История захвата русского линейного корабля «Всеволод»

«Как бы то ни было, он выслал в разведывательных целях отряд лёгкой кавалерии под командой графа Улепета численностью в тысячу шестьсот всадников, причём все они были тщательно окроплены святой водой и у каждого из них вместо знака отличия красовалась в виде перевязи епитрахиль на тот случай, если они столкнутся с чертями, которые от григорианской воды и от епитрахилей должны были неминуемо исчезнуть и расточиться. Так они доехали почти до самого Лавогюйона и Маландри, но, ни от кого не получив нужных сведений, повернули обратно и, поехав верхней дорогой, неподалеку от Кудре обнаружили в пастушеской то ли хижине, то ли лачужке пятерых паломников, коих они тут же связали верёвкой и, невзирая на их вопли, заклинания и мольбы, как лазутчиков увели с собой. Когда же они спускались к Сейи, их заметил Гаргантюа.

— Братцы, — сказал он своим людям, вон неприятельский разъезд, вдесятеро превосходящий нас числом. Как вы полагаете, ударить нам на них?

— А почему бы нет, чёрт возьми? — молвил монах. — Неужто вы судите о людях по их численности, а не по их доблести и отваге? — И, недолго думая, он крикнул: — Ударим, черти, ударим!

Когда до врагов донеслись эти крики, они, разумеется, подумали, что это самые настоящие черти, и, бросив поводья, обратились в бегство, за исключением Улепета, — он взял корье наперевес и со всего размаху ударил монаха в грудь, однако железный наконечник его копья мгновенно притупился о грозную рясу монаха: это было все равно, как если бы вы тоненькой свечечкой ударили по наковальне. Вслед за тем монах так хватил его перекладиной между шеей и воротником, прямо по кости, именуемой „акромион“, что тот обмер, лишился чувств и как подкошенный свалился к ногам коня. Тут только заметил монах, что перевязью служила ему епитрахиль».

Именно этот отрывок из романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» вспоминается, когда изучаешь документы по русско-британской войне 1807–1812 годов, а конкретно — по действиям на Балтике Роял Неви и Балтийского флота. История захвата линейного корабля «Всеволод», где всего два английских корабля — «Центавр» и «Имплекейбл» — гнали перед собой русскую эскадру адмирала Ханыкова из девяти линейных кораблей и 11 фрегатов, при этом успели атаковать и после двух дней жарких боёв взять на абордаж русский 74-пушечный корабль «Всеволод» на глазах у остального русского Балтийского флота.

Но давайте обо всём по порядку, ибо любая история, даже обидная — она в любом случае история, и из неё надо делать выводы, чтобы больше таких поражений не было.

Собственно, планы захвата Финляндии у русского правительства вырисовались ещё при Петре I, подобные проекты подавались и Елизавете Петровне от графа Панина, а при Екатерине II приобрели реальные очертания. Князь Потёмкин в 1787 году предлагал царице начать превентивную войну против Швеции и отнять у неё Финляндию, однако Екатерина, беспокоившаяся о своём реноме в мире, отказалась последовать агрессивной политике Светлейшего.

На самом деле русскому государству была жизненно необходима южная часть Суоми: Хельсинки, Або, Турку, Свеаборг. Эти крепости закрывали подходы к Петербургу с севера и делали Финский залив русским озером. Уязвимость Петербурга, этого, по меткому выражению Вольтера, «сердца под ногтем указательного пальца» была в полной мере продемонстрирована во время русско-шведской войны 1788–1790 годов.

И вот к этому вопросу был вынужден вернуться император Александр I, причём именно вынужден, ибо захват Финляндии совершенно не входил в первоочередные планы русской политики 1800–1808 годов. Дело тут вот в чём: Россия боролась сначала с республиканской, а потом и с наполеоновской Францией в составе второй, третьей, и четвёртой коалиций. Русские флоты брали Корфу и воевали на Балканах, генерал-фельдмаршал Суворов боролся в Италии, армии Кутузова, Багратиона, Беннигсена топтали земли Австрии и Пруссии, где-то мы побеждали, где-то — проигрывали, но общее течение войн было неудачным — раз за разом Наполеон приближался к границам России. Вот и в 1807 году за упорным сражением у Прейсиш-Эйлау без особого успеха у одной из сторон последовал разгром русской армии под Фридландом, причём французы мало того что победили нашу армию, так они ещё захватили Кёнигсберг и вышли в тыл остаткам наших войск. Более того — теперь французские войска стояли на границе России. В этих условиях царь Александр решил заключить с Наполеоном мир любой ценой, для чего встретился с ним в Тильзите на переговорах. Условия французов были не особо обременительны для России как для государства, но очень оскорбительны как для великой державы. Пруссия, наша союзница, лишалась части земель, под боком создавалось враждебное России герцогство Варшавское, Россия прерывала все отношения с Англией и присоединялась к системе Континентальной блокады.

