«Вам следует знать, что я контролирую политику Ирана в отношении Ирака, Ливана, Газы и Афганистана» (из письма иранского бригадного генерала Касема Сулеймани американскому генералу Дэвиду Петрэусу, командующему Многонациональными силами в Ираке, весна 2008 года)
За последние 10 лет Иран, находящийся в международной изоляции, умудрился не только не сломаться под прессом санкций, но даже существенно расширить зону своего влияния на Ближнем Востоке.
На остриё атаки теократического режима — бригада спецназа «Кодс», сочетающая разведывательно-диверсионную деятельность с тем, что в законодательстве большинства стран обычно квалифицируется как организованная преступность и терроризм.
Воины пустынной дороги
Бригада родилась в недрах ещё более могущественной организации «Корпуса Стражей Исламской Революции» (КСИР). В Иране есть избираемые президент и парламент, но верховная власть в стране принадлежит рахбару, т. е. «верховному руководителю». Последний, являясь представителем шиитского духовенства, правит страной в отсутствие Скрытого Имама — мессии, появления которого правоверные ожидают где-то в неопределённом будущем. Откуда такой зороастрийский дуализм?
Дело в том, что изначально протест против шахского режима был вполне светским (есть даже репортажи, где среди протестующих полно женщин в мини), хотя одной из главных движущих сил в стране оставалось шиитское духовенство, чьи позиции в значительной степени были ослаблены светскими реформами шаха. В принципе, ситуация в Иране того времени неплохо показана в комиксе/мультфильме «Персиполис», где иранский либеральный средний класс немножко забылся, что не в Норвегии протестует, и выпустил на волю страшную восточную хтонь.
Хотя шиитское духовенство и сумело захватить власть (а сплочению нации под его руководством помогла тяжелейшая ирано-иракская война), в первое время оно предпочитало осуществлять свой контроль в непрямой форме — через надзорные органы — и не вмешиваясь совсем уж грубо. Уже подзабытый оппозиционный лидер Мир-Хосейн Мусави (бывший «лицом» протестов 2009 года) сделал головокружительную политическую карьеру как раз в иранские лихие 1980-е. Многое тогда держалось в том числе и на харизматическом лидере аятолле Хомейни.
Но в 1989 году со смертью Хомейни передача власти его ближайшему соратнику Али Хаменеи прошла не без проблем, поскольку новый рахбар не мог похвастать послужным списком предшественника или хотя бы таким же религиозным образованием — и потому логично беспокоился о сохранение власти. Примерно с этого момента КСИР получил развитие как мощный инструмент политической игры как внутри Ирана, так и за его пределами.
Стражей создали в апреле 1979-го, вскоре после основания исламской республики. С самого начала это было что-то вроде СС — насквозь идеологизированная элитная организация, вступление в вооружённые отряды которой осуществляется на добровольной основе (в отличие от основных ВС страны, где служат все мужчины подходящего возраста). В революционном 1979-м это был аналог «Красной Гвардии» — противовес уже существующей армии страны для защиты достижений революции (т. е. позиций духовенства) и, согласно 150-й статье иранской конституции, принятой в декабре того же года, у КСИРа есть все полномочия для применения силы. Причём ограничений на них никто не накладывает.
Ещё при жизни Хомейни КСИР сразу привлекли к работе на нескольких фронтах.
Во-первых, для борьбы с оппозицией внутри страны — коммунистами (представляемыми в основном партией «Тудех») и «Народной партией муджахединов». Задачи революционного террора КСИР успешно выполнил к 1982 году.
Во-вторых, начавшаяся в 1980-м война с Саддамом требовала большого количества квалифицированных военных — которых уже не было. За очень короткое время после революции режим аятолл демонтировал шахскую армию и к началу войны с Ираком хоть сколько-нибудь боеспособные формирования мог выставить только КСИР.
Как уже говорилось выше, война оказалась очень тяжёлой для Ирана (Хуссейн применял в том числе и химоружие с ведома американцев), но усилиями Стражей к середине 1982-го всю территорию Ирана очистили от иракских войск.
Тогда же боевые инструкторы КСИРа начали разъезжать по странам Ближнего Востока и создавать террористические шиитские группы. Одна из них стала «Хезболлой», которая сегодня правит значительной частью Ливана.
В 1980-е КСИР получил боевой опыт, а также множество непрофильных активов в строительной отрасли, телекоммуникациях и ТЭКе (позже они были объединены в холдинг Ghorb). Тогдашний президент Рафсанджани пытался сначала перекупить руководство КСИР через выгодные строительные контракты (в стране как раз происходил строительный бум, вызванный военными разрушениями), но так как этого не получилось, то в 1988-м он попытался урезать полномочия КСИР, что у президента опять-таки не получилось, а КСИР стал только крепче цепляться за аятолл как гарантов своего благополучия.
