский офис разработки Google). То, что является основой экономики в развитом мире — собрались амбициозные студенты, посидели-покумекали, собрали прототип, получили первые инвестиции, за три года превратились в огромную компанию — у нас приобретает последний, дополнительный шаг. «После чего всей командой переехали за пределы РФ, потому что нафиг-нафиг».
Русский националист за раскассирование всех этих Абрамовичей и Рабиновичей, получивших собственность от царя Бориса и ничем русской нации не обязанных. Русский националист за обогащение русского народа, причем не раздачей пособий и выплат, но предоставлением возможности открыть свое дело.
— Появление русских национальных СМИ, организующих коммуникацию между национальной элитой (как управленческой, как военной, так и интеллектуальной) и широкими слоями населения. Нация без системы внутренней связи, без возможности донести важные вопросы до всех слоев общества, нацией являться не может. Сейчас у нас вместо национальных СМИ колониальный пропагандистский аппарат, в неделю перестраивающийся с «кровавой фашистской хунты» на «наших уважаемых партнеров» и обратно. Важный момент состоит в том, что в таких СМИ должны работать люди с репутацией и представлениями о чести, осознающие, что их задача не врать, не обманывать, не провоцировать, но служить своеобразной нервной системой для национального организма. Ибо если вы сунули руку в огонь, а ваша нервная система вместо острой боли транслирует вам в мозг: «Доходы бюджета только увеличились!», то сначала у вас сгорит рука, а потом сгорите вы сами, и виноваты будут в этом ваши СМИ (во всем спектре, от массовых таблоидов до изданий для узкого экспертного круга), вместо сигналов боли и опасности транслировавшие сочинения про «гения Путина».
Из этого вытекает необходимость как создания национальной медиасферы (прообраз которой виден в сотнях политических сайтов и пабликов, ведущихся энтузиастами национальной идеи), так и раскассирования нынешних «соловьев режима» как людей бесчестных, идеально подходящих для гибкого обслуживания диктатуры, но решительно непригодных для работы в здоровом национальном организме.
Группа депутатов третьей Государственной думы у Царскосельского вокзала
Журналист — это человек с честью. С принципами. Движимый идеей общественного блага и общественного служения, а не идеей устроиться пропагандистом и долдонить госпропаганду, получая 30 серебренников. Журналист — это человек, которому не все равно, который в попытках докопаться до правды рискует жизнью (недаром в развитых странах журналистика — одна из первых по количеству гибнущих людей профессий), который движим общественным идеалом. Поэтому несомненно, что вот это вот всё, сидящее у нас сейчас в СМИ, дальше там сидеть не будет.
Резюмирую. Национализм — это стремление народа к политической субъектности. Субъектность приобретается через политические и государственные национальные институты, через национальный капитал и национальные СМИ. Именно национализм является главной социально-модернизационной технологией, позволяющей атомизированному отсталому обществу выработать общенациональную солидарность и перейти на следующий уровень развития, с помощью деперсонализированных государственных, политических и общественных институтов, широкого слоя собственников и национальных СМИ включившись в соревнование с ведущими державами планеты, обретя крепкий фундамент и перестав бояться майданов и революций.
Считаю, что Комитету 25 января имело бы смысл не пытаться изобрести велосипед, но объявить себя ядром национального движения, желудем, из которого прорастет дуб русской нации: могучей, процветающей и свободной.
