Ранее:
7 апреля 1789 года умер турецкий султан Абдул-Хамид I. Ему наследовал племянник Селим, которому недавно исполнилось 28 лет. Новый султан стоял перед выбором — либо продолжать войну с Россией и Австрией, либо срочно заканчивать ее. Но вот вопрос — как? Ведь «Греческие проекты» никто не отменял, а цель России — прорваться на Балканы и в Грецию — оставалась очевидной. Чтобы садиться с русскими за стол переговоров на равных, требовался хоть какой-то успех, хоть скромная — но победа.
Султан Селим III
Как мы уже упоминали, 20 февраля 1790 года умер австрийский император Иосиф II, и на трон Австрии взошел его брат — Леопольд. Австрийцам тогда приходилось тяжело — на западе начиналась Французская революция. Только что еле-еле смогли подавить восстание против империи в Брабанте и Фландрии, где чуть не разгорелась война за независимость. С севера хищно смотрела Пруссия, с подачи Англии предъявившая Австрии ультиматум о немедленном прекращении войны с Турцией. А на востоке бурлила Польша, и было понятно, что там вот-вот рванет очень сильно.
Леопольду пришлось заключить перемирие с турками, и в кампании 1790 года мы с османами воевали один на один. Турецкий замысел операций 1790 года оказался прост — на Дунае ограничиться обороной, а высвободившиеся силы перебросить на Кубань и высадить десанты в Крыму, чтобы атаковать русских там, где они этого не ждут. Черноморскому флоту предстояло сыграть главную партию. Турки стянули в Черное море почти весь свой флот — 18 линейных кораблей, 8 фрегатов, большое количество малых судов.
Ушаков вполне понимал серьезность положения. Он вышел в море 25 мая — с 3 линейными кораблями («Александр Невский», «Апостол Андрей», «Георгий Победоносец»), 4 фрегатами («Иероним», «Амвросий Медиоланский», «Иоанн Воинственник» и «Нестор Преподобный»), 1 бомбардирским кораблем и 11 крейсерскими судами. Эскадра отправилась на поиски неприятеля к Синопу, захватила несколько призов, а далее проследовала к Анапе, где обстреляла небольшой турецкий отряд (1 корабль, 1 фрегат, 2 малых судна) и затеяла контрбатарейную борьбу с прибрежной крепостью. 16 июня Ушаков вернулся на Севастопольский рейд.
Тем временем в море вышла турецкая эскадра под командованием Хусейн-паши: 17 линейных кораблей, 5 бомбардирских фрегатов, 23 малых судна. Суда везли десант в Крым — по разным данным, от 3 до 7 тысяч солдат. Высадиться предполагали по ситуации в Керчи, а если там береговая оборона окажется сильно укреплена — то на Кубани, в Анапе.
Особое внимание следует обратить на бомбардирские фрегаты, оснащенные мортирами и усиленным набором и способные вести навесной огонь по береговым укреплениям. То есть турки рассчитывали высаживаться на укрепленное побережье при активном противодействии вражеских батарей. Турецкие корабли, не считая фрегатов, несли 1012 орудий — большая сила!
Ушаков снова вышел в море 8 июля, имея в строю 10 кораблей (84-пушечный «Рождество Христово», 66-пушечные «Мария Магдалина», «Св. Павел», «Преображение Господне», «Св. Владимир», 50-пушечные «Апостол Андрей», «Александр Невский», «Георгий Победоносец», 46-пушечные «Петр Апостол», «Иоанн Богослов»), 6 фрегатов (40-пушечные «Иероним», «Нестор Преподобный», «Покров Богородицы», «Иоанн Воинственник», «Амвросий Медиоланский», «Кирилл Белозерский») и 17 мелких судов (всего 860 пушек).
19 июля 1790 года в 7 часов утра наша эскадра стала на якорь у мыса Текиль, у Керченского пролива, преследуя двойную цель: закрыть противнику вход в Азовское море и не допустить его к берегам Крыма. В десятом часу со стороны Анапы при попутном ветре появилась турецкая эскадра Хусейн-паши.
Ушаков снялся с якоря и приказал выстроить линию. Турки повернули фордевинд и двинулись параллельно нашей эскадре на юго-восток. Перестрелка шла на довольно большом расстоянии — 600–800 ярдов. Русский адмирал заметил, что его 40-пушечные фрегаты, вооруженные слабыми 12-фунтовыми пушками, не добивают до турок, поэтому приказал им выйти из линии и сформировать «отряд резерва», чтобы в случае ближнего боя использовать на угрожаемых местах.
