— Isang bansa, isang diwa («Одна Нация, один дух», старый филиппинский девиз)

О далеком островном архипелаге, называемом Филиппинами, современные россияне вспоминают только тогда, когда слышат новости об очередной антинаркотической акции президента Родриго Дутерте или его новом словесном выпаде в адрес США и Запада, причем чаще всего в матерной форме. Но Филиппины на нынешний день – это не только антинаркотическая кампания вархаммеровских масштабов (за один только 2016 год свыше 2 тысяч убитых наркодилеров в ходе облав) и объявленный внешнеполитический разворот от союза с США к сотрудничеству с Китаем и Россией. Это еще и долгая традиция филиппинского национализма, практически не имеющего ничего общего с другими национализмами Восточной Азии и представляющего совершенно уникальное явление.

Погрузимся в историю архипелага.

Также читайте:

Испанские Филиппины

Испанское вторжение во второй половине XVI века население Филиппин встретило, находясь в стадии разложения первобытнообщинного строя, когда и речи о мощном государстве не шло, а господствующей религией был анимизм. Имелся и ислам, правда, в зародышевом состоянии – на Филиппины он проник из султаната Бруней. Но именно моро, как прозвали испанцы местных мусульман, оказали наибольшее сопротивление конкистадорам. Юг острова Минданао стал испанским только 1878 году.

Как и в Латинской Америке, следом за сапогом испанского рыцаря на покоренную землю ступала нога монаха. Августинцы, иезуиты, францисканцы и доминиканцы в скором времени обосновались на Филиппинах и повели мощную пропаганду. К 20-м годам XVII века христианизировано было почти все население архипелага. Нетронутыми оказались только моро на юге Минданао и жители труднодоступных горных районов. Причиной успеха христианских орденов стала потребность местных жителей в религии, которая обосновала бы строительство единого государства, а также почти полное отсутствие конкуренции со стороны теснимого на юге ислама.

XVII век для испанских Филиппин прошел под флагом борьбы с голландскими каперами, выступавшими авангардом расцветших Нидерландов, прочно обосновавшихся в богатой пряностями Индонезии. Но в середине XVIII многое поменялось – голландцы ослабли, а англичане набрали силу. Семилетняя война (1756-1963 гг.) обернулась занятием столицы Филиппин – Манилы, британским отрядом, который, впрочем, в дальнейшем встретил упорное сопротивление испанцев и местных жителей. После войны англичане, по итогам Парижского мира, заполучив у испанцев Флориду, покинули архипелаг.

Филиппины были самой коррумпированной и самой убыточной колонией Испании. Чтобы как-то улучшить положение империи на островах, испанцы в 1785 году на манер британской Ост-Индской кампании учредили Королевскую Филиппинскую кампанию. Она занялась производством и продажей табака, сахарного тростника и хлопка. Это позволило ненадолго интенсифицировать развитие архипелага, но экономические позиции Испании в регионе перед лицом американской, британской и французской торговой экспансии становились все более зыбкими.

В 1834 году порт Манилы был открыт для свободной торговли. Англичане и американцы сразу же опередили испанцев по торговому обороту, и начали соперничество друг с другом. К середине XIX века внешний товарооборот Филиппин вырос в 5 раз. В Маниле строились фабрики и мануфактуры, росло городское население.

Тем временем испанцы, набравшись уверенности, повели наступление на сохранявшие независимость мусульманские султанаты Сулу, Буйан и Магинданао. В 1851 году были присоединены Сулу и остров Басилан. К 1878 году покорение мусульман филиппинского архипелага завершилось.

Открытие Суэцкого канала и ускорение обмена идеями с Европой вызвало брожение в филиппинском обществ. В 1863 г. был принят закон о всеобщем начальном образовании и открытии средних профессиональных школ. Численно увеличилась и сплотилась местная интеллигенция – «иллюстрадос». Появились местные культтрегеры, писавшие свои произведение на тагальском языке, ставшем национальным языком Филиппин – Хосе Рисаль, Марсело дель Пилар, Эдуарде де Лете, Хосе де Вергара, Эваристо Агирре. Больше всех выделялся Хосе Рисаль, в своих романах «Не прикасайся ко мне» и «Флибустьеры» жестко раскритиковавший политику колониальных властей. В 1888 году появилась первая организация, ставившая политические цели достижения автономии – «Ла Солидаридад». Следом возникла Филиппинская лига. Их можно было бы охарактеризовать как национально-либеральные движения, вкусившие плоды европейского просвещения.

