Ранее: часть III
Прежде чем мы продолжим про собственно Ост-Индскую компанию, необходимо объяснить одно историческое событие, которое сильнейшим образом отразилось как на судьбах Европы, так и на судьбе самой ОИК.
Вернёмся немного назад, в 1672 год. Тогда кабинет Людовика XIV принял решение завоевать Голландию. Этот план приняли по вполне банальной причине — хотелось завладеть всеми богатствами Соединенных Провинций, плюс прекрасными портами, контролирующими морские потоки из Восточной Европы в Западную, а также устья Рейна, Мааса и Шельды.
Из книги «Схватка двух львов. Англо-голландские войны XVII века»:
Еще 14 мая 1672 года Людовик XIV, воспользовавшись союзом с курфюрстом Кельнским и епископом Мюнстерским, обошел Фландрию и вторгся в Соединенные Провинции, в Лимбург и Брабант. Путь 120-тысячной французской армии (командующие Тюренн, Конде, Люксембург и сам Людовик) попытались перекрыть 25 тысяч немецких наемников принца Вильгельма III Оранского, но лето было очень сухим, на Рейне образовалось три брода, и французы без помех обошли немцев.
В тот же день Людовик перешел Маас и осадил Орсуа, который после трехдневной осады был взят штурмом. Король разделил армию, одновременно обложив крепости Бурик, Везель, Эмерик и Римберг, которые вскоре были взяты. Города сдавались почти без сопротивления — Схенк, Нойменген, Арнхейм, Девентер, Зволле… Далеко в тылу у французов остался только сопротивляющийся Маастрихт. Голландцы, подавленные огромной численностью армии вторжения, практически потеряли волю к сопротивлению. Город и провинция Утрехт отправили к Людовику депутацию парламентеров и капитулировали, 25 июня король вошел в город. Герцог Рошфор захватил Нарден — крепость в 150 километрах от Амстердама, четыре полупьяных французских рейтара взяли (!) Мюйден — стратегически важный форт к югу от Амстердама, где находился центральный шлюз Зюйдерзее.
В Амстердаме наступила паника. Ян де Витт обратился к Людовику с отчаянными мирными предложениями: он был готов уступить Франции Маастрихт и крепости на берегах Мааса, Берген-оп-Зоом, Бреду, Буа-ле-Дюк, а также Брабант и уплатить 6 миллионов гульденов. Богатые голландские буржуа не скрывали, что собираются драпануть со своими сокровищами на мыс Доброй Надежды или в Батавию. Чего только стоит тот факт, что голландские купцы продавали порох и свинец наступающей французской армии!
Городской совет Амстердама обсуждал вопрос, следует ли немедленно сдаться, чтобы смягчить требования победителей. Престарелый бургомистр дремал во время этих прений. Когда он узнал о принятом решении сдаться, он спросил: «Получили ли вы требование отдать ключи от городских ворот?» — «Еще нет» — «По крайней мере, не предлагайте их, пока их у вас не потребуют». Это предложение престарелого бургомистра спасло Амстердам. Когда пришли слухи, что Людовик отверг предложение о мире, паника охватила весь город.
Французский же король вообразил, что силы голландцев доведены до совершенного истощения, он потребовал уступки всего Бетава (область между Рейном, Ваалем и Маасом), огромного вознаграждения в 25 миллионов и восстановления католичества в равных правах с протестантством, он также потребовал, чтобы ему каждый год присылали торжественное посольство для изъявления благодарности за то, что он предоставил им независимость через своих наместников.
Меж тем только Вильгельм Оранский стоял за продолжение войны. Его сторонники вели открытую агитацию в народе, призывая к сопротивлению агрессорам. Оранский считал, что французы и англичане уважают только силу, поэтому отказ от войны с агрессорами — это потеря независимости. Простой народ быстро понял, что если буржуазии есть куда бежать, то ему, народу, бежать некуда; и именно с него, с народа, будут французы и англичане брать контрибуции и производить насилия.
30 июля Амстердам, Гаагу, Миддльбург и Роттердам охватило восстание, в результате которого к власти пришел Вильгельм Оранский, братья де Витты были заключены в тюрьму, но вскоре разгневанная толпа взломала ворота их камеры и растерзала прямо на городских улицах Гааги. Вильгельм Оранский был возведен в штатгальтеры. Новый государь Нидерландов решил затопить области перед Амстердамом, чтобы спасти столицу страны. Отборный отряд (6000 человек) немецких наемников ночью ворвался в Мюйден и открыл шлюзы Зюйдерзее. Наводнение захлестнуло все низинные области, превратив Амстердам в остров. Далее голландцы открыли шлюзы на других плотинах, Людовик XIV, разочарованный столь бесславным концом эпопеи, возвратился в Сен-Жермен, оставив на месте потопа 20 тысяч солдат под командованием герцога Люксембургского, которые, несмотря на приказы, начали обширные грабежи и реквизиции в завоеванных областях.
