«Зачем мне создавать актив, если я могу купить его у вас дешевле, чем вы его построили?»
— Айван Глазенберг
Признаюсь, когда неделю назад я узнал, что Сбербанк заявил в качестве спикера на своей металлургической конференции генерального директора Glencore Айвана — ну или по-нашему Ивана — Глазенберга, я был очень удивлен. Почему? Потому что для мира сырьевых ресурсов Глазенберг — это то же самое, что, скажем, Цукерберг для мира интернета, и топовые глобальные банки конкурируют за право пригласить его на свои ключевые мероприятия, а тут достаточно проходная конференция «Сбера» в Москве… Но 7 декабря все встало на свои места: Игорь Сечин доложил президенту Путину об удачной приватизации 19,5% «Роснефти», а Айван, судя по всему, приезжал в Москву для финализации сделки по вхождению (вместе с Катарским суверенным фондом) в капитал крупнейшей российской компании.
Широкой российской общественности имя Glencore, скорее всего, ни о чем не говорит, хотя эта компания имеет весьма тесные связи как с российскими сырьевыми олигархами, так и советскими номенклатурными бонзами. Кто стал стратегическим инвестором и партнером вотчины Игоря Сечина?
Glencore — это аббревиатура, которая расшифровывается как Global Energy Commodity Resources. Вот что они сами пишут о себе на корпоративном вебсайте:
«Мы являемся одним из крупнейших в мире диверсифицированных и вертикально-интегрированных производителей, переработчиков и трейдеров сырьевыми товарами».
Карта интересов Glencore
Медь, уголь, железная руда, алюминий, цинк, сахар, зерно, нефть; 160 тысяч сотрудников в 50 странах мира, головной офис в Швейцарском Цуге, регистрация на острове Джерси; приоритеты бизнеса (помимо максимизации прибыли акционеров) — социальная ответственность и устойчивое развитие; улыбающиеся рабочие в чистой униформе на корпоративных фото… Кажется, что перед нами классическая ресурсная компания с довольно банальным стратегическим фокусом и набором лицемерных общечеловеческих ценностей. Однако «за всяким большим состоянием кроется преступление», и чтобы понять, что такое Glencore, нам нужно отправиться в далекий 1974 год — тогда амбициозный еврейский трейдер Марк Рич основал компанию Marc Rich + Co AG.
Наследие Марка Рича
Марк Рич (настоящее имя — Марсель Давид Райх) — фигура настолько противоречивая, что будучи отцом-основателем Glencore, он не удостоился даже крохотного раздела на официальном сайте компании. Биография Рича-Райха настолько занимательна, что он мог бы легко стать прототипом злодея для очередной серии бондианы. Со всеми сопутствующими атрибутами: гражданство четырех стран, дружба с африканскими диктаторами и арабскими шейхами, красивые женщины и кубинские сигары.
Марк Рич: чем не Доктор Зло?
Наш герой родился в Антверпене, но уже в 7-летнем возрасте переезжает с семьей в США, спасаясь от нацистов. Пытается учиться в Нью-Йоркском университете, но практически сразу его бросает, чтобы начать работать в солидной трейдинговой фирме Phillipp Brothers, которая на тот момент активно развивает бизнес в странах третьего мира. Благодаря успешной работе в Боливии, Испании, на Кубе и Ближнем Востоке, Рич довольно быстро становится старшим трейдером и, что важнее, обзаводится сетью важных знакомств среди тех, кому «приличные люди руки не подают». Он также стоит у истоков создания спотового рынка нефти — покупает черное золото по фиксированной цене с моментальным переходом права собственности, в то время как крупные нефтяные компании предпочитают работать по долгосрочным контрактам.