Стоит понять, что значила для России Англия — это 90% всего экспорта и основные валютные поступления в казну от торговли. Чтобы проиллюстрировать — среднегодовой экспорт российской продукции и сырья на Балтике до ноября 1807 года составлял в денежном эквиваленте 40 миллионов рублей в золоте, из которых 32 миллиона рублей приходились на Англию. Совокупно из русских портов англичане вывозили 63% всех русских товаров. Но не менее важен был и импорт — ведь английская продукция составляла 62% всей продукции, ввозимой в Российскую Империю.

И вот теперь, под угрозой новой войны с Францией, Россия должна была от этой торговли отказаться. В свою очередь Наполеон и не собирался нам возмещать эти потери в торговле — нет, импорт он был готов заместить с превеликим удовольствием, а вот экспорт… Русский экспорт подвисал в воздухе.

Но и Англии Россия была важна не меньше. Со времён Анны Иоанновны Россия стала основным поставщиком сырья для Королевского Флота, то есть для той силы, на которую в Англии возлагались исключительные надежды. Роял Неви в XVIII веке строился исключительно из привозных материалов. Объёмы закупок леса, пеньки, льна, смолы, железа были просто гигантскими. Например, только из Риги с 1778 по 1782 год было вывезено 993 лоада({{1}}) мачтового и 1743 лоада рангоутного дерева. В 1805 году весь экспорт русского мачтового леса в Англию составил 12748 лоадов({{2}}).

В 1757 году Адмиралтейство определило свою потребность в дубовых брёвнах в 22000 лоадов в год. Поскольку оптимально сушить дубовые бревна 3 года, то был обозначен стратегический запас, который желательно дополнительно иметь на складах — 66000 лоадов.

Русский строевой лес – стратегический ресурс английского Королевского флота

Эти стандарты существовали до 1771 года. В 1790 году размер стратегического запаса строевого леса приняли равным 88000 лоадов. Основными поставщиками строевого леса (а для постройки корпусов кораблей I–V рангов годился исключительно дуб) для Англии стали Пруссия, Польша и США. Мачтовое и рангоутное дерево поставляли в основном Россия и скандинавские страны. 80% пеньки, смолы и железа экспортировали Россия и Швеция. Причём, повторимся ещё раз, все эти товары шли прямиком на склады Королевского флота! Для торгового флота закупки шли отдельно, и чаще всего через посредников — Данию или Голландию.

Однако самая сложная ситуация сложилась с двумя стратегическими товарами — пенькой и льном. Из пеньки делались канаты, а из льна — паруса. До 1805 года Англия почти на 90% зависела в этих типах товара исключительно от России. Две трети годового экспорта сразу же скупалось британцами, причём платили они за эти товары авансом, чтобы гарантированно их получить. Об объёмах требуемых закупок может свидетельствовать следующий факт — на один 74-пушечный корабль требовалось 80 тонн пеньки, а это, в свою очередь, требовало 350 гектар, засеянных коноплей.

И вот в одночасье Британия всего этого лишилась({{3}})! Было от чего потерять голову.

Естественно, что Тильзитский мир восприняли в штыки как высшие круги в Англии, так и высшие круги в России. Англичане лишались стратегического товара, на который было все в прямом смысле завязано, а русские — прибыли, и не только прибыли, а целых отраслей сырьевой промышленности, ибо Франция имела свои пеньку, лён, дерево, железо и т.д., и русские товары ей были без надобности.

Трон под Александром зашатался, и чтобы не закончить свою жизнь так же, как и его отец Павел I, император решил развязать «маленькую победоносную войну». Целью выбрали завоевание Финляндии и низведение Швеции до уровня второстепенной балтийской державы.

