Акт пятый: конец Украины
Как писал уважаемый Богемик: «Украина наконструировала себе такую историю, что злому врагу не пожелаешь. Если бы я кого-нибудь люто ненавидел, я придумал бы ему именно такую историю — позорную, с мазепами и шухевичами. Но украинцы сотворили с собой такое сами. А мне их жалко. Ведь я же к ним хорошо отношусь».
Процесс национального строительства всегда идет параллельно с созданием мифа, красивого рассказа о героическом прошлом, где часто события приукрашиваются и гиперболизируются, что в целом само по себе явление нормальное, так делают все, но нужно понимать это и в каком-то смысле ощущать рамки дозволенного. Украинцы до сих пор не могут установить рамки своей истории, рамки, отделяющие, например, русское от украинского, доходя до абсурда вроде «мы украинцы — настоящие русские, но мы будем называть себя украинцами, потому что русскими себя называют кляты москали». Риторика украинства в исторической науке абсурдна. По ней украинцы уже существовали во времена Ивана Грозного, когда, мол, Запорожская Сечь заселялась русскими крестьянами, бежавшими от оного царя (на самом деле нет).
Но как русские крестьяне внезапно превратились в украинцев — не объясняется. Такая ситуация в истории, где мало пространства для маневра (даже столица украинского национализма, город Львов, был основан Даниилом Галицким, «королем русским» (Ruthenorum Rex), а не украинским) порождает особо благостные условия для торжества т. н. фолк-хистори, т. е. ненаучных методов подхода к изучению материала. Казалось бы, это явление исключительно XXI века — ан нет, уже неоднократно упомянутый Шульгин высказывался на эту тему еще столетие назад:
«Въ Швейцаріи издается на французскомъ языкѣ журналъ подъ названіемъ “Украина”. Этотъ журналъ поучаетъ заграничную публику слѣдующимъ образомъ. “Русскіе позволяютъ себѣ утверждать, будто Россія имѣетъ тысячилетнія притязанія на Константинополь. Это совершенно невѣрно. Москва только унаслѣдовала въ семнадцатомъ вѣкѣ украинскія претензіи на Царьградъ. Испоконъ вѣка украинцы ходили на Цареградъ походами, а въ десятомъ вѣкѣ украинскій князь Олегъ водрузилъ свой щитъ на стѣнахъ Византіи. Такимъ образомъ, претензіи русскихъ ни на чемъ не основаны, ибо Олегъ былъ украинскій князь, а вовсе не русскій”. Я не убѣжденъ, что углубители историческихъ изысканій Грушевского не установятъ, что Месопатамія до потопа была украинской, что Адамъ и Ева говорили на языкѣ “Новой Рады”, но змѣй былъ дѣйствительно великороссомъ».
«Украинствующие» обвиняют «москалей», дескать, те украли у них само имя русское, что исказили историю, лишили некой овеянной легендами славы прошлого, что притесняли их всевозможными способами, стараясь лишить своего этнического колорита, подвести под некую общерусскую гребенку. Но если дружить с реальностью, если смотреть на вещи не через очки сельского националистического этноцентризма, то станет очевидно, что сами украинцы, назвав себя так, украли у себя русское имя, которое, в свою очередь, давало им связь с тысячелетней русской традицией и историей, от первых варягов через драматичное полотно нашей истории к мировым войнам и покорению космоса — вот где ваша потерянная слава, украинцы! У вас перед носом! А не в том, чтобы выдумывать упоительные истории, что «первым космонавтом был украинец, но он трагически погиб и его полёт засекретили». Не в том, чтобы выдумывать хоррор-истории про «вековые притеснения украинцев русскими», вплоть до высылки на дикий Дальний Восток. Здесь, в тысячах километрах от берегов Днепра, на русском Дальнем Востоке, где я пишу этот текст, львиная доля жителей — это потомки переселенцев с Малороссии, что находит свое отражение как в местных топонимах, так и в фамилиях дальневосточников. Это ли притеснение? О таком «натиске на восток» для расширения жизненного пространства даже немцы не могли мечтать в момент кульминации своего завоевательского национализма! А для украинцев-малороссов это стало реальностью и эту реальность им подарила Россия. С точки зрения разума, «украинство» — это самоубийство, ведь украинцы, претендуя на роль исторической русской метрополии, сердца великой сверхдержавы, исторического «core region», выбирают роль третьесортной Венгрии на задворках Евросоюза, бонусом получая презрение за предательство и сепаратизм со стороны 130 миллионов русских. Не понимать, чем все это закончится — значит не знать историю.