Все 1990-е Хаменеи собирал власть в своих руках и выдавливал из политики всех, кто симпатизировал реформам. Это может показаться странным, но тогда в Иране царила относительная политическая свобода и даже какая-никакая, но конкуренция идей. Например, в 1997 году в стране избрали вполне себе либерального президента Мохаммада Хатами и начался очередной виток противостояния светской и религиозной власти. В июле 1999-го подконтрольные КСИРу формирования жестоко подавили студенческие протесты и упрочили власть Хаменеи. К этому моменту организация представляла своего рода огромный многопрофильный холдинг, состоящий из политических, военных и экономических групп.
В разные годы представительство КСИРа в правительстве повышалось или снижалось (при Хатами у выходцев из Стражей имелось около ¼ всех министерских портфелей, в основном силовые ведомства), но в президентство Ахмадинежада наметилась тенденция к увеличению их числа — уже более половины министров в правительстве страны успели в своё время поработать в структурах КСИРа. По сути, Корпус в сегодняшнем Иране — отличное место для заведения связей и построения успешной карьеры в любой области, ибо им контролируется от 25% до 35% всей иранской экономики. В силах КСИРа обратить вспять любую сделку: однажды они выгнали Turkcell из уже созданного предприятия мобильной связи, заменив его на компанию из Ghorb. Или ещё страшнее — международным аэропортом имени Имама Хомейни должен был управлять турецко-швейцарский консорциум, но силовики КСИРа просто захватили здание и поставили управлять предприятием компанию из своего холдинга.
Они же — основные бенефициары даже как будто бы либеральных с экономической точки зрения реформ: приватизация при Ахмадинежаде (снизившая участие государства в экономике с 80% до 40%) просто перевела активы из официального правительственного ведения в руки персонажей, аффилированных с КСИР.
Корпус курирует все ключевые оборонные проекты страны и занимается ведением гибридной войны на Ближнем Востоке. За последнее отвечает бригада спецназа «Кодс».
Зелёная жара
Изначально подразделение называлось «Отряд освободительных движений» и было основано в 1979-м с целью экспорта исламской революции в другие страны — чем оно, собственно, сейчас и занимается. В декабре 1981 года его переименовали в «Кодс» (т. е. «Иерусалим» — понятный месседж для Израиля).
Главная задача бригады — проведение спецопераций за пределами Ирана. Численность бойцов и кабинетных работников многими оценивается на уровне 15 тыс. человек, но цифры эти такие же неточные и расплывчатые, как формулировки о положении КСИРа в иранской конституции: «Кодс» напрямую или косвенно управляет десятками тысяч бойцов самых различных ополчений по всему Ближнему Востоку. Степень их зависимости от «Кодса», конечно, различается — скажем, какие-нибудь палестинцы могут себе позволить обойтись без помощи иранского «военторга», но вот йеменские хуситы или иракские бадристы критически зависят от иранских «отпускников».
Бригада на полную пользуется всеми дипломатическими, экономическими и политическими активами КСИРа и иранского государства для выполнения поставленных задач — для перевода денег финансируемым организациям используются определённые иранские банки, оружие возится через определённые иранские авиакомпании, инструктора и бойцы переезжают из страны в страну под дипломатическим прикрытием (например, в ходе американского рейда в здании иранского консульства в иракском Эрбиле в январе 2007-го была обнаружена штаб-квартира «Кодса» в Иракском Курдистане).
Когда-то подобные штуки проделывали англичане со своим Управлением специальных операций — специальной спецслужбой для управления партизанской войной во всех странах Европы, где примерно такой же по численности личный состав (13 тыс. человек) готовил, экипировал и забрасывал диверсантов в разные страны континента.
Только военными операциями «Кодс» не занимается, точнее, занимается не только ими — на них висят теракты, контрабанда, воровство нефти (в основном в полунезависимом южном Ираке) и многое другое. В октябре 2007-го США ввели первые серьёзные санкции против конкретно «Кодса» за… поставки оружия «Талибану». Ничего удивительного — в Иране против центрального правительства сражаются белуджи из военизированной организации «Джундалла» («Армия бога»), которая ставит своей целью создание единого независимого белуджийского государства на землях Ирана, Пакистана и Афганистана (всего их 8 млн и около 2 млн проживают в Иране). Официально Иран поддерживает режим в Кабуле, но нередко обращается к талибам, чтобы те наказали «Джундаллу» за недостойное поведение. Но не белуджами едиными: обе страны ещё с 1870-х оспаривают друг у друга право пользования ресурсами реки Гельменд. Очередной раунд давления на Кабул по этому вопросу обычно совпадает по времени с перехватом оружейного каравана из Ирана. Ну и, наконец, талибы помогают «Кодсу» бороться с идущим в Иран наркотрафиком.
