Революционный 1905 год выдался богатым на события: неудачи в русско-японской войне, бунт на «Потемкине», стачки, демонстрации, уличные бои.
Толпы разъярённой черни бродили по улицам, подначиваемые профессиональными революционерами. Города ночами ощетинивались баррикадами, которые утром приходилось штурмовать полиции. Митинги, начавшиеся как движение за экономические права и улучшение положения рабочих, превращались в вооружённые стычки с властями. Группы рабочих, раздобыв винтовки, останавливали производство даже на лояльных правительству фабриках.
Горожане, захваченные новизной и смутными утопическими мечтаниями, выходили на улицы. Полицию и чиновничество охватил паралич: никто не знал, что предпринять. Земства в одночасье сделались оппозиционными и чуть ли не открыто поддерживали политический террор.
9 августа Его Императорское Величество Николай Второй издает Манифест об учреждении Государственной думы.
Либералы ликовали — «Парламент!» Оппозиция хвалилась победой над самодержавием. Подпольные организации начали переходить на легальное положение и оформляться в партии. Чиновники, огорошенные манифестом и не получившие никаких дополнительных инструкций, не могли ничего поделать.
Первый созыв
За первые пять лет XX столетия число разнообразных политических организаций выросло неимоверно. После относительного затишья, наступившего в правление Александра III, на политическую сцену вновь вышли радикалы. Начинают формироваться партии революционного толка: Российская социал-демократическая рабочая партия, Партия социалистов-революционеров. С правого фланга к ним примыкает Партия народной свободы (кадеты), порой перемешиваясь с террористами разных оттенков красного. Правительство просто не поспевало за политикой и не имело сил встретить нарастающую угрозу.
Первая Дума была созвана не сразу. Сперва революция, недовольная слабой позицией будущего парламента, потребовала от власти внести ряд поправок там, где дело касалось личных прав и свобод, а затем — расширить полномочия законосовещательного органа. Царь принял оба условия и опубликовал Октябрьский манифест, даровав гражданам разнообразные личные и политические права и присовокупил к ним ряд законов о выборах, дополнивших избирательную систему.
Власти отказались от идеи прямых и равных выборов, справедливо полагая, что народ, не привыкший к политической жизни, может пойти на поводу у демагогов, а Дума будет сплошь состоять из адвокатов. Избиратели местами относились к затее с выборами не лучше: на фабрике Наумана рабочие выбрали депутатом заводскую собаку Розу, а от вагонного завода в Думу чуть не попал глухонемой.
Комиссия по выборам выборщиков в Первую Государственную думу
27 апреля 1906 года в Таврическом дворце Санкт-Петербурга состоялось первое заседание Государственной думы. Тут же стало ясно, что депутаты, во-первых, не хотят мириться с законосовещательным характером народного представительства, а во-вторых, вместо обсуждения законов желают и дальше играть в революцию: за 72 дня работы Дума направила 391 запрос о незаконных действиях властей.
В. А. Маклаков пишет, что борьба парламента и Государя шла в основном вокруг двух терминов: «конституция» и «самодержавие». Николай не любил слово «конституция» и отказывался обозначать им Основные Законы (на чем настаивали, например, кадеты). Борцы же с режимом совершенно не понимали сути и значения конституции: многие всерьёз считали, что конституционный строй подразумевает немедленное отречение Государя, полагая, что новая эпоха требует нового монарха. С другой стороны, в придворной среде этот термин тоже понимали плохо: Маклаков рассказывает, что уже накануне революции 1917 года Великий Князь Павел Александрович ходил к Государю и упрашивал того дать наконец «конституцию», а Императрица в дни отречения всерьез этого опасалась.
Вокруг «самодержавия» шла не менее ожесточённая борьба. После Октябрьского манифеста многие ожидали, что Император откажется от титула. Но этого не произошло. Во всех официальных документах и в Основных Законах Государь продолжал именоваться Самодержцем. Николай говорил: «моё Самодержавие осталось, как встарь».
Разумеется, либералы не могли этим удовлетвориться. Когда в заголовке адреса к Государю было предложено поместить этот титул, то кадеты и октябристы буквально восстали. Здесь нужно заметить, что непризнание законного титула за монархом является прямым оскорблением.