Между тем на сторону Голландии перешли Бранденбург, Австрия, Брауншвейг, Гессен, Дания и Испания. Тюренну пришлось обратиться против бранденбуржцев, Конде отправился в Эльзас. Зимой 1672–73 годов, когда вода замерзла, герцог Люксембург двинулся на Амстердам, он дошел почти до Лейдена, но вдруг началась сильная оттепель, лед растаял, и французская армия спаслась только благодаря спешному отступлению.
В дальнейшем война развернулась в Германии. Голландия была спасена
Война 1672–1678 годов оказалась для Голландии слишком тяжелым испытанием и потребовала напряжения всех сил. Поскольку в союзе с Францией выступила и Англия, голландцы были вынуждены биться одновременно и на суше, и на море. Даже от такой богатейшей страны, как Соединенные Провинции, подобное противостояние требовало всех сил и ресурсов. В сущности, Голландии повезло, что в критический момент ее эскадры возглавил гений морской войны — адмирал Микаэль де Рюйтер, который нанес ряд поражений объединенному англо-французскому флоту, и после битвы у Текселя в 1674 году англичане вышли из войны. Поэтому с 1674 по 1678 годы Голландия вместе с коалицией европейских государств сражалась уже только с Францией.
В октябре 1678 года штатгальтер Вильгельм III Оранский женился на старшей дочери Якова Йоркского — Марии. Благодаря инициативе парламента Англия заключила союзный договор с Голландией, но король Карл II не ратифицировал его, желая заключить с Людовиком XIV тайное союзное соглашение. Однако идея монарха вызвала сильнейшую оппозицию даже при дворе. Более того, в противовес этим планам возник проект союза Англии, Голландии, Испании и Священной Римской империи против Франции.
После созыва палаты лордов Англия вооружила в портах Канала 24 линейных корабля (в том числе три 100-пушечных) под командованием адмирала Томаса Аллина. Всего британцы собирались вооружить 90 кораблей, а кроме того спешно собрали армию в 30 тысяч человек. В Левант отправилась эскадра вице-адмирала Нарборо из 7 линкоров и 21 вооруженного приватира — для защиты своей торговли от французов и берберийских пиратов.
1 апреля 1678 года французы, опасаясь прихода в Средиземноморье соединенного англо-голландского флота, полностью очистили Сицилию, которую бесцеремонно заняли в 1676-м. Голландцы действительно снарядили эскадру под командой Корнелиса Эвертсена-младшего, и 17 апреля 1678 года недалеко от Уэссана это соединение из 13 линейных кораблей и фрегатов и 5 брандеров встретилось с отрядом шефа д’эскадрэ Шато-Рено, который имел 6 кораблей. Французы энергично атаковали, бой длился весь день, но из-за наступившей темноты был прерван, и противники разошлись.
На тот момент французы и голландцы уже сели за стол переговоров. Перспектив в этой войне никто уже не видел. По франко-голландскому договору (заключенному 10 августа 1678 года в Нимвингене) Франция оставляла занятую ею в ходе войны голландскую территорию с крепостью Маастрихт и отменяла высокий таможенный тариф 1667 года, подрывавший голландскую торговлю, а Голландия, в свою очередь, признавала колониальные права Франции в Гвиане и Сенегале. Принцу Оранскому возвращались все имения, принадлежавшие ему во Франции по праву завоевания или наследования; расходы на войну каждый покрывал сам.
Правящим кругам Голландии было ясно, что борьба с Францией продолжится в самое ближайшее время — Соединенные Провинции мешали французской гегемонии в Европе. Оранский принял принципиальное решение — усилить армию. Но как быть с флотом? Ведь второй войны на два фронта Голландия может не выдержать. И Соединенные Провинции выбирают курс на сближение с Англией. Мир с Туманным Альбионом с одной стороны закрывал морской фронт, с другой — позволял резко снизить расходы на флот. Более того — Вильгельм Оранский, женившись на принцессе Марии, получил возможность прямо влиять на внутренние дела Британии. Его авторитет во много раз возрос после папистского заговора 1678 года, а также после отправки английских гарнизонов в города Фландрии.
В 1685 году английский король Карл II умер. Ему наследовал его брат, герцог Яков Йоркский, теперь — король Соединенного Королевства Яков II, бывший командующий Роял Неви и ярый враг Голландии. Оранскому и правящей олигархии республики стало ясно, что в случае нового конфликта с Францией (а он был неизбежен, и это понимали все) Англия, скорее всего, займет профранцузскую позицию. То есть в лучшем случае сохранит нейтралитет, что будет французам на руку, а в худшем — станет активным участником антиголландской коалиции. Вильгельм был сыном английской принцессы Марии Генриетты Стюарт (жены Вильгельма II Оранского) и был женат на дочери Карла II принцессе Марии — как муж последней он имел права на английский престол. Более того, после воцарения Якова II до рождения у королевской четы сына Мария Стюарт признавалась наследницей английского трона, а ее муж Вильгельм Оранский — соправителем.