Иногда террористические приключения КСИРа заводят его очень далеко от дома: в 2012-м в Кении задержали двух иранцев, предположительно членов КСИР, пытавшихся провезти для «Аш-Шабаб» 100 кг взрывчатки. Зачем это иранцам? Всё просто: Кения в 2011-м вторглась в Сомали для борьбы с «Аш-Шабаб» — а за пять лет до этого Союз Исламских Судов в Сомали (предшественник «Аш-Шабаб») отправил на войну в Ливан своих бойцов (около 720 человек) в обмен на оружие и деньги от «Хезболлы» и Ирана. КСИР, как видите, своих на войне не бросает.
Подчиняется «Кодс» напрямую рахбару. Цитата в начале материала имеет некоторые основания в реальности, поскольку многие офицеры из «Кодса» получали со временем посты, связанные с внешнеполитической деятельностью. Например, офицером бригады когда-то был Хасан Каземи-Куми, бывший генеральный консул Ирана в Герате (Афганистан) и бывший посол Ирана в Ираке.
Пресловутая ассиметричная война, в которой американцы обвиняют русских, успешно ведется иранцами ещё с 2003 года, когда поражение Хуссейна в войне с США доказало бесполезность соревнования с мировым гегемоном на поле конвенциональных ВС. Главным идеологом смещения фокуса иранской военной машины в сторону гибридной войны стал бригадный генерал КСИР Хоссейн Салами, начальник центра операций при главном штабе Корпуса. На данный момент КСИР подготовил от 1800 до 3000 отрядов численностью от трёх до четырёх тысяч человек каждый для операций в тылу врага — а военные учения в Иране всё чаще проходят с участием больших контингентов иррегулярных формирований из гражданских.
Сама по себе стратегия «Кодса» — это ответ на безусловное превосходство западных (в контексте региона имеются в виду в первую очередь американцы и израильтяне) вооружённых сил — децентрализованные атаки в стиле «ударил и убежал». Тактика, рассчитанная на очень долгий срок, однако приносящая свои плоды — таким образом за 18 лет «Хезболла» выдавила из Ливана израильские войска. Но партизанская война для них — это уже образ жизни: период 2000–2006 годов организация провела в подготовке поля боя для следующего конфликта, который таки случился в 2006 году. Запасники с оружием были расположены во всех деревнях района будущих боевых действий, была создана сложная система подземных тоннелей и около 600 бункеров с оружием и боеприпасами к югу от реки Литани. Обустройством логистики для «Хезболлы» занимался генерал из КСИРа Файзал Бакер Зада.
Война, кстати, завершилась успехом для арабов, несмотря на высокие потери. В той войне основной боевой единицей стали подразделения размером со взвод — противотанковые отряды, ракетчики и пр. Тогда они действовали независимо от центрального командования, принимая самостоятельные тактические решения на поле боя — в полном соответствии с иранской доктриной ассиметричной войны, которая сложилась под впечатлением от огромных потерь войны с Ираком, составивших почти миллион человек (для сравнения — лучше вооружённые и подготовленные иракцы потеряли тогда 350 тыс. человек). По итогам конфликта в Ливане израильтяне потеряли множество танков. Скажем, небольшими арабскими подразделениями только в бою 12 августа 2006 года были подбиты 11 израильских танков при попытке прорваться в Северный Ливан через долину Вади Салуки на юге страны. Стоит ли говорить о том, что оружие ливанской организации поставлял иранский «военторг»? Кстати, военная помощь Ирана «Хезболле», по разным оценкам, составляет от $25 до $50 млн в год — не такие и большие деньги, которые, как можно увидеть, отрабатываются на полную.
Развал Ирака американцами дал «Кодсу» возможность разгуляться — в южных провинциях страны иранцы уже представляют из себя параллельную власть, которую олицетворяет бригадный «Департамент 1000», координирующий работу «Кодса» в Ираке. Сначала они просто платили местным незаконным вооружённым формированиям за нападения на американцев, но довольно быстро вырастили лояльное ополчение.