Вся эта терминологическая борьба разворачивалась на фоне гораздо более насущных и кровавых проблем: с октября 1905 по октябрь 1906 года террористы убили и ранили 3611 государственных чиновников. Историк С. Ольденбург замечает, что особенно участились нападения на служащих. Губернаторов убивали так часто и так помногу, что многие воспринимали назначение на эту должность как смертный приговор. Что до реакции Думы, то характерно отношение «умеренных» кадетов к террористам: когда однажды на съезде сообщили, что убит адмирал Дубасов, в зале начали аплодировать.
Вот так и начинал работать первый русский парламент. Эта Дума стала самой недолговечной и одновременно самой мифологизированной из всех дореволюционных созывов.
Главной её особенностью была куриальность — разбивка всего населения на 4 курии (землевладельческую, городскую, крестьянскую и — позже — рабочую). Курии избирали выборщиков. Поначалу остановились на трёх, но потом ввели четвёртую — для рабочих. Курии имели разный вес: первая курия давала одного выборщика на 2 тысячи избирателей, вторая — одного на 4 тысячи, третья — одного на 30 тысяч, четвёртая — одного на 90 тысяч. Сами выборы были многоступенчатыми, а избирателей жестко ранжировали при помощи разветвленной системы цензов.
Выборы выборщиков
К тому же процедура различалась от места к месту: в губерниях депутаты избирались выборщиками на губернском избирательном собрании, куда их направляли съезды уездных землевладельцев, городских избирателей и уполномоченных от волостей. В съездах уездных землевладельцев могли, таким образом, участвовать только владельцы земли площадью от 100 до 800 десятин или недвижимого имущества стоимостью не ниже 15 000 рублей.
Съезд городских избирателей формировался по принципу квартирной самостоятельности — то есть из лиц, снимавших квартиру более года или плативших такое же время квартирный налог. Если мелкие собственники не отвечали установленным цензам, то они формировали низшие ступени, на которых избирались представители в вышестоящие съезды.
Крестьяне же могли выбирать только по четырехступенной системе: сельский сход выбирал делегатов в волостной сход, который затем посылал двух уполномоченных на Съезд, где избирались выборщики, которые затем отправлялись в губернские избирательные собрания.
Группы избирателей на лестнице Фондовой биржи, где происходят выборы выборщиков в Первую Государственную думу
Москва, Санкт-Петербург и еще 22 крупных города отправляли выборщиков на городское собрание, где сразу избирались члены Думы.
Сложность новой системы не позволяла быстро и в срок сформировать полный состав Думы, и хотя на основной территории Империи выборы прошли в феврале-марте 1906 года, на национальных окраинах процесс затянулся. В некоторых районах Сибири депутатов выбирали в мае-июне 1906-го.
Друзья свободы
Кавалерия в парадной форме была расставлена таким образом, чтобы цвета мундиров составили национальный флаг. Придворные толпились в залах Зимнего дворца. Открытие Думы, по замыслу Горемыкина, предваряло большое шествие, впереди которого торжественно несли царские регалии: государственную печать, государственное знамя, государственный меч, державу, скипетр и знаменитую екатерининскую корону. Процессию замыкал сам Государь. Гости собрались в Георгиевском зале, а Император и императрицы сели на троны.
Император Николай II, императрица Александра Федоровна и сопровождающие их лица проходят по набережной Невы в Зимний дворец на прием депутатов Первой Государственной думы / Группа депутатов Первой Государственной думы направляется в Зимний дворец на прием к императору Николаю II
Любопытно, как речь Николая на открытии восприняли непосредственные свидетели. Ольденбург пишет, что в. к. Константин Константинович так рассказывал о своем впечатлении: «Слова речи были так хороши, так правдивы и звучали так искренне, что ничего нельзя было добавить или убавить». Другой участник действа, Ф. И. Родичев, писал о речи: «Хорошо написанная, она была еще лучше произнесена, с правильными ударениями, с полным пониманием каждой фразы, ясно и искренне». А будущий председатель 1-й Думы С. А. Муромцев вообще заключил, что «государь — настоящий оратор». После речи зазвучало «ура» — не только на правой, но и на левой стороне зала.
Другой «очевидец», просоветский эмигрант, журналист Л. Д. Любимов, описывает этот момент так: «Царь произнес свою речь неуверенным голосом, волнуясь и запинаясь, вопреки ожиданию многих, ничего не сказав об амнистии. Когда он окончил, на несколько секунд воцарилось неловкое молчание, царь стоял растерянно, ожидая чего-то. Наконец, с правой, раззолоченной стороны раздались крики „ура!“. Но на левой почти никто не откликнулся». С этим свидетельством есть единственная проблема: автору в 1906 году было… 4 года.
