После начала известных событий на Украине весьма популярным стало пророчество о том, что Путин непременно предстанет перед Гаагским трибуналом, повторив судьбу Милошевича. Писали об этом сначала те, кто поддерживал Украину, а потом подключились уже и сторонники Новороссии. Иногда, впрочем, предрекали и Нюрнбергский трибунал, но это уж совсем несерьезно. Однако про Нюрнберг знают все, а вот с Гаагой дело обстоит хуже. С Милошевичем позиция и вовсе неоднозначная: для одних он негодяй, пошедший против святой воли ЕС и США, для других он — подлец, предавший сербов Югославии, для третьих — воин-крестоносец, в одиночку бросивший вызов западному миру.
Чтобы хоть как-то понять, что происходило на Балканах в 90-е, надо пояснить, чем была Югославия. Это сборная солянка из десятка народов, большая часть из которых имела друг с другом практически непреодолимые противоречия. Сербы — православные, а хорваты — католики, да к тому же убивавшие друг друга в годы Второй мировой так, что немцы изумлялись. Бошняки — славяне, но мусульмане, а в Косово жило большое количество албанцев. Конечно, сербам и хорватам уже доводилось жить в одном королевстве между мировыми войнами, но и тогда противоречия между ними были серьезными. Например, хорватские националисты убили короля. А после начала Второй мировой они разделились на усташей, четников и красных партизан и упоенно принялись убивать друг друга.
Югославия — это сборная солянка из десятка народов, большая часть из которых имела друг с другом практически непреодолимые противоречия.
Весь этот взрывоопасный микс был собран после Второй мировой войны с вполне прагматичной целью — стать противовесом для Варшавского блока в стратегически важном регионе. «Тито» — человек с полностью выдуманной биографией, правивший Югославией почти 40 лет, был в отличных отношениях и с США, и с Британией и с остальными капиталистическими странами. Несмотря на формально декларируемый социализм, Югославия фактически была капиталистической страной и из стран соцлагеря считалась одной из богатейших, во многом благодаря поддержке со стороны антагонистов СССР. Поддержка была столько ощутима, что «Тито» мог позволить себе плевать еще в живого Сталина, не опасаясь последствий. При этом территории внутри Югославии были нарезаны так, что было сразу понятно — в случае распада рванет повсюду.
С началом демонтажа социалистической системы в Европе очередь дошла и до Югославии, которая была уже не нужна в существовавшем виде. Конечно, нельзя сказать, что ее развалили именно извне, однако очевидно, что те предложения по мирному урегулированию, которые делались западными странами, почти всегда были не в пользу сербов. Сербы могли попытаться создать на обломках Югославии какую-нибудь Великую Сербию, но именно в том, чтобы не допустить ее появления и состояла главная задача западных политиков.
К концу 80-х во всех регионах Югославии царили националистические настроения. Ситуация была чем-то похожа на распадающийся СССР, с тем лишь отличием, что сербы были настроены куда более националистично, чем советские русские. Хорватский национализм был силен еще при живом «Тито», а после его смерти пост президента был отменен, а страной управлял Президиум, члены которого (главы союзных республик и автономных областей) ежегодно сменяли друг друга. В таких условиях все стали тянуть одеяло на себя. Сербы, выступавшие в Югославии в роли своеобразного «цемента», решили отвечать на национализм окраин своим национализмом.
Даже Слободан Милошевич выступил на Косовом поле с речью:
«Я хочу вам сказать, товарищи, что вы должны оставаться здесь. Это — ваша земля, это — ваши домашние очаги, ваши поля и сады, это — ваша история. Вы не должны оставлять эту землю только потому, что жизнь здесь трудна, потому, что вы подвергаетесь унижениям. Сербы и черногорцы никогда не пасовали перед трудностями, никогда не отступали в часы сражений. Вы должны оставаться здесь — во имя ваших предков и ваших потомков. Югославия не существует без Косова!»
В ряде регионов Югославии прошли первые в истории многопартийные выборы. Почти во всех национальных регионах победили националисты, причем, как и у всех небольших народов, весьма радикальные. Важнейшим рубежом, предвосхитившим будущую войну, традиционно считается «Матч ненависти» — игра между белградской «Црвеной Звездой» и загребским «Динамо», закончившаяся побоищем фанатов с обеих сторон, а также полиции и даже некоторых футболистов. Одним из участников этого знаменитого побоища был будущий знаменитый сербский полевой командир Желько Ражнатович по кличке «Аркан».
К слову, те, кто смеются над «дедом морозом» Губаревым или МММ-щиком Пушилиным до конца не представляют себе, каких людей выносит на поверхность в такие моменты. Тот же «Аркан» успел посидеть в тюрьмах половины европейских стран за грабежи и воровство, а полевой командир и будущий премьер-министр Косово Харадинай — работал вышибалой в ночных клубах.