Опираются они, в полном соответствии с руководством по захвату небольших стран, на местные вооружённые формирования, которые после расформирования правящей партии «Баас» получили волю грабить и притеснять оставшихся беззащитными суннитов. Нпример, «Катаиб Хезболла», которым руководит Абу Махди аль-Мухандис, бывший советник нынешнего командира «Кодса» и исполнитель терактов против стран, поддерживавших Саддама в войне против Ирана; организация «Бадр», чей лидер Хайди аль-Амири в 1980-х воевал в рядах КСИРа против Саддама. Аль-Мухандис до недавнего времени руководил операциями по перевозке оружия через ирано-иракскую границу и по отправке бойцов на обучение в Иран, а значительную часть 2000-х провёл непосредственно в Иране, где всё ещё живёт его семья. Строго говоря, первоначально «Катаиб» не был даже боевой организацией, а занимался логистикой и HR-ом для «Кодса». Основная же заслуга «Бадра» в том, что благодаря политическим достижениям Амири (который, кстати, был штатным сотрудником «Кодса»), нынче силовые ведомства Ирака наводнены людьми, обучавшимися в Иране или напрямую на него работавшими.
Иракские шииты несут гроб имама XVIII века, 14 мая 2015 года
Есть ещё «Асаиб Ахль аль-Хакк» — группировка, созданная «Кодсом» по образу и подобию ливанской «Хезболлы» для завоевания и управления шиитскими провинциями Ирака. На тот момент Тегерану это было особенно важно, поскольку ещё во второй половине 2000-х шиитский политический мейнстрим Ирака был неподконтролен иранцам — тогда топовой фигурой движения в Ираке оставался независимый богослов Муктада ас-Садр, знакомый нашим читателям по истории с восходом американской ЧВК Blackwater. Собственно во главе «аль-Хакка» иранцы поставили Каиса аль-Казали, на тот момент главного политического врага ас-Садра (был у двух горячих шиитских парней и личный мотив — аль-Казали являлся протеже отца ас-Садра). Но постоянных врагов у «Кодса» нет, есть только постоянные интересы: на первых порах они спонсировали ас-Садра и поставляли ему оружие — пока он сражался с американцами. Когда же он пошёл на мировую с официальным Багдадом — выдвинули ему оппозицию из «непримиренцев», которых возглавляет аль-Казали, расковыряв американскую рану в Ираке побольнее.
Через эти (и многие другие, помельче) организации и ополчения Иран контролирует немалую часть Ирака и по итогам войны с ИГ (вне зависимости от её исхода) получит практически официальный протекторат. Встаёт вопрос, насколько плотно Тегеран контролирует эти вооружённые отряды, но объёмы их финансирования и поставок вооружения заставят любого шиитского полевого командира подумать сто раз, прежде чем выступать против иранских братьев. Не говоря уже о полном разрыве — без иранской помощи эти ближневосточные аналоги ЛДНР быстро будут уничтожены либо ИГ, либо Саудовской Аравией.
Косвенно о степени подконтрольности КСИРу (читай, «Кодсу») иракских формирований свидетельствует тот факт, что эти формирования периодически участвуют в вооружённых конфликтах на стороне Ирана за пределами привычного театра военных действий. Например, «Асаиб Ахль аль-Хакк» по поручению иранцев набирает людей в шиитских провинциях Ирака, чтобы они отправились воевать на стороне Асада в Сирию. Только в июне к Асаду прибыло 7000 человек подкреплений из Ирана и Ирака для защиты столицы и районов вокруг неё. «Хезболла» специально набирает людей в создаваемые Ираном группировки в Сирии и Ливане.
Сирийский театр военных действий имеет для Ирана критическую важность, поскольку из всех соседей исламской республики это единственный хоть сколько-нибудь надёжный союзник. Продолжающаяся уже более четырёх лет кровавая гражданская война сделала режим Асада-сына куда более сговорчивым и превратила страну (точнее, ту её часть, которую контролирует официальный Дамаск) в иранского сателлита — Тегеран поставляет Асаду деньги (точные объёмы траншей неизвестны, но публичные заявления сирийского правительства о надежде на кредит от Тегерана в размере $1 млрд дают некоторые представления о суммах), вооружение, солдат и компетентных военных советников. В Сирии только в этом году были убиты два высокопоставленных генерала из КСИРа, причём одного в начале этого года случайно подстрелили израильтяне прямо на Голанских высотах, когда целились в «Хезболлу» — даже не зная, что на борту вертолёта находится иранский генерал (и пятеро других офицеров из КСИР).
