Несомненно, что в уходящем году было два главных слова. Слово первое — погром, неистовый выплеск вакхических страстей, выход смутных теней национального бессознательного в беспощадный свет реальности. С последующим в этой реальности разгромом арбузных палаток, поджогами торговых центров и перекрытием федеральных трасс. Мы надеемся, что в этом году вели достаточно подробную хронику возвращения исконно русского национального вида спорта и в каких-то дальнейших объяснениях «погром» не нуждается.
Второе слово года — «евроинтеграция», и вот тут, в отличие от простого, как клекот убегающих узбекских грузчиков, «погрома», возможны варианты толкования. Варианты понимания. Правильный и неправильный. Неправильное понимание «евроинтеграции» происходит из того, что вы падаете на колени перед второстепенными европейскими чиновниками и соглашаетесь подписать любые документы на любых условиях, неистово веруя, что сам акт подписания произведет благорастворение воздухов и обильное плодоношения земли (землю вы, впрочем, чуть раньше арендовали хозяйственным подразделениям Народно-Освободительной Армии Китая на 50 лет, так что вам остается только воздух). Евроинтеграция как самоунижение, как преклонение перед иностранцем, который приедет в скрипящих фашистских сапогах с моноклем и стеком, и, покрикивая «Шнель! Шнель!», от которого сладостно замирает сердце, переустроит общественные и государственные институции на началах разума и справедливости, подарит дитям — мороженое, бабе — цветы, а затем, как и подобает благородному «богу из машины», растворится в закате.
Что на самом деле написано в документах и с чего вдруг правительства находящихся в перманентном кризисе стран решили наносить вам добро и причинять реформы — неважно. Важен образ. «Придет Фриц и молча исправит всё». Точно так же для созревшей девушки неважны академические исследования по mating patterns, важна мечта о принце на белом коне, который посадит к себе на коня и увезет в страну добра и любви без коррупции, кумоства и вконец озверевших ментов.
Как можно заметить, это понимание «евроинтеграции» восходит к волшебной народной сказке, затрагивая архетипы народного сознания — и потому наиболее устойчиво к критике. Точнее, к критике вообще имунно, потому что если отказаться от сказки, от образа Меркель на белом коне, увозящей рдеющего от удовольствия Тараса в страну евролюбви и морщинистых старух, то что останется? Останется ничего. Нельзя отнимать у людей надежду, может быть, надежда — последнее, на чем они живут, разбей молотком реальности конно-фарфоровую Меркель — и разбежится вся Украина по окрестным странам, останется лишь пустое, бедное и голодное место. А так — может быть, Меркель, может быть, приедет, отмоет лестничную клетку и запретит паразиту Мыколе курить на лестничной площадке. Вот и сидят, ждут, жгут дрова в бочке, прислушиваясь время от времени: «Едет ли? Скоро ли? Вроде „цок-цок“! Или показалось?»
К сожалению, мы с вами выросли в культуре, где главный поэт — не бывший крепостной крестьянин, а потомственный аристократ, изрекший: «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей» (особенно пахнущих котиками карпатских европоселян). Поэтому у нас кроме неправильной «евроинтеграции», «евроинтеграции» как послушания несбыточной мечте, послушания отчаяния, есть еще и правильная «евроинтеграция». Евроинтеграция силы, мощи, ума и славы. Евроинтеграция как необходимость сменить коррумпированное правительство некомпетентных советских кегебистов, заменив многонационального «товарища полковника» (полкодырова) национальными технократами, бизнесменами, учеными и интеллектуалами, направляющими несметные доходы не на покупку недвижимости в Лондоне, но на «постиндустриальную индустриализацию», возвращение в страну полностью роботизированных производств (чем сейчас и занят Первый мир). На превращение царства уныния и полицейского террора в киберпанк-утопию со сверхлиберальным регулированием информации, превращение России в страну-убежище для хакеров, киберпиратов, сумасшедших и гениев, ищущих тихую гавань для своих безумных цифровых экспериментов, где их никогда не достанет ЦРУ и АНБ («Сноуден каждый день!»). На создание технически совершенных общественных и государственных институтов, используя в том числе уже имеющийся опыт общественных интернет-инициатив и их практической реализации. На модернизацию наших вооруженных сил и превращение их из устаревшей массовой армии XX века в профессиональную специализированную армию XXI века с боевыми экзоскелетами и ордами летающих и шагающих роботов. На возведение в культ интеллекта, свободы и независимости — тех ценностей, что лучшая часть русского общества хранит у себя в тулупе у сердца, пока вокруг бегают с факелами полицейские ищейки, стремясь выжечь саму возможность свободы мысли и действия. Тех ценностей, что нам особенно дороги не потому, что к нам приехали какие-то неопротестанские проповедники из страны гамбургеров и мексиканцев, а потому, что сотни наших соотечественников здесь и сейчас гниют по тюрьмам ради этих ценностей, оплачивая, освещая их своей жизнью, своей свободой, своей кровью.
Создав страну свободы мысли, свободы слова, свободы действия и свободы капитала, страну высоких технологий и высоких устремлений, мы действительно сможем провести евроинтеграцию. Только в обратном направлении, когда к нам, в землю свободы и информационной революции, потекут потоки беженцев из Союза Европейских Социалистических Республик, спасающиеся от всех этих брюссельских брежневых с их тысячами безумных ограничений (в том числе на распространение информации) и миллионами мусульман. Свет придет с Востока — где терпимость к варварам и «ограничение доступа к информации ради вашего же блага» воспринимается как государственное насилие, а не как общественный консенсус, основа бытия. Мы пропустили построение мультикультурного общества — и потому можем прыгнуть прямо в неизбежно следующий за ней национальный киберпанк, где культурные идентичности и информационные технологии кружатся в сложном и завораживающем танце, рождающем общество нового типа.