Турки, пользуясь наветренным положением, начали около полудня атаку на авангард, однако вовремя подошли корабли центра, и нападение совместными усилиями удалось отбить. Хусейн-паша ввел в бой больше судов — Ушаков сомкнул ряды, увеличив эффективность огня.
План-схема Керченского сражения 1790 г.
В 15.00 ветер сменился на северо-северо-восточный, что позволило нашим кораблям сблизиться с турками на картечный выстрел. Атаку возглавил флагманский «Рождество Христово», который надвинулся на корабль командира Алжирской эскадры Саид-Бея — 74-пушечный «Муккадеме-и Нусрет». Флагман поддерживал «отряд резерва» из наших фрегатов. Турки терпели жестокие потери: их корабли были переполнены — везли десант. Из книги Чернышева «Великие сражения русского парусного флота»:
В 16 часов головные русские корабли, приводя круче к ветру, поставили авангард противника в опасное положение. Не выдержав нашего огня, турецкие суда начали спускаться под ветер и выходить из боя, в беспорядке повернули почти на обратный курс и разошлись контр-галсами с русской линией баталии. При этом некоторые турецкие корабли, включая флагманские, сблизились с кордебаталией русского флота и попали под жестокий огонь «Преображения» и «Рождества Христова». На одном турецком корабле была сбита бизань-мачта, на вице-адмиральском сбиты формарсель и крюйсель. Один турецкий кирлангич, державшийся среди линейных кораблей, был потоплен. При этом многие турецкие суда потеряли сбитые ядрами и упавшие в воду флаги. Один из них был подобран шлюпкой корабля «Георгий Победоносец» и взят в качестве трофея.
Напрасно капудан-паша пробовал остановить бегущих и снова выстроить линию. Турки ставили все паруса и спешили уйти из-под огня русской эскадры.
Ни турки, ни русские потерь в кораблях не имели. У Ушакова после Керченского боя оказалось 29 убитых и 68 раненных. У турок количество людских потерь неизвестно, но они, скорее всего, значительнее русских, поскольку на кораблях кроме экипажей находились еще и солдаты.
Хусейн-паша сделал сильный ход — он отвел свою эскадру к Тендровской косе, ошибочно называемой в литературе то мысом, то островом. На карте видно, что этим маневром турки отрезали Севастополь от Николаева и Херсона, где строились корабли. Кроме того, теперь флот и десант турок угрожали русской армии, действующей в районе Дуная и Днестра — движение войск к Килии и Измаилу замедлилось до середины сентября. Ушаков должен был дать туркам еще одно сражение — чтобы обезопасить фланги армии и избавить от возможной угрозы Очаков, Херсон и Николаев.
Русские закончили ремонтные работы в Севастополе еще 19 августа, но вышли в море лишь 4 сентября, в том же составе, который мы указывали выше — 10 кораблей, 6 фрегатов, 1 бомбардирское судно, 17 крейсерских судов. Турецкий флот тоже не менял своего состава, лишь Саид-бей перенес свой флаг с сильно избитого у Керчи «Муккадеме-и Нусрет» на 58-пушечный «Мансурие».
Примерное местоположение турецкого флота у Тендры
В 6 часов утра 8 сентября Ушаков обнаружил в 7 милях от себя флот Хусейн-паши, стоящий на якоре в трех линиях. Турки, завидев неприятеля, начали срочно сниматься со стоянки, выстраиваясь в линию. Имея ветер от зюйд-оста к осту Хусейн приказал лечь в бейдевинд на левый галс и взял курс на Гаджибей. Но идя под острым углом к ветру османская эскадра неизбежно растянулась, и в линии появились разрывы, чем и воспользовался Ушаков. Он решил отрезать и окружить замыкающие корабли неприятеля, и, выстроившись в линию под правым галсом, пошел в атаку. Сознавая малую огневую ценность слабо вооруженных русских фрегатов, он снова выделил «Иероним», «Покров Богородицы» и «Иоанн Воинственник» в отдельный отряд с задачей оказать основным силам помощь на сложных участках в ближнем бою.
В 15.00 русские догнали турок и началась жестокая стрельба с двух сторон. Османы имели гораздо больший вес бортового залпа, чем Ушаков. К счастью, по словам российского флотоводца, «противник был силен, но нерегулярен». Турки безбожно мазали, слабая подготовка турецких экипажей нивелировала их численное и огневое преимущество. К 17.00 османы не выдержали боя и начали выходить из линии. Русские пустились в погоню и преследовали противника до темноты. С заходом солнца пришлось встать на якорь.