Сирия, 2013
Почему американцы стремятся свалить британского офтальмолога Асада, вполне понятно — ресурсов для реального проецирования своей силы в Леванте у них почти нет — кроме базы ВВС в турецком Инкирлике. В основном приходится полагаться на сеть региональных союзов с не очень искренними странами вроде Египта и Израиля. Существование неопасного, но слишком независимого режима Асада — как заноза, которую гегемону очень хочется вынуть. «Кодс» этому всеми силами препятствует.
Сейчас в Сирии находится предположительно около 1000–1500 кадровых военных специалистов из Ирана, но в этих скромных предварительных оценках нет «Хезболлы» и формируемых иранцами на местах боевых соединений вроде «Катаиб Саид аль-Шухад».
Сложно сказать, чем закончится эта война, которая всё больше напоминает Тридцатилетнюю войну в Европе XVII века. Недавно сирийская армия вместе с «Хезболлой» нанесла серьёзное поражение силам ИГ в районе Каламун неподалёку от Ливана и даже убила одного из лучших военачальников халифата. Но незадолго до этого понесла большие потери в сражениях с уже другими исламистами-мятежниками на севере Сирии (в провинции Идлиб) и уступила Свободной Сирийской Армии базу неподалёку от Иордании; на северо-востоке страны сирийские курды наступают на Тель-Абьяд — что, скорее, является частью бесконечной войны курдов за свою политическую субъектность, нежели победой Асада или его противников. «Джабхат аль-Нусра» вырезает друзов, и те вместе с христианами вступают в «Хезболлу»; американцы поддерживают авиаударами и разведкой курдское наступление, готовят и экипируют отряды «умеренной оппозиции» и устраивают рейды спецназа против ИГ; связанная с ИГ группировка бомбит Израиль, а ХАМАС убивает сторонников ИГ в Газе; саудиты, Турция и Катар договорились сообща работать против Ирана в Сирии и Йемене (где они уже напрямую воюют против Ирана), саудиты за закрытыми дверями встречаются с израильтянами обсуждать последние иранские достижения. И всё это накладывается на ещё более кровавую войну в Ираке, где за пугалом ИГ стоят офицеры-баасисты (например, свежевзятым Рамади сейчас управляют саддамовские лоялисты). Ближний Восток сошёл с ума и страны региона сошли с ума вместе с ним.
Но даже вдалеке от региона «Кодс» действует «ассиметричными» методами и вынужден работать с негосударственными контрагентами из числа преступных группировок. Как-то раз бригада организовала покушение на саудовского посла в США, подкупив мексиканский наркокартель «Лос Зетас». Однако теракт провалился, потому что исполнитель оказался американским информатором. Хотя столь значимая акция не увенчалась успехом, готовность «Кодса» действовать столь далеко наводит на мысли об их упорстве и коварстве. На просторах знакомого региона вручную они работают куда эффективнее: в мае 2011-го стрелки «Кодса» на мотоциклах, в лучших традициях сериала «Сыны анархии», убили саудовского консула в Карачи (Пакистан) по пути на работу.
Понятно, что во главе такого подразделения должен стоять выдающийся человек, который знает, как держать волка за уши.
Дорога джихада
За попытку покушения на саудовского посла американцы поместили этого человека в чёрный санкционный список. Американский генерал Дэвид Петрэус в своём письме к бывшему министру обороны Роберту Гейтсу назвал его «злым гением». Его считают «теневым проконсулом» южных провинций Ирака, ответственным за похищения и убийства неугодных Тегерану иракских политических деятелей. Хаменеи называет его «живым мучеником революции». Он лично прибывает на фронт и налаживает работу шиитских вооружённых формирований в Йемене, Сирии и Ираке. Его зовут Касем Сулеймани, и его мир — это кровь и огонь.
Известно о его происхождении очень немного: родился в 1957-м в деревне Рабард в юго-восточной провинции Керман. Или нет. По информации Госдепа США, родился он в Куме — что сильно отличается от Рабарда. Кум — это религиозный центр, где местные делают большие деньги на паломниках, а Рабард — сельская глушь в дикой гористой местности.
Об его родителях неизвестно практически ничего — кроме того, что он сам о них говорит: бедные крестьяне, задолжавшие правительству. Впрочем, его фамилия может дать нам подсказку: «сулеймани» — название племени, мигрировавшего в Керман в XVIII веке и потерявшее значительную часть земель в ходе аграрной реформы шаха в 1962-м.
