Текст: Леон Нейфах, Slate.com. Перевод: Григорий Николаев, «Спутник и Погром»
В конце прошлого года российские газеты опубликовали информацию, которая в любой другой стране мира была бы сенсационной: председатель Государственной думы оказался плагиатором. Сергей Нарышкин, бывший руководитель администрации Владимира Путина и видный член путинской партии «Единая Россия», был обвинен в том, что свою кандидатскую степень он получил за текст, наполовину составленный из заимствованных материалов.
Особенно смешно, что диссертация Нарышкина — 196-страничная работа, озаглавленная «Иностранные инвестиции в России как фактор экономического развития» — была частично украдена у экономиста Владислава Иноземцева, известного своими либеральными взглядами. «Довольно забавно, что видный единоросс и консерватор решил обратиться именно к моей статье, — отметил Иноземцев, узнав об этом. — Видимо, она показалась ему качественной».
Конечно, мало кто поверил, что Нарышкин сам читал статью Иноземцева, а уж тем более лично ее копировал. Скорее всего, он просто заплатил кому-то за написание диссертации, а потом дал взятку научным сотрудникам за то, что они примут ее. Сам Нарышкин вряд ли видел работу, за которую получил свою ученую степень.
В США доказательства плагиата, совершенного чиновником ранга Нарышкина, вызвали бы большой скандал. Просто представьте, что было бы, если бы оказалось, что в своей работе по экономике Пол Райан вольно заимствовал данные из работ Пола Кругмана. Но судьба оказалась к Нарышкину благосклонна. Дав заявление (весьма ленивое) в свою защиту — «Мне сообщили, что на каком-то сайте информация появилась. Но я доверяю мнению и оценкам настоящих ученых», — он продолжил работать, будто не случилось ничего необычного.
Надо сказать, ничего необычного действительно не случилось. Сам Нарышкин наверняка прекрасно знал, что кроме него в плагиате были уличены более 1000 высокопоставленных и состоятельных россиян.
Сергей Нарышкин, спикер Госдумы, на конференции по Европейской социальной хартии в Турине, 17 марта 2016 г.
Многие из плагиаторов — политики. Некоторые — судьи. Есть прокуроры, чины полиции и главы университетов; в плагиате был обвинен даже чиновник, отвечающий за цирковую индустрию России. За последние несколько лет в плагиате (на весьма убедительных основаниях) были обвинены министр культуры России, губернатор Санкт-Петербурга и глава Следственного Комитета. В прошлом месяце заимствования были обнаружены в диссертациях заместителя министра финансов республики Мордовия и советника юстиции, чья диссертация была посвящена сравнению правовых культур России и Запада.
Во всех этих случаях факты плагиата обнаружили члены добровольческой организации, называющей себя «Диссернет» — именно им принадлежит тот самый «какой-то сайт», о котором столь пренебрежительно отозвался Нарышкин. Организация появилась в 2013 году и взяла на себя задачу по поиску и публикации доказательств того, что государственные чиновники, научная администрация и члены так называемых «российских элит» получают ученые степени незаслуженно. Используя программное обеспечение, выискивающее в тексте научных работ фрагменты, уже использованные в других научных публикациях, Диссернет к сегодняшнему дню обнаружил около 5600 случаев плагиата и опубликовал весьма неприятные для плагиаторов отчеты по 1300 случаям. В статье, опубликованной ранее в этом году, Диссернет утверждает, что 1 из 9 депутатов Государственной думы — того самого парламента, где председательствует Нарышкин — получил свои дипломы благодаря диссертациям, содержащим большое количество заимствований и, скорее всего, просто купленным у «научных негров».
Андрей Ростовцев, физик, один из основателей Диссернета, разработавший программное обеспечение по поиску плагиата в диссертациях, объяснил мне, как именно организация ловит за руку мошенников. «Мы сейчас занимается врачами, — говорит он. — Машина работает постоянно, выбирает подозрительные работы. Мы поднимаем данные в библиотеке, видим, что за последние пятнадцать лет 100000 врачей защитили диссертации. Машина выбирает научную работу в базе данных, анализирует совпадения с другими работами и, если совпадений много, помечает ее для нас. Затем наши добровольцы начинают ее проверять вручную. Весь процесс идет 24 часа в сутки, семь дней в неделю».