Звездный час Марка наступил 17 октября 1973 года, когда ОПЕК объявила о введении нефтяного эмбарго в знак протеста против поддержки Израиля западными странами. Пользуясь инсайдерской информацией, полученной от ближневосточных партнеров, Рич закупается черным золотом накануне нефтяного кризиса, а через несколько месяцев продает его в 4 раза дороже, принеся Philipp Brothers сотни миллионов долларов прибыли. Справедливо считая себя автором сделки века, Марк требует от своего работодателя соответствующий бонус, но получает отказ, и решает создать собственную трейдерскую компанию «с блекджеком и шлюхами» (буквально так — дальше станет понятно, почему). Вместе с партнером Пинхусом Грином Рич регистрирует в швейцарской деревушке Баар фирму имени себя, и вскоре переманивает туда значительную часть коллег и клиентов.
И вот здесь талант Марка Рича разворачивается в полную силу: через десятки подставных фирм и офшоров он ведет дела с сандинистами в Никарагуа, народно-освободительным движением в Анголе, аятоллами в Иране и Муаммаром Каддафи в Ливии. При этом наш герой максимально аполитичен: покупает медь у коричневого Пиночета, а никель у красного Кастро. Мало того, он умудряется продавать иранскую нефть заклятому врагу Ирана Израилю через систему тайных трубопроводов. Делая бизнес там, куда все остальные боятся лезть, Рич зарабатывает миллиарды, но его бурная деятельность начинает привлекать все больше и больше внимания федерального правительства США. До поры до времени нашему герою сходит с рук очень многое (в том числе поставки нефти в ЮАР эпохи апартеида в обход международных санкций). Но Марк в конце концов переходит черту — продолжает торговать с иранцами после того, как те берут в заложники 50 американских граждан.
В 1983 году молодой федеральный прокурор Южного округа Нью-Йорка Руди Джулиани (да-да, тот самый) выдвигает против Марка Рича обвинения по 65 пунктам, включая многочисленные эпизоды мошенничества, вымогательства и коррупции, уклонение от уплаты налогов и нарушение санкций против Ирана, Ливии и Северной Кореи. Марку грозит до 300 лет тюрьмы.
Рич и Джулиани
Спасаясь от преследования, Рич бежит в Швейцарию, где много лет живет в условиях строжайшей конспирации, опасаясь ареста и экстрадиции. Разумеется, в таком положении ему трудно руководить своей империей (к тому же неудачные сделки в попытке манипулировать рынком цинка приносят многомиллионные убытки). Марк постепенно отходит от дел и в 1994-м продает свою долю в компании оставшимся партнерам, которые практически сразу проводят ребрендинг и называют фирму Glencore.
Интересно, что спустя несколько лет, в 2001 году, президент США Билл Клинтон в последние часы (или даже минуты) президентского срока подписывает указ о помиловании Марка Рича. Только представьте себе картину: ясный январский вечер в округе Колумбия, самый обаятельный президент самой демократической страны мира сидит в кабинете с листом бумаги в руках. Подумав немного и покачав головой, он берет перо фирмы Townsend и одним росчерком освобождает от уголовной ответственности человека, который 15 лет провёл в списке FBI Most Wanted. После этого президент встает, надевает пиджак, выключает свет и покидает Белый дом навсегда.
Спустя некоторое время выяснится, что жена Марка делала крупные пожертвования в адрес Демократической партии США и непосредственно фонда четы Клинтон — а ещё за Рича очень сильно просило высшее политическое руководство Израиля (злые языки даже поговаривали, что Марк был агентом Моссада и этим объясняли его удивительную способность так долго ходить по лезвию ножа).