В 1964–1970 годах Сулеймани учился в начальной школе в своей деревне, после чего целых пять лет работал строителем в той же провинции, чтобы выплатить долги своего отца. Потом снова начинаются расхождения. В период 1975–1979 годов он работал на Керманскую службу водоснабжения то ли как частный контрактник, то ли как инженер, то ли как простой строитель. В лучших традициях советских отцов-основателей ЧК, Сулеймани начал свой революционный путь именно в то неясное время, в 1976-м, когда ходил тягать штангу в местный спортзал и начал слушать проповеди странствующего проповедника Ходжата Камияба — студента самого Хаменеи, будущего правителя Ирана. Проблема в том, что Камияб посещал Керман в период Рамадана в 1977-м и 1978-м и раньше там не появлялся. Так как он был убит в 1981-м политическими соперниками и был объявлен мучеником, подтвердить или опровергнуть воспоминания Сулеймани Камияб не может. Мы так докопались до этих слов командующего «Кодса», потому что нам кажется крайне подозрительным, что он упорствует на начале революционной активности именно в 1976-м, пока Камияба физически не было в Кермане — и в то же самое время, пока там были в зоне доступности другие фигуры местного политического ислама вроде Али-Акбара Хашеми Рафсанджани, Мохаммада-Али Мовахеди Кермани и Яхьи Джафари. При этом с ними Сулеймани знакомства не водил.
Но как бы то ни было, после победы революции в 1979-м он записался в КСИР и, несмотря на отсутствие записей о военной подготовке, сразу же стал инструктором. Вот так простой сельский парень без связей, опыта армейской службы (военная тренировка в КСИР тогда занимала только 45 дней) и полного среднего образования с ходу занял довольно ответственную должность. Дальше больше.
Довольно скоро в Западном Азербайджане назрели сепаратистские настроения местных курдов, и неопытного молодого Сулеймани отправили во главе отборного отряда в Мехабад наводить порядок. Нет никаких данных о том, чем они там занимались (по сути это была полицейская операция вроде английского военного вмешательства в Северной Ирландии 1972–1998 годов — надо было разнимать убивающих друг друга курдов и азербайджанцев), но, судя по всему, дела обстояли достаточно серьёзно, потому что впоследствии несколько командиров из той экспедиции удостоились командировки в важную миссию за границу. Например, нынешний секретарь Совета политической целесообразности Мохсен Резайи, который в 1982-м полетел во главе экспедиционного корпуса КСИР в Ливан организовывать «Хезболлу».
По возвращении из Мехабада Сулеймани получил командование над гарнизоном «Кодса» в Кермане, где подготовил несколько крупных контингентов для отправки на южный фронт начавшейся войны с Ираком. Вскоре КСИР отправил его командовать ротой в Сусангерд, где он должен был встать на пути иракского наступления. Или опять нет — по другим данным Сулеймани просто сопровождал груз питьевой воды. Но как бы то ни было, после этого его военная карьера пошла резко вверх и он поучаствовал почти во всех ключевых сражениях той долгой войны, от освобождения Бостана (1981) до наступления на иракский город-порт Басра (1987). Интересно, что летом 1987-го в ходе наступления отряд Касема был обстрелян иракцами химическими снарядами. Но война в целом стала хорошим университетом для Сулеймани, в том числе и в плане связей — там он познакомился со многими будущими высокопоставленными иранскими силовиками и крупными предпринимателями, которые сегодня определяют повестку в иранской внутренней политике.
В любом случае к июлю 1988-го Сулеймани был уже опытным и закалённым в боях командиром со внушающим уважение послужным списком. Вскоре ему поручили командование целой дивизией и отправили на восток страны сражаться с наркокартелями, возившими героин из Афганистана. Следующие шесть лет он этим и занимался, причём очень успешно — в частности, разгромил крупную банду контрабандистов Джалала Камрани и Эида-Мохаммада Бамери. Наркозависимость до сих пор остается одной из важнейших проблем Ирана (миллион человек из 70 млн населения являются наркоманами, каждый год прибавляется ещё 113 тыс. наркоманов) и на границе с Афганом до сих пор идёт беспощадная война. Но тогда при Сулеймани иранским войскам удалось добиться впечатляющих результатов. Это также было своего рода почётной ссылкой: на военном совете в декабре 1987-го Сулеймани не поладил с будущим президентом Рафсанджани, на годы президентства которого (1989–1997) приходится деятельная, но не самая яркая часть боевого пути Сулеймани. На иракской войне Сулеймани также рассорился с Резайи, что сильно затормозило его карьерный рост в первой половине 90-х годов XX века, пока последний был главнокомандующим КСИР.