На рассвете следующего дня оказалось, что турецкие корабли находятся в непосредственной близости от русских, а русские вообще разбросаны на большом пространстве. Фрегат «Амвросий Медиоланский» и вовсе оказался среди вражеского флота. Но так как флаги ещё не были подняты, то турки приняли «Амвросия» за своего. Находчивость командира — капитана Нелединского — помогла ему выйти из сложного положения. Снявшись с якоря с прочими турецкими судами, он продолжал следовать за ними, не поднимая флага. Понемногу отставая, Нелединский дождался момента, а когда опасность миновала, поднял Андреевский флаг и ушел к своим.
План-схемы сражения у Тендры 28 августа 1790 г.
Турецкий же флот оказался разделен на две большие части — северную, во главе с «Бахр-и Зафер» (флаг Хусейн-паши), и южную, с флагманскими «Мелек-и Бахри» и «Мансурие» (флаг Саид-Бея). Части, возглавляемой Хусейном, удалось беспрепятственно бежать к мелям Гаджибея у Днестра и укрыться там, а вот южной группе кораблей не повезло. Ушаков навалился на нее всеми силами, ни о какой линии речи уже не шло, турецкие суда пустились врассыпную, и русский командующий сосредоточил свое внимание на двух самых крупных кораблях — «Мелек-и Бахри» и «Мансурие». Первый получил сильные повреждения еще во вчерашнем бою (потерял часть фок-мачты) и не мог развить требуемую скорость, второй — шел замыкающим, как и полагается флагману. В 10.00 50-пушечный «Апостол Андрей» нагнал «Мелек-и Бахри» и вступил с ним в бой. Вскоре к обстрелу подранка присоединился однотипный «Георгий Победоносец», а через 20 минут 66-пушечный «Преображение Господне» атаковал несчастного турка и с другого борта. Османский корабль смело оборонялся, но оказался быстро подавлен огромным преимуществом — никто не пришел ему на помощь.
Через полчаса за «Мелек-и Бахри» взялся флагманский 84-пушечный «Рождество Христово». Ушаков просигналил своим кораблям отойти от турецкого судна, не мешать друг другу в обстреле и заняться другими неприятельскими кораблями. Турок к тому времени представлял из себя страшное зрелище — разбитый остов, все мачты сбиты, из портов шли клубы дыма. «Рождество Христово» прошел чуть вперед, обрезал противнику нос и дал продольный залп. На верхнюю палубу высыпали матросы с поднятыми руками, моля о пощаде. Из люков показались языки пламени, и Ушаков отдал приказ спустить шлюпки, чтобы спасать турок, прыгающих в воду.
Через полчаса огонь на турецком корабле добрался до крюйт-камеры. Грянул взрыв, и «Мелек-и Бахри» исчез в ослепительной вспышке.
Что касается «Мансурие» — он тоже сопротивлялся до последнего. К 14.00 корабль оказался в окружении. Русские, сменяя друг друга, всаживали ядра в неподвижный, без мачт, флагман алжирской эскадры. Подошедший «Рождество Христово» встал бортом к носу «Мансурие», имея намерение произвести продольный залп, и Саид-бей приказал сдаться. Позже корабль привели в Севастополь — его отремонтировали и поставили в строй под именем «Леонтий Мученик».
Потери турок в этом бою ограничились только двумя кораблями, но страшнее всего оказалась дезорганизация остальной эскадры. Османские корабли в одиночку пробирались вдоль побережья и по одному прибывали в Стамбул. Флот Турции на некоторое время полностью вышел из игры.
Армия, избавленная от угрозы с моря, пошла в наступление. 4 октября войска Меллера-Закомельского обложили Килию. Русские пошли на штурм 6 октября — неудачно. Через десять дней по наведенному в 3 километрах выше Килии понтонному мосту на остров, прикрывавший сообщение крепости с правым берегом рукава, переправили 2 батальона с 4 орудиями. К тому же удалось пробить брешь — комендант начал переговоры о капитуляции.
Крепость сдалась 18 октября, причем в наши руки попало 84 орудия и несколько знамён. Гарнизон, около 5 000 человек, отошел за Дунай.
В ноябре 15-тысячный отряд Гудовича подошел к Измаилу. Чуть позже к нему присоединились войска Павла Сергеевича Потемкина (двоюродного брата Светлейшего). Вопреки патриотическим книжкам советских времен, гарнизон Измаила составлял не 35 тысяч (как позднее указывал Суворов в своей реляции), а всего около 17–18 тысяч человек. Вот, например, показания бежавшего из Измаила турка Калчехадара Ахмета от 18 декабря 1790 года:
В Измаиле… войска янычар до 10000. Командует оными Янычар Агаси с его чиновниками. Анатольцов до трех тысяч; командует Алибей и сын его Магмут бей… 2000 пехоты и 300 конные татары… в команде Султан Аслан Гирея ханского брата и при нем трех султанов. Липкан до ста, Киллийских жителей тоже, Хоглинских до 200, Измаильских до 1500, а изо всех вооруженных до 1000. Прочие невооружены под командою измаильского жителя Турниджи Асан Агю.
