В конце декабря Центр макроэкономических исследований (ЦМИ) Сбербанка опубликовал доклад, посвященный проблемам российского рынка труда и вопросам внутренней миграции. Аналитический материал ЦМИ представляет интерес в контексте дискуссий вокруг миграционной политики федерального правительства. В течение последних нескольких лет наиболее известные в стране экономисты не раз заявляли о том, что России, в условиях быстро сокращающейся численности населения, для поддержания высоких темпов экономического роста требуется масштабное привлечение иностранной рабочей силы. К огромному сожалению, лишь незначительное число специалистов обращали свое внимание на то, что у российской экономики есть колоссальные ресурсы повышения производительности, чему в немалой степени препятствует высокая степень регулирования отечественного рынка труда, а также низкий уровень межрегиональной мобильности рабочей силы. Представленный за неделю до наступления 2014 года обзор исследовательского центра крупнейшего банка страны, в определенной мере, восполняет данный пробел.
Авторы доклада отмечают, что ключевым потенциальным драйвером роста российской экономики на сегодняшний день является повышение производительности труда. Согласно данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в 2012 году производительность труда в России была в 2.7 раза ниже, чем в США, и в 2.2 раза ниже, чем в среднем по Еврозоне. Высвобождению этого ресурса препятствуют несколько факторов. Во-первых, излишняя жесткость российского рынка труда. Об этом, в частности, свидетельствует индекс защиты занятости ОЭСР, ранжирующий рынки труда по шкале от 0 (низкий уровень регулирования) до 6 (высокий уровень регулирования). В 2008 году российское трудовое законодательство в сегменте постоянных работников получило оценку 2.77 балла, что существенно выше аналогичного показателя для США (0.56), Великобритании (1.17) и Австралии (1.37). В Трудовом кодексе РФ закреплен чрезвычайно забюрократизированный порядок найма работников, а также неудобные по срокам и дорогостоящие по процедуре условия увольнения персонала. В стране фактически отсутствует легальная возможность использования гибких форм занятости, а также ограничено применение срочных трудовых договоров. Сохранение Трудового кодекса в его действующей редакции препятствует оптимизации штатов компаний и эффективному перераспределению рабочей силы.
Это, в конечном счете, является сильным барьером на пути реструктуризации рынка труда. Наглядной иллюстрацией данного тезиса является затяжная рецессия 1990-х годов. Несмотря на глубокий экономический спад, составивший по итогам десятилетия реформ 43% ВВП, безработица тогда не поднималась выше 13%; в то время как в странах Восточной Европы этот показатель колебался в районе 20%. В ходе кризиса конца 2000-х годов предприниматели, находившиеся под давлением руководства администраций регионов, использовали такие механизмы, как перевод части персонала на неполное рабочее время, предоставление неоплачиваемых отпусков по заявлению работников и увольнение по соглашению сторон. Как результат, в период между октябрем 2008 года и февралем 2009-го наблюдалась серьезная диспропорция между глубиной падения промышленного производства (17%) и уровнем снижения занятости (4%). Наконец, в 2013 году, в условиях торможения экономического роста, безработица достигла минимального за последние тринадцать лет уровня (5.5%). При этом в Москве и Санкт-Петербурге безработица сегодня составляет лишь 1,7%, а в Московской и Ленинградской областях — 2,7% и 4,2% соответственно. Преодолеть стагнацию на рынке труда позволит смягчение законодательства, регулирующего взаимоотношения работодателя и подчиненного. В частности, необходимо упростить процедуру найма и увольнения, снять с предпринимателей и переложить на государство обязательство выплачивать работнику заработную плату в течение трех после увольнения месяцев, а также облегчить использование гибких форм занятости. Реформированные институты рынка труда, обеспечивающие совмещение достаточной гибкости и социальной защищенности, будут способствовать переходу кадров из низко производительных отраслей в более производительные, что критически важно для структурной перестройки экономики.
