11 сентября 1714 года в последнем сражении Войны за испанское наследство была взята Барселона. Каталония навсегда утратила автономию, попав под прочную власть Мадрида и испанской короны.
Каталонцы до сих пор празднуют в этот день Диаду, или Национальный день Каталонии. Военное поражение трёхсотлетней давности превратилось в главный национальный праздник — память, символ, инструмент пропаганды независимости.
Каталонский сепаратизм часто связывают с русским восстанием в Донбассе. К донбасской войне идейные каталонцы относятся с сентиментальной солидарностью. Однако Каталонию точнее будет сравнить не с Донбассом, а с Украиной и её отношением к русской метрополии.
Оба региона похожи. Как и украинцы, каталонцы часто воспринимают себя и свою историю в виктимном свете — жертвой более крупной державы. Как и украинцы, каталонцы выводят преемственность от доимперской формы существования — одни от Гетманщины, другие от каталоно-арагонского королевства. Легендарные времена кажутся по сравнению с жизнью в империи эпохой утопической вольницы. Как и украинцы, каталонцы пытались добиться независимости, вступая в сговор с враждебными метрополии правителями иностранных держав: Мазепа союзничал с Карлом XII, а каталонская аристократия — с Великим Альянсом. Похожи истории с языками: и там, и там бесполезный региональный диалект пытаются навязать людям, которые в нём совершенно не нуждаются.
Справедливости ради отметим, что в Каталонии по крайней мере есть развитая высокая культура и какая-никакая, но традиция собственных политических и общественных институтов. Про Украину этого не скажешь, но в остальном два региона очень похожи.
XVIII век, международная политика
В 1714 году Каталония погружается в Войну за испанское наследство, принимая участие в интенсивной борьбе за испанский престол. Накануне, в 1700 году, не оставив ни единого наследника умирает Карл II, что разжигает соперничество между двумя претендентам на трон: Филиппом, герцогом Анжуйским из дома Бурбонов (Франция), и эрцгерцогом Карлом из династии Габсбургов (Священная Римская Империя), одной из самых могущественных династий на тот момент.
Умирающий король завещал трон Филиппу, своему двоюродному внуку, но Англия, Голландия и Священная Римская империя не могли допустить франко-испанского союза — новое государство оказалось бы слишком сильно. Три страны создали коалицию, которая получила название Великого Гаагского Альянса. В 1702 году союз объявляет войну Бурбонам.
В самой Испании война мгновенно перерастает в гражданскую: сторонники у каждого из претендентов нашлись по всей стране. Бурбонов поддерживают в основном подданные кастильской короны (в Кастилии, Андалусии и на северо-западе Пиренеев), а габсбургская партия собирается из жителей Арагонского королевства (Арагон, Каталония, королевство Валенсия и королевство Мальорка).
Каталонские амбиции
Каталонцы боятся абсолютистской французской монархии: та уничтожит давно сложившийся местный парламентаризм. К тому же купеческое сословие мечтает о капитализме и вдохновляется голландской моделью — тоже республиканской в основе. Для преобразований купцы хотят использовать местные институты: Кортесы, Женералитат (автономные правительства) и Совет Сотни (Consell de Cent).
Зал Consell de Cent
Несмотря на это, Каталония остаётся лояльной Филиппу V до 1705 года — до тех пор, пока столкновения между двумя партиями не перерастают в открытые беспорядки. Свой Рубикон каталонцы переходят, подписав в Генуе договор с англичанами — те обещают охранять каталонские порядки и привилегии в обмен на право прохода для войск Великого Альянса.
В Каталонии высаживаются союзные войска, сторонники Бурбонов изгнаны из страны. Эрцгерцог Карл, к тому моменту уже торжественно принявший имя Карл III, переносит свой двор в Барселону. Альянсу, однако, не сопутствует удача. Война за испанское наследство идёт хорошо везде, кроме, собственно, Пиренейского полуострова. Дела становятся совсем плохи после того, как Бурбоны одерживают триумфальную победу при Альмансе в апреле 1710-го. Франко-испанская армия вступает в Валенсию и Арагон — упраздняя там хартии и отменяя старые вольности — и вторгается в Каталонию.
Рикардо Балака, «Битва под Альмансой», 1862
Осада Барселоны
В 1711-м умирает бездетным император Священной Римской империи, брат Карла Иосиф I. Эрцгерцог Карл уезжает в Вену, чтобы получить императорскую корону. Начинаются «игры с союзами». Великие державы не желают соглашаться на объединение испанского и германского престолов — такой союз снова оказался бы слишком сильным. Это, а также полное финансовое истощение всех участников войны подталкивает стороны к мирным переговорам. Филипп V уступает ряд территорий и торговых привилегий (особенно в пользу англичан), но сохраняет свой законный престол. Для каталонцев, пригласивших на свою землю врага, наступает момент расплаты — Бурбоны не забыли им предательства.
Каталонцы пытаются повлиять на ход переговоров, но их никто не слышит. Великобритания получает Менорку и Гибралтар, Фридрих Вильгельм — титул короля Пруссии, савойцы — герцогство Миланское и Сицилию, а каталонцы лишаются своих древних вольностей. Генуэзские обещания их прежних союзников тают в густом пороховом дыму — история не щадит изменников.
После заключения мира Хунта де Брасос (Junta de Braços) — высший законодательный орган Каталонии, созванный Женералитатом — объявляет о начале вооружённого сопротивления Бурбонам. Британские войска вернулись в Британию, нимало не заботясь о каталонских национальных интересах, но самим каталонцам деваться некуда — приходится воевать.