Таким образом, русские, имея 30 тысяч человек, обладали двукратным превосходством в людях.
План-схема штурма Измаила
Тем не менее, Павел Потемкин отказался от штурма и хотел отвести войска. Светлейший отменил это решение и назначил главнокомандующим Александра Васильевича Суворова. 10 декабря Потемкин пишет Суворову:
…Предоставляю вашему сиятельству поступить тут по лучшему вашему усмотрению продолжением ли предприятий на Измаил или оставлением онаго.
Надо сказать, что Измаил был одной из самых сильных крепостей Турции. Со времени войны 1768–1774 годов турки под руководством французского инженера Де-Лафит-Клове и немца Рихтера превратили Измаил в грозную твердыню. Крепость располагалась на склоне высот, спускающихся к Дунаю. Широкая лощина, простиравшаяся с севера на юг, разделяла Измаил на две части, из которых большая, западная, называлась старой, а восточная — новой крепостью. Крепостная ограда бастионного начертания достигала 6 километров в длину и имела форму прямоугольного треугольника, прямым углом обращенного к северу, а основанием — к Дунаю. Главный вал имел 8,5 метра высоты, вдоль него шел ров глубиной до 11 метров, шириной до 13 метров, местами заполненный водой. В ограде имелось четверо ворот: на западной стороне — Царьградские (Бросские) и Хотинские, на северо-восточной — Бендерские, на восточной — Килийские. Валы обороняли 260 орудий, из которых 85 пушек и 15 мортир находились на речной стороне. Городские строения внутри ограды приготовили к обороне, запасли большое количество амуниции и продовольствия.
13 декабря Суворов прибыл к Измаилу. Вместе с ним подошли Фанагорийский полк и 150 мушкетеров Апшеронского полка. Под Измаилом к 18 декабря оказалось сосредоточено до 31 тысячи войск и 40 орудий полевой артиллерии. Около 70 орудий имелось в отряде генерал-майора де Рибаса, стоявшем на острове Чатал напротив Измаила, и еще 500 орудий — на судах. Орудия де Рибаса не уходили на зимние квартиры, а оставались на прежних семи огневых позициях. С этих же позиций де Рибас обстреливал город и крепость Измаил в период подготовки к штурму и во время самого штурма.
Свои войска Суворов расположил полукружьем в двух верстах от крепости. Их фланги упирались в реку, флотилия де Рибаса и отряд на Чатале довершали окружение. Несколько дней подряд производились рекогносцировки. Одновременно заготавливали лестницы и фашины. Чтобы дать туркам понять, что русские собираются вести правильную осаду, в ночь с 17 на 18 декабря на обоих флангах заложили батареи на 10 орудий каждая: две — с западной стороны, в 340 метрах от крепости, и две — с восточной стороны, в 230 метрах от ограды. Для обучения войск производству штурма в стороне вырыли ров и насыпали валы, подобные измаильским. В ночь на 19 и 20 декабря Суворов лично показывал войскам приемы эскалады и учил действовать штыком, причем фашины представляли турок.
Ну а 21 декабря началась артиллерийская подготовка:
По восхождении солнца, с флотилии, с острова и с четырех батарей, на обеих крылах в берегу Дуная устроенных, открылась по крепости канонада и продолжалась беспрерывно до самых пор, как войски на приступ приняли путь свой. В тот день из крепости сначала ответствовано пушечною пальбою живо, но к полудни пальба умаялась, а к ночи вовсе пресеклась и через всю ночь было молчание…
Штурм начался 22 декабря — в 3.00 в небо взвились сигнальные ракеты.
Тремя отрядами русские пошли на приступ крепости. Бросские ворота атаковали 1-я и 2-я колонны под командованием Львова и Ласси, Хотинские — 3-я колонна Мекомба, 4-я и 5-я (Орлов и Платов) служили для них резервом. Колонна Кутузова, 6-я, шла на приступ Новой Крепости — на Килийские ворота. Колонны Маркова, Чепиги и Арсеньева (7-я, 8-я и 9-я) атаковали город со стороны Дуная.