Вторым фактором, препятствующим росту производительности труда, является низкая территориальная мобильность населения страны. Если в США и Австралии в 2008-2009 годах в межрегиональную миграцию было вовлечено 19 и 17 человек из 1000 соответственно, то в России в 2008 году в межобластных перемещениях участвовало лишь 6 человек из 1000. Повышению межрегиональной мобильности рабочей силы могло бы способствовать создание национального банка вакансий, чтобы граждане, вне зависимости от места своего проживания, видели все предоставляемые рынком труда возможности. Помимо этого, необходима ликвидация института регистрации, развитие системы ипотечного кредитования и выведение из «тени» рынка арендного жилья. Вместе с тем, эксперты ЦМИ Сбербанка указывают на то, что, в силу ряда недостатков статистического подсчета, уровень мобильности населения недооценивается почти в два раза. В этой связи, эффект от мер, направленных на интенсификацию переселения домохозяйств из депрессивных территорий в динамично развивающиеся регионы, может не оправдать соответствующих ожиданий. Другой проблемой является концентрация прироста приезжих на двух столицах и прилегающих к ним областях, на которые в совокупности приходится около 75% межрегиональной нетто-миграции. По всей видимости, преодолеть этот перекос во внутренней миграции удастся только в результате серьезного изменения политики в области межбюджетных отношений, а именно существенного перераспределения налоговой базы в пользу субъектов федерации.
В целом, как видно из выполненного исследовательским центром Сбербанка анализа, у России есть существенные резервы повышения производительности труда, чему в немалой степени должна будет содействовать либерализация трудового законодательства и интенсификация межрегиональной мобильности рабочей силы. Однако может ли экономика страны обходиться без масштабного привлечения низко квалифицированных мигрантов из-за рубежа? Если взглянуть на данные Росстата, то можно увидеть, что между 2000 и 2010 годами численность неквалифицированной рабочей силы в российской экономике снизилась с 8,7 млн. до 7,5 млн. человек. Безусловно, сегодня многие эксперты во многом заслуженно предъявляют претензии к работе государственного статистического агентства. Однако здесь принципиальное значение имеет тот факт, что в течение всего рассматриваемого нами периода времени подсчет велся с применением одной и той же методологии; следовательно, к этим показателям можно относиться с высокой степенью доверия. Характерно при этом, что указанное сокращение численности занятых в секторе низко квалифицированного труда – на 1.2 млн. человек — произошло уже к 2002 году. В течение последующих восьми лет уровень занятости в этой сфере оставался неизменным, что было вызвано масштабным притоком мигрантов из государств бывшего советского Юга, который снижал стимулы к технологической модернизации сектора. Наконец, общая численность рабочих мест за второе посткоммунистическое десятилетие выросла с 65,2 млн. до 69,8 млн. человек, и этот прирост происходил исключительно за счет квалифицированной рабочей силы.
Почему же тогда мы видим так много мигрантов на улицах наших городов? Объяснение этому феномену найти достаточно просто. В силу колоссальной разницы в уровне благосостояния, существующей между мегаполисами России, с одной стороны, и городами и сельской местностью среднеазиатских государств, с другой, миллионы жителей Таджикистана, Узбекистана и Киргизии стремятся переехать на постоянное место жительства в метрополию бывшей советской империи. Для этого им достаточно взять паспорт их родной страны и сесть на поезд в направлении Москвы. Следствием этого является колоссальный по своему масштабу приток среднеазиатских мигрантов буквально во все крупные русские города – от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получив возможность использования низко оплачиваемого труда, бизнес стал широко ее реализовывать. Местное население было выдавлено из сектора неквалифицированного труда вовсе не потому, что, как это часто пытаются объяснить, «русские не хотят работать», а потому, что приезжие из Средней Азии готовы трудиться за гораздо меньшие деньги и жить в нечеловеческих условиях. Якобы имеющийся дефицит рабочей силы в реальности представляет собой не что иное, как экономию предпринимателей на заработной плате. Ровно то же самое произойдет с любой страной, правительство которой полностью откроет границы для приезжих из слаборазвитых государств и, при этом, не будет предпринимать шагов, направленных на ограничение найма мигрантов работодателями. Сюда, в частности, относятся меры налогового характера: одна из причин засилья мигрантов на отечественном рынке труда заключается в том, что при найме гражданина Таджикистана работодатель не платит взносы в фонды социального страхования, а при найме гражданина РФ их выплату с неизбежностью осуществляет.
Общество уже сегодня платит высокую цену за масштабный приток мигрантов: растет нагрузка на системы здравоохранения и образования, происходит дерусификация и исламизация крупнейших мегаполисов, множатся конфликты в области межнациональных отношений. Не будет преувеличением сказать, что если границу для приезжих из государств бывшего советского Юга оставить настежь открытой, то через несколько десятилетий русскую Россию можно будет увидеть лишь только на рождественской открытке, точно так же, как сегодня — Россию дореволюционную. Об этом следует помнить всем, кто выступает за сохранение безвизового режима со Средней Азией.