Андрей Ростовцев, один из основателей Диссернета
Диссернет — децентрализованная сеть, состоящая из анонимных активистов. Один из лидеров организации в недавней статье написал, что главная мотивация Диссернета — озабоченность тем, что российская наука «делается почвой для развития низких и стыдных человеческих пороков — тщеславия, лицемерия, готовности к достижению карьерного успеха бесчестными методами». По словам Ростовцева, регулярно в Диссернете работают несколько десятков человек по всему миру, а он и несколько других ключевых членов организации являются ее «лицом».
Структура Диссернета — отсутствие физического офиса и единого банковского счета — критически важна для его выживания. Сергей Пархоменко, известный либеральный журналист, присоединившийся к Диссернету после серии статей о ранее выявленных им случаях плагиата, недавно пояснил, что «нет головы — нечего оторвать». Но лидеры Диссернета все же сталкиваются с враждебностью задетых их деятельностью власть имущих. Одного из основателей организации в этом году обвинили в уклонении от налогов, а на прошлой неделе Пархоменко вызвали на допрос следователи МВД.
Некоторые случаи плагиата, выявленные Диссернетом, смешны в своих наглости и абсурдности. Думский депутат Игорь Игошин получил свою степень в экономике, переделав чужую диссертацию о российской шоколадной индустрии в работу о мясной промышленности; слово «шоколад» везде было заменено на «говядина», «темный шоколад» на «говядина отечественного производства», а «белый шоколад» — на «импортная говядина». Все цифры, графики и анализ данных при этом остались неизменными. Недавно Диссернет обнаружил, что онколог Юрий Царапкин выдал за свою статью о раке груди — не изменив практически ничего — чужую работу о раке желудка. При этом работа, якобы описывающая рак у людей, в оригинале описывала рак у собак и крыс.
Научные подлоги существуют везде; но в России они удивительно распространены. Еще удивительнее, что их терпят. Историк MIT Лорен Грэм отмечает, что обвинения в плагиате выдвигались даже против Владимира Путина — в расследовании, опубликованном Брукингскими Институтом в 2006 году, где российского президента обвинили в том, что часть его докторской работы по экономике оказалась плагиатом. На карьеру Путина это расследование никакого влияния не оказало. «Никакого резонанса это не вызвало. Что тут ещё скажешь? — говорит Грэм, специалист по истории российской науки. — Путину за это ничего не было, что и сподвигло остальных поступать так же».
Точный подсчет случаев плагиата в России затруднен, но, основываясь на собранных к сегодняшнему дню данных, Диссернет считает, что заимствования могут быть найдены в примерно 4% всех защищенных в стране научных работ. Это число не включает оригинальные диссертации, написанные не их официальным автором. По словам Арарата Осипяна, защитившего докторскую работу в Унивеситете Вандербильта на тему коррупции в высшем образовании (в данный момент Осипян находится на Украине, собирая материал для продолжения исследований), от 20 до 30% всех диссертаций, защищенных в российских ВУЗах после падения Советского Союза, были приобретены на черном рынке.
Этот рынок стоит на удивительном желании российских элит получить научные степени. По словам Пархоменко, российские чиновники, законодатели, врачи и бизнесмены рассматривают научную степень как часть «набора успешного человека» — наряду с драгоценностями, дорогими машинами и особняками. «Если у человека есть степень, это значит, что в этой жизни он чего-то добился, — говорит Пархоменко. — Это значит, что он достоин уважения».
Сергей Пархоменко, известный либеральный журналист
Андрей Заякин, еще один из основателей Диссернета, подытоживает: «Российский Дональд Трамп точно защитил бы диссертацию — может даже две или три».
Задача Диссернета состоит не только в дискредитации плагиаторов. Главная цель организации, как сообщили мне ее основатели — возвращение самой концепции «репутации» в российское общество.
«Мы хотим показать, что репутация важна, что она что-то значит, — говорит Пархоменко. — Фальшивые диссертации лишь часть той российской проблемы, которую мы называем „репутационной катастрофой“. В России существует анти-меритократия, при которой самые успешные и влиятельные люди — не те, кто этого заслуживают, а выдающие себя за тех, кем не являются».
* * *
Распространенность подобного мошенничества в России частично обусловлена структурой высшего образования. В отличие от своих американских коллег, будущие российские научные работники могут получать научные степени, не занимаясь научной работой — если они убедят аттестационную комиссию принять их диссертацию. Эти комиссии являются частью университета и разделены по дисциплинам. Заседают в них университетские преподаватели. Таких комиссий в стране тысячи. «В больших университетах может быть с десяток комиссий, каждая занимается собственным предметом — одна по истории Европы, одна по истории России, одна по филологии, еще одна по французскому, еще одна — по философии и так далее», — объясняет Пархоменко.
