После подписания Петром Порошенко экономической части соглашения об Ассоциации с ЕС в Кремле стали обсуждать возможность введения пошлин в отношении ввозимых из Украины товаров. Действующий в настоящее время нулевой таможенный тариф предлагается заменить ставкой размером в 7,1%. Юридическим основанием этой меры может стать приложение 6 к Договору о зоне свободной торговли СНГ, которое позволяет пойти на такой шаг в случае резкого увеличения объема импорта с территории одной из ее стран-участниц. Поскольку Россия является членом Таможенного союза, для внедрения ограничений на украинский импорт ей необходимо заручиться поддержкой Белоруссии и Казахстана. В ходе состоявшегося на прошлой неделе заседания Евразийской экономической комиссии представители официальной Москвы попытались это сделать, однако добиться одобрения со стороны партнеров по ТС им не удалось. И это неудивительно, особенно если учесть, что казахстанские власти ведут сейчас переговоры о вступлении в ВТО и им явно не хочется, чтобы их заявка была заблокирована Украиной; Белоруссии же сложно и невыгодно перекрывать растянувшуюся на 600 километров границу со второй по численности республикой бывшего СССР.
Впрочем, нельзя исключать того, что российское правительство ограничит украинский импорт в одностороннем порядке. Тем самым будет нарушен один из главных принципов интеграционных объединений, сводящийся к унификации правил для всех без исключения участников. Инициируя внедрение норм, противоречащих установлениям Таможенного и Евразийского союзов, Россия наглядно демонстрирует институциональную слабость этих организаций, лишний раз подчеркивая, что вовсе не желание расширить зону беспошлинной торговли лежало в основе процесса их создания. Обратное было бы верно только в том случае, если бы высокопоставленные лица российского Кабинета министров рассматривали зоны свободной торговли внутри ЕС и ТС в качестве совместимых. Демонстрируемые же ими опасения того, что после отмены Украиной таможенных барьеров на российский рынок хлынут европейские товары, не только противоречат декларируемой ими ранее логике фритрейдерства, но и выглядят просто-напросто нелепыми на фоне наличия режима свободной торговли со странами Средней Азии, служащими крупнейшим в мире транзитным коридором для поставщиков производимого в Афганистане героина.
Вместе с тем не стоит излишне драматизировать ситуацию. Слабая эффективность созданных по инициативе Кремля интеграционных объединений дает прекрасный шанс задуматься, а нужны ли они нам вообще. Есть ли какая-то польза России от их существования? Целый ряд факторов указывает, что на этот вопрос можно получить только отрицательный ответ. Во-первых, как показал опыт прошедших двух десятилетий, республики бывшего СССР готовы участвовать в различного рода союзах только при условии существенных льгот, кредитов и преференций, предоставление которых не способствует росту благосостояния граждан РФ. И в самом деле, скидки по цене на газ для Белоруссии и Армении, равно как и многомиллиардные транши Украине и странам Средней Азии оплачиваются из кармана российских налогоплательщиков. Сюда же необходимо отнести и наличие безвизового режима для республик бывшего советского Юга, благодаря чему среднеазиатские диктаторы, бессменно находящиеся у власти более двух десятков лет, имеют возможность частично снижать в своих странах социальную напряженность. Однако в результате происходившей в посткоммунистическую эру дезурбанизации и сопровождавшей ее деградации систем образования и здравоохранения качество социального капитала там резко снизилось, в результате Россия получила приток миллионов полуграмотных дикарей, справиться с последствиями которого будет чрезвычайно сложно.
Характерно при этом, что, стремясь всячески объединить распавшееся на рубеже 1990-х евразийское пространство, российские власти вообще не обращали внимания на положение русских меньшинств, проживающих за пределами РФ, в то время как они остро нуждались в защите. В первые годы после краха СССР на юге Казахстана происходили массовые притеснения русских по этническому признаку, вследствие чего республику были вынуждены покинуть более двух миллионов наших соотечественников. В минувшем мае в крупнейшей по территории республике Центральной Азии было объявлено о запуске программы переселения представителей титульного этноса на север страны, который еще в XIX столетии был освоен русскими, но после революции был передан в состав вновь образованной Казахской ССР. Несмотря на это, ни посол России в Казахстане, ни российский МИД даже не удосужились выступить хотя бы с заявлением, выражающим обеспокоенность этими планами руководства республики. Точно так же в отношениях с Азербайджаном никогда не затрагивалась тема вынужденного бегства из Баку двухсот тысяч русских, произошедшего в первые после распада Союза годы. Не менее выразительным стал кейс Туркмении, где после введения в 2003 году запрета на двойное гражданство русские остались фактически невыездными: попасть за рубеж сейчас могут только обладатели загранпаспортов, получить которые нельзя без отказа от российского гражданства.
По такому же принципу развивались и взаимоотношения с Украиной — двуязычной страной, как это видно на основе карты, отображающей выбор языка пользователями социальной сети «Вконтакте» при настройке интерфейса персональных страниц. Вовлечение бывшей Украинской ССР в инициируемые Кремлем интеграционные объединения считалось важнейшим приоритетом российской внешней политики практически на протяжении всего посткоммунистического периода. Вопрос же несоответствия языкового законодательства Украины стандартам двуязычных стран никогда в двухсторонних отношениях не поднимался. Точно так же Кремль сквозь пальцы смотрел на последовательное сворачивание крымской автономии, выражавшееся не только в отсутствии на полуострове выборов главы региона, но и в принудительной украинизации среднего и высшего образовании и самозахвате крымскими татарами земель, чему стремившийся не допустить русской сецессии Киев нисколько не препятствовал. Вместо оказания дипломатического давления на представителей украинского Кабинета министров с целью защиты этнополитических прав русского и русскоязычного населения Россия не самыми изящными методами пыталась включить Украину в те или иные политико-экономические союзы, что вызывало отторжение не только у дорожащих собственной незалежностью элит, но и у значительной части населения. Например, относительный успех партии «Свобода» Олега Тягнибока на последних по времени парламентских выборах был невозможен без газовых войн 2006 и 2009 годов.
Чтобы избежать указанных ошибок в будущем, Кремлю придется существенно пересматривать собственную стратегию по отношению к ближнему зарубежью. Оптимальным может стать сочетание полного отказа от создания каких бы то ни было интеграционных объединений наряду с последовательной актуализацией на дипломатическом уровне вопросов, касающихся защиты русских, проживающих в провинциях канувшей в Лету империи. Тем самым внешняя политика станет органичным продолжением политики внутренней, стержнем которой должно являться сохранение русской нации.
