Состоявшаяся в минувшем феврале украинская революция и последовавшие за ней события в Крыму и Донбассе стали полной неожиданностью для подавляющего большинства политических обозревателей и экспертов. Точно так же никто не смог предсказать Арабскую весну, три с лишним года назад радикальными образом изменившую политический ландшафт Ближнего Востока. Наконец, никому из экономистов не удалось предвидеть глобальный финансовый кризис, разразившийся осенью 2008 года. Означает ли это, что поворотные в жизни развитых и развивающихся стран события предсказать невозможно?
Интересный ответ на этот вопрос можно получить в книге Владимира Пантина и Владимира Лапкина «Философия исторического прогнозирования: ритмы истории и перспективы мирового развития», опубликованной в 2006 году. В ней исследователи Института мировой экономики и международных отношений РАН обращаются к большим циклам мировой конъюнктуры (длинным волнам Кондратьева), представляющим собой чередование периодов повышения и понижения конъюнктуры мирового хозяйства общей длительностью около сорока-шестидесяти лет. Кондратьевский цикл начинается с повышательной волны, характеризующейся бурным ростом мировой экономики, относительно легко преодолевающей кратковременные кризисы, и сменяется понижательной, в ходе которой, несмотря на временные подъемы, доминирует депрессия и низкая деловая активность и при этом формируется основа для будущего подъема, который с неизбежностью затем наступает. Классическая датировка длинных циклов, названных в честь выдающегося русского ученого Н.Д. Кондратьева, расстрелянного в 1938 году по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР, выглядит следующим образом:
По клику на картинки открывается версия в большом разрешении
Исходя из этой датировки, в 1980-е и первой половине 1990-х годов должна была наблюдаться низкая конъюнктура мировой экономики. Однако в реальности стагфляция и энергетические кризисы «семидесятых» на заре «восьмидесятых» сменились бурным подъемом экономик большинства развитых и развивающихся стран, который сопровождался революцией в сфере компьютерных технологий, крушением авторитарных режимов в Латинской Америке, Восточной Европе и Юго-Восточной Азии. В то же время рубеж тысячелетий ознаменовался усилением экономической и политической нестабильности (азиатский финансовый кризис 1997-1998 годов, бомбардировка Югославии силами НАТО в 1999 году, террористические атаки 9/11, рецессия в экономике США в 2001 году, ввод американского контингента в Афганистан и Ирак), что могло свидетельствовать о приближении понижательной волны. В связи с этим у ряда специалистов-международников, а также политологов и экономистов возникли сомнения в пригодности кондратьевских циклов для описания развития мира в современную эпоху. В ответ на это В. Пантин и В. Лапкин говорят о необходимости пересмотра концепции длинных волн.
В первую очередь речь идет о переоценке представления о неизменности продолжительности циклов в эпоху ускорения социально-экономических и политических процессов. Как показывают авторы, в действительности наблюдается пошаговое сокращение длительности понижательных волн, незаметное во второй половине XVIII — первой половине XX века, но соизмеримое с ее продолжительностью в последние пятьдесят лет. С другой стороны, кондратьевские циклы рубежа веков по своему характеру сильно отличаются от циклов середины века. Длинные волны первого типа начинаются с глубокого технологического переворота, сопровождающегося радикальными социальным изменениями и политическими революциями. Однако рост новых отраслей наталкивается на устаревшие институциональные ограничения, что приводит к замедлению экономического роста и даже депрессии; наступает фаза великих потрясений в мировой экономике и политике, в ходе которой разрушается старый мировой порядок. Сменяющая понижательную волну революция международного рынка создает благоприятные условия для распространения сформировавшегося ранее технологического уклада и соответствующих ему институтов, которые развиваются вплоть до исчерпания своих возможностей служить двигателем мирового развития, после чего наступает фаза структурного кризиса, инициирующая новую промышленную революцию.