Но первой военные действия начала Англия. В июле 1807 года Дания решила присоединиться к Континентальной блокаде, и 16 августа к Копенгагену подошла британская эскадра адмирала Джеймса Гамбьера в 21 корабль, высадила десант и, обстреляв город из пушек, гаубиц и ракет Конгрива (прообраза знаменитых «Катюш» и «Градов»), заставила датчан капитулировать. При этом англичане реквизировали весь датский флот, чтобы никто им не мог помешать входить в Балтийское море.

Английский флот бомбардирует датские корабли в гавани Копенгагена

Это действие вызвало взрыв негодования в России, и Александр объявил Англии войну, сосредотачивая русские войска на финской границе. К тому же король Швеции Густав-Адольф IV вернул сперва королю прусскому знаки ордена Черного Орла, а затем отправил и русскому императору орден Св. Андрея Первозванного при следующем письме.

«Мой брат, шурин и кузен. Я исполняю тяжёлый долг, возвращая Вашему Величеству знаки ордена Св. Андрея Первозванного. Поступив так относительно короля прусского, пожаловавшего Наполеону Бонапарту орден Черного Орла, я был бы непоследователен, если бы я в подобном же случае не поступил одинаково и относительно Вашего Величества. Прилагаю при сём копию письма моего прусскому королю, которое объяснит Вам мотив моего поступка, обоснованного на столь же неизменных причинах, как и чувства, с которыми остаюсь…» и т. д.

Александр I тотчас же вернул свой орден Серафимов при таком же письме:

«Предвидя, что Ваше Величество намерены мне вернуть орден Св. Андрея, я, дабы облегчить Вам это, делаю первый шаг и возвращаю Вам орден Серафимов, который я от Вас получил. Вместе с тем я прошу Ваше Величество…» и т. д.

При этом русский царь напал без объявления войны: 5 февраля 1808 года к русскому посланнику в Швеции был послан курьер с письмом о начале военных действий с 10 февраля 1808 года. Но Балтика в феврале покрыта льдом, поэтому письмо шло в Стокгольм три недели и было вручено шведскому правительству лишь 2 марта, то есть спустя 14 дней, как русские начали войну.

В этой ситуации Англия оказалась естественным союзником Швеции. И в мае 1808 года англичане послали на Балтику свою эскадру на помощь шведам в следующем составе: 100-пушечный «Виктори» (флагман, вице-адмирал Сомарец), 74-пушечные «Центавр», «Сюперб», «Имплекейбл», «Брунсвик», «Марс», «Орион», «Голиаф», «Вэнгард», 64-пушечные «Диктатор» и «Африка», фрегаты «Эфрикэн», «Юриалис», «Сальсетт», «Трибьюн», «Тартар», а также шлюпов и бомбардирских кечей.

В свою очередь узнав о том, что английские корабли вошли в Балтику, из Кронштадта вышла в море эскадра адмирала Ханыкова — 9 кораблей (130-пушечный «Благодать», 100-пушечный «Гавриил», 74-пушечные «Борей», «Северная Звезда», «Орёл», «Зачатие Св. Анны», «Всеволод», 72-пушечный «Архистратиг Михаил», 66-пушечный «Эмгейтен»), 5 фрегатов (44-пушечные «Герой», «Быстрый», «Аргус», «Феодосий Тотемский», «Тихвинская богородица») 21 малое судно, и 9 августа подошла к Ханко. К Нюнесхамну (недалеко от Стокгольма) подтянулась шведская эскадра — 11 кораблей (78-пушечный «Густав IV», 70-пушечные «Густав III», «Адольф Фредерик», 64-пушечный «Владислав») и 5 фрегатов({{5}}), 16 августа к шведам присоседились два британских корабля — 74-пушечные «Центавр» (контр-адмирал Худ) и «Имплекейбл» (кэптен Мартин).

Союзники проследовали к побережью Финляндии, где 19-го обнаружили 3 русских фрегата и погнались за ними, правда, без особого успеха, а 25-го обнаружили флот Ханыкова. Надо сказать, что англо-шведская и русская эскадры были примерно равны по силе. Несмотря на это русские сразу же начали отступать к Ревелю. Союзники выдвинулись за ними, но шведские корабли вскоре отстали, вперёд вырвались два английских корабля — «Центавр» и «Имплекейбл», поскольку их днища были обшиты медью, а команды и капитаны — гораздо более опытными, нежели у шведов.