Все мечты голландского принца в одночасье разрушились 10 июня 1688 года: супруга Якова II Мария Моденская разродилась мальчиком. Принц Яков (так назвали малыша) стал новым наследником английского трона. Оранский решил действовать расчетливо и цинично — он спокойно собирает армию вторжения, и при этом во всеуслышание сообщает, что направляется в Англию только для обеспечения древних английских прав и свобод.
10 октября 1688 года в Гааге был обнародован меморандум Оранского, начинавшийся так:
Для всех людей несомненно и очевидно, что общественный мир и счастье любого Государства или Королевства не могут сохраняться там, где законы, свободы и обычаи, установленные в них законной властью, открыто нарушаются и отменяются: в особенности там, где пытаются переменить Религию и предпринимают попытку ввести Религию, противоречащую Закону.
В попрании законов в Англии обвинялись советники и чиновники Якова II. Какое отношение сам Оранский имел к законам и порядкам в Англии, декларация не объясняла.
К октябрю 1688 года армия вторжения была готова — 21 тысяча человек, среди которых шесть английских и шотландских полков, пруссаки Фридриха III Бранденбургского под командованием французского гугенота Шомберга и несколько испанских батальонов. Деньги на переворот выделили голландские банкиры и купцы. А также папа Иннокентий IV — он выделил принцу-протестанту средства на свержение короля-католика, поскольку находился в сильном конфликте с другим королем-католиком — Людовиком XIV, союзником Якова II.
5 ноября 1688 года 21-тысячная армия Оранского высадилась на побережье Англии в Торбее. Эскадра вице-адмирала Дартмута, пытавшаяся преследовать голландцев, из-за противных ветров смогла перехватить только один нидерландский корабль. В прокламации, изданной на следующий день, король Британии дал вполне спокойную и здравую оценку действиям своего голландского родственника:
Мы не можем не рассматривать это вторжение в наше королевство принца Оранского без ужаса, столь нехристианским и неестественным является предприятие, осуществленное лицом, состоящим в таком близком отношении с нами; потому что это поступок, влекущий величайшее потрясение, заставляющий нас размышлять о многих несчастьях и бедствиях, которые армия иностранцев и мятежников должна неизбежно навлечь на наш народ. Слишком очевидным является из последней декларации, опубликованной им, что несмотря на многие выдвигаемые им благовидные и правдоподобные претензии, его намерения в глубине своей не предполагают ничего меньшего, чем полную узурпацию нашей короны и королевской власти, что в полной мере проявляется в принятии им на себя в указанной декларации королевского звания, в требовании им от пэров королевства, как духовных, так и светских, и от всех других лиц всяких степеней повиновения себе при исполнении его планов, что составляет прерогативу имперской короны этого королевства. И для более несомненного доказательства наличия в нем неумеренной амбиции, которую ничто не может удовлетворить, кроме как немедленное обладание самой короной, он поднимает вопрос о законном рождении Принца Уэльского, очевидного нашего сына и наследника, хотя провидением Господа при его рождении присутствовало столь много свидетелей, пользующихся несомненным доверием, что это кажется особой заботой небес в целях разоблачения столь гнусной и беспримерной попытки.
Высадка Оранского в Англии, 1688 г.
До 16 ноября Вильгельм не получил никакой заметной поддержки от своих сторонников в Англии, более того — разозленный принц уже не верил в успех экспедиции и грозился по возвращении в Гаагу предать гласности все имена английских участников заговора против Якова. Но уже на следующий день ситуация изменилась — на сторону Вильгельма перебежали виконт Корнбери, лорд Колчестер, лорд Обингтон. В ночь с 22 на 23 ноября Якова II покинул главнокомандующий английской армией герцог Джон Мальборо. Из письма Мальборо, адресованного Якову:
Сэр, так как люди редко бывают заподозрены в искренности, когда они действуют противоположно своим интересам; и хотя мое почтительное к Вашему Величеству поведение в наихудшие времена (за которое, я признаю, мои жалкие услуги были вознаграждены сверх меры) не может быть достаточным, чтобы склонить Вас к толкованию моих действий как бескорыстных, я, однако, надеюсь, что великая благосклонность, которой я пользовался со стороны Вашего Величества и которую я не могу никогда ожидать при какой-либо другой перемене правления, вполне может убедить Ваше Величество и мир, что я действовал под влиянием высшего начала.
В этот же день в Спидхед вошла эскадра Дартмута, преследовавшая голландцев. Командующий флотом имел аудиенцию у Якова, где с моряцкой прямотой сказал, что положение безнадежно. Если народ не поддерживает монарха, то ему лучше бежать.
Утром 25 ноября к Оранскому бежал Георг Датский, муж принцессы Анны Стюарт. В письме Георг сообщал, что порывает с королем-католиком, поскольку тот состоит в союзе с Францией. Упрек этот со стороны датского принца выглядел особенно смешно, поскольку в то время Дания тоже союзничала с Людовиком XIV. На следующий день принцесса Анна последовала за своим мужем.