Филиппинский национализм изначально формировался поверх этнических и региональных границ и невзирая на расовое и кровное происхождение. Даже религиозный вопрос, несмотря на сильную приверженность большинства филиппинцев католичеству, оставался сугубо периферийным, хотя нападки на статусное и не совсем обоснованное положение Церкви нередко были слышны из уст апологетов национализма. Если обобщать, то филиппинский национализм имел гораздо больше общего с национализмами других народов бывших испанских колоний – кубинским и мексиканским, нежели с другими азиатскими национализмами – японским, китайским и тайским.

Формирование широкого фронта недовольных зависимостью от Испании  слоев священников-филиппинцев из числа местных жителей, торговцев и чиновников-метисов, разночинной интеллигенции, чувствовавшей все большую связь с Филиппинами, нежели с Испанией, а также унификация многоэтничного коренного филиппинского общества привели к революции 1896-1898 годов.

Филиппинская национальная революция

Клич был брошен организацией, пришедшей на смену распущенной в 1893 году Филиппинской лиги, более радикальной, нежели взявшая на себя задачи культурного просвещения «Ла Солидаридад» – военизированной «Катипунан» («Верховный и досточтимый союз сыновей народа»). Её лидер – разнорабочий Андрес Бонифасио, несколько лет запасавший оружие, в один прекрасный момент – 23 августа 1896 года, находясь недалеко от Манилы, призвал своих сторонников к восстанию. На его призыв откликнулись десятки тысяч филиппинцев – как крестьян, так и помещиков и представителей буржуазии. Так началась первая в Азии национальная революция.

Развернувшаяся тотальная партизанская война в городах, лесах и горах вызвала отчаяние испанского генерал-губернатора. На филиппинский вызов он мог ответить только репрессиями. 30 декабря 1896 года был расстрелян «отец филиппинской нации» писатель и поэт Хосе Рисаль, признанный в наши дни одним из величайших азиатских деятелей наравне с Махатмой Ганди и Сунь Ятсеном. Но восставших это только разозлило еще больше.

Во время революции дезертирство достигло небывалых масштабов. Тысячи коренных филиппинцев и метисов переходили на сторону Бонифасио и его сторонников. Но позиции главного революционера неожиданно пошатнулись внутри самого «Катипунана». В провинции Кавита восстание возглавил 27-летний местный губернатор и генерал Эмилио Агинальдо, вокруг которого объединились опасавшиеся радикальных социальных воззрений Бонифасио зажиточные филиппинцы. Агинальдо оказался талантливым полководцем – ему удалось разбить высланные против мятежников отряды. Затем он приступил к политической части филиппинской революции. Была созвана конференция «Катипунана», на которой большинство её участников пришло к решению о необходимости роспуска организации и немедленного провозглашения Филиппинской республики. Агинальдо праздновал победу.

Бонифасио с небольшой группой сторонников отправился на север Лусона, чтобы продолжать борьбу, но был арестован по приказу Агинальдо и объявлен мятежником уже против нового революционного правительства. 6 мая он был приговорен к смертной казни, замененной на ссылку на отдаленный остров, но спустя несколько дней его всё-таки тайно расстреляли по приказу Агинальдо. Элитарный республиканизм одержал верх над эгалитарным этосом. Такова оказалась Филиппинская революция, повторяющая все жестокости и хитросплетения Французской, но с куда менее масштабными последствиями.

Однако угроза посылки испанского корпуса из метрополии вынудила Агинальдо пойти на соглашение с генерал-губернатором, прочно оборонявшимся в Маниле. Это вызвало недовольство многих революционеров, желавших борьбы до полного изгнания испанских чиновников и военных. Оказавшись между двух огней, Агинальдо покинул Филиппины и уехал в Гонконг. К тому времени началась испано-американская война.

Американцы встретились с Агинальдо в Гонконге и пообещали ему не только военную поддержку восстания, но и гарантировали независимость Филиппин после войны. Агинальдо согласился.