По словам Осипяна (не имеющего отношения к Диссернету), за последние 25 лет эти комиссии оказались полностью коррумпированными — преподаватели за взятки принимают негодные или ворованные научные работы. «Каждый хочет получить свою долю, — говорит Осипян. — Купил ты диссертацию — ладно. Но надо еще заплатить членам комиссии, чтобы твою диссертацию приняли. В этих университетах деньги нужны всем — работы много, а зарплаты маленькие».
Коррумпированные аттестационные комиссии, по словам Заякина, находятся у «истоков» цепочки научного мошенничества. Некоторые из них «попросту стали тем местом, где фальшивые научные степени и производятся». Но основа системы — процветающий рынок компаний, предлагающих услуги по написанию диссертаций. Часто они притворяются фирмами, предоставляющими научные консультации — и заодно предлагают покупателям выгодные сделки. По большей части эти компании и не скрываются — достаточно набрать в Google или Яндексе «диссертация на заказ». У одной из таких компаний есть весьма удобный сайт — на сайте фотография мудреца в очках, который предлагает диссертации по цене 100 тыс. рублей (около $1500). Заказ будет готов всего через тридцать дней.
Отзывы клиентов обещают отличный результат: «Олег» сообщает, что полученная им диссертация была «сделана идеально» и прошла все экспертизы. «Сам бы так не смог», — пишет Олег.
По словам Заякина, личности тех, кто в действительности пишет эти работы, остаются загадкой. Скорее всего, бывает по-разному. «Доступа ко внутренней структуре таких фирм у нас нет, поэтому мы не знаем, кто подделывает работы, — сказал мне Андрей. — Младшие научные сотрудники, сидящие в комиссиях? Сотрудники университетов, при которых эти комиссии существуют? Или сотрудники самой фирмы, продающей работы?»
Андрей Заякин, один из основателей Диссернета
Но фирмы, оказывающие подобные услуги, работают агрессивно и изобретательно, выискивая потенциальных клиентов в тех секторах экономики, где люди с научными степенями встречаются часто. «Эта индустрия работает так же, как и любая другая — они не ждут клиентов, а сами их находят, — говорит Пархоменко. — Есть у человека магазин одежды, или сеть магазинов — и однажды к нему приходит прилично выглядящий агент и говорит: „Пора вам стать кандидатом экономических наук. Это полезно для бизнеса“. А затем предлагает свои услуги — у него на руках бумаги, он рассказывает об опциях, о ценовых категориях, о скидках. Ничем не отличается от страхового агента».
По словам Осипяна, такие фирмы предлагают целый спектр услуг. Средняя цена сделанной на заказ работы составляет где-то $3000. Есть и более дорогие комплекты — с монографией и библиографическим списком, состоящим из фальшивых статей. Они могут стоить от 25 тысяч долларов и более. «Если вы покупаете самый лучший комплект, они сами договорятся с нужной аттестационной комиссией, — говорит Пархоменко. — В идеале вы просто платите деньги и забываете об этом — а потом они привозят вам диплом на дом».
* * *
Так было не всегда. Хотя среди партийных боссов КПСС и попадались люди с незаслуженными дипломами, научное мошенничество невероятно расцвело только в 90-е. По словам Осипяна, количество защищенных диссертаций в России подскочило с 15000 в 1993 году до 30000 в 2005-м.
Самая очевидная причина востребованности научных степеней в России заключается в том, что обладание степенью приносит существенные — денежные — преимущества их обладателям. В некоторых секторах экономики только обладатели степеней кандидата наук могут получить высшие посты; в других — например, в медицинском секторе — научная степень позволяет врачу просить больше за свои услуги. В мире политики причины получения степеней особенно печальны — кандидатская степень позволяет потерявшим власть чиновникам получать высокооплачиваемые посты ректоров университетов (по словам Заякина, «именно там оседают неудачники или дураки»). Мало того, научная степень дает возможность получать деньги и другими способами. «Преподавать — одно из тех занятий, которое разрешено политику, — объясняет Пархоменко. — Политик не может заниматься бизнесом. Но он может быть профессором и писать книги. Это отличный способ отмывания денег. Откуда деньги? Ну, я преподавал, консультировал. Я человек уважаемый: эти деньги я получил за свою научную работу».
