В 1652 году к мысу Доброй Надежды во главе со знаменитым мореходом Яном ван Рибеком причалили первые голландские поселенцы. Так началась колонизация белым человеком южной части Черного материка. Под управлением Нидерландской Ост-Индской компании европейские колонисты основали в Африке Капскую колонию со столицей в Кейптауне. В течение следующих веков к этническим голландцам прибавлялись представители многих других европейских народов: французы, немцы, ирландцы, валлоны, фламандцы. Поселенцы из далекой Европы постепенно формировали новую нацию африканеров.
После оккупации Нидерландов Наполеоном Капская колония также оказывается захваченной, только уже Великобританией. Политика новой метрополии была сразу принята местным населением в штыки: введение английского языка в качестве обязательного, увеличение налогов, заискивание с «цветными» вызвали большое недовольство у колонистов. В 1835 году начался «Великий трек», массовый исход 15 тысяч белых фермеров, «трекбуров», в глубь континента, подальше от новых хозяев из Лондона. После нескольких десятилетий кровопролитных войн с местными племенами бурам удалось создать к середине XIX века на северо-востоке современной ЮАР два государства: Южно-Африканскую Республику (Трансвааль) и Оранжевое Свободное Государство.
Однако спокойная жизнь африканеров продолжалась недолго: вскоре на территории их стран обнаруживаются большие запасы золота и алмазов. В Лондоне тут же возникают проекты присоединения новых республик к южноафриканским владениям Великобритании. В декабре 1880 года англичане попытались оккупировать Трансвааль, однако восставшие буры сумели одержать победу над «Владычицей морей» и на несколько десятилетий остановить британскую экспансию в свою страну. Подготовку к новому вторжению англичане начали в конце XIX века. Понимая, что война неизбежна, буры решили действовать на опережение: в 1896 году Трансвааль и Оранжевое Свободное Государство заключили оборонительный союз, а через три года, после неудачных попыток урегулировать конфликт мирными способами, перешли к активным боевым действиям против Великобритании.
Карта Южной Африки. Голубым цветом обозначены границы Трансвааля, оранжевым — Оранжевого Свободного Государства
Борьба маленького белого народа против самой могущественной на тот момент империи вызвала сочувствие в сердцах многих современников, находившихся в тысячах километрах от зоны военных действий. Общественное мнение всех европейских наций однозначно приняло сторону буров, а прилив добровольцев в Южную Африку доходил до нескольких сотен ежемесячно. Общее число отправившихся с оружием в руках бороться за свободу бурских республик составило более 2500 человек. В лидерах по численности были этнически близкие африканерам голландцы – 650 бойцов, но ехали в Африку и представители других народов, в основном исторически питавших нелюбовь к англичанам. Это были немцы, французы, американцы, итальянцы, ирландцы, скандинавы и, конечно, русские. Наши соотечественники отправились на фронты англо-бурской войны в количестве 250 человек.
Русская народная песня «Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне…»
По прибытии в Преторию все добровольцы либо распределялись по бурским коммандо, либо образовывали отдельные национальные части. Многие из таких отрядов носили громкие названия«корпусов», хотя численность некоторых не превышала несколько десятков человек. Из-за своего довольно замкнутого характера буры в первое время относились к добровольцам достаточно подозрительно, видя в них лишь преследующих корыстные цели проходимцев. Такое отношение было во многом оправданно, так как далеко не все иностранцы руководствовались возвышенными идеалами. Русский военный агент Ромейко-Гурко разделил всех добровольцев на две условные группы. К первой он отнес тех, кто шел воевать с англичанами на собственные средства и горел идеей «борьбы за свободу безвинно притесненного народа». Ко второй – авантюристов, отправляющихся в Африку по вербовке различных организаций, действовавших в то время по всей Европе.
Русским воинам, однако, быстро удалось завоевать уважение буров. По воспоминаниям очевидцев, подавляющее большинство наших добровольцев принадлежало именно к категории тех, кто отправлялся в Южную Африку по зову сердца. К тому же многие из них предпочитали не вступать в наспех сформированные национальные части, а присоединяться непосредственно к бурским коммандо. Такое поведение говорило о наших соотечественниках как о людях дела, желающих ближе сойтись с местным населением и показать себя в реальном бою.
