Текст: Сара Кендзиор, Foreign Policy. Перевод: Григорий Николаев, «Спутник и Погром»
Дональд Трамп покорил Республиканскую партию. Все чаще слышны панические вопросы о том, что случится с США, если Трамп станет президентом. Каждый день страхи вспыхивают заново — в зависимости от того, какие безумные и опасные политические решения он предлагает. Выйдут ли США в его правление из НАТО и начнется ли российское вторжение в Восточную Европу? Будет ли он арестовывать мусульман? Депортирует ли мексиканцев? Запостит ли государственные тайны в твиттер? Покрасит ли Белый дом в золотой цвет и решит ли поставить себе памятник на Национальной аллее?
Но ведь есть и другой вопрос, вопрос о наиболее вероятном развитии событий.
А что будет, если Трамп проиграет?
Вот уже почти год политические комментаторы (особенно республиканцы, пытающиеся оправдать капитуляцию своей партии) твердят, что рано или поздно Трамп смягчит свои экстремальные позиции. Они твердили это перед праймериз, после праймериз — даже во время съезда Республиканской партии, где, по их словам, Трамп «выглядел как президент» просто потому, что мог читать бегущую строку. Но Трамп успокоился ненадолго. За последнюю неделю он предложил русским взломать почту Хиллари Клинтон и обрушился на семью погибшего ветерана-мусульманина — и это лишь два примера «оплошностей», которые на любых других выборах бы уничтожили любые шансы Трампа на избрание.
Но эти выборы отличаются от всех прошлых — и Трамп не собирается становиться мягче.
Трамп с самого начала начал склонять американцев к своей ксенофобской и параноидальной точке зрения. Он сделал экстремизм мейнстримом до такой степени, что в Сенат избирается Дэвид Дюк. С попустительства Трампа его сторонники нападают на других американцев, небелых и нехристиан. А жадная до рейтингов, стоящая на грани разорения американская медийная индустрия сыграла ключевую роль в нормализации Трампа; его показывают чаще, чем любого другого кандидата, и часто даже не пытаются опровергнуть его лживые и расистские заявления.
Но Трамп не просто порождение медиа. Да, он поднял бурю ярости и ксенофобии — в чем ему помогли новостные каналы — воспользовавшись экономическим положением в стране. Но все эти проблемы существовали и до начала его кампании. Средний класс нес потери начиная с середины 70-х, когда зарплаты стали падать, а рабочие места на производстве исчезли. И даже проиграй Трамп, все эти проблемы — теперь еще и усугубленные националистическим вирусом — никуда не денутся.
Как будет выглядеть Америка при Хиллари Клинтон? Она будет почти такой же, как сейчас — полной страданий, страха и насилия. Слово «разделенная» для современной Америки звучит очень оптимистично. Эти выборы выявили глубочайший раскол как в Республиканской, так и в Демократической партиях; оказалось, что радикалы популярны и справа, и слева. Радикализм разнообразен — от неонацистов до анархистов. Социальные медиа распространяли теории заговора и тексты, разжигающие рознь — все для того, чтобы хоть немного привлечь радикалов к центру. Трамп, став знаменосцем республиканцев, размыл само понятие «мейнстрим». Мы, как страна, больше просто не понимаем, кто мы. Никакой центризм не устоит, если невозможно найти центр.
Страшась идущего вверх Трампа и насилия, окружающего всю его кампанию, демократы изо всех сил пытаются поддержать центр своей партии. Кампания Клинтон и съезд Демократической партии прошли под знаком «большого шатра». На Съезде выступали представители всех народностей, всех религий, сексуальных ориентаций, профессий и идеологий. Демократы показали, что Америка разнообразна, но едина в своем патриотизме и желании работать на общее благо. Именно эти принципы должны воплощаться в жизнь при Клинтон. Именно потому, что Трамп оставит нам в наследство три ядовитых наследства.
Первое — продолжающийся взлет правого экстремизма и групп ополчения. 26 июня в Сакраменто пять человек получили ножевые ранения в драке между неонацистами и антифашистами, некоторые из которых были одеты во все черное и называли себя анархистами. Вы, впрочем, могли забыть о драке в Сакраменто, которая в любое другое время была бы на первых полосах. Но за ней последовали недели, полные насилия: убийство Алтона Стерлинга и Филандо Кастила, убийства полицейских в Батон-Руж и Далласе, серия терактов за границей. Не стоит забывать и про расстрел в Орландо, случившийся за две недели до Сакраменто. В Америке после Трампа пять ножевых на митинге неонацистов — норма.
Но рост ксенофобии опять же является частью давнего тренда. После избрания Обамы количество отрядов ополчения и «патриотических» нацистских группировок взлетело со 150 в 2008 году до 1400 в 2012-м. Мы не знаем, сколько таких групп породила кампания Трампа, но знаем, что он привлекает и поощряет их.