Видя, как тают ряды сторонников, 11 декабря Яков бежал из Лондона, предварительно выбросив в Темзу Большую государственную печать. Но по пути к Даунсу король был схвачен и препровожден к месту заточения, в Рочестер. Вильгельм приказал относиться к своему тестю «с должным почтением» и специально организовал место его пребывания так, чтобы Яков смог без труда бежать морем. 23 декабря король бежал вместе со своим побочным сыном графом Бервиком. Нет сомнений, что побег Якова подстроил сам Вильгельм Оранский, не хотевший, подобно Оливеру Кромвелю, запятнать себя цареубийством.
Вильгельм III Оранский стал одновременно соправителем (а с 1694 года — королем) Англии и штатгальтером Голландии. В это время в обиход вошел термин «Морские Державы», то есть союз Англии и Голландии. Две страны выступали в политике единым фронтом. Голландский и английский торговый капиталы, пользуясь наступившей свободой, создали прочный конгломерат, где англичанам отводилась силовая роль, а голландцам — финансовая и посредническая. Именно голландский ростовщический капитал финансировал и «Славную Революцию», и вооруженные силы Англии и Голландии в войне Аугсбургской лиги, однако эта война достаточно сильно подкосила союзников. В 1698 году Британия была официально признана банкротом, поскольку ее внешний долг (167 миллионов фунтов стерлингов) при официальном бюджете в 4 миллиона фунтов не мог быть выплачен ранее, чем через пять лет (учитывая также процентные платежи). Германский банкирский дом Фуггеров отказал Оранскому в очередном займе, однако на Амстердамской бирже деньги дали. В Голландии того времени плата за вооружение флота Англии рассматривалась как своего рода налог на армию, а часть банкиров и купцов, финансировавших «Славную Революцию», перебралась в Англию, где получила большие преференции от царствующей четы королевы Марии и короля Вильгельма.
Ну а теперь вернемся к британской Ост-Индской компании. До 1694 года ОИК — это 35 постоянно работающих клерков, то есть, несмотря на ореол богатства и славы, Компания представляла из себя небольшое семейное предприятие средней руки. Прибыль тоже не слишком радовала — примерно 4–5 процентов в год. Тем не менее с 1672 по 1681 год стоимость 50-фунтовой акции увеличилась с 80 до 365 фунтов стерлингов за штуку. Это не могло не остаться незамеченным, и сразу появилась группа лиц, которая бросила вызов Компании, требуя отменить монополию ОИК на торговлю с Индией. В 1688 году сформировался так называемый «Синдикат Папилльона», который начал в парламенте торг-аукцион по поводу отдельного разрешения на торговлю с Востоком. Один из директоров ОИК, Томас Папилльон, вошел в конфликт с президентом Компании Джосайей Чайлдом, и в результате решил ни много ни мало создать свою собственную Ост-Индскую Компанию. Папилльон предложил внести 180 тысяч фунтов «в фонд предвыборной кампании вигов», чтобы парламент принял нужный ему акт. В 1692 году делец обратился к принцу-консорту Вильгельму Оранскому с той же просьбой, но монарх потребовал от ОИК и синдиката найти компромисс самостоятельно. Однако ОИК не только отказалась от переговоров, но еще и подала в суд на Папилльона, поскольку тот пытался нарушить монополию на торговлю с Азией. Вильгельм смотрел на эти споры два года, и в 1694 году (уже став королем) выпустил указ, согласно которому монополия ОИК отменялась, и теперь все торговые компании имели равные права на торговлю с Индией.
Это стало для дельцов ОИК ужасным ударом. Началось самое интересное: судя по всему, ОИК вошла в контакт со свергнутым Яковом II, бежавшим во Францию, и стала одним из спонсоров заговора против Оранского. Этот заговор был раскрыт другом детства Вильгельма — Виллемом Бентинком, графом Портсмутом, по совместительству главой контрразведки Оранского. В 1695 году против ОИК возбуждают уголовное дело — Компания обвиняется в подкупе членов королевского кабинета и членов парламента для получения выгодных для себя решений, причем озвучивается сумма в 200 тысяч фунтов стерлингов.
Чтобы как-то вернуть монаршее доверие, ОИК в 1696 году вышла к Вильгельму с предложением — Компания была готова предложить королю ссуду в 500 тысяч фунтов под 4% — в обмен на восстановление монополии. Однако тут же появился Папилльон, который предложил королю 2 миллиона под 8%. Вильгельм, не будь дурак, взял оба займа и все оставил как есть.
Поняв, что угрозами и заговорами проблему не решить, в 1701-м ОИК предложила синдикату объединиться в одну компанию. К тому времени Вильгельм умер, неудачно упав с лошади, и власть перешла к принцессе Анне. В 1702 году скончался Папилльон, чуть ранее, в 1699 году, умер Джосайя Чайлд, и это убрало из соперничества двух объединений личные мотивы. В результате в 1702 году синдикат и ОИК слились в одну компанию, которая теперь называлась «новая или Единая Ост-Индская компания».
Что в это время творилось в Индии?