Хиллари Клинтон и жена Марка Рича Дениз: сладкая парочка
Glencore сегодня
Но вернемся к Glencore. Новое руководство старательно избавляется от имиджа нечистого на руку трейдера, и при этом агрессивно расширяет свой бизнес. В 2002 году главой Glencore становится южноафриканский еврей Айван Глазенберг (русское имя ему, скорее всего, дал папа, выходец из Литвы), возглавлявший до этого угольное подразделение трейдингового гиганта. Айван начинает радикальные перемены: oн собирается превратить Glencore в респектабельную ресурсную компанию. Глазенберг приглашает в совет директоров седовласых англичан из Дойче Банка, Креди Суисс и Бритиш Петролеум (бывший глава BP Тони Хэйворд сейчас является председателем совет директоров), нанимает лондонское пиар-агентство Finsbury для улучшения имиджа фирмы в СМИ. В 2011 году Glencore становится публичной компанией, разместив акции на Лондонской и Гонконгской биржах. Топ-менеджеры в одночасье превращаются в миллионеров, Глазенберг — в миллиардера. Время для листинга выбрано великолепно, так как цены на сырье исключительно высоки. Это позволяет Glencore разместиться, как говорят брокеры, «на хаях». Один из банкиров, готовивших сделку, заметил: «Ребята из Glencore не из тех, кто оставляет крошки на столе. Если они решили откэшиться сейчас, значит, мы на пике сырьевого цикла». Так и случилось: с момента IPO капитализация компании только падала, и сейчас акции Glencore стоят на 25% ниже, чем в 2011 году.
Офис Glencore в Лондоне (отвечает за нефтегазовые контракты) и штаб-квартира в Баре (кантон Цуг, Швейцария). Еще есть офис в Роттердаме, который занимается сельскохозяйственными контрактами
Понимая, что трейдинговый бизнес сам по себе очень рискован и сильно зависит от воли контрагентов, Айван решает пойти по пути вертикальной интеграции и начинает приобретать добывающие активу по всему миру, а также ведет переговоры по слиянию с горной компанией Xstrata, крупным производителем угля, меди, никеля и цинка. В 2013 году Glencore приобретает Xstrata за 30 млрд долларов — самая большая сделка в истории горно-металлургической отрасли.
Интересно, что став мультимиллионерами, трейдеры Glencore продолжают оставаться трудоголиками, не особенно склонным к понтам и тусовкам. Инсайдеры описывают корпоративную культуру Glencore как «меритократию по-волчьи»:
Glencore все еще жив и успешен только потому, что на матерых волков, сидящих наверху, снизу смотрят молодые голодные волки в надежде на то, что старики рано или поздно не выдержат чудовищного рабочего ритма. Работая в Glencorе, будь готов получать по 500 писем в день, отвечать на звонки 24 часа в сутки и по первому же требованию собрать чемодан и отправиться в какую-нибудь дыру в Африке или Латинской Америке.
При этом швейцарский офис компании совсем не похож на трейдинг-флор в инвестиционном банке или на Нью-Йоркской бирже: никто не бегает, не суетится, не пытается перекричать соседа, разговаривающего по телефону. Как раз наоборот: там тихо и практически безлюдно, потому что большинство сотрудников проводят 80% времени, объезжая активы, поставщиков и клиентов. Забавно, что двор штаб-квартиры Glencore украшает минималистическая скульптура в виде пирамиды с шаром, вмонтированным в вершину — конструкция вообще-то должна символизировать глобальность бизнеса компании, но многим напоминает знаменитый масонский символ «Всевидящее око».
Хотя новый менеджмент компании сделал все, чтобы максимально дистанцироваться от скандального имени Марка Рича, его призрак и по сей день витает над Glencore, и трейдеры, которых он в свое время взрастил, не чураются эффективных, но не очень этичных и не всегда законных методов ведения бизнеса:
— По сведениям «Би-би-си» (передача «Панорама»), в 2002 году колумбийские полувоенные формирования расстреляли 10 крестьян в попытке захватить землю под разработку угольного разреза в местечке Эль Прадо. По чистой случайности именно дочка Glencore Prodeco много лет пыталась получить концессию на добычу угля в этом районе.
— В 2005 году Glencore в числе целого ряда других трейдеров обвиняли в том, что компания платила большие откаты иракским чиновникам за право на участие в программе «Нефть в обмен на продовольствие». Причем если голландского трейдера Vitol признали виновным и обязали выплатить штраф в 17 млн долларов, то Glencore снова вышел сухим из воды.
