Одной из наиболее часто декларируемых членами отечественного Кабинета министров задач является повышение привлекательности российской экономики для иностранных инвесторов. И это неудивительно, ведь добиться увеличения конкурентоспособности несырьевых отраслей, равно как и устойчивого развития нефтегазового сектора невозможно без создания условий для стабильной работы зарубежных компаний на территории РФ. С этой точки зрения критически важное значение имеет обеспечение независимости судебной системы, прозрачности работы регулирующих органов и, самое главное, гарантий частной собственности. Очевидный и, в общем-то, банальный характер этих соображений разбивается о тяжелый груз российских реалий, в которых иностранному бизнесу работать ой как непросто. Здесь достаточно вспомнить принятый в 2008 году закон о порядке осуществления инвестиций в так называемые «стратегические» отрасли, в число которых парламентарии включили, в частности, военно-промышленный комплекс, добычу углеводородов и средства массовой информации. В общей сложности к этой категории было отнесено 42 сектора, инвестировать в которые оказалось можно лишь с позволения специального комитета правительства, возглавляемого премьером.
Внедрение данной меры стало логичным продолжением шагов, направленных на снижение в экономике роли частного капитала, которые достаточно последовательно реализовывались еще с середины «нулевых». Начавшийся после принудительного банкротства «ЮКОСа» процесс де-приватизации сопровождался созданием целого ряда государственных корпораций, под крылом которых были собраны несколько сотен компаний и организаций самой разной направленности: от ремонта ветхого жилого фонда и модернизации коммунальной инфраструктуры до производства композитных материалов и высокоточного приборостроения. В 2012 году с российского рынка ушла, а точнее, была выкуплена компания ТНК-ВР, являвшаяся флагманом иностранного бизнеса в России, после чего доля государства в ТЭК превысила половину. И хотя крупные международные игроки участвуют в некоторых проектах в нефтегазовой отрасли, таких, как «Дальневосточный СПГ» (ExxonMobil) и «Ямал-СПГ» (Total), их представительство в России является весьма ограниченным. Если же говорить о несырьевых секторах, то здесь в первую очередь необходимо отметить вложения автомобильного гиганта Renault-Nissan в запуск новой производственной линии в Тольятти на сумму в 15,6 миллиардов рублей (2012) и инвестиции концерна BMW размером в 360 миллионов евро в строительство собственного завода в Калининграде, ведущееся сейчас.
Примененные в нынешнем году в отношении РФ санкции, по всей видимости, не прибавят стране очков в глазах потенциальных инвесторов. Поэтому в ближайшие годы резкого всплеска интереса крупных международных игроков к приобретению в нашей стране активов ожидать сложно. Вместе с тем ничто в этом мире не является вечным, и режим санкций — тоже. В том случае, если внедряемые властями европейских и североамериканских государств ограничения не затронут целые сектора российской экономики — а это будет возможно только при условии ввода на Украину войск, — возвращение к стандартам мирного времени произойдет относительно быстро, тем более что, как показал нынешний дипломатический кризис, бизнес-сообщества развитых стран менее всего заинтересованы в изоляции России. Учитывая этот факт, можно ожидать, что вопросы реформирования действующего законодательства с целью повышения инвестиционной привлекательности российской экономики достаточно скоро приобретут высокую актуальность. И тогда важно будет провести анализ недостатков существующего сегодня в РФ режима работы иностранных компаний, в котором нельзя обойтись без точных сведений о присутствии зарубежных игроков, вкладывающих средства как в покупку миноритарных пакетов акций, так и в приобретение «заводов, газет и пароходов».
Информативным с этой точки зрения является недавно вышедший доклад Национального рейтингового агентства (НРА) «Прямые иностранные инвестиции в России: региональный аспект», в рамках которого представлен рэнкинг субъектов федерации по объему привлеченных в 2013 году прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в расчете на душу населения. Как видно из приведенных выше данных, в последние два года наблюдался прирост как общего объема иностранных инвестиций, так и собственно ПИИ. Вместе с тем, как подчеркивают авторы доклада, к этим цифрам следует относиться с известной долей осторожности. Причиной этого является так называемый «круговорот капитала» — явление, при котором поступающие в страну инвестиции возникают в результате возвращения средств, ранее выведенных в офшорные юрисдикции. Например, Кипр и Британские Виргинские острова одновременно входят в число как крупнейших инвесторов в российскую экономику, так и в круг основных реципиентов российских инвестиций. Помимо этого, использование показателя притока ПИИ в качестве индикатора эффективности региональной инвестиционной политики осложняется тем, что широкое применение оффшорных схем зачастую свидетельствует как раз о наличии неблагоприятного инвестиционного климата.
С целью изучения реальной картины активности иностранных инвесторов в различных регионах страны эксперты НРА применили специальную методику, позволяющую исключить офшорную компоненту. Сначала были собраны данные Росстата по показателю прямых инвестиций из-за рубежа для 83 субъектов федерации в 2013 году. Затем был изучен разрез стран, из которых эти инвестиции поступали, с целью исключения офшорных территорий. Для обеспечения сопоставимости регионов полученные таким образом данные были пересчитаны на душу населения. Вслед за этим тот же самый алгоритм действий был применен к статистике за 2012 год. Произведенные по этой методике расчеты показали, что в 2013 году общий объем ПИИ в Россию за вычетом офшорных инвестиций составил 15,26 миллиардов долларов, то есть на 4,13 миллиарда долларов больше, нежели в 2012 году. Наибольший приток средств обеспечили Германия (26,3%) и Голландия (20,3%); в последней, впрочем, зарегистрировано достаточно много холдинговых и SPV-компаний, находящихся в собственности российских граждан, однако наряду с ними есть множество действительно нидерландских компаний, инвестирующих в российскую экономику. Если же говорить о регионах-реципиентах инвестиций, то здесь лидерами ожидаемо являются столицы (Москва и Санкт-Петербург), богатые ресурсами субъекты федерации (Сахалинская область, Ненецкий и Ямало-Ненецкий автономные округа), а также края и области с благоприятным инвестиционным климатом (в первую очередь это Калужская область).
Из других подмеченных авторами доклада особенностей необходимо упомянуть высокую волатильность показателя притока ПИИ на душу населения для целого ряда регионов (Тульская, Новгородская, Кемеровская области), связанную с наличием малого количества инвестиционных проектов, реализуемых на их территории: «пустой» с точки зрения привлечения инвесторов год может сменять период высокой деловой активности, вызванный строительством тех или иных коммерческих объектов. Наконец, нельзя пройти мимо того факта, что активная государственная политика, направленная на повышение инвестиционной привлекательности Северного Кавказа, пока не принесла видимых результатов. Так, в 2013 году во всех республиках СКФО был зафиксирован нулевой приток ПИИ без учета офшоров. Исключение составила лишь Северная Осетия, которой удалось вырваться из «нулевой зоны» рэнкинга за счет привлечения инвесторов из Ирана. Среди других аутсайдеров — культурно чуждые русским регионам Калмыкия и Тува, которые в 2013 году также не привлекли ни доллара иностранных инвестиций. Вот уж где многонациональности — истинная цена.
