Политический климат, сложившийся в Европе последних десятилетий, трудно назвать комфортным для человека консервативных взглядов. Быть правым сложно — в ответ на любое непопулярное мнение прогрессивная общественность готова клеймить, бойкотировать, запрещать и не пущать. За списком примеров далеко идти не нужно — любой человек, интересующийся политикой, навскидку вспомнит несколько случаев безумной левой истерии с обвинениями в фашизме тех, кто от него бесконечно далёк.
Неудивительно, что в ФРГ, государстве, на котором держится социал-бюрократическая махина Европейского Союза, всё это цветёт пышным цветом. В то время как правительство фрау Меркель впускает в страну полчища безумных дикарей с севера Африки, германские СМИ стыдливо молчат о национальности преступников — к чему их обязывает кодекс совета прессы, явно лояльного государству. Когда Sächsische Zeitung в июле прошлого года пошла против такой политкорректности, немецкий союз журналистов, разумеется, был возмущён. Впрочем, этот случай, конечно, меркнет по сравнению с несколькими днями молчания после массовых изнасилований в Кёльне.
Практически все немецкие СМИ поддерживают заданную правительством программу, однако делается это на таком уровне, что пропагандой это назвать весьма сложно. Аккуратность и профессионализм журналистов помогают создать ощущение свободы слова и плюрализма мнений — но голоса изданий и каналов неизменно сливаются в более или менее стройном хоре. Разумеется, не всем немцам нравится такое положение дел: «Lügenpresse», дословно «лживая пресса» — один из главных лозунгов движения PEGIDA, выступающего против исламизации, мигрантов и ограничения свободы слова. С «Пегидой», которую в своё время клеймили и поносили все кому не лень, связан ещё один характерный эпизод: антифашистская активистка, возмущённая антииммигрантскими протестами населения Дрездена, в качестве перформанса написала на своём малопривлекательном обнажённом теле «Bomber Harris, do it again!», намекая на маршала королевских ВВС Артура Харриса, с лёгкой руки которого Дрезден в феврале 45-го сровняли с землёй. СМИ, естественно, назвали выходку «смелой и провокационной».
В этой праздничной дружбонародной атмосфере и зародилась партия, о которой пойдёт речь. В 2013 году, после очередного пакета мер по укреплению Евросоюза, продвинутого «правоцентристской» партией христианских демократов, некоторым политикам стало ясно, что действительно консервативных партий в стране нет. ХДС, заявляемую в качестве таковой, скорее характеризует альт-райтовский термин «cuckservative». Именно из её рядов вышли основатели новой правой партии, образованной из сложившихся чуть ранее либерально-консервативных политических сообществ и названной Alternative für Deutschland («Альтернатива для Германии»). Председателями на первом собрании были выбраны экономист и политик из ХДС Бернд Луке, публицист Конрад Адам и Фрауке Петри, доктор химических наук и предприниматель — на данный момент свой пост председателя сохранила только она.
Программа, предложенная партией, радикально противоречит ценностям европейских социал-демократов: «Альтернатива» полагает Еврозону тупиковым проектом, приносящим вред более обеспеченным государствам Европы. В связи с этим предлагается роспуск экономического союза и возвращение к национальным валютам. Другой значимой частью программы является поддержка традиционных ценностей: семейная и, пардон, гендерная политика АдГ имеет ярко выраженную антифеминистическую направленность, в рядах партии присутствует большое количество христианских консерваторов. Но больше всего немецких левых и сочувствующих им пугает позиция новых правых относительно ислама и мусульман: в основном документе партии значится, что, вопреки заявлениям многочисленных общественных деятелей, религия мира и добра не является и не может быть частью Германии. Программа АдГ предполагает полный запрет на строительство минаретов, ношение никабов в общественных местах, а также хочет законодательно лишить население удовольствия слушать голос муэдзина, созывающего окрестных мусульман на намаз — зачастую песнопения с минарета ещё и усиливаются громкоговорителем, что наверняка стимулирует у немцев, живущих неподалёку от мечети, мультикультурализм и толерантность. Мечети при этом не должны строиться и обслуживаться за счёт мусульманских государств, иностранных инвесторов или организаций, ценности которых противоречат конституции, а проповедовать в них «Альтернатива» хочет позволить лишь имамам, получившим образование в немецких университетах и на немецком языке. Впрочем, интегрированные, законопослушные мусульмане должны быть приняты обществом — до тех пор, пока свобода вероисповедания не нарушает государственные законы и права человека, её следует поддерживать.