Барселону обороняют не солдаты, а как попало вооружённые местные ремесленники и мастеровые. Именно из них состоял легендарный теперь отряд La Coronela под предводительством юриста Рафаэля Казановы. Полноценной армии у каталонцев нет в принципе, и солдатами приходится побыть обычным горожанам. Вот момент, когда рождается каталонский национальный миф.
La Coronela
Сегодня у каталонских историков причиной этой вспышки национальной солидарности принято считать политическую модель города. Граждане Барселоны имели самое широкое представительство — Совет Сотни, гильдии и другие общины ремесленников. Классический образ: барселонские обыватели с оружием в руках отправляются защищать свои семьи. Вступить в La Coronela — гражданский долг каждого физически здорового каталонца.
Для союзных армий война окончена, они не горят желанием поддержать благородный порыв жителей Каталонии. Организовывать оборону приходится отцам города и каталонскому правительству. Начинается мобилизация, а вскоре — осада Барселоны, которая длится с июля 1713-го по сентябрь 1714-го, и за которой напряжённо следит весь мир. Укрепления города защищают роты ремесленников под командованием Антони де Виллароеля и Рафаэля Казановы.
Решающий штурм назначен на 11 сентября. Армия Филиппа V атакует там, где стены сильнее всего разбиты — между бастионами Порталь Ноу, Санта-Клара и Леванте.
Коронела
Казанова, не желая оставаться в тылу, сам бросается со своими людьми в контратаку; он ранен. Виллароель контратакует на Площади дель Борн, но вскоре тоже получает ранение. Потеряв своих отважных командиров, Барселона сдаётся к полудню. Вслед за столицей сдаётся Кардона, последний свободный от испанцев город, и каталонской независимости наступает конец.
После поражения
Поражение 11 сентября, 300 лет спустя всё ещё актуальное для каталонцев, полностью изменило их жизнь.
Декреты Нуэва-Планта — законодательные указы, обнародованные после войны Филиппом V — утверждали абсолютизм во всех его новых владениях. Конституционный строй и административные институты Каталонии были упразднены. Отныне на эти земли распространялась власть испанского монарха и законы Кастилии.
Особенно сильно каталонцев задела отмена старинных правовых гарантий, по которым никто не мог быть заключен в тюрьму без суда, а гражданам гарантировался равный доступ к правосудию. Новая власть отменила срочную компенсацию финансового и другого ущерба государственным служащим. Перестали действовать законы о неприкосновенности жилища и частной переписки.
Декреты Нуэва-Планта закрепили потерю каталонцами контроля над бюджетным распределением, денежной и законодательной системой, и в известной степени над своими обычаями. Кастильский язык стал государственным языком, обязательным в политике и делопроизводстве; изменилась политика налогообложения.
9 сентября этого года, площадь Святого Иакова, здание правительства Каталонии.
Хор исполняет действительно красивый национальный гимн Els Segadors («Жнецы»),
уходящий корнями в первую половину XVII века
Для контроля над каталонцами Испания соорудила новые крепости. У жителей Барселоны принято считать, что строительство Цитадели (Ciutadella), заложенной 1 марта 1716 года, повредило лучшую часть города — район Рибера — сильнее, чем многомесячная осада. Сегодня от Цитадели остались только три здания первоначальной постройки: арсенал, где заседал каталонский Парламент, часовня и бывший дом военного губернатора, где расположена школа.
Сепаратизм
Разумеется, по меркам XVIII века в политике Филиппа V не было ничего чрезмерно жестокого. Централизация государств тогда происходила по всей Европе. По-настоящему каталонская экономика расцвела как раз после перемен в государственном устройстве, принесённых завоевателями. Доступ к рынкам всей Испании привел к невероятному росту производства хлопка между 1730 и 1790 годами.
Именно тогда Каталония становится заметно богаче всех остальных испанских провинций — особенность, которая сохраняется до сих пор. На деле упразднение автономии смело остатки аристократии и ремесленных гильдий; экономика, освободившись от рудиментов феодализма, расцвела. Буржуазия, порождённая этими изменениями, позже превратит Барселону в мировой культурный центр и одну из столиц модернизма. Парадоксальным образом именно этот слой станет потом опорой националистического движения.
И всё же 11 сентября остаётся главной датой каталонского сепаратизма. В этом празднике лёгкие реваншистские тона смешиваются с региональной гордостью. Каталонцам приятно представлять себя самостоятельными и отважными запорожцами, трудолюбивыми демократическими ремесленниками, которых когда-то покорил зловещий автократ-узурпатор.
До сих пор Мадриду удавалось успешно купировать сепаратистские устремления каталонцев. Однако мечта о каталонской самостийности продолжает медленно, но верно набирать популярность — на смену «Европе наций», по мысли Брюсселя, должна прийти «Европа регионов», и каталонский сепаратизм здесь очень кстати. Экономический кризис тоже не добавляет богатым каталонцам желания кормить остальную Испанию.
Год назад референдум о независимости, инициированный местным правительством, был заблокирован Мадридом как неконституционный. Вместо него провели «консультативный опрос», на котором 80% каталонцев (при явке около трети избирателей) проголосовали за независимость.
Вполне возможно, что в среднесрочной перспективе Диада может превратиться из праздника горького давнего поражения в праздник долгожданной независимости…