Втянутая в войну против мощной державы, Испания не могла оказать серьезного сопротивления филиппинским националистам. Поражения испанцев следовали один за другим. 12 июня 1898 г. Агинальдо провозгласил независимость Филиппин. Себя он объявил президентом страны. Начался процесс формирования новых государственных структур. Вскоре появилась конституция, разделившая полномочия правительства, президента (ранее Агинальдо возглавлял и правительство, концентрируя в своих руках поистине диктаторские полномочия) и парламента.

Через два месяца после провозглашения независимости Филиппинской республики Испания капитулировала. Но по итогам Парижского мирного договора Филиппины как испанская территория перешли в руки США за 20 млн. долларов. Теперь филиппинскую независимость пришлось отстаивать перед новой угрозой.

Американцы оказались куда более крепким противником, нежели испанцы. Сказывалось их техническое превосходство и готовность задействовать более значительные вооруженные силы. Смотреть на прогрессивность и демократичность молодой Филиппинской республики они даже и не хотели. Военные действия велись очень жестко, американцы не стеснялись даже проводить акции устрашения против мирных жителей. Сотни тысяч филиппинцев бежали в горы, от 250 до 400 тысяч стали жертвами войны. Агинальдо и его генералы вели борьбу вплоть до марта 1901 года, когда американцы взяли президента Филиппинской республики в плен. 19 апреля под давлением американцев Агинальдо призвал к прекращению вооруженного сопротивления и признанию американского господства. Первая Филиппинская республика приказала долго жить. Власть перешла в руки американского генерал-губернатора Уильяма Тафта (1901-1913).

Американские Филиппины

Несомненно, поддерживать своё господство на Филиппинах, не учитывая опыт филиппинской государственности и филиппинский национализм, было невозможно. Американцы создали протопарламентский законодательный орган – Ассамблею, в которую могли бы избираться филиппинцы. А чтобы с ходу верх не взяли оголтелые сторонники суверенитета и бунтари, американцы инициировали оформление Федеральной партии – проамериканской коалиции крупных филиппинских промышленников и торговцев. К тому же законы, принимаемые Ассамблеей, проходили одобрение сначала Комиссии, а затем и генерал-губернатора, который мог наложить вето. Так что американская демократия для филиппинцев оказалась самой что ни есть управляемой.

Но ростки национализма, пробивавшиеся сквозь толщу американской оккупации, оказались невероятно живучими. Уже в 1907 году на выборах в нижнюю палату парламента – Ассамблею, победу одержали не «федералисты», а Национальная партия под руководством Серхио Осменья. Своей целью она ставила расширение полномочий филиппинских властей и постепенное обретение полной независимости.

После смены генерал-губернатора Тафта на Фрэнсиса Гаррисона (1913-1921) был объявлен курс на полную «филиппинизацию» административного аппарата. Вдвое увеличилось число филиппинцев-руководителей правительственных ведомств. Ассамблея и Комиссия были преобразованы в парламент – Законодательное собрание, состоящий из Палаты представителей и Сената.

В США понимали, что во избежание бунтов и волнений лучше иметь дело с образованными людьми, которые поставляли бы лояльные кадры, и поэтому американцы  попытались создать систему массового образования. Начальное образование (3 класса) стало бесплатным и обязательным. В 1908 году в Маниле был открыт первый светский Университет Филиппин. Также финансировались специальные стипендиальные программы для филлипинских студентов из влиятельных семей – американцы формировали новую элиту страны. Активно внедрялся английский язык во всех сферах. Испанскому была уготована иная роль – он стал языком протеста против американского колониального режима. Но как язык культуры и повседневного общения он постепенно уходил в прошлое.

Разумеется, со временем Филиппины не избежали знакомства с влиянием Октябрьской революции в России. В 1920 году на Филиппинах появилась Рабочая партия Крисанто Эванхелисты. Она сразу оказалась в полуподпольном положении: американцы опасались распространения большевизма на Филиппинах и проводили аресты наиболее беспокойных активистов партии. Впрочем, ни тотальных репрессий, ни запрета Рабочей партии так и не наступило. В 1930 году она переформатировалась в Коммунистическую партию Филлипин. Её влияние росло, но знамя одного из первых масштабных волнений подняли отнюдь не коммунисты.