Русские смогли овладеть Бросскими, Хотинскими и Бандерскими воротами и к 11 часам утра ворвались в город. Начались уличные бои, в которых, по совету де Рибаса и Мекомба, баррикады расстреливали из пушек. Комендант крепости Айдозли-Махмет-паша засел в ханском дворце с тысячью янычар. Русские безрезультатно атаковали более двух часов. Наконец, прибыли орудия майора Островского, огонь которых разбил ворота. Фанагорийские гренадеры пошли на штурм и вскоре перекололи всех янычар.
Атака Измаила со стороны Дуная
В 16.00 Измаил пал. Русские потеряли 1879 человек убитыми и 3214 раненными. Потери турок определить сложно. Разумнее всего исходить из донесения Калчехадара Ахмета. По его сведениям, численность гарнизона составляла приблизительно 18 тысяч человек. Согласно донесению Суворова, 9000 из них попали в плен. Следовательно, потери турок составили 9–10 тысяч человек (а не 26 тысяч, как Суворов указывал в реляции). Сколько из них убитых? Судя по всему — львиная доля. Суворов вел бой на уничтожение — в городе применяли полевую артиллерию. Русские двигались вперед по улицам, сокрушая любые препятствия и не считаясь с судьбой мирных жителей. Кроме того, видя, что поражение неминуемо, многие османские воины убивали себя сами, бросаясь на сабли. По легенде, из гарнизона выжил только один янычар — ушел камышами к Дунаю и выбрался из города. Это, скорее всего, красивая сказка, но она дает представление о количестве турецких потерь.
В крепости русские взяли 245 орудий, из них 9 мортир.
Падение Измаила оказалось для двора Селима III настоящим шоком. В Стамбуле началась паника. Султан обвинил в поражении Великого визиря Шарифа-Гассана-пашу. Голову несчастного визиря выставили у ворот султанского дворца. По сути, потеря Измаила обрушила Молдавский фронт. Как мы уже упоминали, в 1790 году турки собирались опереться на дунайские крепости и ограничиться на западе жесткой обороной. Основные войска находились на Кубани — османы хотели использовать их в десантах в Крым и Причерноморье. Падение Измаила образовало на западе гигантскую брешь, и начни русские наступление — заткнуть дыру оказалось бы нечем.
Имей русские полноценное централизованное командование и хотя бы вдвое большую армию, так бы оно и случилось. Увы, Светлейший назначил Суворова главнокомандующим только на взятие Измаила, а после командование перешло обратно к Гудовичу (15 тысяч человек) и Павлу Потемкину (16 тысяч человек). Да и усилить армии было просто нечем. Начинать наступление на Константинополь 30-ю тысячами человек — полное безумие: половину потеряешь от болезней (не забываем, что на дворе зима, Измаил пал только 22 декабря), еще половину оставишь в качестве гарнизонов в крепостях по дороге.
В общем, эта заминка позволила туркам за зиму перебросить в Румынию 30-тысячный корпус и стабилизировать ситуацию. Таким образом, и в 1790 году России не удалось добиться решительного успеха.
А что же происходило на Кубани?
В феврале — марте 1790 года к Анапе выдвинулся отряд генерал-поручика Бибикова. Этот поход окончился катастрофой — штурм Анапы провалился, крепость оказалась действительно крепким орешком. Из описания цитадели:
Анапа лежала на мысе, глубоко врезавшемся в жидкую переменчивую плоть Черного моря. Высоты, сбегающие к воде, на которых, собственно, и располагалась крепость, образовывали здесь плоскую возвышенность, резко низвергающуюся к берегу моря, которое омывало укрепление с юга, запада и севера. Таким образом, для штурма оставалась одна сторона света — восточная, — предохранявшаяся, в свою очередь, рукотворными преградами: земляным валом и довольно-таки глубоким рвом, частично выложенным крупными камнями. Четыре бастиона на валу давали возможность вести продольную оборону.
Бибиков решил отступить, но под ударами горцев и от голода потерял две трети своих людей. Екатерина в гневе писала Светлейшему:
Должно быть, он сошел с ума, если 40 дней держал людей в воде, почти без хлеба. Удивительно, что вообще кто-то выжил. Я полагаю, с ним вернулись домой очень немногие; сообщите мне о потерях, я всей душой скорблю о погибших. Если бы войско отказалось подчиняться, я бы этому не удивилась. Скорее, приходится удивляться их выносливости и терпению.
Бибикова сняли с должности, а на Кубани русские в этом году ограничились лишь обороной.
Зимой 1791 года военные действия прекратились, ибо Потемкин отбыл в Петербург, влекомый придворными интригами против новых фаворитов Екатерины — братьев Зубовых.