Таким образом, полный цикл международной системы соответствует двум кондратьевским циклам и включает в себя четыре фазы, в качестве первой из которых, по мнению В. Пантина и В. Лапкина, можно принять структурный кризис, в ходе которого происходит исчерпание старого и зарождение нового технологического и социального уклада. Авторы приводят эмпирическое подтверждение существованию длинных волн. Первый эволюционный цикл индустриальной эпохи начался в середине XVIII века, когда в Англии оказался исчерпанным потенциал доминировавшего прежде мануфактурного производства и начали возникать предпосылки для нового технологического уклада, основанного на энергии пара и развитии хлопчатобумажной промышленности. Последовавшая за этим фаза технологического переворота совпала с промышленной революцией в Британии и Великой французской революцией. Наступившая с окончанием наполеоновских войн фаза великих потрясений охарактеризовалась продолжительной депрессией 1830-х и 1840-х годов, увенчавшейся общеевропейской революцией 1848-1849 годов. Наконец, фаза революции международного рынка, соответствующая третьей четверти XIX столетия, была ознаменована глубокой перестройкой в странах полупериферии (отмена рабства в США, ликвидация крепостного права в России, объединение Германии и Италии) и насильственным нарушением изоляции Китая и Японии.
Точкой отсчета второго цикла эволюции международной экономической и политической системы можно считать финансовый кризис 1873 года. Последовавшие за этим два с половиной десятилетия характеризовались спадом в доминировавших прежде отраслях (железнодорожное строительство, хлопчатобумажная промышленность и машиностроение на основе парового двигателя), что стало триггером зарождения новых индустриальных секторов на основе электрического двигателя и двигателя внутреннего сгорания, и кризисом старых форм социальной и политической организации (сословной монархии, аристократии и дворянства). Фаза технологического переворота рубежа XIX и XX веков была отмечена не только появлением электротехнической промышленности, нефтехимии, производства легированных сталей, авто-, тракторо- и авиастроения, но и масштабными войнами (Первая мировая война) и революциями (революция 1917 года в России). Начавшаяся на заре 1920-х годов фаза великих потрясений ознаменовалась становлением авторитарных режимов в большинстве стран Европы, а также затяжной экономической депрессией, на выходе из которой разразилась Вторая мировая война, радикально изменившая баланс сил в мире. Последовавшая за этим фаза революции международного рынка увенчалась распадом колониальных империй и становлением биполярной системы международных отношений.
Третий эволюционный цикл начался в 1970-е годы, когда экономика угля и стали стала переживать кризис, а в странах развитого мира зарождался новый уклад, основанный на наукоемких производствах и информационных технологиях. Технологический переворот «восьмидесятых» и «девяностых» был охарактеризован, с одной стороны, появлением персональных компьютеров, развитием микроэлектроники, телекоммуникаций и созданием Интернета, а с другой — распадом социалистического лагеря и крахом советской и югославской территориально интегрированных империй. Завершение третьего эволюционного цикла, равно как и первого (наполеоновские войны) и второго (Первая мировая война), ознаменовалось серией военно-политических конфликтов, которые уже упоминались ранее. По мнению В. Пантина и В. Лапкина, в середине «нулевых» мир вступил в относительно короткий, но чрезвычайно напряженный период великих потрясений, решающую фазу которого мы переживаем сейчас. О структуре этой фазы и вытекающих из этого прогнозах будет сказано ниже. Пока же необходимо отметить примечаемый авторами факт синхронизации кондратьевских циклов и волн реформ-контрреформ в России: на протяжении последних двух столетий периоды либерализации в нашей стране приходятся на повышательную фазу цикла, тогда как политическая реакция — на понижательную.