В современной Украине можно выделить три большие составные части, из которых было сконструировано это государство: это чисто русская Новороссия, т. н. Юго-Восток Украины; Малороссия, исторические Левобережная русская и Правобережная антирусская Украины; и Западная Украина, условная польско-австрийская Галиция. За годы советской украинизации и украинизации уже в независимой Украине эти границы в какой-то степени размылись, но от этого не стали менее очевидными, что позволяет и сегодня нам говорить об исторически обусловленных отличиях украинского запада и русского востока страны.
Галиция выступала и выступает сейчас в роли законодателя мод на украинскую идентичность. Миф, герои, язык — все это является неким украинским эталоном, которому должны соответствовать и остальные украинские земли. Галичане всерьез не понимают, как можно не восхищаться Мазепой, Петлюрой и Бандерой, как можно не верить в «древних укров» и «казаков-характерников, одним взглядом убивавших своих врагов», как может существовать гардероб без вышиванки и праздник без бандуры. «Узкое украинство, — писал гетман Павел Скоропадский, — исключительно продукт, привезенный нам из Галиции, культуру каковой целиком пересаживать нам не имеет никакого смысла: никаких данных на успех нет и это является просто преступлением, так как там, собственно, и культуры нет». Население Галиции, как уже говорилось, было угнетенным нацменьшинством в Речи Посполитой, Австрии и Польше, населением преимущественно сельским. От сельских привычек галичане не избавились и по сей день. Мы это видим, когда спустя несколько месяцев стояния Майдана, больше похожего на стоянку цыганского табора, на главной площади Русского Киева стали появляться грядки с цыбулей. Население, веками служившее на панов и господ, сегодня кичится неким «испокон веков присущим украинцам свободолюбием». Но, простите, где было украинское свободолюбие с XII века, то есть на протяжении девяти веков?
Со времен Гетманщины, украшенная яркой россыпью предательств своих гетманов, история Украины движется к своему триумфальному вонзению ножа в спину России в годы революционного лихолетья. Принявшая под свое крыло Малороссию, защитившая некогда русских людей от агрессивной полонизации, Россия получила благодарность в виде сепаратизма и русофобии, танцев на костях и злорадства на пепелище Империи. Сколько раз абстрактная «Украина» предавала Россию — столько триумфов в истории украинства.
Акт реализации мечты мазепинцев свершился — произошло невиданное в истории событие, когда одна страна добровольно даровала независимость огромной территории, не являющийся колонией с сорока восьмью миллионами жителей, это поистине беспрецедентное событие в истории! На этот акт сепаратизма русские не сделали ни единого выстрела, отпустив Украину в свободное плавание, на встречу своей мазепинской мечте. Вместо того, чтобы все эти двадцать с лишним лет благодарить русских за такой подарок, украинцы продолжили идиотничанье на почве своей русофобии, продолжили свое «москалей на ножи», «кто не скачет, тот москаль» и так далее. Ничто в нынешних событиях на Украине не ново. Все это уже было и еще будет. Там, где оторванность от общерусской культуры послужила благодатной почвой для взращивания соседними странами откровенно антирусского украинского проекта, там будет место и новому предательству, и новой лжи.
«Украинская опасность не есть выдумка, но она существует и будет существовать лишь постольку, поскольку притязания так называемых «украинцев» на какую-то особую государственность и национальную культуру рядом с культурой общерусской не будут в русском образованном обществе встречать надлежащего отпора», — писал Струве столетие назад, добавляя, что реализовать «украинский проект» — значит вычеркнуть два века русской истории. Можем ли мы себе такое позволить?