Хорваты стали всячески выживать большую сербскую диаспору. Для начала они вообще запретили кириллицу, а потом стали увольнять сербов по спискам, закрывать сербские школы и т. д. Сербы в ответ начали организовываться и требовать автономии. Однако неожиданным локомотивом развала стали тихие словенцы. Они не делали резких антисербских заявлений, не преследовали сербов у себя, а тихо и мирно готовились к провозглашению независимости. Например, переподчинив себе воинские части на территории региона. Это стало возможно благодаря гениальной задумке «Тито» о всенародной войне — каждый национальный регион, по сути, имел свою армию, подчиняющуюся в первую очередь ей. Она называлась территориальными силами обороны.
В общем, словенцы объявили о независимости, Югославия послала войска, но фактически войны не получилось. За 10 дней произошло несколько перестрелок, в которых погибло с обеих сторон чуть больше 60 человек. В итоге Югославия согласилась признать независимость Словении, но с условием ее отсрочки на три месяца. Надо сказать, у словенцев получилось так легко во много благодаря тому, что регион у них был маленький и компактный, нацменьшинств практически не было, а промышленность и вообще уровень жизни были одними из самых высоких в Югославии.
Зато с Хорватией вышло настоящее побоище: этнические чистки с огоньком, массовые изнасилования, концлагеря. Формально югославская армия была крупной и неплохо вооруженной. Однако на деле большое количество солдат было из Хорватии и Словении, и они моментально дезертировали. К тому же официально Югославская армия с хорватами не воевала, хотя и участвовала в стычках. Главные силы сербов были представлены фактически ополчением из Сербской Краины — непризнанного самопровозглашенного государства сербов из Хорватии. К слову, даже сама Югославия Сербскую Краину не признала, хотя поначалу помогала. Также активное участие в войне принимали различные добровольческие отряды. Из Сербской Краины выгоняли хорватов, а хорваты, в свою очередь, изгоняли всех сербов. В 1992 году Югославия признала независимость Хорватии, однако не признала Сербскую Краину, что позволило хорватам в 1995 году с помощью войск зачистить сербский регион. Причем Милошевич согласился не только на передачу уже захваченных хорватами территорий в их состав, но и территории, еще удерживавшиеся ополченцами Краины.
Еще веселее события развивались в Боснии, которая была населена боснийцами-мусульманами, сербами и хорватами. Причем там противоречия дошли до такой степени, что сербы и хорваты заключили союз против мусульман, несмотря на то, что в это же время продолжался конфликт в Хорватии. При этом одновременно в других районах Боснии хорваты вместе с мусульманами воевали против сербов. Естественно, при таких раскладах и там все пошло как по маслу: этнические чистки, депортации, беженцы, концлагеря. Собственно, самые знаменитые и разыскиваемые лидеры сербов, Ратко Младич и Радован Караджич, были как раз представителями боснийских сербов.
Поначалу в обоих конфликтах США сохраняли нейтралитет. Немцы скорее склонны были поддерживать хорватов. России было вообще не до Балкан. США не лезли в конфликт по весьма прозаичным причинам: Милошевич был близким другом Лоуренса Иглбергера, который был госсекретарем при Буше и являлся его советником конкретно по Югославии. Однако с приходом в Белый Дом новой администрации Клинтона все поменялось. НАТО стало наносить авиаудары по позициям боснийских сербов и в итоге после операции «Обдуманная сила» склонила Милошевича к принятию американских условий. В 1995 году было подписано Дейтонское соглашение, которое и определило современное устройство Боснии и Герцеговины, причем это было сделано без согласования с лидерами боснийских сербов, что закономерно вызвало у них ощущение слива и предательства.
Вместе со сменой американской администрации усилилось и давление на Югославию в части санкций. Они ужесточались несколько раз:
«25 сентября 1991 г. СБ ООН принимает Резолюцию № 713 о запрещении ввоза оружия в Югославию. 2 декабря 1991 г. Совет министров ЕС принимает решение о введении экономических санкций против Сербии и Черногории.
Резолюция Совета Безопасности ООН № 757 от 30 мая 1992 г. содержала полное торговое эмбарго, остановку всех финансовых операций, всех авиаперевозок, приостановку научного, культурного и технического сотрудничества, исключение спортсменов СРЮ из международных соревнований. Странам-членам ООН запрещались любые торговые операции с СРЮ, использование югославских кораблей и самолетов, деловые контакты с СРЮ, все финансовые трансакции с юридическими и физическими лицами из СРЮ. Замораживались югославские валютные фонды за границей, вводились ограничения на перелет и посадки югославских самолетов, сокращалась численность состава югославских дипломатических корпунктов, запрещалось участие югославских представителей в спортивных мероприятиях за границей, научно-техническое и культурное сотрудничество. Единственное исключение было сделано для ввоза в СРЮ продовольствия, медикаментов и самых основных средств существования.