Возвращаясь к периоду великих потрясений в мировой политике и экономике, стоит сказать, что она начинается с небольшого кризиса, связанного с урегулированием последствий предшествующих международных конфликтов. В первом эволюционном цикле это формирование новой системы отношений в Европе после окончания наполеоновских войн; во втором цикле — становление Версальско-Вашингтонской международной системы; в третьем — ликвидация последствий активной фазы военных операций США в Ираке и Афганистане. Первая треть фазы великих потрясений заканчивается финансовым кризисом, за которым следует болезненный спад в реальном секторе, будь это кризис в Великобритании в 1825 году, биржевой крах в США в 1929-м или банкротство «Lehman Brothers» в сентябре 2008-го. В середине фазы происходят важные политические события, которые определяют мировое развитие вплоть до завершения периода великих потрясений. В первым цикле это социальные движения в странах Старого Света, подготовившие общеевропейскую революцию 1848-1849 годов; во втором цикле — приход к власти А. Гитлера и выход Японии из Лиги наций, что стало ключом к началу Второй мировой войны; в третьем цикле — это Арабская весна и несостоявшаяся революция в Сирии, несогласие по поводу которой среди ведущих держав стало причиной международного кризиса.
Рубежом второй трети фазы великих потрясений становится еще один экономический кризис. В первом цикле это был финансовый кризис 1837 года в США и последовавшая за ним рецессия, продолжавшаяся вплоть до начала «сороковых» годов XIX века; во втором цикле — рузвельтовская рецессия 1937-1938 годов, выразившаяся в увеличении числа безработных с 5 до 12,8 миллионов человек; в третьем цикле — пик бюджетно-долгового кризиса в зоне евро, что привело к увеличению числа скептиков относительно жизнеспособности общеевропейской валюты. Последняя треть фазы характеризуется развязыванием военно-политических конфликтов, в результате которых разрушается старый мировой порядок. В первом цикле это многочисленные колониальные войны Великобритании 1840-х годов, а также американо-мексиканская война 1846-1848 годов, приведшая к расширению территории Соединенных Штатов, что сыграло существенную роль в их дальнейшем становлении в качестве игрока № 1 на международной арене; во втором цикле это Вторая мировая война, приведшая к краху имперских амбиций Германии и Японии и выведшая СССР на роль второй по значимости державы мира; в третьем цикле это международный кризис вокруг Сирии, присоединение Крыма Россией и начало военного кризиса в Донбассе. Вполне вероятно, что в ближайшие годы мы станем свидетелями новых региональных конфликтов.
Согласно прогнозам В. Пантина и В. Лапкина, данным в 2006 году, итогом нынешней фазы великих потрясений в мировой экономике и политике станет окончательный выбор Украины, Молдавии и Белоруссии в пользу европейской интеграции. Что касается России, то после 2017 года перед ней также откроется возможность для вхождения в сообщество государств с развитой рыночной экономикой и устойчивой демократией. Впрочем, многое будет зависеть от того, насколько болезненными станут для нашей страны военно-политические конфликты завершающего фазу трехлетия: по мнению авторов, выход из потрясений может сопровождаться для официальной Москвы частичной потерей суверенитета, как это было с Германией после Второй мировой войны. Однако, даже если реализации столь пессимистичного сценария удастся избежать, в 2020-е годы России придется осуществлять глубокую внутреннюю перестройку. Напомним в связи с этим, что на фазу революции международного рынка первого и второго эволюционных циклов пришлись реформы Александра II и хрущевская Оттепель. По всей видимости, общественно-политическая либерализация наступит и в третьем цикле; но для начала нужно будет пережить первую треть следующей повышательной фазы, которая, по мнению все тех же авторов, будет характеризоваться региональными конфликтами, направленными на становление нового мирового порядка, как это было в 1853-1856 годах, когда разразилась Крымская война, и в 1949-1953 годах, на которые пришлась война на Корейском полуострове.
Подытоживая, необходимо отметить, что скорректированная модель кондратьевских циклов, предложенная В. Пантиным и В. Лапкиным, действительно позволяет предугадывать поворотные точки в жизни развитых и развивающихся стран. Однако реальная жизнь богаче любой, даже самой совершенной теории. Об этом нужно помнить всегда.