«Никто не поможет нам, кроме нас самих» — вот первый постулат русской евроинтеграции. Не нужна нам ваша сказка про Меркель на белом коне, мы весь XX век верили в сказки и умылись кровью так, что не дай бог никому. Русский надеется только на себя, остальные предадут или обманут, прислав пломбированный вагон с отнюдь не меркелями. «Наши ценности свободы и независимости выстраданы нами, и никто не имеет права нас учить» — вот второй постулат русской евроинтеграции. Даниила Константинова прямо здесь и сейчас пытают в суде электрошоком, и какая-то евросволочь будет учить нас свободе, демократии и независимости? Никогда. Это мы можем научить евросволочь тому, как оставаться свободными и независимыми в стране чекистских полковников и беспредельных чеченских боевиков, когда «репрессии» — это не «в вашем меню нет вегетарианских блюд, скандал!», а приходящие молчаливым серым матерям похоронки из лагерей. Это мы, не сошедшие с ума в царстве Путина и Кадырова, должны учить вас свободе, а не вы, ради свободы не делавшие ничего уже два поколения. «Нам не нужен загнивающий социалистический беззубый брежневский рай — нам нужна свободная, сильная и агрессивная страна, страна героев и подлецов, а не страна ровных посредственностей» — вот третий постулат русской евроинтеграции. Быть как все? Равняться на Португалию? Прибалтику? Польшу? Кто хочет жить в Польше, тот давно туда уехал, а здесь остались те, кто хотят жить в России, стране безумных опасностей и столь же безумных возможностей, где «или грудь в крестах, или голова в кустах». Спутник и погром, а не вэлфер и евросоциализм. Русские всегда полностью раскрывались лишь на пиках, в крайностях — и потому тягучий еврокисель евробезвременья (которое странным образом похоже на более цивилизованную путинскую «стабильность», которой мы сыты по горло) для нас хуже смерти.
А кроме того, мы никогда не потерпим рядом с собой варваров и варварские религии, они не имеют никаких прав. Есть только одна цивилизация — европейская. Древнегреческая философия, римское право и христианская этика милосердия и личной ответственности. Все, кто считают иначе, могут считать так и дальше — у себя в джунглях, горах, пустынях и так далее. Никакой «мультикультурности» нет и быть не может, культура в России одна — великая вселенская русская, которая может абсорбировать в себя другие культуры, но до определенного предела, и желание жениться на 9-ти летних девочках определенно переходит этот предел. Езжай в Брюссель к своему фон Брежневу и делай там что хочешь, здесь Россия, европейская страна европейской культуры, и вы в ней можете жить, только если ведете себя как европейцы. Россия — русское национальное государство просвещения и свободы, а не многонациональная социалистическая клоака, полная ржавых духовных скреп неважно какой конфессии.
И самое главное — НИ У КОГО нет патента на Европу, есть лишь общеевропейский фундамент (Греция, Рим, христианство), на котором каждый народ и каждая нация могут строить то общество, которое подходит их нуждам. Вы построили общество, где в Брюсселе сидит комиссар и выверяет кривизну огурцов — пожалуйста, ваше право. Мы пока не построили ничего, мы еще выбираемся из-под советских обломков (на вершине которых сидит Путин, пытающийся определять, что нам делать и как нам думать, до огурцов у него руки еще не дошли, пока что занят интернет), но черта с два русские, освободившись от советско-социалистической гнили, согласятся на восточноевропейскую версию Евро-СССР (о которой молят еврокомиссаров в еврошлемах ползающие в европыли евроукраинцы).
«Ебал я ваши именины» — как говорят у нас в России в ответ на такие предложения.
Ну и само собой, что русским в процессе евроинтеграции в текущих границах может стать тесно, и мы абсолютно в своем европраве начать нести добро, любовь, свободу и ценности индивидуализма («Русские коллективисты! Русские любят государство!» — то-то каждый русский бежит от государства как можно дальше и не знает даже соседей по лестничной клетке) другим странам, включая восточноевропейские.
Высший европейский тип в современном мире — это русский интеллектуал, сфомировавшийся в ситуации ежедневного противостояния авторитарному режиму с пропагандой многонациональности и советской духовности, постоянно находящийся в ситуации культурно-политической обороны, и уже поэтому вынужденный быть в три раза злее, умнее и жестче типичного европейского ничто, живущего на евровэлфере в ситуации абсолютного комфорта и социально-политического безвременья. Посадите всех этих жижеков под постоянную угрозу 282 — они первый день будут бегать по потолку, а на второй — сойдут с ума.
Еврорусские уже есть, и в наступающем 2014 году они будут не обсуждать «мотивы постфеминизма в абстракционистской живописи, созданной вагинами арабских иммигранток, подвергающихся гендерной дискриминации в процессе аккультурации», а бороть Последний Великий Авторитарный Режим на планете Земля, в огне, крови и тюремных застенках зарабатывая право смотреть на европосланцев сверху вниз. Евроинтегрируя себя не через прыганье на майданах, а через борьбу с Безумным Черным Полковником и его знаменитым чеченским омоном.
Как и положено европейцам не по этикетке, но по сути, детям Монтеня и Монтескье, а не Еврокомиссии и Меркель.
Слава русским! Слава России!