Резолюция 787 от 16 ноября 1992 г. ужесточала санкции, введенные резолюцией 757. Запрещался международный транзит важнейших видов сырья и продуктов (сырой нефти и нефтепродуктов, угля, оборудования для энергетики, железа, стали и других металлов, химикатов, пневматики, транспортных средств). Однако была предоставлена возможность осуществления международного транзита вышеперечисленных видов сырья и продуктов производства через СРЮ, если это действительно неизбежно или при наличии особого разрешения Комитета по санкциям. Одновременно ужесточены меры контроля за судами в югославских портах и на Дунае. Вводился строгий контроль над судоходством на Дунае и Адриатике.
В апреле 1993 г., согласно Резолюции СБ № 820 полностью запрещался перевоз товаров Дунаем, замораживались югославские счета в иностранных банках».
В общей сложности режим всеобъемлющих санкций просуществовал до конца 1996 года, когда он был приостановлен. Однако и тогда ряд стран своих санкций не отменил. Теперь от Югославии стали требовать уже решения косовской проблемы. Поначалу в Косово было тихо, однако, начиная с 1996 года, стали происходить столкновения между албанцами и сербской полицией. Конфликту поспособствовали и беспорядки в Албании. В 1997 году в Албании рухнули все местные МММ и население, которому правительство отказалось возмещать потери, устроило беспорядки, которые плавно переросли в захват складов с оружием.
В стране едва не вспыхнула гражданская война, которую удалось остановить только направлением контингента «голубых касок». Но огромная часть краденого оружия ушла в Косово, где на следующий год началось вооруженное противостояние албанцев и сербов.
За 1998 год в перестрелках погибло около тысячи человек. НАТО объявило, что начнет воздушную операцию против Югославии, если не будет заключено перемирие. Сербы уступили и отвели войска к местам дислокации, однако через несколько месяцев вновь начали боевые действия. Переломной точкой войны стал инцидент в Рачаке. По итогам операции сербских сил в албанском селе 45 человек были убиты (не напоминает ли вам это недавние донецкие захоронения?). Сербы заявили, что это боевики, погибшие в бою. Албанцы заявили, что это безоружные мирные жители, погибшие в результате массовой казни. Западные страны поддержали версию албанцев — началось планирование операции «Союзная сила», которая существенно повлияла на отношение к США в России. Одним из самых памятных моментов операции стал налет авиации НАТО на колонну албанских беженцев, ради которых, собственно, операция и началась.
Все закончилось тем, что югославские войска ушли из Косово, в котором порядок обеспечивали KFOR (Kosovo Force) — международные силы миротворцев, а спустя почти 10 лет Косово в одностороннем порядке провозгласило независимость. Причем, по слухам, Милошевич готов был отдать Косово натовским войскам взамен на гарантии сохранения власти, но в итоге не без помощи России удалось продавить вариант с международным контингентом.
Собственно, сдача Косова окончательно поставила крест на Милошевиче. В Сербии начались массовые протесты под предводительством бывшего мэра Белграда Зорана Джинджича и бывшего вице-премьера Вука Драшковича, которые обвиняли Милошевича в предательстве сербов, многие тысячи которых вынуждены были уехать из Боснии и Косово. На последовавших в 2000 году выборах Милошевич проиграл, однако потребовал второго тура. После этого оппозиция вывела людей на улицы, а полиция и военные отказались участвовать в их усмирении и договорились с лидерами оппозиционеров не трогать друг друга.
После отставки Милошевич некоторое время спокойно жил на своей вилле в Белграде, пока не был схвачен полицией и выдан Гаагскому трибуналу. Это было сделано по инициативе ставшего премьером оппонента Милошевича Джинджича, убитого спустя три года. Причем сам факт тайной операции многие сербы, включая и самого президента, сочли подлым и унизительным. Случай, надо сказать, беспрецедентный. Впервые главу независимого государства судили международным судом. Причем суд был организован, мягко говоря, не лучшим образом и больше напоминал Нюрнбергский трибунал победителей над побежденными. Почти все осужденные в Гааге оказались сербами. Албанцы вообще поголовно оказались «невиновными рафиками».
Из 9 подсудимых реальный срок получил только один. Самым примечательным случаем, конечно, было оправдание бывшего полевого командира и премьер-министра Косово Харадиная, который обвинялся по 37 пунктам, но со свидетелями по его делам стали происходить чудные вещи: они в массовом порядке стали попадать под машины, бросаться на вооруженных бандитов, погибать от рук киллеров и жаловаться на плохую память.