Среди других пунктов программы значится курс на усиление прямой демократии (то, за что на правых по всему миру вешают ярлык «популистов» — действительно, не решать же населению самостоятельно, как ему жить), осторожный скептицизм в отношении глобального потепления и защита атомной энергии, ужесточение законов о защите персональных данных (актуально в свете скандалов с американскими спецслужбами) и реформа миграционной политики. Но пожалуй самым интересным моментом является то, что АдГ напрямую декларирует свою ориентацию на национальное государство: цель партии — не просто выход ФРГ из Еврозоны, но полный демонтаж надгосударственной экономической структуры и «ренационализация». Политолог Марсель Левандовски сформулировал основные позиции внешней политики немецких новых правых в виде четырёх дихотомий: «суверенная нация против европейского сверхгосударства», «субсидиарность против централизма Брюсселя», «граждане против элит» и «немецкие плательщики — иностранные покупатели». Евросоюз как таковой не противоречит ценностям партийной программы — но очевидно, что ЕС без Еврозоны будет далеко не тем, чем он является сейчас.
Помимо прочего, «Альтернатива для Германии» позиционирует себя в качестве идейной наследницы мирного переворота, положившего конец существованию ГДР. На официальном сайте партии приведена, в числе прочих, цитата одного из кандидатов в парламент: «1989 год показал, что вместе мы способны что-то изменить».
Практика показала, что такие взгляды на будущее ФРГ поддерживает немалое количество немцев: на своих самых первых выборах (в Бундестаг, общенемецкий парламент, и в региональный парламент земли Хессен) АдГ получила более 4% голосов избирателей — и побила тем самым рекорд успешности первого выхода партии на выборы, державшийся с 1953 года, хоть этот успех и не принёс ей парламентских кресел (в Германии для попадания в парламент партия должна набрать более 5% голосов). В 2014 году «Альтернатива» получила сразу 7% на выборах в европейский парламент, а также завоевала места ещё в трёх земельных парламентах, в среднем набрав по 11%.
Ну а потом грянул миграционный кризис.
На выборы потянулись те, кто раньше не голосовал; центристы, склонявшиеся влево, потихоньку сместились вправо, и «Альтернатива для Германии» начала набирать всё более солидный вес. В начале 2015 года, когда поток гостей из-за моря был сравнительно небольшим, новые правые получили довольно скромные 5,5% и 6,1% на выборах в парламенты Бремена и Гамбурга. А вот региональные выборы следующего, 2016 года, проходили в совсем иной обстановке: в Берлине, Баден-Вюртемберге и Райнланд-Пфальце уставшие от бесконечного гостеприимства собственного государства немцы отдали молодой партии солидные 12–15%. Немаловажную роль здесь сыграли резолюции АдГ в связи с кризисом: в сентябре 2015-го партия предложила существенно ужесточить миграционное законодательство и урезать социальные пособия для беженцев, а спустя ещё два месяца выпустила документ, в котором безопасность государства и его граждан скромно полагалась чем-то более важным, чем предоставление права на убежище всем, кто его просит. В качестве конкретных мер новые правые предложили ввести лимит на приём иммигрантов и запретить тем, кто уже въехал, протаскивать в страну свои многочисленные семейства.
