Наверняка многие смотрели фильм «Гусарская баллада», главной героиней которого была юная девушка Шурочка, решившая сбежать на фронт под видом корнета Оболенского, чтобы с оружием в руках защищать свою страну. Несмотря на то, что это художественное произведение, подобный случай действительно имел место. Надежда Андрееевна Дурова, известная как кавалерист-девица, также втайне от родителей пошла служить, переодевшись мужчиной, тоже воевала с Наполеоном и даже снискала благодарность императора Александра I. Она стала первой в русской армии женщиной-офицером. Это был первый подобный случай, но далеко не единственный.
В годы Гражданской войны женщины несли те же тяготы службы, что и мужчины, стоит хотя бы вспомнить 2-ой женский батальон смерти, принимавший участие в обороне Зимнего дворца, или женщин-офицеров Дроздовской артиллерийской бригады. Но была среди них одна, ставшая легендой, — баронесса София Николаевна де Боде.
Девушка была дочерью обрусевших французских дворян, ее отец, участник русско-японской и Первой мировой войн, — барон Николай Андреевич де Боде, но благодаря писателю Борису Акунину очень распространена версия, что ее отцом был Августин Клементьевич де Боде, погибший от ран в 1915 году, что является ложью. Настоящий отец баронессы, Николай Андреевич, умер в эмиграции в Югославии в 1926 году. А вообще можно сказать, что ее семью настигло давнее проклятие: предки ее бежали в Россию от Великой французской революции, а сама баронесса встретила свой конец в революции русской.
Начало пути
Точный год рождения неизвестен, но к 1918 году ей нет и 20 лет. Юная баронесса заканчивает в 1914 году Смольный институт благородных девиц и вскоре после этого приезжает к отцу на фронт, пробыв в команде разведчиков 8 месяцев, но ломает ногу, упав с лошади, и ее отправляют домой, к семье. Но баронессе все равно не сидится на месте — юное сердце девушки исполнено благородным порывом защиты России, и она записывается в добровольцы. София производила сильное впечатление своими манерами, костюмом и внешностью и вскоре быстро завоевала доверие доброволиц, заявивших, что пойдут за де Боде «в огонь и воду». По плану, отряд должен был после двух месяцев подготовки отправиться на фронт, но судьба распорядилась иначе. Потянулась нудная казарменная жизнь, что для импульсивной девушки было смерти подобно. Она ведь уже была на фронте, и ожидание лишь терзало ее, ведь нет ничего хуже бездействия. Но ожидание не вечно, и когда приходит запрос записать желающих и окончивших средне-учебные заведения доброволиц в военное Александровское училище, София без раздумий соглашается.
Александровское военное училище, сейчас в этом здании располагается Министерство обороны РФ
В боях Первой мировой погибло множество офицеров, проводилась мобилизация и стране срочно нужны были новые кадры, почти везде в военных училищах вводились ускоренные четырехмесячные курсы, естественно, с урезанием программы обучения. Александровское военное училище находилось в Москве и было известно своими молодцами-юнкерами в ладно пригнанных красных мундирах, всегда подтянутых, ловких и точных в движениях. Всего на курсы отправились 25 лучших доброволиц.
4-го октября 1917-го года в честь выпущенных женщин-офицеров был устроен раут с пышными речами и торжественными тостами, на который были приглашены 400 человек, в том числе множество иностранцев. А менее чем через месяц вспыхнуло восстание большевиков. Подробнее о восстании можно почитать здесь, нам же важно, что в это время делала наша героиня.
Крещение огнем и кровью
В то время, когда мужчины отсиживаются по углам, София Николаевна держит оборону с отрядом юнкеров у Никитских ворот. После томительного ожидания она, наконец, попала на войну, но, увы, совсем не на ту, на которой мечтала сражаться и прославиться. Теперь ее ведет неукротимая жажда мести за поруганную большевиками Россию, и она, даже получив ранение, категорически отказывается покидать свой отряд. Вскоре София, несмотря на свой юный возраст, отличается в бою у Храма Христа Спасителя, безжалостным пулеметным огнем выкашивая ряды наступавших на площадь большевиков. По одной из версий, когда у Храма замолкает пулемет, а все, кто пытается к нему пробиться, падают, скошенные огнем революционеров, баронесса в отчаянном порыве бросается к пулемету, прорывается и ведет убийственный огонь меткими очередями. Но эта версия сомнительна, ведь практически все девушки-выпускницы Александровского военного училища были пулеметчицами, в том числе и де Боде, поэтому на площади она должна была быть со своим пулеметом. Но даже если это приукрашивание фактов, хладнокровно «работать по целям против превосходящих сил противника», как сейчас бы это назвали, тем более с ранением, было, без сомнения, подлинным героизмом. Может показаться, что ничего особенного в этом нет, но не стоит забывать, что на стороне белых были в основном юнкера, прошедшие всего четыре месяца «учебки», против них у красных имелось подавляющее преимущество в живой силе и вооружении (одна артиллерия чего стоит), а городской бой даже в то время был кромешным адом.
Вскоре все закончилось, было заключено соглашение о прекращении борьбы. Белые части разоружались, однако офицерам и юнкерам гарантировалась безопасность. Но красные не держат слов, и вскоре начались аресты и расправы, но многие офицеры успели уйти на Дон. А что же Александровское училище? Оно защищалось отчаянно, с упорством обреченных, и большевики пошли на подлость: под угрозой расправ с семьями они вынудили гарнизон сдаться, дав гарантии безопасности. А на следующий день в Александровском саду большевики повесили тех, кто поверил их обещаниям. Но деревьев на всех не хватило, и оставшихся расстреляли на территории казарм в Лефортово. Погибших отпевали в Храме Христа Спасителя и в храме большого Вознесения у Никитских ворот, как раз в тех местах, где храбро сражалась София. Москвичей поразило мужество погибших детей, а Александр Вертинский под тяжким впечатлением этих событий написал романс «То, что я должен сказать».
Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожащей рукой?
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в Вечный Покой!
Осторожные зрители молча кутались в шубы,
И какая-то женщина с искаженным лицом
Целовала покойника в посиневшие губы
И швырнула в священника обручальным кольцом.
Закидали их ёлками, замесили их грязью
И пошли по домам под шумок толковать,
Что пора положить бы уж конец безобразию,
Что и так уже скоро, мол, мы начнем голодать.
И никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги — это только ступени
В бесконечные пропасти, к недоступной Весне!
Русская Валькирия
Редкий кадр кинохроники с обернувшейся на камеру де Боде
Как и все офицеры, которые не смогли смириться с революцией, баронесса с еще не зажившей раной отправляется на Дон, в Добровольческую армию. Московские события легли тяжким бременем на плечи юной девушки, она прямо говорит генералам: «Жить не хочу, покончить с собой не могу: вера не позволяет, хочу, чтобы меня убили». С таким настроем София выступает в легендарный Ледяной поход. Она стала единственной девушкой-прапорщиком, попавшей в кавалерию. Современники поражались ее красоте, равно как смелости, хладнокровию и жестокости, она была подобна прекрасной розе, отрастившей ядовитые шипы. Воспоминания Николая Львова, бывшего председателя Государственной думы: «Я хорошо помню ее. Молоденькая, красивая девушка с круглым лицом, с круглыми голубыми глазами в своем военном мундире прапорщика казалась нарядным и стройным мальчиком. Дочь русского генерала, воспитанная в военной среде, она не подделывалась под офицера, а усвоила себе все военные приемы естественно, как если бы она была мужчиной. В круглой меховой шапке, надетой немного набекрень, в высоких лакированных сапогах и в хорошо сшитой военной поддевке, она не могла не нравиться. Ею невольно любовался всякий, как молодым красивым созданием. Много было в ней не деланной, а действительной военной удали».
Ярчайший контраст красоты и жестокости не обошли вниманием и современники. Б. Суворин: «Среди этих женщин-воительниц на походе отличалась прапорщик баронесса Боде. Смелости ее не было границ… Кроме смелости, она отличалась и жестокой решимостью, не свойственной женщинам. Как дико было слушать в рассказах этой молоденькой девушки слово «убить». Она и не только говорила. «Очевидцы говорили мне, что нестерпимо жутко было видеть, как к толпе испуганных пленников подскакивала молодая девушка и, не слезая с коня, прицеливалась и на выбор убивала одного за другим. И самое страшное в эти минуты было её лицо: совершенно каменное, спокойное, с холодными грозными глазами», — В. Амфитеатров-Кадашев.
Конец Ледяного похода
София де Боде на равных переносила все тяготы тяжелейшего похода. Правда, один раз она не вытерпела и украла петуха в одном из хозяйств. Белая гвардия как оплот порядка, стабильности и чести на корню пресекала попытки мародерства. Генерал Корнилов лично приказал отдать под суд прапорщика, совершившего этот поступок. К чести кавалерист-девицы, она без колебаний призналась в содеянном, и офицерский суд чести, приняв во внимание возраст и пол провинившегося, а также честное признание вины, приговорил ее всего лишь к суткам ареста, несмотря на требование Лавра Георгиевича самого сурового наказания.
Тем временем первый Ледяной поход приближался к своей конечной цели — штурму Екатеринодара. Количество добровольцев выросло до шести тысяч человек и двадцати орудий, но этого все равно было мало, очень мало. Ведь город удерживали двадцать тысяч (!) красных. К Корнилову есть много претензий, но то, что он был человеком чести и настоящим офицером, — неоспоримо. Он твердо решил взять Екатеринодар или погибнуть. 27—31 марта началась попытка штурма, окончившаяся неудачей. В ходе штурма погибает и сам Корнилов. Потери добровольцев были ужасны: 400 убитых и около полутора тысяч раненых. В тяжелейших условиях, в окружении многократно превосходящего противника Деникин, приняв командование, смог спасти и вывести из окружения остатки добровольцев. Наверное, можно сказать, что смерть Корнилова «спасла» Белую гвардию, ибо он ни за что не отступил бы и сражался бы до последнего русского гвардейца.
Баронесса погибла на следующий день после кончины Лавра Георгиевича. Сотня полковника Рашпиля пошла в атаку, жертвуя своими жизнями, чтобы спасти обоз, почти отрезанный от армии. Это была воистину героическая атака: кони вязнут в болоте, красные расстреливают всадников в упор, командир сотни гибнет, не успев доскакать до врага, а одна из пуль находит Софию де Боде. Но оставшиеся всадники, доскакав до врага, рубили и кромсали не жалея сил, и их жертвенным подвигом наша армия была спасена. Что же до баронессы… Она погибла в бою, как и хотела. Мне кажется, что, как и Корнилов, она тоже не была настроена отступать и тоже решила биться до конца, в отчаянном порыве стремясь забрать с собой как можно больше врагов. Она была русской Мрачной Жницей, с хладнокровием и азартом истреблявшей большевиков, настоящей ледяной королевой в своей красоте и жестокости. Одно можно сказать точно: она бы без раздумий предпочла героическую смерть тоскливому существованию в эмиграции.