Когда официальная часть кончилась, депутаты покинули Зимний и направились в Таврический Дворец, специально переустроенный для Государственной думы.
Депутаты Первой Государственной думы проходят по Дворцовой набережной после приема у императора Николая II
На первом совместном заседании был единогласно выбран председатель Думы — им стал преподаватель Московского университета С. А. Муромцев, юрист и социолог. Выборы выглядели занимательно: их открыл статс-секретарь, товарищ председателя Государственного совета Э. В. Фриш. Все депутаты получили по избирательной записке — на бумаге требовалось написать имя человека, за которого отдавался голос. Несколько депутатов подсчитали голоса. Было подано 436 записок; из них 426 получил С. А. Муромцев. Затем статс-секретарь Фриш осведомился, хотят ли баллотироваться лица, за которых было подано по одной записке — все отказались. Затем снял свою кандидатуру получивший целых три голоса С. Т. Варун-Секрет. Муромцев изъявил желание участвовать в баллотировке. Второй тур предполагал баллотирование шарами, однако общий голос Думы начал настаивать на бесполезности такого действия, а И. И. Петрункевич заявил, что если господин председатель находит это необходимым, то Дума подчинится, но, по его мнению, баллотировка шарами — лишняя трата времени. Фиш попросил тех, кто считает избрание С. А. Муромцева единогласным встать — поднялся весь зал.
Муромцев, взойдя на трибуну, в обход всякой очереди предоставил слово И. И. Петрункевичу, и тот произнес небольшую речь об амнистии «всех, кто пострадал за свободу». Лишь после этого слово взял новоизбранный председатель, рассуждавший об «уважении к прерогативам конституционного монарха». На этом первое заседание Думы закончилось. Натянутые отношения между парламентом и монархом сразу сделались очевидны.
По своему составу Дума была очень однообразной — большинство имели кадеты, получившие в общей сложности было 176 мест, за ними шли представители «Трудового союза» со 102 местами, третьей группе — беспартийным — досталось 100 мест. Затем: польское коло (33 места), мирнообновленцы (26 мест), эсеры (23 места), эсдеки (18 мест), автономисты (14 мест), прогрессисты (12 мест), партия демократических реформ (6 мест). О немногих черносотенцах П. И. Милюков отзывался так: «далее направо шла чернота — худосочная и бессильная». Всего было избрано 497 депутатов, хотя планировалось, что Дума будет состоять из 524.
Приезд депутатов Первой Государственной думы на первое заседание в Таврический дворец
Интересно, что из всего депутатского корпуса русскими оказались только 279 человек. Это обстоятельство вылилось в курьез: при составлении «ответного адреса на тронную речь» хотели кроме слова «самодержец» исключить и «русский народ» — чтобы не обидеть другие национальности.
Вопрос о национальном представительстве в Думе стал одним из ключевых, потому что по мысли правительства парламент должен был отражать в первую очередь интересы русского населения. Для этого количество выборщиков от прочих национальностей ограничили законодательно: на одного депутата в русских губерниях в среднем приходилось по 227,8 тыс. человек, в Польше — 254,1 тыс., по Кавказу — 290,2 тыс., а по Казахстану и Средней Азии — 336,8 тыс. человек. Р. А. Циунчук пишет, что в Олонецкой губернии на одного депутата приходилось 121,3 тыс. человек, а в Ферганской области — 786,1 тыс.
Конфронтация
На хорошую приветственную речь Монарха депутаты задумали составить свой «ответный адрес», своего рода манифест, краткую политическую программу Думы — венчать её должно было требование «полной политической амнистии». Начались прения; звучали речи, обличающие царизм, но ни одной — в защиту. Ф. И. Родичев, например, говорил: «Мы знаем, сколько преступлений прикрыто священным именем Монарха». Преступления «борцов за свободу», разгулявшихся в то время по всей России, нимало его не смущали.
Обличительный тон адреса попытался сгладить только М. А. Стахович, предлагавший включить слова: «Гос. дума выражает твердую надежду, что ныне, с установлением конституционного строя, прекратятся политические убийства и другие насильственные деяния, которым Дума выражает самое решительное осуждение, считая их оскорблением нравственного чувства народа и самой идеи народного представительства». Замечательно, что даже в этом случае осудить предлагалось только будущие убийства. В конце прений М. А. Стахович заключил, что получившийся адрес это «не служение ему [русскому народу] и его благу, это душегубство». Поправку отклонили. Текст адреса утвердили единогласно, несколько правых и умеренных депутатов удалились, а группа эсдеков воздержалась. Эти прения предрешили судьбу Первой Думы.