Населению явно понравились такие проекты: в Саксонии, на родине «Пегиды», связь с которой у АдГ прослеживается, кажется, на всех уровнях, кроме официального, «Альтернатива» взяла сразу 24,3% голосов, уступив лишь 5% традиционно лидировавшим христианским демократам. «Левые» и социал-демократы при этом существенно потеряли в весе: первые лишились трети своих мест в ландтаге, вторые — сразу половины. Четверть голосов для националистической партии в современной Германии — сногсшибательный успех: национал-демократы из НДПГ вот уже сорок с лишним лет прозябают в «пятипроцентном гетто», изредка получая пару-тройку мест в региональных парламентах, но ни разу не добравшись до Бундестага. Уверенное продвижение АдГ привело левых в панику: перед выборами в ландтаг Мекленбурга-Передней Померании социал-демократы, традиционно опережавшие ХДС на несколько пунктов, явно теряли голоса, и не просто теряли, а проигрывали их новому и пугающему врагу. Несчастная НДПГ выступала для левых боксёрской грушей: с самого начала её существования партию подозревают (в целом небезосновательно) в связях с нацистскими группировками, ведомство по охране конституции ФРГ причисляет её к правоэкстремистским — короче говоря, идеальные кандидаты для запугивания электората страшными фашистами, рвущимися к власти. С «Альтернативой» же всё далеко не так просто: как простодушно пожаловалась в своём выступлении Катарина Барли, генеральный секретарь СДПГ, «их сложно на чём-то поймать».
Катарина Барли из СДПГ и митинг НДПГ в мае 2016 г.
АдГ и правда старательно избегает даже минимальных поводов для подобных обвинений, что в целом характерно для новых правых — вспомним, как Марин ле Пен привела к популярности свою партию, изгнав из неё собственного отца, распугивавшего избирателей ультраправой риторикой. В мае 2016-го, после продолжительных внутрипартийных споров, «Альтернатива» официально запретила членам партии выступать на митингах «Пегиды» и появляться на них с партийной символикой.
Имели место и более интересные случаи. В начале лета 2016-го разразился скандал вокруг книги Вольфганга Гедеона, депутата из правого крыла партии: в ней семидесятилетний хирург, в молодости пламенный марксист, а ныне ультраправый эзотерик, высказал откровенно антисемитские взгляды, назвав Холокост «гражданской религией Запада» и «продуктом оруэлловского министерства правды», а иудаизм — внутренним врагом Европы (внешним, естественно, является ислам). В книге упоминались в том числе и «протоколы сионских мудрецов». Йорг Мойтен, глава регионального отделения АдГ и сопредседатель партии, немедленно потребовал исключения Гедеона — репутационные риски оказались слишком серьёзными. Из-за того, что старик-антисемит затянул процесс, требуя экспертной оценки его высказываний, баден-вюртембергская фракция даже раскололась надвое. Лишь личное вмешательство председателя Фрауке Петри помогло завершить процесс. Конфликт разрешился, и к октябрю отделение партии воссоединилось.
Это не единственный скандал, в котором фигурируют Холокост и члены «Альтернативы»: Бьорн Хёке, важная партийная фигура, глава отделения АдГ в Тюрингии и пламенный оратор, выступая в начале этого года перед молодёжной организацией партии в Дрездене, сказал буквально следующее: «Мы, немцы — и я сейчас говорю не о вас, патриотах, собравшихся здесь сегодня — мы, немцы, наш народ — единственный народ мира, установивший в центре своей столицы памятник собственному стыду». В той же речи он призвал «совершить поворот на 180 градусов в восприятии политики и истории». Пожалуй, несложно себе представить, какую реакцию такие высказывания вызвали у общественности и какими ярлыками наградили Хёке левые политики и члены еврейских организаций. Представители организации по охране конституции ФРГ (это именно те, кто решают официально, кто фашист, а кто нет) заявили, что эта речь вынуждает их взять АдГ на карандаш. Естественно, вне зависимости от того, какая доля немецких новых правых считает, что Германии пора бы уже перестать извиняться перед всем миром, партия могла действовать лишь одним путём: Хёке был исключён решением федерального совета. Фрауке Петри, как и ряд других членов партии, выступила с официальным осуждением его речи как «противоречащей демократическим принципам АдГ».