Погоня двух английских линкоров за 37 (sic!) русскими кораблями продолжалась с 8 утра 25 августа до 4 утра 26-го (14 августа по новому стилю), когда британцы смогли сблизиться с противником на пять миль. В 5.20 утра «Центавр» и «Имплекейбл» открыли огонь по отставшему русскому 74-пушечнику «Всеволод» (командир — капитан II ранга Данила Владимирович Руднев).

Тут надо учесть одно обстоятельство — «Всеволод» был построен в 1786 году, последний раз тимберован (причём только «верхней тимберовкой», то есть разобрана и перестроена была только верхняя часть корабля) в 1793 году, и к 1808-му имел «почтенный» для русского флота срок службы в 22 года. При этом «Всеволод», в отличие от части русских кораблей({{6}}), не имел медной обшивки и был тихоходен({{7}}).

Русский 74-пушечный корабль

Что касается англичан — «Центавр» был спущен на воду в 1797 году в Вулвиче, «Имплекейбл» же был французским кораблём, построенным в том же 1797 году, спущен на воду в Рошфоре, носил имя «Дюгэ-Труэн», захвачен англичанами при Трафальгаре, тимберован, переименован в «Имплекейбл» и в 1808 году начал активную службу в Королевском флоте. Собственно, выход на Балтику стал его первой операцией в составе Роял Неви, корабль только что вышел из ремонта, имел чистое днище и обычную для французов высокую скорость.

Естественно, что именно «Имплекейбл» первым сблизился с русским кораблём на пистолетную дистанцию в 6.45 утра и несколькими полными залпами сильно повредил его. Ханыков опомнился чуть раньше, в 5.15 утра — он с «Благодати» просигналил «Орлу», «Гавриилу» и «Архистратигу Михаилу» с приказом повернуть и оказать помощь «Всеволоду», однако их капитаны проигнорировали приказ флагмана. В 6.00 приказ был повторен — с тем же результатом. В 6.20 непосредственно 100-пушечному «Гавриилу» было приказано спуститься на неприятеля — капитан Чернявин не реагировал.

Корма 74-пушечного корабля «Имплекейбл» в Гринвическом морском музее

А тем временем в 7.20 «Имплекейбл» прошёл за кормой русского ветерана и полчаса как в тире расстреливал практически потерявший управление корабль. «Всеволод» в этот момент мог ответить только из 6 кормовых орудий, однако они вскоре были сбиты с лафетов и замолчали.

Худ на «Центавре», беспокоясь, что русские, находящиеся всего в 5 милях от места боя, вернутся, отозвал «Имплекейбл», а ко «Всеволоду» подошёл 26-пушечный шлюп «Поллукс», который завёл на линкор буксирные концы и начал его буксировать к основной массе русских кораблей. Но вскоре на пути стал мыс острова Роге, который надо было обогнуть, чтобы войти в Балтийский порт (Палдиски) под защиту батарей. При повороте буксир порвался, и «Всеволод» опять стал неуправляем.

Балтийский Порт (ныне — Палдиски)

Пока «Поллукс» возвращался к эскадре, пока докладывал о ситуации, пока Ханыков решал, что надо отправить к терпящему бедствие все гребные суда и шлюпки, «Центавр» и «Имплекейбл» уже вдвоём подошли к русскому линкору. При этом корабль Мартина имел короткую перестрелку с русским 74-пушечником «Северная Звезда», которому сбил фор-стеньгу и заставил отойти.

Ситуация складывалась и трагическая, и идиотская одновременно — два английских корабля на виду у 36 русских кораблей, находящихся в 20 минутах плаванья, расстреливали со всех сторон русский 74-пушечный корабль, который очень редко отвечал, дымился, но флаг не спускал.

Руднев решил дорого продать свою жизнь и жизнь экипажа — он встал на мель и нарочно бросил якорь, как будто глубины здесь большие. На это купился «Центавр», который шёл, чтобы взять упорного русского на абордаж, но не смог подойти и также вылетел на мель. Будь дно каменным — англичанину не поздоровилось бы, но дно было песчаным, а корпус корабля был защищён медными листами, и вскоре, используя якорь как рычаг, Худ смог сняться с мели. Но за это время он стоял носом к борту русского корабля и получил четыре продольных залпа.