В 1997-м командовать «Кодсом» его назначил Яхья Сафави, в том же году ставший главой КСИР. Тогдашнее назначение было связано с событиями в Афганистане, где в гражданской войне очевидно выигрывал «Талибан», тогда ещё совсем недружелюбный по отношению к Ирану, поддерживавшему шиитские меньшинства вроде хазарейцев — в 1998-м талибы образцово-показательно казнили девять иранских дипломатов и одного журналиста. Последующие три года Сулеймани и его подразделение очень плотно работали вместе с силами «Северного Альянса».
Чем хуже обстояли дела на Ближнем Востоке — тем больше работы было у Сулеймани и тем больший оперативный размах приобретали операции «Кодса». Развал американцами Ирака предоставил иранцам окно возможностей, которое они с успехом использовали, за восемь лет американской оккупации превратив страну в иранский протекторат. Строго говоря, первые 50 офицеров «Кодса» пересекли границу с Ираком сразу после нападения американцев — они везли с собой не только оружие, но и деньги для восстановления разрушенных коммунальных служб и открытия клиник для населения — стоит ли удивляться, что после 10 лет работы в таком режиме огромная часть Ирака встречает иранцев как освободителей и друзей?
Работа в то же время была весьма непростой — в 2007-м американцы вскрыли агентуру «Кодса» в Ираке, и Сулеймани пришлось срочно бежать из страны, поскольку по его следу уже шла американская команда захвата — тогда же пришлось дать отбой многим операциям «Кодса» в стране.
Хаос в Йемене и Сирии также дал возможность иранцам расширить зону своего влияния руками «Кодса». Последние лет пять Сулеймани ездит по всему региону, создавая армии «под ключ» и проверяя дела на местах.
Хусист на руинах дома одного из лидеров клана Хуси, разбомбленного возглавляемой саудитами коалицией. Май 2015 года
Впрочем, усердный пиар Сулеймани при отсутствии более-менее реальной информации о том, чем именно он занимается вкупе с его странной для столь секретного человека любовью делать фотки на передовой и очевидными дырами в биографии, наводит на мысли, что Сулеймани не совсем тот, кем кажется. Куцее описание ранних лет в стиле «а я простой как Лев Толстой» может скрывать что-то более интересное — например, службу во Французском Иностранном легионе. Последнее, кстати, не так уж и невероятно — там когда-то служил советский маршал Малиновский, а аятолла Хомейни раскрутился как лидер протеста, сидя в Париже (и оттуда же прилетел в Тегеран). Ну, или наоборот, — может быть, Сулеймани это не более чем вывеска, ненастоящий лидер вроде Дзержинского, призванный отсвечивать, скрывая работу других ребят.
… вроде бригадного генерала Ирая Масджеди, который служит сейчас советником Сулеймани, а до этого управлял лагерями подготовки шиитских бойцов, командовал сбором разведданных и иррегулярными вооружёнными формированиями в Ираке. Или бригадного генерала Исмаила Каани, заместителя Сулеймани. Вызывает интерес и другой бригадный генерал — Голамреза Багбани, занимавшийся тайными операциями и сбором разведданных на территории Афганистана ещё с 1980-х. Обо всех троих почти ничего не известно — кроме того, что они все в последние годы пытались сделать политическую карьеру в качестве парламентариев — это делает их как минимум более понятными персонажами, чем Сулеймани, который, несмотря на огромную популярность, не участвует в политической жизни страны.
Но это всё не более чем спекуляции. Которые порождают атмосферу секретности вокруг топовых руководителей «Кодса» и их операций. Сравните с приукрашенным, но достаточно полным (и не вызывающим вопросов) профайлом американского генерала Нагаты, который сейчас будет готовить «умеренных» сирийских повстанцев к битвам с ИГ. А львиная доля информации о КСИРе и «Кодсе» — это косвенные признаки и интерпретации.
Сорок лет одиночества в пустыне
Фактические обязанности «Кодса» выходят далеко за пределы того, чем обычно занимаются конвенциональные диверсионно-разведывательные подразделения. Взять поставки оружия ХАМАСу.
В 1990-е офицеры «Кодса» отправляли грузы оружия, скрытые под конвенциональными товарами на иранских торговых кораблях по Красному морю, после чего вместе с суданскими контрабандистами провозили оружие через Египет в Газу под видом стройматериалов или гуманитарной помощи. В своё время отношения у них были настолько хорошие, что КСИР готовился построить для «Кодса» военно-морскую базу в Судане; но распад страны и ужесточение порядков в Израиле вынудили иранцев отложить эти планы.
«Департамент 6000», возглавлявшийся бригадным генералом Ахмадом Шарифи, занимался (и занимается) координацией усилий «Хезболлы» под носом у врага, в Саудовской Аравии, и следит за американскими перемещениями в регионе — и, помимо прочего, выводит деньги для организации в странах Залива.