Какой бы осторожной ни была общественная политика партии, сложно уберечь стремительно растущую организацию от внутренних расколов. Так, в 2015 году партию покинул один из её основателей, Бернд Луке: изменение вектора развития «Альтернативы» оказалось для него неприемлемым. Помимо чрезмерной, по его мнению, враждебности к исламу и мультикультурализму, важным фактором оказалась пророссийская настроенность большинства членов АдГ. Сам Луке в парламенте поддерживал введение и сохранение санкций против РФ в отличие от сопартийцев, относящихся к России скорее дружественно — что, опять же, весьма характерная черта для евроскептиков: здесь можно снова вспомнить Ле Пен, пообещавшую в случае своей победы на выборах признать Крым российским. Выйдя из партии, Луке основал свою собственную партию под названием «Либерально-консервативные реформаторы». Примерно 20% тогдашнего состава АдГ, недовольные набирающим внутри партии силу национал-консерватизмом и «правым популизмом», присоединились к Луке и на данный момент добились аж трёх кресел в региональных парламентах.
Бернд Луке, основатель АдГ, покинувший собственную партию
Несмотря на внутренние разногласия и многочисленность внешних противников, немецкие альтернативные правые неуклонно продолжают развиваться и подавать надежды. На первых парламентских выборах в этом году, прошедших в федеральной земле Саар, партия набрала скромные 6,2% — очевидную роль здесь сыграло расследование левацкого издания Stern («Звезда», прямо как российский телеканал), которое выявило связи важных чинов регионального отделения «Альтернативы» с одиозной НДПГ и близкими к ней организациями. Такой репутационный удар не мог пройти бесследно: АдГ сначала даже собиралась распустить саарскую фракцию, но до выборов оставалось слишком мало времени — пришлось идти на них со старым составом и пожинать плоды его неумеренности и радикализма. Зато упомянутые ранее прошлогодние выборы в Мекленбурге-Передней Померании прошли для евроскептиков весьма успешно: хоть обогнать социал-демократов пока не удалось, партия, набрав 20,8% голосов заняла второе место по количеству собранных голосов и на один процент обошла ХДС. Это привело к созданию «красно-чёрной», по официальным цветам СДПГ и христианских демократов, парламентской коалиции — специально для того, чтобы блокировать инициативы немецких националистов. Это, кстати говоря, популярная у немецких парламентёров практика: несколько партий, в данном случае разной степени левизны, объединяют усилия против одной, одинаково непривлекательной для них. Так произошло буквально везде, где АдГ получила значимое количество голосов, что, конечно, несколько умеряет оптимизм насчёт скорой победы евроскептиков.
Сложно судить, насколько скоро у партии фрау Петри получится повлиять на государство фрау Меркель. Так или иначе, в мае этого года «Альтернатива» дебютирует на выборах ещё в двух федеральных землях, а в сентябре пройдут уже вторые для молодой партии выборы в Бундестаг. Прогнозы неутешительны: пока всё, на что могут надеяться евроскептики в парламенте ФРГ — это перешагнуть пятипроцентный рубеж и, собственно, оказаться в парламенте. По сравнению с успехами националистических и правопопулистских партий в соседних государствах достижения «Альтернативы для Германии» выглядят весьма скромно, что неудивительно, учитывая культурно-исторический контекст и силу white guilt у немецкого народа. Впрочем, эти три года — только самое начало пути. А пока нам остаётся только порадоваться тому, что у немцев, недовольных своим государством, есть альтернатива.
