Жить будем хуже: что принес 2015 год российской экономике

От бесконечного пессимизма, в котором уже второй год пребывает российская экономика, все основательно подустали. Объективная реальность, увы, не дает поводов для оптимизма. Конечно, отчаянные жизнелюбы есть во все времена — например, министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев на днях утверждал, что самую глубокую часть кризиса отечественная экономика прошла во втором квартале прошлого года. И что самое удивительное — говорил он это не журналистам (которые могли и перепутать), а самому Владимиру Путину. Вынуждены признать: из реального человека господин Улюкаев уже давно превратился в персонажа Франца Кафки или Сэмюэла Беккета. К счастью, автор этих строк видел его и прочих удивительных обитателей Белого дома живьем — а то можно было бы вспомнить Пелевина и его Generation P.

Буквально за день до бравурных заявлений главы Минэкономразвития Росстат опубликовал порцию предварительных данных за декабрь 2015 года. Каждая цифра в этом отчете буквально вопиет о том, что пик (или дно — тут дело вкуса) кризиса мы еще не видели. Причем все глобальные потрясения (обвальное падение нефтяных цен, девальвация, разлад мировой финансовой системы) пришлись всё-таки на январь. Так что все самое интересное ждет нас впереди — а пока посмотрим, с чем мы закончили печальный 2015 год.

Нефть, уголь, руда, сыр и химия

Российский ВВП в прошлом году сократился на 3,7%. Это довольно скромная цифра: например, ЦБ в конце 2014 года рисовал в самом пессимистическом сценарии обвал на 4,5%. Это также гораздо меньше, чем в 2009 году, когда мировой финансовый кризис «отъел» у российской экономики 7,8%. Вообще в прошлом кризисе Россия, вопреки заявлениям чиновников о «тихой гавани», пострадала сильнее прочих стран мира. Мы тогда буквально захлебывались в припадке неолиберальной гордости, кичась недавно обретенной открытостью мировому капиталу и растущему как на дрожжах фондовому рынку. Как оказалось, границы для спекулятивного капитала мы действительно сломали, а вот абсорбировать внешние шоки так и не научились.

Как бы то ни было, это в прошлом. Кто знает — возможно, нынешние санкции, отрезавшие Россию от внешних рынков капитала, еще покажутся благом — если, например, лопнет глобальный спекулятивный пузырь, надувшийся на американском фондовом рынке.

Напомним, на чем базировалась прошлогодняя (тогда к ней еще можно было относиться серьезно) уверенность в прохождении пика кризиса во втором квартале. Начиная с июня почти все макроэкономические индикаторы демонстрировали если не прекращение падения, то хотя бы замедление его темпов. Если в мае промышленное производство сократилось (относительно мая 2014 года) на 5,5%, то к ноябрю падение удалось сократить до 3,5%. Смотрим на график — действительно, экономика достигла дна и оттолкнулась от него.

Но в декабре индекс промпроизводства неприятно удивил всех, упав на 4,5%. Из трех сегментов российской промышленности в плюсе по итогам года оказалась только добыча полезных ископаемых (плюс 0,3%). Выросло почти все, за исключением природного газа, добыча которого сократилась на 2,6%: каменный уголь (плюс 3,4%), металлические руды (плюс 2,2%), алмазы (плюс 5%) и нефть (плюс 1,3%). Российские нефтяники в прошлом году вообще установили исторический и мировой рекорд, добыв 534 млн тонн нефти — «превышение добычи нефти над потреблением», так это теперь называется. Отметим, что мы в эту чушь, которой принято объяснять падение нефтяных котировок, не верили с самого начала. Нефти в мире добывается всегда столько, сколько необходимо (законтрактовано), и трудно представить, что какая-то страна добудет никому не нужное черное золото и станет его складировать до тех пор, пока не появится покупатель.

А пока добыча растет, обработка падает — нефтяная игла все глубже вонзается в тело российской экономики. Обрабатывающие производства в 2015 году сократились на 5,4%. Рост продемонстрировали только вполне предсказуемые пищевые производства (2%), химпром (6,3%) и нефтехимия (0,3%). Все остальные отрасли — в глубоком минусе. Сильнее всего болит сердце за производство машин и оборудования (11,1% падения) и производство одежды (минус 21,1%). Грустный итог года: накормить себя мы еще можем, но вот ни индустриальной базы, ни того, что принято называть легкой промышленностью, у нас нет.

Инвестиции — для неудачников

Менее глубокое, нежели в 2009 году, падение — не повод для блаженного самообмана. В прошлый кризис нефть довольно быстро оттолкнулась от дна, потянув за собой и российскую экономику. Но вот обрабатывающие производства так и не восстановили потери даже к началу нового кризиса. В середине прошлого года мы приводили жуткую цифру — 0,7%. Именно на столько выросла интенсивность производства в РФ в сравнении с июнем 2008 года. И прирост этот, разумеется, обеспечен добычей и сельским хозяйством.