Если Трамп проиграет, то ни он, ни его сторонники не примут поражение. Некоторые комментаторы даже задаются вопросом: а примет ли Трамп победу Хиллари? 1 августа Трамп заявил, что выборы будут «сфальсифицированы»: как только его рейтинги стали падать, он тут же объявил свое возможное поражение попыткой обмана. На следующий день Роджер Стоун, советник Трампа, заявил, что если выборы будут «украдены», то случится «резня». В марте, когда я брал интервью у сторонников Трампа, несколько из них сказали мне, что если Трамп не станет кандидатом от республиканцев, они начнут создавать отряды ополчения. Другие репортеры передавали мне точно такие же разговоры. Проиграй Трамп — и его поражение объединит все экстремистские группировки. Возможно, мы еще увидим осады, подобные той, что была в Орегоне, или массовые драки вроде той, что была в Сакраменто.
Второе наследство Трампа — связь между недовольством экономическим положением и белым популизмом. Пытаясь понять феномен Трампа, эксперты из Вашингтона набрасывали характеристики воображаемых ими сторонников Дональда; они думали, что его сторонники монолитны. Но на самом деле американцы, голосующие за Трампа, делают это по множеству причин: открытая ксенофобия, экономические трудности, ненависть к Клинтон, желание каких-то размытых и непонятных перемен. В этом они ничем не отличаются от сторонников любого другого кандидата.
Но вот где они отличаются, так это в цвете кожи. Почти все сторонники Трампа — белые. Аудитория Трампа включает в себя как ополчения и экстремистские организации, так и простых белых рабочих. Синие воротнички больше всего озабочены проблемами создания рабочих мест и внешней торговли. Они чувствуют, что государство о них забыло, а политики продолжают вешать им лапшу на уши, показывая графики, на которых безработица уверенно падает.
Проблема состоит в том, что все эти люди, не будучи открытыми расистами, поддерживая Трампа поддерживают и расизм. Белые расисты становятся мейнстримом. Расовый подход Трампа к экономическим трудностям привлекателен настолько, что находит сторонников в самых неожиданных местах. Небольшая, но громогласная часть поклонников Берни Сандерса перешла в лагерь Трампа. С идеологической точки зрения это безумно — но, учитывая прецеденты праймериз, неудивительно. Праймериз демократов оказались самыми расово напряженными в истории США — штаты, в которых черные или латиноамериканцы составляли больше 10% населения, почти все проголосовали за Клинтон.
Белые, придерживающиеся различных идеологий, теперь объединяются под знаменами Трампа. Некоторые из них либо повторяют, либо одобряют расистские взгляды Дональда, добавляя в свои справедливые жалобы на экономическое положение дозу уродливого национализма. Одновременно с этим столь расхваливаемый экономический подъем США никак не помог создать новые хорошо оплачиваемые рабочие места. В результате белый популизм не только растет, но и быстро становится часть американской политики.
Третье наследство Трампа — упадок медиа. Не стоит закрывать глаза на роль, которую медиа сыграли в карьере Трампа, хотя презирать ее, безусловно, стоит. Но что имеем — не храним, потерявши — плачем. С января этого года множество изданий либо закрылось, либо начало увольнять сотрудников: Al Jazeera America, Mashable, HuffPost Live, Yahoo News, Guardian, New York Times и так далее. Страх перед упадком, царящий в медиаиндустрии, стал одной из причин, по которым журналисты вцепились в Трампа. Боссы телеканалов вроде Лесли Мунвса заявляли, что даже если кампания Трампа «плоха для Америки, она чертовски хороша для CBS». Другие новостные сети с этим согласны; СNN даже наняла бывшего менеджера кампании Трампа Кори Левандовски (который однажды напал на журналистку).
Когда поезд Трампа встанет, новостные каналы потеряют еще больше денег, уволят еще больше сотрудников. Это приведет к тому, что действия новой администрации не получат должного освещения, что приведет к еще большему политическому расколу. Медиа поняли, что насилие, беспорядки и ксенофобия приносят клики и деньги. Этот урок не нов — как говорится, «if it bleed, it leads». Тем не менее президентская гонка 2016 года показала, что экстремизм в мейнстриме приносит деньги. Две группы недовольных — сторонники Трампа и Сандерса — ненавидят Хиллари, ее сторонников и вообще небелых. Но их будут показывать как одну из политических «сторон», а вовсе не как угрозу всем остальным американцам. И, как это было с Трампом, первоначальный шок пройдет. Экстремистские идеи, обсуждаемые всерьез, приведут к тому, что американцы просто перестанут понимать, что значит «экстремизм».
Что будет делать проигравший Трамп? Инсайдеры предсказывают появление Trump News, медиаимперии, работающей на тех, кого один из экспертов назвал «людьми, у которых давно отобрали голос». Если эта медиаимперия будет идти по стопам избирательной кампании Трампа, в число «лишенных голоса» попадут члены ККК, ополченцы и бытовые ксенофобы. Trump News наверняка будет обсуждать теории заговора и лгать, тем самым еще больше мутя воду в и без того мутных медийных потоках.
Вот лишь три аспекта возможного поражения Трампа на выборах. Но все они разделяют один принцип — нормализацию экстремизма. Трамп вывел на сцену аутсайдеров, выявил слабость медиа и двухпартийной системы, ожесточил общество. Победит он или проиграет — уже не так важно. Благодаря Трампу в политической культуре США произошел резкий и опасный поворот. В ноябре Америка не обязательно станет страной Дональда Трампа — на бумаге. А на деле нам всё равно придётся в ней жить.
Оригинал материала на сайте Foreign Policy