Милошевич, как известно, до суда не дожил, но, скорее всего, получил бы образцово-показательный приговор. Примечательно, что во главе Югославии стратегия Милошевича чем-то напоминала путинскую. Своеобразная половинчатость во всем. С одной стороны, вроде поддерживал стремление сербов в отколовшихся странах бороться и сопротивляться, с другой — толком не оказывал им поддержки и всячески демонстрировал западным лидерам, что он хороший парень и вообще за добро и мир во всем мире. Тут он совершил ошибку Хусейна. Во время Ирано-Иракской войны США поддерживали Хусейна, посылая ему многомиллионные транши, советников, оружие и даже сделали его почетным гражданином Детройта. Хусейн принял это за чистую монету и вторгся в Кувейт, моментально превратившись в нового Гитлера. Милошевич несколько лет проработал в США, подружился там с влиятельными людьми. Как уже упоминалось ранее, его приятелем был глава американского внешнеполитического ведомства при Буше-старшем. Милошевич не понял, что расклады поменялись и даже в условиях полной изоляции и всеобъемлющих санкций пытался изображать хорошего парня.
Бывший главнокомандующий армией Сербской Краины Миле Мркшич, выступая на Гаагском трибунале, заявил:
«У Милошевича я был два часа и этот разговор был ключевым.. Суть того, что он мне сказал в том, что вопрос больше нельзя решать военным путем, а только политическим, так как операция „Блесак“ показала, что силы хорватов выросли… Сказал мне, что необходимо решение в виде совместной жизни в Хорватии, а не войны», — рассказал Мркшич.
По его словам, Милошевич сказал ему, что необходимо работать над возвращением доверия и авторитета Армии Сербской Краины среди народа, чтобы сделать нереальными разговоры об объединении Сербской Краины и Республики Сербской.
«Милошевич сказал мне: — Я с Франьо (Туджманом) договорился, что у тебя есть пять месяцев на создание в армии настроений о том, что нужно не воевать, а искать решения в совместной жизни, вроде плана Z-4 или ситуации в Восточной Славонии», — рассказал Мркшич, напомнив, что Милошевич и Туджман «были в хороших отношениях».
К слову, и сам Милошевич в своей защитной речи признавал, что был с хорватским президентом Туджманом в хороших отношениях:
«Лично меня Туджман никогда не упрекал за вмешательство Сербии в войну в Хорватии. Сербия и Хорватия не были в состоянии войны».
В предательстве Милошевича обвинял не один только Мркшич:
«Бывший председатель парламента Республики Сербской Момчило Краишник, отбывший наказание за военные преступления по приговору Гаагского трибунала, заявил, что бывший президент СР Югославии Слободан Милошевич подарил в Дейтоне Сараево боснийским мусульманам.
„У меня антипатия к Милошевичу. Он отдал вам Сараево за бокал виски. И если кто-то и должен прославлять Милошевича, то это должны делать вы“, — заявил Краишник в интервью сараевскому телеканалу TV Face».
Приговоренный к 35 годам бывший президент хорватской Сербской Краины Милан Мартич также вспоминал:
«Существовал совместный план обороны РСК, РС и СРЮ, который подписали Верховные советы обороны трех держав и сам Милошевич. Однако Милошевич же и нарушил это соглашение, когда произошло нападение на Западную Славонию. Он запретил Славонско-Бараньскому корпусу ВЮ прийти нам на помощь, что повторилось и во время „Олуи“.
Когда пало Грахово, я поехал в Белград, чтобы просить его. Просить последний раз в своей жизни… Он даже не стал ждать меня в Белграде — отправился в отпуск. С помощью Бране Црнчевича я успел связаться с ним по телефону. Я буквально умолял его: „Господин Президент! Я вас прошу, последний раз в жизни и больше никогда не буду… Выступите с заявлением — опровергните хорватов, которые ежедневно в своих медиа трубят, что имеют вашу гарантию о невмешательстве СРЮ в случае их нападения на Краину. Или только скажите, что не останетесь в стороне!“ К сожалению, он отказался что-либо предпринять…»
История Милошевича весьма поучительна. Пытаясь усидеть сразу на всех стульях, он сначала предал сам, а потом стал жертвой предательства. Он вдохнул в сербов надежду, но испугался оказать им реальную помощь. Лидер РСК Мартич позднее сокрушался:
«Милошевич нас предал, а я верил, что он — бог, который спасет сербство!»
Сам про себя Милошевич незадолго до смерти сказал:
«Внутри себя самого я еще не понял, что со мной случилось: я предал или меня предали. То есть это я предал историю или история сама захотела покинуть меня и уготовить мне судьбу медленного забвения».
Тем не менее, одно безусловно позитивное дело Милошевич сделал. Он своим личным примером показал всем политическим лидерам мира, как делать не надо.
Теперь вопрос лишь в том, способен ли Путин учиться на чужих ошибках.