Текст, помимо амнистии, требовал ответственного министерства, упразднения Государственного Совета и — самое замечательное — принудительного отчуждения земель. На первый раз у нового парламента получилась прямая социалистическая агитка, к тому же имевшая мало общего с реальностью.
Депутаты вообще склонны были преувеличивать своё значение. По свидетельству П. Н. Милюкова, председатель Думы Муромцев считал себя вторым человеком после монарха и не хотел вступать в личные отношения с царем. В. Герье замечает, что первый адрес представителей русского народа не содержал ни слова благодарности царю, воплотившему заветные мечты республиканцев в реальность. Государь отказался принимать президиум Думы с адресом, чем несколько смутил депутатов.
Стало очевидно, что в такую Думу совершенно бесполезно вносить правительственные законопроекты. Ольденбург пишет, что именно по этой причине первым законопроектом, который министры вынесли на рассмотрение парламента, стало представление министерства народного просвещения о кредите на оранжерею и прачечную для Юрьевского университета.
Председатель думы Муромцев Сергей Андреевич; справа председатель кадетского клуба, князь Бебутов Давид Осипович
Правительство составило свой ответ на адрес Думы и 13 мая выступило в Таврическом дворце. Говорилось, что разрешение земельного вопроса на представленных основаниях недопустимо, а чтобы ставить вопросы об ответственном министерстве и упразднении Государственного совета, у Думы вовсе недостаточно полномочий.
Парламентарии встретили эту отповедь общим возмущением, приняв «формулу недоверия»: министрам теперь кричали «в отставку!» при каждом их выступлении.
Амнистии для террористов не вышло. Тогда депутаты решили действовать другим способом. Уголовное законодательство предусматривало смертную казнь за убийство, и народные избранники принялись вносить запросы по каждому приговору, требуя приостановки или пересмотра. Правительство в ответ резонно заявляло, что Думе дано право надзирать за действиями властей, а не вмешиваться в судебную систему. Тогда Дума потребовала отменить смертную казнь вовсе. Правительство в ответ взяло разрешённый законом месяц на размышление.
14 мая вопрос о смертной казни стал партийным. Тогда на Соборной площади в Севастополе левый террорист бросил в толпу бомбу, убившую шестерых взрослых и двоих детей. Несколько случайных прохожих были ранены. Дума немедленно заговорила о том, чтобы «предотвратить пролитие крови»… бомбистов, которым грозило повешение. После этого вопрос о смертной казни окончательно утратил гуманитарный характер.
Вторым, наиболее принципиальным, был земельный вопрос. Дума требовала немедленного принудительного отчуждения земли — разумеется, ни правительство, ни Государь не могли на это пойти. Однако по деревням уже поползли смутные слухи, а кое-где запылали помещичьи усадьбы. Чтобы разъяснить свою позицию, власти выпустили в газете «Правительственный Вестник» сообщение по аграрному вопросу — вполне безобидное. Прицепиться можно было только к одному отрывку — правительство напоминало, что только мирным трудом и заботами Государя можно добиться улучшения своего положения.
Группа депутатов Первой Государственной думы в зале заседаний Таврического дворца
Этот совершенно травоядный текст вызвал у депутатов бурю негодования. Его восприняли как «вызов». Это спорно. Дума, не давая хода трем правительственным законопроектам, касающимся вопроса землепользования, обвиняла власти в нежелании удовлетворить народные чаяния — власти имели все причины обозначить свои намерения хотя бы в прессе.
Особенно депутатов возмущало перечисление заслуг самодержавия перед крестьянами. Народные избранники усмотрели в этом «умаление» Думы.
В. А. Маклаков риторически вопрошал: «И можно ли было „правительству Его Величества“ совершенно молчать о заботах Государя? Ведь ни один закон не мог восприять силу без его „утверждения“. Конституция у нас была монархическая. Законодательство, управление и суд совершались именем Государя. Почему же упоминание о нем, могло Думу „умалить“, как если бы она одна управляла страной?».
Иными словами, первый российский парламент упорно продолжал путать себя с верховной и суверенной властью. Решили писать официальный запрос и требовать разъяснений по поводу сообщения в прессе. Предложения поступали самые безумные: Муромцев, например, заявлял, что Дума — это тоже власть, и, следовательно, министерства в прессе не имели права выступать от имени всего правительства.