Некоторые русские добровольцы по возвращении на родину занялись литературной деятельностью и подробно рассказали о своей службе в Южной Африке. Наиболее интересные мемуары оставил подпоручик Евгений Августус. В своей книге «Воспоминания участника англо-бурской войны 1899-1900 гг.» он очень ярко описал трудности, с которыми сталкивались русские волонтеры, сражаясь против британских войск:
«Сильно мы страдали от жажды и зноя; от навесных лучей жгучего солнца до того раскалялись камни, что к ним больно было прикоснуться рукой. Нам были доставлены ящики с патронами, а про хлеб позабыли; к мучившей нас жажде присоединился голод; лишь туго набитый папиросами портсигар Федора Ивановича поддерживал до некоторой степени угасающую бодрость духа.
А англичане тем временем выкатывали батарею за батареей; снаряды их разносили наши завалы; далеким отголоском разносилось по горам мерное постукивание скорострелок, обдававших нас продольным огнем; английская пехота все время держалась на почтительном расстоянии, не переходя в атаку, а надеясь выжить нас артиллерийским огнем. Снаряды их рвались так удачно, что предсмертное хрипение умирающих и стоны раненых стали раздаваться все чаще и чаще. И сердце сжималось тоской при мысли, что и нас ожидает та же участь, что, может быть, в последний раз нам улыбаются прощальные лучи заходящего солнца (…)
Я помню бой 24 февраля, когда цепь за цепью, волнуясь и колыхаясь, наступала широким полукругом пехота по скату горы, занятой Крюгерсдорпским отрядом. Меткий огонь наших скорострелок вырывал целые ряды у англичан, но цепи опять смыкались и сгущались, сзади напирали новые массы. Казалось, что эта грозная лавина сметет все на своем пути и раздавит горсть смельчаков, засевших в наскоро вырытых траншеях; но эти люди, забрызганные кровью и грязью, бесстрашно выжидали подхода англичан…»
В начале марта 1900 года Алексеем Николаевичем Ганецким был создан отдельный Русский отряд. Состояло в нем 57 человек, однако русских было всего 20 бойцов, остальные – немцы, португальцы, итальянцы. На фоне остальных волонтерских частей Русский отряд отличался особой порядочностью и интеллигентностью. По воспоминаниям очевидцев, наши добровольцы даже сумели сформировать оркестр и хор песенников, их называли «первыми пионерами музыки в Трансваале». Особую популярность оркестр получил у местного населения. «Бурам очень нравились русские песни и в особенности русский народный гимн, который они неоднократно заставляли повторять», – вспоминал волонтер В.И. Рубанов.
Зарубежные СМИ отмечали и боевые успехи Русского отряда:
«Капитан Ганецкий и его русская сотня, как телеграфируют английским газетам из Лоренсу-Маркеша, производит успешные поиски в местности Сендэривер, где русские проникли за линию расположения британских сторожевых постов и захватили повозку с боевыми припасами и десять мулов».
О Русском отряде в газете «Тифлисский листок» писал также другой доброволец, Михаил Енгалычев. В своей статье он отмечал особую отвагу самого Ганецкого, который отличался «хладнокровием при спасении раненых своего отряда; последних он выносил всегда на собственных плечах из сферы неприятельского огня, рискуя каждую минуту быть убитым».
Самым прославившимся русским добровольцем на фронтах англо-бурской войны стал Евгений Яковлевич Максимов. Об этом герое, незаслуженно забытом нашей историографией, нужно рассказать поподробнее. Родился он 4 марта 1849 года в семье русского морского офицера и шведки, окончил гимназию, учился в Технологическом институте и Санкт-Петербургском университете, однако в итоге предпочел карьеру военного. Сдав экзамен на офицерский чин, служил в различных кавалерийских полках, но вскоре ушел с военной службы и устроился в жандармерию, где дослужился до подполковника и ушел в запас. В 1875 году Максимов отправился добровольцем на Балканы, воевал в Моравской армии под командованием генерала Черняева, а затем – в русско-турецкой войне. В 1880 году судьба забросила нашего героя в Среднюю Азию, где он командовал передовым летучим отрядом при генерале Скобелеве во время Ахал-текинской экспедиции. А в 1896 году Максимов попал уже в Африку, где работал корреспондентом газеты «Новый край» во время Первой итало-эфиопской войны.
