Друзья, мы представляем вашему вниманию перевод всего лишь одной из десятков статей о катастрофе в Ираке, опубликованных в американских СМИ за последние дни. К сожалению, внешняя аналитика неспособна в полной мере передать, что сейчас творится в среде американского политического класса. Тут лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Так вот как выглядит «разумный уход» из Ирака?
Мосул захвачен террористами, более опасными, чем Аль-Каида. Иракские силы безопасности бегут, сбросив с себя мундиры и оставляя своё высококлассное, оплаченное американскими налогоплательщиками оборудование нашим врагам. Силы Стражей Исламской революции стекаются в Наджаф и Кербелу, чтобы защитить святыни мусульман-шиитов. Премьер-министр Ирака Нури аль-Малики до сих пор так и не смог наладить межконфессиональное сотрудничество, даже когда силы ИГИШ (Исламское государство Ирака и Шама — головная организация для многих иракских повстанческих групп исламского (суннитского) толка, созданная 15 октября 2006 года. — примечание переводчика) находятся в ста километрах от Багдада. Курдские военизированные формирования организовывают защиту только курдских районов, устанавливая границы для дальнейшего отделения. В общинах, которые покинуло государство, формируется местное ополчение. Аятолла Али Систани призывает к вооружённой борьбе. Джихадисты вот-вот получат контроль над страной, тем самым создав святилище, в котором будут готовить ещё больше джихадистов и планировать нападения на «дальнего врага». Этим врагом будем мы. Их толкование джихада усилит конфликт между суннитами и шиитами вместо того, чтобы умеренные представители всех конфессий выступали против варварского насилия во славу религии, создающего предпосылки для следующего раунда войны на Ближнем Востоке.
Скоро либо Ирак станет халифатом, к созданию которого так стремился Усама бен Ладен, либо иракское правительство своим спасением будет обязано Ирану. Последний добьётся ошеломляющей победы: резкое расширение и укрепление собственного регионального влияния с одновременным игнорированием со стороны США как репрессий внутри Ирана, так и его смертельно опасного влияния в Ливане, Сирии и Ираке в обмен на надежды пойти на сделку в вопросе ядерного оружия. Аятолла Али Хаменеи должен быть в восторге: как мало потребовалось для того, чтобы получить так много.
Здесь, в свободном мире, мы ожидаем, как Белый дом станет объяснять, что крах нашего влияния на Ближнем Востоке на самом деле произошёл по вине Администрации Джорджа Буша. Лидер меньшинства в Палате представителей Нэнси Пелоси уже начинает использовать подобную нелепую защиту. Еще в 2008-ом году, когда было подписано Соглашение о статусе сил, Администрация Буша предполагала, что им предстоит быть втянутыми в военное и политическое урегулирование в Ираке в целях укрепления там безопасности и демократии, придётся работать над тем, чтобы включить Ирак в состав своих союзников в регионе и чтобы выстроить двустороннее партнерство, подобное тому, что имеется у США с Германией, Японией и Южной Кореей.
Выступающие в поддержку Барака Обамы настаивают на том, что он всегда чётко высказывался по поводу того, что его целью является «закончить войну в Ираке». Но ни сам Обама, ни его сторонники никогда не были откровенными в отношении того факта, что война не заканчивается. Мы просто перестали сражаться. А война продолжилась.
Госсекретарь Хиллари Клинтон напыщенно заявила в 2011 году, что на смену «разумному уходу» наших вооруженных сил из Ирака придёт крупнейшая со времён плана Маршалла дипломатическая программа США. Но этому не суждено было случиться. Администрация Обамы отказалась использовать те последние рычаги, оставшиеся у нас, для того, чтобы выступить в качестве посредника в политической сделке, способной стабилизировать обстановку после парламентских выборов 2010 года, безмолвствуя, в то время как Малики использовал в своих целях избирательную комиссию (она сняла с выборов многочисленных претендовавших на победу кандидатов), нарушил конституцию Ирака, заменил эффективных военачальников на своё ближнее окружение и использовал систему правосудия для преследования врагов другого вероисповедания (в том числе и против занимавшего пост вице-президента Тарика аль-Хашими).
В течение года Администрация безуспешно выражала недовольство по поводу множественных поставок иранского оружия в страну, которая даже не имеет собственных военно-воздушных сил для патрулирования своего воздушного пространства и в то же время отказывалась от его патрулирования американскими силами. Мы позволили разгореться пожару в Сирии, даже не попытавшись огородить соседние страны, такие как, например, Ирак, от проникновения джихадистов на их территорию. Политики, являющиеся помощниками президента по вопросам национальной безопасности, возможно, не отказали себе в получении удовольствия от наблюдения за тем, как правительство Малики просит предоставить ему военную помощь, которую мы предлагали и от которой они отказались по условиям Соглашения о статусе сил в 2011 году. Эти политики из Белого дома могли бы предположить, что иракцы могут публично посоветовать правительству Карзая в Афганистане не совершать их ошибок. Но это потребовало бы меньшего чванства и большего сострадания к трудностям, испытываемым опустошёнными войной странами в связи с их переходом к демократии, чем сострадание, выказываемое этой командой Белого дома.
Во время ответов на вопросы в связи с обменом сержанта Бергдала на пятерых узников Гуантанамо Обама читал нотации о том, что «вот так заканчивают войны в XXI веке: не церемонией подписания мира, а ставшим возможным благодаря решительным ударам по нашим противникам переходом к избираемым правительствам, к силам безопасности, обученным брать на себя инициативу и, в конечном счёте, нести всё бремя ответственности». В Ираке он закончил наше участие в войне, не достигнув ни одной из этих целей. Теперь Обама может посмотреть на разрушительные последствия его «разумного ухода» из Ирака.
Президент предполагает, что уже в ближайшее время Ираку потребуется военная помощь. Он мрачно провозгласил, что на рассмотрение вынесены все варианты. После выступления Обамы его команда незамедлительно уточнила, что «все варианты» не включают в себя возможность отправки американских солдат для того, чтобы поддержать борьбу иракцев. Отказ в предоставлении помощи иракскому правительству в его контртеррористической борьбе, в конце концов, полностью дискредитирует претензии Администрации Обамы на поддержку наших партнёров по всему миру. Наши друзья на Ближнем Востоке (речь идёт о таких странах, как Саудовская Аравия и Бахрейн) уже не верят, что нам есть дело до того, что правительства убивают свой народ; теперь мы демонстрируем, что нас не волнует даже продвижение джихадистов.
Учитывая скорость продвижения ИГИШ в Ираке, у нас, вероятно, нет времени для сбора международной коалиции для того, чтобы разделить бремя по предотвращению попадания Ирака в руки боевиков. В лучшем случае мы могли бы в общих чертах координировать взаимодействие стран, опасающихся распространения влияния Ирана. Скорее всего, любая помощь, предложенная нами, будет запоздалой. Тем не менее, скорее всего, Белый дом решит, что необходимо «сделать что-нибудь», а это — худший способ вмешаться в кризис, связанный с национальной безопасностью. Но они наверняка не определят предпочтительную конфигурацию, к которой они могли бы стремиться, и не позволят военным разработать планы по применению силы для достижения оной. Белый дом вновь рассказывает нашим врагам о всех вещах, которые мы не будем делать, и не в состоянии убедить наших союзников, что мы вообще что-либо предпримем. Президент так напуган перспективой «третьей американской войны в регионе», что он скомпрометировал нашу уверенность в возможности её предотвращения. Он должен был понимать, что он не начал третью американскую войну в регионе, — он должен был закончить первую.
Оригинал материала на сайте журнала Foreign Policy