Но ценность научных степеней среди российской элиты не только вопрос экономики. Осипян считает, что славные научные традиции, заложенные в советскую эпоху, являются ключом к понимаю сегодняшнего спроса на кандидатские степени. «В Советском Союзе научные степени в математике, физике, химии, биохимии, биологии были очень престижны. Там по-настоящему работали, и работали там честные и достойные люди», — говорит Арарат. Научная степень в этих областях остается престижной, хотя при Путине на науку выделяется меньше денег, а многие ученые уехали работать за границу. Научная степень — отличный инструмент для социального роста для тех, кто может себе ее позволить. По мнению Грегори Симонса, старшего исследователя при шведском Центре исследований России и Евразии в Упсале, одного из авторов недавней статьи о коррупции в российском высшем образовании, рост случаев научного мошенничества в России обусловлен комбинацией факторов: ученым мало платят, а у амбициозных профессионалов появилось достаточно денег на покупку статусных символов.
«Эта индустрия выросла потому, что система бюрократизировалась… В то же время социальный статус и зарплаты научных работников сильно упали, — написал мне в письме Симонс. — Эти два фактора совпали. Новая российская верхушка — юристы, политики, бизнесмены — состоит из людей, которых перемены в России вынесли наверх, и они хотят легитимности».
Очевидно, что эти свежеиспеченные успешные люди ухватились за старомодный символ успеха. Но если все способные купить кандидатскую знают, что они фальшивы, почему степени еще ценятся? Лорен Грэм рассказывает: «Странно думать, что люди, не озабоченные тем, что научные степени подделываются, продолжают считать, что они престижны. Одно противоречит другому. Но, боюсь, дело обстоит именно так».
* * *
Российское правительство и система образования все же не безразличны к заразе научного мошенничества, поразившего страну. Когда в 2012 году выяснилось, что директор престижной московской математической школы Андрей Андриянов подделал несколько своих публикаций — а затем распечатал копии несуществующих научных журналов, пытаясь доказать свою невиновность — Министерство образования РФ сформировало специальную комиссию по изучению проблемы. В конце концов правительство разогнало аттестационную комиссию Московского государственного педагогического университета, выдавшую Андриянову научную степень, приостановило деятельность восьми сотен комиссий по всей стране и провело антикоррупционные реформы в управлении, занимающемся проверкой диссертаций.
Михаил Гельфанд, один из основателей Диссернета
Реформы, скорее всего, усложнили покупку научных степеней. По мнению историка Игоря Федякина, возглавлявшего комиссию, государство заслуживает должной похвалы. Но именно деятельность Диссернета, регулярно упоминаемого в российской прессе и публикующего досье на одного или двух плагиаторов ежедневно, привлекло к проблеме общественное внимание. «Есть разница между „секретом Полишенеля“ и раскрытым секретом, — говорит биолог Михаил Гельфанд, еще один из основателей Диссернета, — Одно дело, если все знают, что все мужья ходят на сторону. Совсем другое — показать фотографию определенного человека с любовницей».
Хотя благодаря расследованиям Диссернета были уволены или подали в отставку лишь несколько чиновников, основатели организации считают, что работают не впустую. Во всяком случае, говорят они, фальшивые академики теперь знают, что диссертации, покупаемые на черном рынке — плагиат; покупать их — риск. Возможно, считает Заякин, именно поэтому число защищенных диссертаций каждый год падает — с 30000 в 2012 году до 16500 в 2014-м.
Напугать членов российских элит и отвратить их от покупки научных степеней — это, конечно, победа. Но, соглашается Пархоменко, это еще не означает, что обычные россияне начали задумываться о проблеме купленных диссертаций и прекратили считать это обычным делом. Именно в этом заключается цель Диссернета, говорит он — «заставить людей стать небезразличными».
«В России многих „ловят“, — говорит Пархоменко, замечая, что Сергей Нарышкин сохранил свой пост в Думе и партии. — А россияне говорят: „Ну и что? Украл он. Все воруют. В конце концов, как стать начальником, если не воровать?“ Репутация ничего не значит. Угрозы — „мы тебе репутацию испортим, мы всем расскажем о твоем воровстве“ — не имеют никакого эффекта».
Если это правда, если россияне действительно столь фаталистично относятся к повсеместной коррупции, то какими образом Диссернет сможет достичь своей цели и «вернуть понятие репутации»?
«Постепенно, постепенно, — говорит Пархоменко. — Иногда мы добиваемся реакции — иногда весьма громкой. Иногда нам удается навесить на человека ярлык. Например, все знают, что российский министр культуры — человек, который украл две диссертации. Даже в Википедии написано. Это первый результат в Гугле. Это очень важно — пометить человека, чтобы все это про него знали. Когда-нибудь это да будет что-то значить».
Оригинал материала на сайте Slate.com