Начавшееся англо-бурское противостояние не могло не привлечь внимания Максимова. Уже в начале войны он отправляется в зону боевых действий снова в качестве корреспондента и, вероятно, тайного военного агента Российской империи. Будучи сторонником урегулирования конфликта с помощью великих держав, Максимов заручился поддержкой высшего руководства буров и уговорил направить в Петербург, Париж, Берлин и Гаагу послов с просьбами о посредничестве в переговорах с англичанами. Идея, однако, усилиями британской дипломатии провалилась, и Максимов решает воплотить в жизнь другую свою задумку – собрать под единым командованием всех европейских добровольцев.
Встретившись с французским полковником Вильбуа де Марейлем, он принимает его предложение поучаствовать в формировании Иностранного легиона. Имея за плечами большой опыт и связи с вождями буров, Максимов быстро сумел сдвинуть дело с мертвой точки. Легион был вскоре создан, его командующим стал Вильбуа, а Максимов – правой рукой француза. Особого опыта ведения партизанской войны, однако, Вальбуа не имел, и 25 марта 1900 года его франко-голландский отряд численностью 80 человек при попытке атаковать коммуникационную линию сбился с пути, наткнулся на превосходящие силы англичан и был вместе с командиром уничтожен.
Управление легионом перешло к Максимову. Но период его командования длился недолго: постоянные дрязги между добровольцами из разных стран, боровшимися за первенство, вынудили русского подполковника передать руководство брату знаменитого генерала де ла Рея. Сам же Максимов возглавил один из отрядов, который состоял преимущественно из голландских волонтеров. Его Hollander corp быстро завоевал славу одного из лучших среди европейских частей. Максимову за короткое время удалось привить своим подчиненным по-настоящему европейскую дисциплину, что встречалось редко не только среди иностранных добровольцев, но и среди бурских частей. Под руководством Максимова Голландский отряд впервые начал проводить систематическую разведку по европейскому образцу, что было высоко оценено бурским командованием.
В конце апреля 1900 года Максимов во главе своего отряда участвовал в сражениях против напирающих армий британцев в Оранжевой Республике. Кульминацией стала битва при Табанчу, прославившая русского подполковника на всю Южную Африку. Во время этой битвы бурский генерал Кольбе возложил на Голландский отряд невыполнимую задачу: захватить хорошо укрепленную боевую позицию британцев на горе Туба. В распоряжении Максимова находилось всего сорок пять бойцов, однако он доблестно повел своих «голландеров» в бой. Завязалось ожесточенное сражение, в результате которого англичане потеряли 208 человек убитыми и отступили. Потери Голландского отряда оказались незначительны: всего двое убитых и пять раненых. В числе последних, к сожалению, был и сам Максимов, получивший три серьезные раны.
По всей Южной Африке разлетелась весть об отваге русского подполковника. Битва при Табанчу сделала его героем среди местного населения. Обычно флегматичные буры отзывались о Максимове исключительно в восторженных тонах. Статс-секретарь Рейц (третье лицо в Трансваале) говорил:
«Все наши начальники, имевшие с ним дело, превозносят его храбрость, умение дисциплинировать людей и пользу, принесённую им его советами. А генерал Луи Бота говорил, что хотя он сам не трус и много видел храбрых людей, но ничего подобного этому русскому полковнику он не только не видел, но и не воображал».
Но даже серьезные ранения не умерили боевого пыла Максимова. Во время сражения под Кронстадтом он, едва заслышав стрельбу и не реагируя на советы докторов, вскочил на лошадь и в одиночку провел рекогносцировку, на которую не решался ни один бур. Такая храбрость была должным образом оценена, и 24 мая Максимов был избран боевым генералом (фехт-генералом) буров. Такой высокой чести ранее удостаивался лишь один иностранец – непосредственный начальник Максимова французский полковник Вильбуа де Марейль.