В 1920-е годы на Филиппинах возникло тайное националистическое общество «Танггулан» («Защитник»), возглавляемое эмигрировавшим в Японию полковником Артемио Рикарте. Его сторонники мечтали о возрождении свободной Филиппинской республики и возлагали особые надежды на Японию. В декабре 1931 года началось выступление в центральном Лусоне. Оно было подавлено, так как у повстанцев на месте не оказалось ни умелого руководства, ни хорошего оружия. Но голос националистов, тем не менее, был услышан. 29 декабря 1932 г. в США был принят Закон о независимости Филиппин, предусматривающий предоставление Филиппинам независимости по истечении 10-летнего переходного периода, в течение которого в стране устанавливался режим автономии с выборным правительством и сохранением американского суверенитета. Но парламент Филиппин большинством голосов отказался от этого договора. В результате уже через два года новый президент Франклин Делано Рузвельт предложил новый проект Закона об автономии и независимости Филиппин, который, имея лишь незначительные отличия от первого – в части передачи территории американских военных баз правительству будущих свободных Филиппин, без особых препирательств был принят филиппинскими политиками.

Но восстания не утихали. В 1935 году основанная писателем и бывшим деятелем «Национальной партии» Бенигно Рамосом националистическая партия «Сакдал», идеологически сходная с «Танггуланом», подняла восстание. Как и предыдущее выступление, оно было разгромлено, хотя мятежники на этот раз и продержались чуть дольше. Тогда же автономные Филиппины на всенародном плебисците проголосовали за принятие Конституции, почти полностью копировавшей американскую. Прошли выборы президента и в парламент. Страну возглавил бессменный лидер Национальной партии на протяжении многих лет Мануэль Кесон, а большинство мест в палате представителей и в сенате получили его сторонники, вступившие на сей раз в альянс с Демократической партией (создана в 1917 году, идеологически была чуть левее Национальной партии). Один любопытный момент – одним из двух соперников Кесона на выборах был… генерал Эмилио Агинальдо.

Несмотря на автономный статус Филиппин, американский контроль за страной не ослабевал. Он осуществлялся через Верховного комиссара и фельдмаршала. Первый отвечал за гражданскую ветвь власти, второй – за военную. Кстати, фельдмаршалом Филиппин был Дуглас Макартур.

Именно на плечи этого человека была возложена задача по обороне архипелага в случае войны. А воевать было с кем.

Вторая Филиппинская Республика

Прояпонские восстания филиппинских националистов были лишь прелюдией к полномасштабному вторжению Японской императорской армии. 7 декабря 1941 года, в день налета на Перл-Харбор, японская авиация бомбила Манилу. 10 декабря началась высадка на севере Лусона. Вскоре Манила пала. Мануэль Кесон был вывезен американцами в США. Но свято место пусто не бывает – образовавшийся вакуум власти был быстро заполнен.

Вместе с японцами в Филиппины прибыл полковник Артемио Рикарте, освободивший находившегося в заключении с 1938 года по обвинении в антиамериканской подрывной деятельности Бенигно Рамоса. Несколькими годами ранее Рамос взамен разгромленного «Сакдала» организовал новую партию националистов – «Ганап». Поддержка и сотрудничество её активистов для японцев пришлись очень кстати.

Японцы бомбят Манилу

Японцами было создано новое правительство – Филиппинская исполнительная комиссия, которую возглавил бывший секретарь Кесона дипломат Хорхе Варгас. Через некоторое время ситуация сорокалетней давности повторилась – «страна-освободитель» выступила оккупантом. Японская администрация запретила деятельность «Ганапа», все националисты загонялись в специально созданную под нужды японцев «Калибапи» («Общество служения новым Филиппинам»). В 1943 году была провозглашена Вторая Филиппинская республика, а её президентом стал известный политик Хосе Лорел, который ранее имел плотные отношения с японцами (получил докторскую степень в Токийском университете, сын обучался в Императорской японской военной академии). Новое правительство было признано странами Оси. Пост вице-президента занял один из лидеров «Ганапа» Бенигно Акино-старший. МИД возглавил поэт, драматург и эссеист, «второй после Рисаля», Кларо Ректо. Легенда революции 1896-1898 годов, Эмилио Агинальдо также поддержал японцев. Можно утверждать, что филиппинские националисты поголовно пытались использовать появившийся шанс получить независимость для своей страны из рук новых захватчиков. Причину того, что осуществить это так и не удалось, стоит искать в просчете филиппинскими лидерами-националистами возможностей Японской империи, не готовой к продолжительной войне на истощение. Не предвидели филиппинцы и японских планов по использованию Филиппин лишь в качестве ресурсной базы и не заинтересованных в подлинной независимости страны. Подлинную власть на архипелаге представлял японский генерал-губернатор, а отнюдь не вожди Второй Республики.