В 1674 году голландцам удалось нанести французам сокрушительное поражение в колониях. Однако ситуацию в Индии спас для Франции марсельский купец Франсуа Мартен. 20 сентября 1674 года он с остатками колонистов из Сурата и Мадраса появился на Коромандельском берегу, дал взятку в 100 тысяч пагод (1 пагода — примерно 7–8 английских шиллингов, то есть сумма эквивалентна 40 тысячам фунтов стерлингов), и правитель Голконды разрешил ему организовать колонию в местечке Пондишерри. 31 декабря 1674 года Мартен привел первых поселенцев в деревню, и этот день является днем рождения Французской Индии.
План города Пондишерри, XVIII в.
Местные жители быстро оценили выгоды нового соседства — Мартен скупал местные ткани, и в результате поближе к Пондишерри потянулись ткачи. Ну а дальше началась война между биджапурским наместником Ширханом и правителем Джинджи Насир-Мухаммадом. Французы поддержали биджапурского наместника. Мартен составил небольшой отряд из белых и местных, вооруженный французским оружием, и успешно действовал против войск Насир-Мухаммада. Последний потерпел несколько поражений подряд и заперся в неприступной крепости Джинджи. Он выжидал. Удача его не оставила: на границах Голконды показалась армия маратхского вождя Шиваджи, который воспользовался междоусобной войной южноиндийских феодалов и выступил защитником Насир-Мухаммада. Маратхи ворвались на земли Шир-хана, и его армия разбежалась без боя. Встревоженный Мартен ждал, что маратхи нападут на колонию. Но Пондишери не интересовал маратхского раджу. Наступило относительное спокойствие.
Таким образом, французам дали развиться. Пондишерри поначалу спасала его бедность и его соседство с гораздо более богатым Мадрасом. При этом Людовик XIV чуть не убил Компанию на корню — в 1683 году Кольбер умер, и главной фигурой во французском правительстве стал маркиз Лавуа. Интерес к Компании при дворе уменьшился. Регулярный ввоз индийских тканей и шелка во Францию вызвал протест парижских, лионских и реймских торговых цехов. После отмены Нантского эдикта, когда тысячи протестантских ремесленников были изгнаны из страны иезуитами, изделия французских мануфактур и ремесленных цехов больше не могли конкурировать с индийскими товарами.
Маркиз Лавуа подписал декрет об ограничении ввоза. Закон предписывал сжигать всю окрашенную ткань, которая будет ввезена в страну. Имеющуюся цветную ткань приказали сжигать сразу же после опубликования декрета. Виновных в хранении индийских тканей приговаривали к штрафу в 3 тысячи ливров. С большим трудом директорам Компании удалось продать товары, ввезенные раньше и скопившиеся на складах, и получить разрешение ввозить во Францию неокрашенную ткань. Абсолютистский протекционизм парализовал деятельность Компании.
Ну а в 1686 году войска Великого Могола Аурангзеба вторглись в Биджапур. В 1687 году Великий Могол стал государем Голконды. Только дальний юг полуострова еще не входил в состав владений императора. В 1680 году умер маратхский магараджа Шиваджи. Его сын и наследник Самбахаджи не показал себя талантливым полководцем. В 1689 году он потерпел поражение в битве с войсками Аурангзеба, был взят в плен и казнен. Значительная часть Махараштры (так называлась земля маратхов) оказалась под властью Моголов. Второй сын Шиваджи, Рама Раджа, бежал на юг, в Карнатик, и завоевал княжество Джинджи. Его двоюродный брат Шахджи стал магараджей древнеиндийского княжества Танджур. Большинство маратхских феодалов признали Рама Раджу своим законным монархом. Аурангзеб, пытаясь окончательно уничтожить влияние наследников Шиваджи, стремился изгнать их из южных княжеств. Спасаясь от бедствий войны, многие жители Карнатика бежали в европейские колонии, которые быстро росли за счет этой вынужденной миграции.
Наконец, с началом войны Аугсбургской лиги (1689-1697 гг.) Пондишерри заинтересовались голландцы и англичане. 21 августа 1693 года к Пондишерри подошла голландская эскадра, и Мартену пришлось эвакуировать из города женщин. Все мужчины были вооружены, и гарнизон из 600 человек ждал приступа. Однако 15 тысяч голландцев и их наемников на приступ не пошли, а, придвинув пушки к самому городу, открыли огонь. Загорелись дома. Начались паника и дезертирство. Пондишерри был обречен, после двухнедельной осады он капитулировал. Мартена перевезли в Батавию (нынешняя Джакарта), откуда голландские победители хотели отправить его в Европу, но упрямый француз перехитрил их и вскоре оказался в Бенгалии, где взял на себя руководство всеми французскими факториями в Касимбазаре и Шандернагоре.
Таким образом, французы всеми правдами и неправдами всё-таки закрепились в Индии, создавая фундамент для будущего развития. Они пытались обосноваться и в Сиаме. Государство Сиам (нынешний Таиланд), которому принадлежал Бангкок, в XVII веке было сильным, богатым рабовладельческим государством, активно торговавшим золотом, серебром, алмазами, слонами, слоновой костью, деревом, специями и другими товарами, так привлекавшими европейцев.