Но вскоре раны все же вынудили Максимова уехать в Россию. Буквально через несколько лет после возвращения на родину судьба забросила его на поля сражений еще одной войны, русско-японской, последней для него. В октябре 1904 года Евгений Яковлевич Максимов героически погиб в Шахэйском сражении.
Другим прославившимся в Южной Африке русским добровольцем стал Борис Андреевич Строльман. В России он служил на крейсере Тихоокеанского флота «Князь Пожарский» вместе с будущим верховным правителем России Александром Колчаком. В 1900 году Строльман вышел в отставку и отправился в Трансвааль воевать с англичанами. Находился он в отряде под общим командованием бурского генерала Кристиана Девета, принимал самое деятельное участие в войне. 13 июля 1900 года в окрестностях города Линдлей, вынося из-под огня раненого голландца, был насмерть сражен вражеской пулей. Отступившие добровольцы не смогли унести с поля боя его тело, которое было похоронено пришедшей с соседней фермы бурской женщиной. В марте 1906 года прах Бориса Строльмана был перезахоронен в Претории, а в 2013 году на его могиле впервые была совершена панихида.
В англо-бурской войне приняли участие и те, кому впоследствии суждено было сыграть важную роль в истории России. В 1899 году добровольцем в Трансвааль отправился будущий лидер «октябристов», председатель III Государственной думы Александр Иванович Гучков. Воевал он, по воспоминаниям современников, храбро, всегда отличался спокойствием и находчивостью. В одном из боев будущий государственный деятель был ранен в бедро и попал в плен, остался хромым на всю оставшуюся жизнь. О его старшем брате Федоре, который также поехал в Южную Африку бороться с британцами, известно больше. Из России он прибыл с большими запасами вооружения, во второй половине февраля 1900 года участвовал в ожесточенных боях с англичанами у реки Тугела. О бурах отзывался очень тепло: «Это настоящие герои и заслуживают глубочайшего уважения».
Прославился своими смелыми рейдами и умением вести партизанскую войну подпоручик 189-го Белгорайского резервного полка Леонид Семенович Покровский. О его операциях остались заметки в Daily Mail и южноафриканской газете The Harrismith News. В них сообщалось, что несколько десятков буров во главе с Покровским 25 октября, «проникнув в пределы Наталя ночью, перерезали телеграф у Вантсриверифта и унесли телефонный аппарат. Они прошли к Бейту, затем к Вашбанку, разрушив телеграф между Умсингой и Дунди. Всадники прискакали к Вашбанку в 2 часа 30 минут утра 26 октября. Здесь они завладели товарным поездом, забрали некоторые боевые припасы, сожгли станционные постройки, разрушили линию». В декабре 1900 года во время атаки буров в районе Утрехта Покровского смертельно ранил английский снайпер. В 1938 году на его могиле была сооружена мраморная табличка с надписью на африкаанс: «Он добровольно отдал свою жизнь за нашу угнетённую страну».
Последним русским добровольцем англо-бурской войны стал Александр Николаевич Шульженко, офицер Керченской минной роты. В Южную Африку он отправился в октябре 1899 года, сначала воевал в рядах бурских коммандо, а затем создал небольшой отряд численностью 11 человек, который нес разведочную службу. В одном из боев близ Йоханнесбурга этот храбрый доброволец под английским огнем вынес с поле боя раненого Александра Гучкова. На завершающем этапе войны Шульженко сражался в отряде знаменитого бурского генерала Кристиана Девета, участвовал практически во всех последних сражениях с британцами, был ранен и попал в плен в мае 1901 года, а освобожден — только в июле 1902.
