«Момент Спутника» — идиоматическое выражение английского языка (в России практически неизвестное), обозначающее момент сомнения в себе и в своих базовых ценностях с последующим сверхусилием, чтобы это сомнение задавить. «Момент Спутника» для США наступил в 1957 году, когда Советский Союз первым запустил в космос Спутник-1. «Момент Спутника» поставил под сомнение базовую американскую ценность: что свободный капиталистический человек сделает все быстрее, умнее и лучше, чем тоталитарный социалистический раб. Базовый тезис американского эксепшионализма был поставлен под сомнение — и не военной угрозой, не мрачными пехотными дивизиями и танками, но чисто научным достижением. Запуск первого человека в космос — Юрия Гагарина, модельного русского, к тому же связанного с «русской партией» в КПСС — 12 апреля 1961 года превратил американские сомнения в американскую панику. Знаменитый президент Кеннеди выступил тогда с речью, что Америка отстала, Америка слаба, и если Америка первой не доберется до Луны, то репутация Америки как центра Свободного Мира рухнет.
— Шеф! Усе пропало!
У нас это часто не осознают, для нас 12 апреля 1961 года — праздник, но я читал подшивки американской прессы за 1961 год, и я могу с уверенностью сказать, что 12 апреля — единственный раз за всю историю США, когда США испугались. Ни нападение японцев, ни Первая мировая, ни Американская Гражданская их не пугали — они включали режим «наше дело правое, мы победим» и преодолевали все военные трудности. Но 12 апреля 1961 года не было военных трудностей. 12 апреля 1961 года никто не нападал на Америку. Просто 12 апреля 1961 года Америка ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ засомневалась в себе. У нас, увы, до сих пор не понимают, что Америку невозможно запугать войной — но ее можно запугать научными и техническими достижениями, запугать торжеством разума и инженерной школы, запугать тем, что ты умнее, что ты быстрее, что ты интеллектуальнее.
12 апреля 1961 года — первый и последний раз за 200 лет, когда США по-настоящему испугались, осознав свое техническое отставание. Я ненавижу Советский Союз. Я ненавижу Советскую Власть. Но 12 апреля 1961 года СССР первый и последний раз выступил не как Северный Иран («Объявим ядерную войну бледнолицым!»), но как центр альтернативного смысла, как страна не войны и безумия, но место высочайших интеллектуальных и технических достижений, готовое тягаться с США не ядерными ракетами, но интеллектом и новейшими технологиями.
Именно 12 апреля 1961 года настоящий День Великой Победы, день, когда к вечным русским именам Толстого и Достоевского прибавилось третье вечное русское имя — Гагарин. День, когда наш народ окончательно шагнул в бессмертие. «Гитлер», «фашизм», «великая война» — как все это мелко и ничтожно по сравнению с Землей, первый раз увиденной в иллюминаторе.
Пройдут столетия, исчезнут государства, исчезнут нации, исчезнут языки, человечество пройдет сквозь технологическую сингулярность и тысячи человеческих имен, кажущихся нам крайне важными сейчас, не будут помнить даже историки новой человеческой расы (если бессмертные сознания, постоянно подключенные к всемирной сети и обитающие в кибертелах, в принципе можно будет назвать «людьми»). Но одно имя, одно единственное русское имя останется даже тогда, когда погаснут, а потом вспыхнут новые огни, когда «время» потеряет свой смысл, а плоть прорастет датчиками и искусственными нейронами:
Гагарин.
Первый человек — русский человек, русский националист — шагнувший в пустоту. Шагнувший в звездную бесконечность.
И символом последних 20 лет нашей жизни было, конечно, то фото с памятником Гагарину в Жуковском с грустной надписью баллончиком на постаменте: «Юра, мы все проебали!»
А символом последнего года — это же отфотошопленное фото, где старая надпись зачеркнута и дописано: «Юра! Мы исправляемся!»
Да, Юра, не знаю, что думаешь ты там, среди звезд, но надеюсь, что и тебе показалось, что мы исправляемся.
С праздником! С днем космонавтики! С днем Небесной России!