Антияпонское сопротивление на Филиппинах в годы войны организовали многочисленные партизанские группы, состоявшие в союзе либо с американцами, либо с коммунистической Народной армией Хукбалахап. Активисты «Гапапа», «Калибапи» и «Макапили» боролись с ними, участвуя в контрпартизанских операциях, но час падения Японии неумолимо приближался.

20 октября 1944 года американцы высадились на Лейте. Они поспешно занимали один остров за другим. 9 января 1945 года была произведена высадка на Лусоне, и в начале февраля Манила снова оказалась в руках Макартура. Вторая Филиппинская республика была распущена 17 августа 1945 года.

Свободные Филиппины

Однако ожидания массовых репрессий над коллаборационистами так и не сбылись. Все деятели Второй Филиппинской республики отделались смещением с занимаемых ими постов, в остальном их же ждала довольно безоблачная судьба. Более того – американцы, боясь превращения Филиппин в коммунистическую партизанскую вольницу, стали поддерживать националистов. Первый президент послевоенный Филиппин Мануэль Рохас, в 1930-е годы был известен симпатиями к Муссолини и руководством в радикальном обществе «Новый Катипунан». В годы войны он возглавлял Комитет экономического планирования, то есть сам был среди тех, кого принято называть «коллаборационистами». Став в 1946 году главой страны, он объявил всеобщую амнистию. Мало-помалу, уцелевшие лидеры «Гапапа» и «Национальной партии» стали возвращаться в политику и даже принимать участие в выборах – явление, невиданное для поствоенной Европы!

4 июля 1946 года вместе с новым президентом Филиппины обрели независимость. Следует уточнить – политическую независимость, ведь до экономической было еще далеко. Половина филиппинского экспорта и 80% импорта приходились на США. Американцы к тому же получили право на 99 лет аренды территорий для своих 23-х военных баз. Но лиха беда начало.

В послевоенное время главным источником беспокойства стали коммунисты, решившие бороться против капиталистического правительства до полной победы. Центральное правительство боролось с ними, привлекая американских специалистов, а также используя метод инфильтрации и широкие репрессии.

1950-е и 1960-е годы ознаменовались протекционистской политикой властей. При президентах Рамоне Магсайсайя и Карлосе Гарсия экономическая политика была направлена на отказ от американской помощи, усугублявшей зависимость филиппинской экономики от американских монополий и расширение внешнеторговых связей Филиппин, в том числе с КНР и Советским Союзом, кстати, вопреки идеологическим установкам политического руководства Филиппин. Боровшиеся с коммунистическими боевиками лидеры Филиппин осознавали, что их страна может выдвинуться на передовые позиции в Восточной Азии, но для этого необходимы перемены.

При Карлосе Гарсия в американо-филиппинский оборонительный договор были внесены изменения. Срок аренды территорий для баз был сокращен до 25 лет. Был провозглашен государственный курс «Пилипино Муна» (««филиппинцы прежде всего»). Главным идеологом режима стал деятель Второй Филиппинской республики писатель Кларо Ректо. Известно его экономическая формула: «Индустриализация страны филиппинскими капиталистами; освоение национальных ресурсов филиппинскими капиталистами; развитие и укрепление филиппинского капитализма, а не иностранного капитализма на Филиппинах». Ректо также призывал «преодолеть комплекс духовной неполноценности», навязывавшийся колонизаторами. Его призывы находили живой отклик у самого президента. Филиппинские националисты праздновали победу.

Филиппины эпохи диктатора Маркоса

Особо стоит выделить президентство Фердинанда Маркоса (1965—1986). Нельзя сказать, что он был категорическим противником улучшения отношений с СССР и Китаем. Но в определенный момент, руководствуясь не совсем ясными мотивами, он принял решение об отправке филиппинских войск во Вьетнам на подмогу американцам.