Сражения, в которых отличились русские добровольцы
Однако в добровольческом движении приняли участие не только те, кто ехал сражаться за свободу бурских республик с оружием в руках. Десятки русских людей отправились в Южную Африку в составе двух санитарных отрядов. Отряд Российского общества Красного Креста численностью 33 человека прибыл в бурские республики в самом начале войны. Направился он на восточный театр боевых действий и организовал четыре госпиталя: в Ньюкастле, Фольксрусте, Фатерваль-Бовене и Гленко. Пробыл этот отряд в Южной Африке до августа 1900 года, и за это время в его лазаретах успело побывать 1690 человек, амбулаторных больных было и того больше – 5716. За время своего пребывания отряд оставил о себе самые хорошие воспоминания. Ольга фон Баумгартен, служившая сестрой милосердия, вспоминала:
«31 июля после ужина один из нидерландских агентов, раненый и лечившийся у нас, сказал речь. Он говорил, что мы радуемся своему отъезду, но что есть люди, которые тоскуют, и к последним принадлежит он сам и больные. Часов в 6 вечера мы пошли прощаться с больными, которые расставались со слезами и со всех сторон только и слышалось: «Gott segne u, suster, Dank u suster». 1 августа в 6 часов утра мы все были на ногах и к нашей радости увидели на станции наших больных, которые, несмотря на раны, пришли провожать «Die Russishe Ambulance»».
Работа русских медиков по достоинству была оценена и высшим руководством буров. Президент Трансвааля Пауль Крюгер писал своему послу в Европе:
«Передайте признательность моего правительства председателю Российского общества Красного Креста за их превосходную работу».
Вторым медицинским формированием, в работе которого приняли участие наши соотечественники, стал Русско-голландский санитарный отряд, сформированный в рамках деятельности петербургского «Голландского комитета». Общая численность его составила 20 человек (русских – 9, голландцев – 11), руководил всем нидерландский доктор ван Леерсум. Собрав на пожертвования 170 тысяч рублей и прекрасно оснастившись, отряд весной 1900 года отправился в Оранжевое Свободное Государство и организовал возле реки Модер два госпиталя: в Брандфорте и Кардорпуте. Однако отступление буров вынудило отряд переместиться в Кронстадт, где был сформирован госпиталь на 106 мест. Работы было настолько много, что в марте-апреле 1900 года этой небольшой горстке русских и голландских докторов приходилось лечить 800 больных и раненых буров. Такая самоотверженная работа была по достоинству оценена. Сестра милосердия Софья Изъединова вспоминала:
«Врачи (…) своими знаниями и сердечным отношением в короткое время приобрели доверие и симпатии (…) отряд вследствие неожиданного оборота в ходе военных действий был буквально завален работой, о которой до сих пор вспоминают с благодарностью все сражавшиеся на этом театре военных действий. Этому способствовала как храбрость, выказанная лучшими из русских добровольцев, так и старательная работа русского санитарного персонала».
Наступление британских войск и последовавшее за этим падение Претории вынудили буров перейти к партизанской войне, работать в таких условиях санитарным отрядам было сложно, и к осени 1900 года практически все врачи из Европы разъехались по домам. Однако нашлось несколько храбрецов, решивших остаться с бурами до самого окончания их сопротивления. В числе таких смельчаков был и уроженец Ревеля Карл Густавович фон Ренненкампф. В Южную Африку он отправился вместе с другими докторами в составе Русско-голландского санитарного отряда, но пробыл на фронтах англо-бурской войны дольше своих коллег. В конце 1900 года, в самый разгар партизанской борьбы, Ренненкампф стал личным врачом де ла Рея, национального героя буров. Прославленный генерал по достоинству оценил такую преданность, в декабре он писал Паулю Крюгеру, президенту Трансвааля:
«В настоящее время нас покинули почти все врачи. На всей подведомственной мне территории остался всего один только доктор Ренненкампф, русский, безгранично нам преданный и много для нас сделавший».
***
Англо-бурская война стала важной страницей в истории русского добровольческого движения. Отчаянная борьба горстки белых колонистов против мощнейшей империи нашла отклик у многих наших соотечественников, чьи сердца также загорелись жаждой свободы «безвинно притесненного народа». Сотни русских людей с оружием в руках или в качестве докторов и медсестер отправились в далекую Южную Африку сражаться за независимость бурских республик. Многим добровольцам удалось завоевать настоящую славу, о других же практически ничего не известно. Некоторые из них навечно остались лежать в землях далекого Трансвааля, и мраморные плиты на их могилах будут всегда напоминать африканерам о героях из далекой России, отдавших свои жизни за свободу бурских государств.