Сейчас обработка упала еще сильнее. Не оправдались надежды чиновников на то, что девальвация подстегнет развитие ориентированных на экспорт производств. Так было в кризис 1998–1999 года, а сейчас почему-то не получилось: ненефтяной экспорт в 2015 году так и не вырос.

Почему? Ответ на ладони. Все преимущества, которые дало фантастическое ослабление рубля, перечеркнули умники из Центрального банка, задравшие ставки по кредитам бизнесу на совершенно грабительские уровни и оставившие производителей один на один с в разы подорожавшим импортным инвестиционным оборудованием. По оценкам Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), достаточной для нынешней долговой нагрузки рентабельностью (16,6%) обладают только предприятия, занимающиеся добычей полезных ископаемых (рентабельность оборотного капитала — 32,2%). Остальным брать кредиты противопоказано — если, конечно, работа в убыток с перспективой скорого банкротства не доставляет вам извращенного предпринимательского удовольствия.

В Центральном банке и правительстве рассчитывали, что бизнес прекрасно обойдется без кредитов и начнет развивать производство на собственные средства. Но и этого не случилось. По итогам года инвестиции в российской экономике сократились на 9,4% — сильнейшее падение за последние три года. Причем совершенно феерическое падение было зафиксировано как раз в декабре. Еще в ноябре инвестиции демонстрировали минус на уровне 4,9%, а к концу года рухнули на 8,7%. Что это значит? Мы упускаем время для того, чтобы закладывать основу будущего производства, и даже если нефть вновь вырастет до 60–90 долларов за баррель, обработка ответит еще более глубоким спадом.

Стоило ли оно того? Инфляция по итогам 2015 года составила 12,9% против 11,4% в 2014-м. И это единственный показатель в российской экономике, который демонстрирует уверенный рост. Отличный, блестящий результат политики инфляционного таргетирования. Так держать, Эльвира Сахипзадовна!

Давайте как-нибудь сами, ребята

Еще одно измерение нынешнего кризиса — фантастическое падение уровня жизни рядовых граждан. И здесь мы (в отличие от производства) можем похвастать рекордами. Реальная начисленная заработная плата в итогам 2015 года сократилась на 9,5%, в то время как в 2009 году Россия отделалась падением на 3,5%. Тогда, напомним, в правительстве решили позаботиться о преданном электорате, направив бюджетные и резервные деньги на ускоренную индексацию пенсий и зарплат в бюджетной сфере. В этом году, оценив свои возможности (к декабрю от Резервного фонда ничего не останется), чиновники решили, что последних 15 лет нефтяной благодати русским людям вполне хватит — дальше можно согреваться воспоминаниями. Индексация пенсий на издевательские 4% в 2016 году — прямое тому подтверждение.

Самое интересное: власть не только не горит желанием поддерживать население, но и явно собирается добавить ему еще больше проблем. Это и совершенно абсурдная в нынешних условиях идея брать с собственников квартир плату за капитальный ремонт, и налоговые новации (расчет налога на имущество по кадастровой, а не инвентаризационной стоимости), и рост штрафов за просрочку оплаты услуг ЖКХ, и даже пресловутая система «Платон».

В начале 2014 года среднегодовой уровень зарплаты на одного работника в России составлял около 950 долларов (почти Восточная Европа), на начало 2015 года скатился до 570 долларов (в Казахстане этот показатель составляет 620 долларов). Такой уровень доходов уже не позволяет потреблять с прежним рвением: розничный товарооборот по итогам года сократился на 10%.

По данным Росстата, 2015 год мы закончили со средней зарплатой порядка 34 тысяч рублей. По нынешнему курсу — 441 доллар. Столько в далеком 2012 году получали в Молдове. Скоро русским людям не зазорно будет ездить на подработку в Киргизию.

Здесь надо отметить, что падение доходов населения в России было неизбежно. Нынешний развал потребительской экономической модели — расплата за долгие годы необоснованного роста зарплат, за которым не поспевала производительность труда в обрабатывающей промышленности. Происходящее сегодня — идеальная почва для пришествия в Россию иностранных компаний. С точки зрения издержек мы сейчас вполне можем конкурировать с государствами третьего мира.

Но, во-первых, нам это не нужно, а во-вторых, Центральный банк сделает все, чтобы инвестиции в новые производства в России стали максимально невыгодны.

Напоследок отметим, что безработица в стране так и не выросла за минувший год и составляет по итогам декабря всего лишь 5,8%. Рынок труда адаптируется к кризису в первую очередь через снижение зарплат. Но и здесь есть свои пределы.

Все это заставляет нас вспомнить старые добрые 90-е. Правда, до достижений эпохи Бориса Ельцина, конечно, еще далеко: зарплаты в 1999 году рухнули на 22%. Но с нынешней политической элитой нам и такие провалы по плечу.