В свою очередь «Центавр» развернулся бортом и начал бескомпромиссную дуэль с комендорами «Всеволода» — борт о борт, на дистанции 20 метров. Английские команды того времени были натренированы на высокий темп стрельбы (стандартный — залп в две минуты, некоторые корабли давали даже залп в минуту), русский флот никогда не достигал таких показателей (давали один залп примерно раз в четыре — пять минут), тем не менее русские выдержали целый час такого обстрела.

Тем временем к «Всеволоду» на подмогу шли русские гребные шлюпки и суда, но в самую их гущу ворвался «Имплекейбл», который обстрелял и потопил некоторое количество из них. Гребные суда, посланные без поддержки кораблей линейного флота, повернули назад, ибо соперничать с линейными кораблями они не могли (на гребных судах в помощь «Всеволоду» пошёл и молодой лейтенант Михаил Лазарев, который был ранен и взят в плен; позже, став русским адмиралом, этот человек перестроит Черноморский флот по британскому образцу).

Огонь со «Всеволода» окончательно прекратился. Английские корабли разворотили корму ветерана, сбили Андреевский флаг и выслали две шлюпки с абордажными командами. Частью русские моряки были захвачены в плен, частью попрыгали в воду и сбежали на берег. Англичане пробовали снять корабль с мели и отвести, но «Всеволод» был посажен крепко, кроме того песок стал «затягивать» его корпус, поэтому в 6 утра 27 августа англичане его подожгли. Русская эскадра находилась в 5–6 милях, все это происходило на глазах русских моряков.

Всего англичане потеряли убитыми и раненными 62 человека (30 на «Центавре» и 32 на «Имплекейбле»), русские потери были гораздо тяжелее — 303 человека убитыми и раненными из 670 моряков.

Шведы всё время боя находились за горизонтом, в 12–18 милях от места стычки, только к 12.00 27 августа 62-пушечный «Тапергет» смог нагнать и приблизиться к двум английским кораблям, встав на якорь. Остальные подтянулись ещё позже.

По прибытии в Кронштадт Ханыков был вынужден инициировать суд по поводу гибели «Всеволода». Капитанов фон Гаствера («Орел»), Чернавина («Гавриил») и Луку («Архистратиг Михаил») обвинили в небрежении своими обязанностями, трусости и неисполнении прямого приказа.

Но главные вопросы были к Ханыкову. Шведский флот находился за горизонтом (то есть как минимум в 15 милях от места боя), что мешало адмиралу повернуть флот и хотя бы отогнать англичан? Ведь даже неуверенные движения «Северной Звезды» и «Гавриила» в сторону «Всеволода» заставляли англичан без стеснения убегать в направлении шведского флота!

Чем же оправдывал себя Ханыков на суде? «Противным ветром и несчастливым сложением обстоятельств». Во как! При этом ветер англичанам не помешал как настичь «Всеволод», так и выдвинуться вперёд к русскому флоту, так и двигаться в случае опасности к флоту шведскому.

Морской министр Павел Чичагов, когда-то служивший под командованием Ханыкова, писал: «Ханыков — человек суеверный, ничего не предпринимавший в те дни, которые наметил несчастными». Напомню, что настигли англичане русских 13 августа («чертова дюжина»), не в этом ли кроются причины нерешительности русского адмирала? Но это, конечно, лишь домыслы.

А вот что действительно мешало — так это инструкции царя Александра I. Александр мало того что флот не любил, но имел привычку изъясняться весьма туманно и размыто. В первых строках инструкций написав о «наступательной стратегии», о «решительных действиях» и т. д. под конец он просто отдал флот под командование армейских генералов, которые предписали флоту исключительно оборонительные функции. Это было вполне в стиле императора, примерно в это же время другой русский адмирал — Сенявин, с отрядом кораблей застрявший в Лиссабоне (про него при заключении Тильзитского мира просто забыли), хватался за голову от переписки с императором, пытаясь понять, что же он всё-таки хочет приказать.

В результате фон Гаствер был оправдан, Чернавин и Лукка приговорены к расстрелу, который император заменил исключением со службы.

Ханыкова трибунал приговорил к разжалованию в матросы на месяц. Александр пожалел старенького адмирала, приговор отложили, а через год его просто спровадили со службы «без почестей».

Бой «Всеволода» имел далеко идущие последствия для морской кампании 1808 года — русская эскадра в полном беспорядке укрылась в Балтийском порту, вскоре подошли шведы и оставшиеся корабли Сомареца, которые просто заблокировали там русских, исключив Балтийский флот из войны до конца года.