Карта Сиама, XVII в.
В 1678 году из Сиама во Францию прибыл тайский посол Пхиа Пипа Коса, который имел поручение от своего владыки наладить торговые и политические связи с главным королевством Европы. Тогдашний владыка восточной страны — Пхра Нараи — лелеял мечту сделать из своего государства не только экономически сильное, но и процветающее царство. Послы посетили Французскую академию наук, Обсерваторию, но больше всего их, конечно же, интересовало военно-промышленное производство. В обратный путь представители Сиама отправились в 1680 году на фрегате «Солей Лорьян», который потерпел кораблекрушение у берегов Мадагаскара. Узнав об этом, «Король-Солнце» решил сделать ответный жест и разместить в Бангкоке католическую миссию. Основной задачей посла Франции в Сиаме было предоставление торговых льгот французской Ост-Индской компании и обращение в католичество самого Пхра Нараи. Вместе с миссией Людовик отсылал богатые дары. Король Франции надеялся, что это поможет завоевать расположение местного царька и что французский флот сможет обрести стоянку в Бангкоке.
В феврале 1685 года 33-пушечные фрегаты «Уазо» и «Малин» отплыли из Рошфора к берегам Юго-Восточной Азии. Плавание оказалось довольно легким — в августе французские корабли смогли достичь Бангкока. Государь Сиама приветливо встретил гостей. При дворе сиамского владыки правил главный министр — Констанс Фалькон, грек с Кефалонии. Про этого человека стоит рассказать особо. Настоящая его фамилия была Иераки, отец — кабатчик маленькой деревеньки Кустоди, мать — дворянская дочь, пустившаяся во все тяжкие. В 12 лет мальчик завербовался юнгой на одно из судов английской Ост-Индской компании, перешел в протестантство и взял себе псевдоним — Фалькон. Юный авантюрист оказался полиглотом — за время странствий он выучился португальскому, английскому, французскому, малайскому и таиландскому. К 1670-му парень прочно осел на острове Ява, где занялся контрабандой оружия и драгоценностей. Около 1680 года Констанс попал в Сиам, где смог войти в доверие к стареющему царю Пхра Клангу, отцу Пхра Нараи, и тот сделал его своим министром. Таиландская торговля тогда боролась за место под солнцем с мусульманскими купцами и голландцами, поэтому опора Фалькона на французов воспринималась как очень выгодное партнерство. Исламские страны, практически окружавшие Сиам, содействовали экспансии своей религии на новые земли, и в противовес этой напасти грек предложил договориться с католической Францией. Фалькон дал Людовику XIV надежду, что тот сможет привести под руку Папы Римского целую страну, которая добровольно примет христианство. Версаль с радостью завязал контакты с новым союзником на Востоке. На деле, конечно, в католичество никто переходить не собирался, а вот военная сила Франции была очень кстати.
Благодаря этой миссии французы смогли заключить договор с Сиамом, однако в 1688 году, после смерти Пхра Нараи, новый правитель решил отойти от союза с Францией и вернуться к старому доброму договору с голландской ОИК, расторгнутому в 1674-м. Сиам был интересен голландцам как конкурент в производстве перца, как торговый партнер Таиланд тогда не представлял особенной ценности. Недаром Клод Форбэн, прибывший в Сиам с вышеописанной экспедицией, писал Людовику XIV: «Ваше Величество, Сиам не производит ничего, но и не потребляет ничего!»
А что же англичане и голландцы?
Начнем с последних. Прежде всего, голландцев выгнали с японского рынка. Сегунат ограничил вывоз драгоценных металлов за пределы Японии, что ударило по нидерландской ОИК самым прямым образом — получая за свои товары деньги, голландцы были вынуждены тратить их в самой Японии, а им требовались средства для закупок в Китае, ибо полунищая Япония никаких конкурентоспособных товаров дать не могла. Ну что поделаешь, катаны тогда еще не превратились в бренд, кимоно и суши с роллами в Европе пока не ценились. Кроме того, голландцы, потеряв Тайвань и рынок Китая, потеряли и рынок китайского шелка. Выход они увидели (вернее, подсмотрели) у англичан. Китайский шелк надо заменить… индийскими тканями!
Но от активной торговли тканями голландцев отвращало то, что тканями уже занимались и англичане, и датчане, и шведы — тут надо было входить в конкурентную борьбу на европейском рынке, что снижало и прибыль, и доходность. Голландцы же всегда предпочитали старую добрую монополию эксклюзивным продуктом.
Как назло, в Европе начался снижаться спрос на перец и специи, традиционную голландскую монополию. Плюс — военные расходы. Понятно, что период 1672–1715 годов для голландской ОИК был довольно трудным.