Ещё они организуют теракты, перевороты и много всего подобного. На местах им принадлежат компании, банки и заводы, через которые не только отмываются и выводятся деньги, но также перебрасываются диверсанты. Воистину многопрофильные специалисты. Один и тот же человек пытался убить саудовского посла в США при помощи мексиканских наркоторговцев и организовал в 2007-м атаку на тренировочный центр в Кербеле (Ирак), в ходе которой погибли шестеро американских солдат — полковник Абдул Реза Шахлай.
По сути, бригада сочетает в себе функции военного, дипломатического, государственного и экономического ведомств вкупе с наличием почти всех признаков криминальной и террористической организации. Их финансирование непрозрачно и бесконтрольно — они просят деньги напрямую у рахбара и, что характерно, всегда их получают. Судя по оперативности и неожиданности решений, действуют они крайне автономно и независимо от центральной иранской власти, что удивительно в условиях репрессивного тоталитарного религиозного государства, боящегося любой оппозиции. Оперативники «Кодса» на передовой имеют полномочия и возможности оперативно заключать союзы и подписывать договоры как полноценные представители иранского государства. Конечно, потом следуют официальные визиты и протоколы, но из анализа деятельности бригады складывается впечатление, что это скорее хвост виляет собакой. Представьте себе «Аль-Каиду» на службе у какого-нибудь государства, но действующую всё так же независимо — и это будет «Кодс». Разгадка подобной вольности, впрочем, проста.
Как вы помните из предыстории с КСИРом, это независимая организация, очень тесно связанная с правящим режимом. Им, как преторианцам режима, прощают и позволяют всё или почти всё (примерно как чеченцам в путинской РФ) в обмен на безоговорочную преданность и готовность уничтожить любого врага внутри страны и за её пределами — ибо, как можно понять, «Кодс» даже по меркам региона творит форменный беспредел.
Из подобного положения дел иранские силовики извлекают огромные выгоды. Внутри Ирана КСИР глубоко вовлечён в подпольную экономику страны. Приведу несколько примеров. В 2005-м принадлежащий КСИР грузоперевозчик попался на контрабанде в особо крупных размерах — но дело быстро приобрело абсурдный оттенок в духе российского дела Васильевой и «Рособоронсервиса», и никого из руководства компании (а тем более из КСИРа) не привлекли к ответственности, а в организации всей схемы обвинили уличного торговца (!). Субсидирование иранским правительством делает контрабандный экспорт бензина в другие страны чрезвычайно выгодным предприятием с 200-300% бонусом — самолёты КСИР, летающие через Индийский океан и увозящие обратно до $12 млрд в год — секрет Полишинеля в самом Иране. Глупо было бы отрицать, что «Кодс» с его возможностями по работе за границей, останется в стороне: там возможны самые разные схемы, и бригадный генерал Багбани, уличённый американцами в контрабанде афганского героина в страны Запада — только верхушка айсберга.
Деньги и власть толкают «Кодс» на всё новые подвиги (и преступления). Не будет большим преувеличением сравнить бригаду с «Исламским Государством». За исключением уровня зверств главное различие в том, что за «Кодсом» стоит настоящее государство. В котором КСИР исполняет роль янычар — всё более могущественных силовиков, которым от существующего порядка нужна только номинальная легитимность. И влияние КСИР в стране растёт.
Многие влиятельные фигуры сегодняшнего Ирана вышли из КСИР — из их числа Али Лариджани и многие другие топовые функционеры. Сложно сказать, нужно ли рахбару и шиитскому духовенству прижимать КСИР, поскольку страна существует в условиях международной изоляции. А чтобы продолжать грабить подвластное население и грозить соседям, им, безусловно, нужна поддержка КСИР (за время санкций подконтрольный Хаменеи холдинг «Седат» только усилил свои позиции, сконцентрировав активов стоимостью $95 млрд).
У «Кодса» примерно та же мотивация — идти дорогой приключений, завоёвывая себе место под солнцем огнём и мечом. Может быть, когда иранский режим рассыплется — как это случилось с СССР — самые видные менеджеры «Кодса» растворятся на просторах Ближнего Востока и станут предпринимателями или крупными мафиози. Уже имеющиеся у них активы и связи вполне позволяют им это сделать. При другом раскладе они вернутся творить наказания — яростные, как их враги из «Баас». И что-то подсказывает нам: созданная «Кодсом» химера может оказаться пострашнее ИГ.
При любом раскладе это — одна из самых опасных организаций мира, настоящие отморозки, для которых не существует никаких морально-нравственных ограничений.