Пустейший по существу запрос парламента мог бы остаться незамеченным, если бы не присоединенное к нему «обращение к народу». Инициировал его Кузьмин-Караваев, предложивший аграрной Комиссии выработать проект постановления Государственной думы. На дебатах «постановление» плавно превратилось в «сообщение», а «сообщение» было переименовано в «обращение». В любом случае, этот документ стал поводом к роспуску парламента.
Депутат Первой Государственной думы идет на последнее заседание в Таврический дворец
Мёртвый месяц
Проект «обращения» не устроил ни правых, ни левых. Кадеты, начинавшие как любимцы публики, теперь чуть ли не в одиночку отстаивали новый акт. Во время голосования было подано только 124 кадетских голоса. Документ задумывался как положительная программа решения аграрного вопроса, но быстро выяснилось, что Дума только отрицает и осуждает его с полным единодушием. Началась склока; кн. Львов даже вышел из партии кадетов.
В конце концов решили начать с того, что Дума от «принудительного отчуждения частновладельческих земель не отступит, отклоняя все предложения, с этим не согласованные». Потом этот революционный социализм несколько смягчили, но даже в окончательном варианте «обращение» было прямым противопоставлением Думы и Правительства.
9 июля 1906 года первая Государственная дума распущена.
Отъезд депутатов Первой Государственной думы после роспуска думы
Правительство настаивало, что депутаты, забывшие границы своих полномочий, начали посягать на «конституцию», тем самым угрожая государственному устройству и общественному спокойствию. Чтобы не создавать ощущения победы министерств над Думой, Государь дал отставку и им.
Явившись утром 9 июля к зданию Думы, депутаты обнаружили, что двери закрыты, а окрестности оцеплены войсками. Многие вообразили, что это означает отмену конституции: депутаты мечтали, что роспуск парламента станет поводом для всеобщего народного восстания. Милюков уверенно писал, что покушение на Думу равносильно гражданской войне. Республиканцы с нетерпением ждали большой крови. Прошло некоторое время; на страницах «Речи» начали появляться оправдания: «Июль — это мертвый месяц. Через месяц начнется подъем, а к зиме народное движение будет в разгаре».
«И вдруг, к изумлению, страна осталась спокойна».
Выборг
7 июля, как раз накануне роспуска Думы, Государь утвердил новую Финляндскую конституцию и новый избирательный закон — финны, и без того не склонные к бунтам, в этот момент менее всего хотели поддерживать выступления против правительства.
Вечером 9 июля бывшие члены Думы съехались в Выборге и принялись обсуждать проект обращения к народу. Милюков предлагал призывать к пассивному сопротивлению — неуплате налогов, непризнанию займов, отказу идти в армию и тому подобным вещам. Однако такой текст встретил сопротивление многих участников собрания. Депутаты Польского Коло отказывались подписывать обращение, говоря, что в Польше такие призывы могут принять буквально, и начнутся вооруженные выступления. Л. И. Петражицкий утверждал, что это будет неконституционно. Судьбу воззвания решил выборгский губернатор: он приехал в гостиницу, где заседали несостоявшиеся парламентарии, и попросил сократить заседание, чтобы не ставить автономию Финляндии в неловкое положение перед Царем. Тогда предложенный проект одобрили большинством голосов и подписали. Поляки издали своё собственное воззвание.
Совещание членов партии Конституционных демократов после подписания Выборгского воззвания
Теперь бывшие члены бывшей Думы, подписавшие воззвание, ожидали чуть ли не гильотины. Их действительно подвергли судебному преследованию. Процесс получился громкий; один из адвокатов в речи заявил, что «венок славы подсудимых так пышен, что даже незаслуженное страдание не вплетет в него лишнего листа… Но если нужно произвести над ними насилие, то зачем же к насилию над людьми прибавлять ещё насилие над законом?» Депутатов осудили на… три месяца тюрьмы с лишением избирательных прав.
***
Россия успокаивалась. Люди, уставшие от беспорядков, грязи и агитаторов, начали возвращаться к насущным делам. Улицы пустели. Восстания и акции неповиновения вспыхивали всё реже и реже. Революция разрешилась, как гроза: капают последние капли дождя, небо ещё мрачно, вдалеке ещё сверкают молнии, но гром уже перестал быть страшен.
Мятеж закончился. Российскую Империю ждало десятилетие великих дел.
Группа осужденных депутатов
Далее: Вторая Дума
