29 июня 1941 года Сталин в панике уехал на дачу ждать ареста. Падение Минска стало последней каплей, после которой у него случился самый натуральный нервный срыв.
Вопреки популярному представлению, в первые дни войны Сталин не паниковал, хотя и был слегка растерян. Даже неудачи первых нескольких дней воспринимались им как временные.
24 июня немецкие части вышли к Минску, который обороняли крупные советские силы. Всего за четыре дня им удалось окружить столицу БССР, после чего положение стало безнадежным. Сталин был потрясен столь быстрым продвижением немцев и потерей Минска. Вечером 28 июня он узнал от Жукова о полном окружении города. После этого между ними произошла словесная перепалка на повышенных тонах, итогом которой стала истерика Сталина.
По свидетельству Хрущева, он произнес: «Ленин создал пролетарское государство, а мы его просрали». По версии Микояна, Сталин отреагировал чуть иначе: «Ленин оставил нам великое наследие, а мы все просрали».
В ночь на 29 июня Сталин принял в кремле Берию и Микояна, встреча завершилась около часа ночи. После этого впавший в прострацию Сталин уехал на дачу и два дня не появлялся в Кремле. Как бы современные сталинисты ни пытались изобразить Сталина непробиваемым и волевым лидером, они приукрашивают реальность.
29 июня Сталин не встречался ним с кем. Он не появился на рабочем месте и не принимал никого на своей даче. Кремлевские журналы посещений, беспристрастно фиксировавшие с точностью до минуты все кремлевские визиты, свидетельствуют, что ни 29, ни 30 июня в Кремле никто не появился.
29 числа ближний круг Сталина ожидал распоряжений, но тот не вышел с ними на связь, что всех привело в замешательство. Сам Сталин, судя по всему, ждал на даче неминуемого ареста, во всяком случае, это было вполне в сталинской логике. Молотов, Вознесенский, Микоян, Берия и Ворошилов на приватной встрече решили ехать к Сталину и как-то подбодрить его.
Самые подробные воспоминания о визите на сталинскую дачу 30 июня оставил Микоян. По его версии, Вознесенский был возмущен сталинской паникой и намекнул Молотову, чтобы тот взял управление на себя, если Сталин так и будет прятаться на даче. Гости застали вождя народов в гостиной. Как утверждал Микоян, у вождя был растерянный и испуганный вид — судя по всему, он ждал ареста и смещения, «за ним пришли».
Но когда Сталин понял, что никто его смещать не собирается, слегка приободрился. В тот же день был создан Государственный комитет обороны, в который вошли все участники встречи. ГКО взял на себя руководство государством на период войны.
Современные сталинисты тем не менее, настаивают, что ничего подобного не было, потому что ничего подобного просто не могло быть: журналы посещений кремлевского кабинета сфальсифицированы либерастами, мемуары Хрущева и Микояна — тоже выдумки, потому что Хрущев — иуда, а Микоян — либераст. По другой версии, Сталин все же был на даче, но уехал туда, чтобы разработать проект ГКО и написать обращение к советскому народу («братья и сестры»). Однако факты — упрямая вещь. Практически все люди из окружения Сталина, даже очень хорошо относившиеся к нему, признавали в воспоминаниях, что он действительно поддался панике, потеряв уйму времени и поставив под угрозу жизни миллионов граждан в критический момент.
Автор рубрики «День в истории» — Евгений Политдруг
Подготовка этого материала оплачена подписчиками «Спутника и Погрома».
Купите подписку (клик по счетчику просмотров справа внизу) или подарите ее друзьям и близким!