В связи с этим было принято стратегическое решение — получше закрепиться на Малабарском побережье, где голландцы захватили Кочин. Более того, сбывать избытки перца можно было не только в Европу, но и в Индию. Но этим планам воспротивился заморин (правитель) Каликута, с которым у голландцев с 1701 по 1710 год шла затяжная война. Чтобы хоть как-то защитить Кочин от осад, голландцы устроили восточнее форт Четвай, однако индусы взяли его в 1714-м и разрушили. При этом местному царьку помогали… англичане, с которыми у голландцев, по идее, был военный и политический союз. Однако голландцы, как и Ланнистеры, всегда платили свои долги, и в 1719 году их наемное войско разгромило громадную армию правителя Каликута — вместе с английскими отрядами. Заморину ничего не оставалось, как согласиться на все условия голландцев и подписать с ними мир. Тем не менее к 1721 году стало понятно, что установить монополию на продажу перца на Малабарском побережье не удастся, и от этих планов отказались.
Таким образом, голландцам пришлось перейти к менее прибыльному бизнесу, и по примеру своих коллег заняться чаем, кофе, хлопком, текстилем, сахаром. Торговля подобными товарами была выгодна при условии увеличения объема продаж. Эта перестройка началась в 1680-х, и вполне удалась. С 1680 по 1720 год размер флота ОИК увеличился ровно в два раза. Компания смогла привлечь в три раза больше (по сравнению с 1680 годом) средств для закупок в Азии. Общий тоннаж флота голландской ОИК вырос за этот период на 125 процентов. Выручка от продаж в Европе на 1720 год по сравнению с 1680-м выросла на 78 процентов.
Период 1630–1670 гг. считается золотым веком голландской ОИК. Чистый доход за это время составил 2,1 миллиона гульденов, и еще 1 миллион достался пайщикам. Следующий период, с 1680-го по 1730-й, назвали «веком экспансии». Доход составил 2 миллиона гульденов, еще 1,5 миллиона пошло на выплаты пайщикам.
Теперь об англичанах. Английскую ОИК преобразовали в акционерное общество, в 1708 году был утвержден новый устав, и уставной капитал увеличили до 3,2 миллиона фунтов — больше, чем у голландцев. После вторжения Аурангзеба в 1686 году британцы решили его поддержать, и в результате смогли проникнуть в Бенгалию, получив личный фирман Могола. Местные правители такого щедрого дара Аурангзеба не поняли, и у Шайста Хана произошел ряд военных столкновений с англичанами. 28 октября 1686 года у реки Хугли войска Хана атаковали отряд в 400 солдат Джоба Чарнока и разгромили его. В ответ адмирал Николсон с отрядом из 5 кораблей обстрелял с моря бенгальский город Читтагон и сжег почти 500 домов. Ущерб составил примерно 30 тысяч рупий. Чарнок отошел к кораблям и закрепился в деревушке Сутанути.
Шайста Хан не собирался уходить, решив изгнать британцев из Бенгалии раз и навсегда, и начал стягивать к деревне войска. Корабли Николсона много времени провели в море, получили повреждения и настоятельно требовали ремонта. Чарнок решил пойти на переговоры, однако Шайста не прекращал подготовку к атаке. Было понятно, что отряд Чарнока удержаться в Сутанути не сможет, и февральской ночью 1687 года англичане на лодках спустились по реке на остров около деревни Хиджли, где разбили лагерь и стали готовиться к обороне. В марте от отряда в 400 солдат осталась всего лишь половина, многие сильно болели. Более того, адмирал Николсон получил приказ от Джосайи Чайлда вывезти Чарнока из Бенгалии, и было понятно, что там укрепиться не удалось. Но помощь пришла, откуда не ждали. Аурангзеб приказал Шайста Хану срочно помириться с англичанами и заключить с ним договор, обязательным условием которого была перевозка в Мекку и обратно мусульманских паломников. 16 августа 1687 года договор подписали. Англичанам позволили остаться в Бенгалии, однако их присутствие ограничили небольшим городком Улиберией, расположенным на берегу реки Хутли к югу от Сутануи. Особо оговаривалось, что военные корабли не имеют права здесь останавливаться.
Договор был нарушен в 1688 году. Англичане рассудили просто: пока они не построят форт, их бизнес в Бенгалии всегда будет под угрозой. И из Мадраса выступил отряд капитана Хита (160 солдат). Прибыв в Бенгалию, Хит ночью 29 ноября неожиданно атаковал город Басалор, где были освобождены несколько заключенных англичан. Сам город сожгли, а ткацкие мануфактуры индийцев разрушили. Затем отряд подошел к Читтагону, где находился Шайста Хан, однако город был сильно укреплен, и полторы сотни солдат ничего не могли с ним поделать.
Шайста времени зря не терял и послал сообщение Моголу, сообщая, что англичане нарушили договор. Аурангзеб, разъяренный нарушением слова, приказал всем верным вассалам атаковать англичан, где только можно, и полностью выгнать их из страны. Первой была разрушена фактория в Дакке, пал Вишакхапатнам. Но потом… произошла еще одна случайность из тех, на которые так богата история Индии. Шайста Хан был в конце 1689 года снят с должности правителя Бенгалии, его заменил Ибрагим-хан. С британцами опять помирились и выдали им фирман. Чарнок даже выторговал компенсацию за потерянные сооружения и товары — 80 тысяч рупий.