Лишь 29 мая 1791 года 12-тысячный отряд (15 батальонов пехоты, 44 эскадронов кавалерии, 3 тысячи казаков, 36 полевых орудий) Гудовича снова подошел к Анапе. Вскоре к нему присоединился посланный для усиления 8-тысячный отряд (4 пехотных батальона, 10 кавалерийских эскадронов и 400 казаков при 16 орудиях) генерал-майора Шица.
Анапу защищал пятнадцатитысячный турецкий корпус. Турок вдохновлял известный исламский проповедник Шейх-Мансур, «присутствие которого по его влиянию на умы мусульман могло заменить собой не одну тысячу войска». Из описания:
В полночь с 21 на 22 июня 1791 года со всех русских батарей началась жестокая канонада. Турки отвечали не менее сильным огнем. За полчаса до рассвета русские двинулись на штурм. Две колонны в темноте успели подойти к крепостному рву и, поднявшись на стены, преодолевая сопротивление турок, проникли в крепость. Третья колонна попала под сильный огонь и отступила. Гудович направил в атаку резервную конницу. «Они пронеслись в карьер под смертоносной тучей картечи и, спешившись в воротах крепости, оттеснили турок от окраин города». В это же время около восьми тысяч черкесов атаковали заградительный отряд линейных казаков, но «храбрые гребенские и терские казаки не поддались ни шагу назад». Анапа была взята.
Анапские укрепления были взорваны и срыты, рвы и колодцы засыпаны и город предан огню. После падения Анапы турецкий гарнизон крепости Суджук-кале спешно покинул её. Гудович направил туда отряд, который разрушил бастионы и заклепал орудия.
Падение Анапы сняло угрозу с востока.
План-схема сражения при Анапе в 1791 г.
У турок оставались два последних козыря — флот у Варны и 30-тысячный корпус в Румынии, с которым вскоре должна была соединиться вновь сформированная 80-тысячная турецкая армия Великого Визиря. Новый главнокомандующий Николай Васильевич Репнин решил опередить силы Великого Визиря и нанести поражение румынскому корпусу.
Форсировав Дунай, Репнин скорым маршем вышел к румынскому городу Мачину, где под сильным огнем форсировал реку Катечер, частью сил нанес удар в лоб, а левый фланг под командованием Кутузова отправил в обход левого фланга неприятеля. Каре Бугского корпуса при поддержке казаков начали эпический каре-марш. Шесть ровных квадратов, между ними — конница. Войска переправились по плотине, Кутузов приказал выкатить вперед артиллерию, чтобы огнем ее освободить от турок высоты, «бывшие противу левого фланга, не оставляя отнюдь сего сильного неприятеля за спиною». Огонь просто разметал османские толпы. Каре двинулись вперед, выдержав несколько атак турецкой кавалерии.
План-схема сражения при Мачине 28 июня 1791 г.
Появление сильного русского отряда в тылу вызвало у турок панику. Армия их дрогнула и побежала. Потери составили до 4000 убитыми и 35 орудий. В свою очередь Дунайская флотилия де Рибаса смогла победить турецкую флотилию: османы отступили, потеряв 6 судов.
Тем временем на море происходили любопытные вещи. В 1791 году в османском флоте появились моряки Северной Африки. У русских историков бытует мнение, что прибыли «эскадры кораблей из Алжира, Туниса, Марокко и т. д.», однако это в корне неверно. Самый большой в Северной Африке флот — алжирский — в 1787–90 годах имел аж… девять шебек (вооружение кораблей — от 10 до 36 легких пушек) и целых два гребных галиота. В 1790 году алжирцы располагали всего четыремя вооруженными небольшими судами, которые несли всего 36 орудий. Один фрегат строился, султан обещал еще два; остальные «флоты» Северной Африки были еще меньше алжирского. Лишь в 1792 году эскадра алжирских судов отправилась в Стамбул. Впрочем, в составе флота 1791 года упоминаются 2 алжирских и 1 тунисская шебека.
Большие потери (и дезертирство) в экипажах османских кораблей в 1788–90 годах вынудили султана обратиться за помощью к африканцам. Надо сказать, турки пошли на это из-за крайней нужды: африканские корсары не знали дисциплины, действовали самовольно, часто бунтовали и убивали своих офицеров.