— Во время кризиса 2008 года Glencore при поддержке ортодоксального израильского бизнесмена Дана Гертлера (имеющего, по данным МВФ, коррупционные связи с президентом ДР Конго) приобрел за несколько сотен миллионов фунтов одну из крупнейших медных компаний Африки Katanga Mining, размыв в ходе нескольких сделок долю миноритарных акционеров в 9 раз.
— В 2012 году «Би-би-си» опубликовала свидетельства использования детского труда на конголезской шахте Тивезембе, у которой Glencore покупал концентрат. Некоторым детям было всего 10 лет.
— В 2009 году правительство Замбии и независимый аудитор Грант Торнтон обвинили Glencore в уклонении от уплаты налогов путем продажи медного концентрата с рудника Мопани одной из своих трейдерских дочек по заниженным ценам. Кроме того, по мнению правительства Замбии и ряда общественных организаций, деятельность медеплавильного завода в городке Муфулира привела к ужасному загрязнению воздуха и воды, кислотным дождям и резкому росту респираторных заболеваний у более чем 5 миллионов жителей региона.
— И наконец, если верить Reuters, в 2012 году Glencore продавал алюминий Иранской алюминиевой компании (Iralco) — поставщику государственной ядерной программы исламской республики.
Официальные представители компании, разумеется, все отрицали.
Эффективные менеджеры Glencore и динамика цены акций
В то же время с чисто операционной и финансовой точки зрения деятельность Glencore в последние годы сложно назвать успешной. Резкое падение цен на сырьевые товары в начале текущего года обвалило капитализацию Glencore в 5 (!) раз. Агрессивная скупка не всегда качественных активов в предыдущие годы привела к чрезмерному росту долга, что вынудило компанию привлекать капитал через выпуск акций по крайне низкой цене и продавать в авральном режиме непрофильные активы. Если бы цены на металлы продержались на мартовских уровнях в течение всего 2016 года, Glencore мог оказаться на грани банкротства. Но благодаря очередному витку мер по стимуляции экономики Китая, цены на уголь, медь и алюминий восстановились, и Glencore снова бодр, весел и готов к новым свершениям, что мы и могли наблюдать 7 декабря этого года.
Зачем Glencore решил поучаствовать в приватизации «Роснефти»? Прежде чем попытаться ответить на это вопрос, давайте отправимся в 90-е годы прошлого века — посмотрим, что связывает швейцарского трейдера с Россией.
Glencore в России
В начале 90-х бизнес Glencore (тогда еще Marc Rich + Co) переживал не самые лучшие времена.
В результате операции «Буря в пустыне» Ирак и Кувейт (два основных контрагента на Ближнем Востоке) прекратили всякое сотрудничество. К власти в ЮАР пришел Мандела, и вместе с международными санкциями ушли в небытие сверхприбыли от поставок нефти. В Латинской Америке дела тоже шли не очень: местные олигархи стали умнее и научились вести дела напрямую с конечными потребителями, постепенно отказываясь от услуг посредников. Поэтому коллапс Советского Союза стал для Марка Рича сотоварищи просто манной небесной.
Швейцарский трейдер уже имел опыт сотрудничества с советским Внешторгом: он поставлял в СССР зерно и сахар в обход действующих «афганских» санкций, а вывозил цветные металлы (прежде всего алюминий). Журналист Пол Хлебников (убитый в 2004 году чеченскими бандитами) предполагал, что большинство этих внешнеторговых операций были лишь прикрытием для вывода за границу партийной кассы КПСС, но никаких прямых доказательств предоставить не смог. Интересно, что со стороны КГБ вопросами предотвращения утечки капитала за рубеж в это самое время занимался сотрудник посольства СССР/РФ в Лондоне Александр Лебедев, который чуть позже основал (непонятно на какие средства) Национальный резервный банк, где в 90-е успел поработать зампредом Андрей Леонидович Костин. Но это, разумеется, чистое совпадение.