Страна взбурлила. Манилу заполнили толпы левых студентов, нёсших портреты Карла Маркса, Ленина, Мао Цзэдуна и Хо Ши Мина. В некоторых районах страны набегами отметилась маоистская Новая Народная армия под руководством Хосе Мария Сисона, отколовшегося от КПФ. Оживились политические силы и на других флангах. Возникло Христианское социальное движение – аналог европейского, ставящее цель проведения социальных реформ без революций, следом появилось Движение за развитие национализма под руководством соратника Ректо – Лоренсо Таньяда. Националисты требовали отказаться от безусловной поддержки США, разорвать договор о базах и проводить более уверенную протекционистскую политику. На Минданао местные мусульмане создали «Движение за независимость мусульман» и Фронт национального освобождение моро, начались перестрелки с полицией.

Маркос пошел на решительные меры. В октябре 1972 года было объявлено военное положение. Все партийные органы печати были запрещены, средства массовой информации поставлены под контроль правительства, а оппозиционные партии — распущены. Началась ликвидация частных армий земельных магнатов, у частных лиц изымалось оружие (было изъято около 600 тысяч единиц огнестрельного оружия), проводилась антикоррупционная кампания и ужесточилась борьба с преступностью. Однако новый курс включал в себя не только силовую составляющую. Проводились меры по увеличению занятости, развития экспортообразующих отраслей, промышленного освоение отсталых районов. Была легализована Коммунистическая партия Филиппин и локализована угроза сепаратизма моро на Минданао.

Правление Маркоса, конец которому в 1986 году положила Желтая революция, было противоречивым. С одной стороны, Филиппины окрепли в экономическом отношении, повысился уровень благосостояния, на время были купированы коммунистическая и исламская угрозы. С другой стороны, преследования оппозиции и использование Маркосом своего положения ради личного обогащения оттеняют многие его успехи.

Современные Филиппины

Следовавшие за Маркосом президенты боролись с непотизмом, терроризмом среди моро и попытками переворотов, но сами уходили с постов под аккомпанементы обвинений… в коррумпированности. Так было и с Джозефом Эстрада, и с Глорией Макапагал-Арройо.

Вооруженные левые группировки сейчас слабы как никогда, чего не скажешь об исламистах. Сейчас моро насчитывается 2 млн. человек, большинство они составляют только на острове Басилан. Национально-освободительный фронт моро своей обязанностью считает джихад против филиппинского правительства, а лидер группировки «Абу Сайяф» Иснилон Тотони Хапилон (недавно американцы признали его «террористом номер один») объявил свою организацию частью ИГИЛ. К ней примыкает организация «Мауте» («Исламское государство Ланао»), ставящая целью создание шариатского государства на Минданао, архипелаге Сули и на Басилане. Основные инструменты воздействия на филиппинское правительство – похищение людей и взрывы. Все группировки очень активны, но на настоящий момент более влиятельны «Абу Сайяф» и «Мауте», в течение пяти месяцев 2017 года ведшие активные боевые действия в городе Марави. На Минданао было введено военное положение, и к концу октября филиппинская армия ликвидировала 820 боевиков, среди которых были не только моро, но и индонезийцы и даже саудиты.  Существуют еще несколько более мелких исламистских группировок – «Бойцы исламского освобождения Бангсаморо» и «Раджа Сулейман». Предоставление автономии моро так и не сняло проблему исламского экстремизма.

Бои в Марави

Еще одна проблема, способствующая росту филиппинского национализма – территориальный спор с Китаем и Вьетнамом насчет принадлежности островов Спратли в Южно-Китайском море. В 2013 году владельцы книжных сетей Филиппин даже провели акцию по изъятию из продажи сделанных в Китае глобусов, на которых острова были обозначены как китайская территория. Филиппинское общество поддержало эту кампанию.

Филиппинский национализм – это явление, с которым стоит считаться. Посмотрите хотя бы на названия главных современных партий страны: Национальная партия, Национальная народная коалиция, Партия национального единства, Объединенный национальный альянс. Рождаемость на Филиппинах одна из самых высоких в Восточной Азии: если в 1965 году насчитывалось 32 млн. филиппинцев, то сейчас их 105 млн. Филиппины занимают стратегически важное положение на Тихом океане, обеспечивая подступы к континентальному Китаю или, наоборот, позволяя выставить дальний рубеж обороны от западных сил на архипелаге. Но народ и политические лидеры филиппинского народа, имея за плечами богатую историю ориентирования на одних колонизаторов в противовес другим, не станут прибегать к вышеупомянутым стратегиям, а продолжат строительство «Филиппин для филиппинцев».

Купите подписку (клик по счетчику просмотров справа внизу) или подарите ее друзьям и близким!