В начале мая мусульманский флот (20 кораблей, 25 фрегатов, 6 шебек, 5 бомбардирских судов, 10 кирлангичей, 15 транспортов) вышел в море, имея задачей доставить подкрепления Анапе, обложенной русскими войсками, и не дать заблокировать эту крепость со стороны моря. В июне русский Черноморский флот получил сообщение от генерала Гудовича, осаждавшего Анапу: у Днестровского лимана появился большой турецкий флот. Адмирал Федор Федорович Ушаков 10 июня 1791 года снова вывел свои корабли в море (16 кораблей({{1}}), 2 фрегата, 3 бомбардирских корабля, 9 крейсерских судов, 13 бригантин, 3 брандера).
Ушаков заметил неприятельский флот у мыса Айя, однако турки сражения не приняли и взяли курс на юг. Ушаков гнался за ними несколько дней, но не догнал. Обе стороны начали готовиться к бою, как неожиданно спустился полный штиль, который стоял четыре дня. Потом ветер задул со стороны русских, и Ушаков мог бы сблизиться с противником, но не рискнул (он оценил силы противника в 18 линейных кораблей, 10 тяжелых и 7 легких фрегатов, 22 мелких судна — всего 57 единиц). Свое решение русский командующий объясняет тем, что после четырехдневной погони имел всего 10 линкоров из 16-ти (шесть из них отнесло мористее из-за поломок в рангоуте и обросших днищ). Турецкие же историки считают, что флот русских оказался раскидан, тогда как османский держался компактно, что заставило Ушакова отступить.
16 июня русские вернулись в Севастополь. Ушаков написал Потемкину о походе, сообщив, что через 5–7 дней исправит повреждения и снова выйдет на поиски противника. Ремонт меж тем затянулся на месяц. 23 июля граф Войнович, главнокомандующий Черноморского флота и порта Севастополь, получил отставку: Ушаков стал полновластным руководителем не только эскадры, но и всего флота. Адмирал 29-го рапортует Потемкину, что ремонт кораблей завершен, и флот готов выйти в море. Утром 16 линейных кораблей, 2 бомбардирских судна, 2 фрегата, 1 брандер, 1 репитичное судно и 17 крейсерских судов покинули порт и направились на поиски оттоманского флота.
Состав эскадры Ушакова приведен ниже:
Турки же после маневров в июне отошли к мысу Калиакрия, где бросили якорь. В полдень 31 июля Ушаков обнаружил турецкий флот. Османами командовал уже знакомый нам капудан-паша Хуссейн, а его помощником (главным патрона) был назначен Сейди-Али (в русских источниках Саид-Али, не путать с Саид-Беем, который попал в плен при Тендре). Османы имели 20 кораблей, 25 фрегатов, 6 шебек, 5 бомбардирских судов, 10 кирлангичей, 15 транспортов. Что можно сказать про турецкую эскадру? Самыми сильными в ней оказались 74-пушечный «Муккаддиме-и Нусрет» и 82-пушечный «Бахр-и Зафер». Из фрегатов только шесть несли штатное вооружение (36 пушек), остальные имели от 20 до 30 пушек. В общем, несмотря на большое количество кораблей, реальная сила эскадры Хуссейна и Сейди-Али была небольшой.
Дул северный ветер, Ушаков шел в бакштаг на запад в трех походных колоннах, турки стояли за мысом Калиакрия в трех колоннах с юго-востока на северо-запад.
План-схема сражения при Калиакрии 31 июля 1791 г.
Русский адмирал не стал перестраиваться в линию, и в 14.45, миновав мыс Калиакрия, провел свои колонны между турецкими батареями на побережье и стоящим еще на якоре оттоманским флотом. Это решение повергло турок в панику — на некоторых кораблях стали рубить канаты и выходить под ветер, пытаясь построить линию. Первым следовал «Муккаддиме-и Нусрет» Сейди-Али, за ним пытался держаться Хуссейн, но «Бахр-и Зафер» имел некомплект в экипаже и вскоре отстал. Ушаков на «Рождество Христово» прошел перед носом у алжирца, дал продольный залп, повредил бушприт неприятелю, прошел за корму и вдребезги разнес руль. Два следующих за «Муккаддиме-и Нусрет» корабля прикрыли своего адмирала и помогли Сейди-Али уйти под ветер. Вскоре подошли еще несколько оттоманских кораблей, и «Рождеству Христову» пришлось вести бой на оба борта с четырьмя линкорами. Постепенно в бой вступали другие русские корабли — «Святой Александр Невский», «Иоанн Предтеча», «Федор Стратилат». «Наварихия Вознесение Господне» под командованием Сенявина держался чуть поодаль, но бил полными залпами по трем неприятельским фрегатам. 66-пушечный «Мария Магдалина» сражался с двумя турецкими кораблями.