Итак, разваливающаяся советская система открывала безграничные возможности. В 1992 году новоизбранный президент Борис Ельцин подписал указ, разрешающий толлинг — переработку российскими предприятиями зарубежного давальческого сырья за фиксированную плату. Рич не преминул этим воспользоваться (именно он, а не Дерипаска и братья Черные первым взял на вооружение этот метод). Схема действовала так: трейдер поставлял на алюминиевые комбинаты сырье (глинозем) и кредитовал их деньгами для производства алюминия. Комбинат расплачивался готовой продукцией с серьезным дисконтом к рынку, а Рич экспортировал алюминий по общемировым ценам. Никаких налогов (кроме НДС на переработку сырья, стоимость которого занижалась по договорённости с директорами заводов) не платилось, а чиновники и «красные директора» получали свою долю от экспортной прибыли прямо на счета в Швейцарии.
Но больше всего Марка Рича интересует нефть, и именно поэтому его основным партнером в России вскоре становится первый советский миллионер Артем Тарасов, который каким-то чудесным образом получил от правительства Ельцина лицензию на экспорт мазута с правом держать выручку за рубежом. Методы, которыми Рич добился расположения советского кооператора, не отличались особой изобретательностью. Вот как описывает это сам Тарасов в своей книге «Миллионер»:
Люди Рича, которые занимались покупкой нефти и нефтепродуктов, сразу сообразили: наконец-то появилась замечательная лазейка, с помощью которой можно торговать в обход государства, а значит, вне всяких лимитов и отчетности! Поэтому они решили меня хорошенько обработать, чтобы клиент номер один не ушел на сторону…
Артем Тарасов, родом из армянской семьи. Первый легальный советский миллионер, бывший депутат Госдумы. С 2000-х большую часть времени проводит в Лондоне, коллекционирует галстуки с изображением рыб
Меня поселили в люксе престижной гостиницы «Меридиан» на Пикадилли. Арендовали яхту с оркестром и роскошным угощением, которая плавала по Темзе. Сняли несколько ночных клубов, где мне предлагали взять любую танцовщицу в номер: все уже было оплачено за счет фирмы…
Конечно, это очень подействовало на мою неокрепшую советскую психику, и вскоре я безоговорочно считал «Марк Рич» самой лучшей зарубежной фирмой всех стран и народов. Несколько дней я очень вкусно ел, пил, путешествовал, рыбачил на корабле, слушал оркестр, игравший в мою честь, и в итоге, конечно, контракт подписал.
Кроме того, вернувшись в Москву, я познакомил представителей Рича с товарищем Челинским, тогдашним министром хлебной промышленности России, и вскоре фирма «Марк Рич» уже меняла по бартеру российские нефтепродукты на аргентинское зерно, получая на этих операциях миллиардные прибыли…
Однако сладкая жизнь Marc Rich + Co в постсоветской России быстро закончилась. После приватизационных сделок 1993 года «красных директоров» и советских предпринимателей сменили олигархи-комсомольцы, многие из которых долгое время проработали мальчиками на побегушках у ЦКовских боссов (Вексельберг, например, был в кооперативе у Тарасова ответственным за алюминиевые кабели). Эта новая поросль оказалась гораздо умнее — комсомольцы начали сколачивать финансово-промышленные группы и решили, что посредники им не нужны. Постепенно швейцарского трейдера отжимают от самых лакомых сделок, а тут еще и Марк Рич уходит на покой.
Но Glencore не хотел просто так терять российский рынок. В соответствии с изменённой стратегией новый менеджмент компании начинает делать прямые инвестиции в интересующие фирму активы, чтобы гарантировать стабильность экспортных контрактов. В течение 1994–1998 годов швейцарцы (как сейчас модно говорить, «новгородцы») входят в капитал ряда металлургических предприятий на Урале и в Приморье. И самое главное: они триумфально возвращаются в алюминиевый бизнес. В 1996 году на презентации для инвесторов в Лондоне фирма Krazpa Metals NV (50% акций которой принадлежало Glencore) объявляет, что она стала главным маркетинговым партнером Красноярского алюминиевого завода, заменив трейдера AIOC, чей директор Феликс Львов был убит незадолго до того в Москве. Спустя 10 лет, в 2006 году, Glencore сливает свои глиноземные активы с заводами Вексельберга и Дерипаски, образовав таким образом компанию «Русал». Сегодня Glencore принадлежит 8,75% акций крупнейшей алюминиевой компании России.
Андрей Костин (ВТБ), Айван Глазенберг (Glencore) и Олег Дерипаска (Русал)
Что касается нефтяной отрасли, то здесь Glencore также решил инвестировать в относительно небольшие компании. Самой известной из них была «Русснефть» Михаила Гуцериева, и эта инвестиция оказалась весьма проблемной (в 2007 году против «Русснефти» завели уголовное дело, Гуцериев скрывался в Лондоне, но потом чудесным образом решил все проблемы).
В торговле российской нефтью доля Glencore до недавнего времени неуклонно сокращалась: из самых лакомых контрактов их вытеснил трейдер Gunvor путинского приятеля Геннадия Тимченко. Такие гиганты индустрии, как «Роснефть» и «Газпром нефть» вообще не допускали Glencore до тендеров. Однако ситуация внезапно изменилась в 2012 году, когда «Роснефть» возглавил Игорь Иванович Сечин. Gunvor начал проигрывать тендеры, которые стали уходить иностранным трейдерам Vitol, Trafigura и, конечно же, Glencore. Не совсем понятно, сдал ли Gunvor свои позиции в честной конкурентной борьбе или же максимально сократил бизнес в России по просьбе Кремля, которому надоели многочисленные журналистские расследования связки Путин-Тимченко, но факт в том, что Glencore прочно занял его место.
И вот здесь мы подходим собственно к приватизации пакета «Роснефти». Дальнейшее — субъективное мнение автора, основанное, однако, на некотором понимании индустрии.
Во-первых, сделка прошла без малейших утечек информации. Для всех ведущих деловых СМИ, будь то Bloomberg, Reuters, FT или «Ведомости», эта новость стала таким же сюрпризом, как и для широкой общественности. Очко Павлу Федорову (человеку, который реально управлял процессом).
Во-вторых, сделка действительно совершена на рыночных условиях, и выгодна как «Роснефти», так и российскому бюджету.
В-третьих, это еще один удар по негласным санкциям в отношении российских компаний, ценные бумаги которых из-за регуляторных ограничений не могли покупать очень многие инвесторы. Деньги из США и Европы действительно возвращаются на российский рынок и, скорее всего, в 2017 году этот поток только усилится.
Зачем эта инвестиция Glencore? Скорее всего, это просто возможность увеличить долю на рынке (+220 тысяч баррелей в сутки) и нарастить маркетинговую прибыль. Немного очень грубой математики. Предположим, что Glencore с помощью разных трейдерских штучек сможет заработать 1% на каждом барреле нефти, что равно примерно 55 центам при цене 55 долларов за баррель. 220 000 x $0.5 × 365 = $40 миллионов прибыли. Своих денег Glencore при этом дает всего лишь 323 млн долларов, то есть мы получаем возврат на инвестиции где-то в районе 12–13%, что совсем неплохо при сегодняшних аномально низких процентных ставках (и это еще без учета потенциального роста акций «Роснефти» в будущем). Кроме того, здесь присутствует еще и личностный фактор. Glencore, мягко говоря, недолюбливает своих коллег по цеху из Trafigura (тоже выходцев из Marc Rich + Сo), позиции которых в России драматически усилились в последние пару лет, и сделка с «Роснефтью» — это своеобразный триумф Глазенберга, победа над Джереми Вейром (директором Trafigura).
Подытожим: «Роснефть» получила в качестве инвестора довольно сложного пассажира, но Glencore готов (по крайней мере, пока) работать на условиях Сечина. С другой стороны, Глазенберг (помимо прочих талантов) когда-то был чемпионом ЮАР по спортивной ходьбе, а эта легкоатлетическая дисциплина предполагает терпение, грамотное распределение сил и, самое главное, стратегическое планирование.
Глазенберг
Также читайте: «Жизнь реальных хозяев РФ»