Калиакрия, 14.00-17.00
Около 15.15 Ушаков опять атаковал «Муккаддиме-и Нусрет», но тому удалось уйти. Турки все же смогли выстроить линию, русские также перестроились в кильватерную колонну, и к 16.30 бой разгорелся с новой силой. «Рождество Христово» по-прежнему пытался выбить из линии и потопить «Муккаддиме-и Нусрет» — самый сильный корабль турецкого флота, который Ушаков посчитал флагманом («капудание»). К 20.30 на «султане» смогли сбить фор-стеньгу и грота-рей. Корабль Сейди-Али вывалился из линии, ушел под защиту двух фрегатов и начал удаляться от места боя, тем самым дав сигнал остальным турецким кораблям бежать; сам алжирский адмирал был тяжело ранен.
Ушаков, увлекшись боем, очутился со своим кораблем в середине турецкого флота. Левым бортом он отбивался от двух больших фрегатов, а с кормы и правого борта его атаковали два турецких линкора. Но вскоре ему на выручку подошли отставшие передовые корабли — «Святой Александр Невский», «Иоанн Предтеча» и «Федор Стратилат». В 20.00 в сгущающейся темноте и дыму разбитая турецкая эскадра спешно покинула место боя. В 20.30 дым окутал все поле сражения, бой прекратился.
Сумерки развели флоты. Хуссейн приказал ремонтироваться и на следующий день продолжить сражение, однако дело испортил Сейди-Али. Дело в том, что «Муккаддиме-и Нусрет» оказался поврежден, сам Сейди тяжело ранен, потери убитыми и ранеными в экипаже составляли до трети команды, и капитан корабля (из алжирцев) самовольно взял курс на Константинополь. Примеру патрона последовали 7 или 8 оттоманских кораблей, попытки Хуссейна сигналами остановить их и вернуть к эскадре просто игнорировались. Тем не менеекапудан-паша хотел с оставшимися кораблями 1 августа атаковать русских, считая, что они также сильно повреждены. Однако начавшийся шторм помешал этим планам. Турецкая эскадра взяла курс на Константинополь.
Султана Селима III результаты сражения привели в бешенство. В ответ на просьбу Хуссейна еще раз выйти в море он ответил:
Мой командующий флотом и капитаны моих кораблей просто оскорбили меня. Я не ожидал от них такого поведения. Горе моему уважению, которое я к ним питал!
С июня турки уже вовсю вели мирные переговоры. Потёмкин, получив известие о победе у Калиакрии, порвал уже подписанный договор и продиктовал туркам новый, более выгодный для России.
После этого поражения османам стало ясно, что война проиграна. Срочно были посланы курьеры к турецким представителям на мирных переговорах в Яссах — подписывать с Россией перемирие на любых условиях. Судорожно начали укреплять подходы к Босфору и крепостям Проливов: всерьез опасались русских десантов.
В Яссах 19 августа 1791 года собрался мирный конгресс. Россию представляли Светлейший князь Потёмкин и канцлер Александр Андреевич Безбородко, Турцию — великий Визирь Юсуф-паша. Русские требования оказались на удивление умерены — Екатерина поняла, что «Греческие проекты» и захват Константинополя — не более, чем химеры. Россия предлагала на востоке восстановить статус-кво, сделав границей между государствами реку Кубань, а на западе — территорию между Бугом и Днестром с крепостями Гаджибей и Очаков.
Территориальные приобретения России согласно Ясскому мирному договору (отмечены косой штриховкой)
И тут турки… неожиданно заартачились.
Почему? Очень просто: в подписание мирного договора решили вмешаться Англия и Пруссия. Началась заключительная битва за Крым — теперь не на полях сражений, а в дипломатических кабинетах. Надо сказать, что дипломатическая схватка оказалась самой упорной — Англия чуть не вступила в войну с Россией. Этому дипломатическому бою, бою по всем правилам — с собственными отступлениями и наступлениями, с осадами и штурмами под скрип гусиных перьев — будет посвящена заключительная часть «Крымского вопроса».
Далее: Очаковский кризис. Часть XI и последняя
[[1]]Здесь следует сделать замечание. Указом Потемкина фрегаты, имеющие более 44 орудий, было приказано теперь именовать линейными кораблями — при нехватке настоящих линкоров требовалось что-то ставить в линию баталии. Поэтому фрегаты от 46-пушечных и выше перевооружили 18- и 24-фунтовыми пушками и переквалифицировали в линкоры. Проблема в том, что фрегат, даже вооруженный как корабль, остается фрегатом. Более слабый набор корпуса, слабые продольные связи, меньшая толщина борта — их никуда не денешь. [[1]]