24 августа 1690 года Джоб Чарнок высадился с 30 солдатами в Сутанути, где был заложен новый форт, который позже вырос в один из крупнейших городов мира — Калькутту. Условия были поистине царскими — ОИК не платила никаких налогов кроме стандартного взноса губернатору — 3000 рупий в год.
Ну а вскоре отношения с Аурангзебом опять испортились. Из-за… английских пиратов. Вернее, одного пирата — Джона Эвери.
В 1694 году капер «Чарльз II» под испанским флагом взял курс на Вест-Индию, чтобы грабить французские колонии. На половине пути команда взбунтовалась — она уже восемь месяцев не получала жалования. Капитану предъявили ультиматум — либо встать на путь пиратства, либо перестать быть капитаном. Капитан от пиратства отказался, его с несколькими офицерами посадили в шлюпку и отпустили, куда глаза глядят. А новым командиром уже пиратского корабля стал бывший первый помощник, Джон Эвери.
Эвери взял курс на мыс Доброй Надежды, а потом в Индийский океан. И вот в Баб-эль-Мандебском проливе Эвери, объединившийся с другим пиратом, Томасом Тью, атаковал с шестью кораблями 25 индийских судов, направлявшихся в Мекку. Индийские корабли шли с богатыми дарами, было захвачено 9 миллионов рупий золотом (это эквивалент 600 тысяч фунтов), а также дочь Великого Могола Аурангзеба. Индийский император был в ярости. Вопрос захвата Эвери теперь стал вопросом национального престижа Индии и делом выживания британской ОИК на территории Индостана. Лондон оценил голову Эвери в 500 фунтов стерлингов. Великий Могол был готов добавить еще столько же. По 1000 фунтов готовы были выделить английская и голландская Ост-Индские компании (им было что терять). Тем интереснее, что Эвери поймать не удалось. В 1695 году один из английских отрядов был близок к этому как никогда — завидев непонятный фрегат у Кейптауна, командир англичан приказал кораблю спустить паруса и лечь в дрейф. Однако Эвери не подчинился, и смог оторваться от преследования.
Солдаты Джоба Чарнока высаживаются для постройки Форта Уильям, будущей Калькутты
Потом Эвери перебрался в США, где и разорился, ибо грабят корабли и конвои чаще всего любители, а профессионалы имеют респектабельный внешний вид и сидят в офисах и банках.
В 1707 году умер Великий Могол Аурангзеб. Он написал завещание, согласно которому его держава делилась между тремя его сыновьями. Муаззам должен был править в Кабуле, Азам в Гуджарате, а Муххамад Кам Бакшем в Биджапуре. В Индии началась великая грызня за власть, которая затянулась почти на век. И именно в этой мутной воде начала расти и крепнуть английская Ост-Индская компания. Чтобы не вдаваться в хитросплетения индийской политики, отметим только то, что в конечном итоге сильно повлияло на судьбу британской ОИК. Речь о пиратском государстве Ангриа.
Ситуация была до боли похожа на историю с Чжен Ченгуном в Китае. Итак, Конаджи (Канходжи) Ангриа служил у маратских раджей, командуя сначала армией, а затем и флотом. Когда в Индию вторгся Великий Могол, его основным противником оказались именно маратхи. И вот Конаджи Ангриа, выдавленный с материка, в 1688 году получил под управление (проще говоря, захватил) остров Сивирадург, который стал его базой, контролирующей Малабарское побережье и Бомбей. Ему удалось подчинить себе ряд островов, а на части малабарского побережья он построил несколько фортов и, организовав флотилию, стал наводить ужас на всех купцов, как местных, так и европейских.
Основными кораблями арабских пиратов стали грабы и галливаты. Граб — это небольшое быстроходное парусное судно с малой осадкой, чаще всего не несло более 10 пушек, калибры не более 12 фунтов. Галливат — это небольшая двухмачтовая галера в 40–50 весел с 4–6 пушками не более 4 фунтов. На 1707 год флотилия Конаджи Ангриа насчитывала 10 грабов и 50 галливатов. Для большей эффективности своего флота Ангриа нанимал себе в капитаны европейских ренегатов и не скупился на оплату их услуг. Самый знаменитый из них — голландец Джеймс Плантэн.
В 1702 году он проник в гавань Бомбея и угнал оттуда груженный тканями корабль британской ОИК. В 1707 году в результате скоротечного боя и абордажа пираты Ангриа захватили фрегат ОИК «Бомбей» с ценностями на 6 тысяч фунтов. В 1710 году в результате двухдневного боя был захвачен корабль ОИК «Годолфин» с товарами на 20 тысяч фунтов.
1712 год — в гавани Бомбея 30 галливатами Ангриа взяты на абордаж и уведены с собой вооруженная яхта британского губернатора Бомбея и два корабля ОИК с товаром и серебром на 200 тысяч фунтов. В 1716 году было взято 4 джонки индийских князей, а также суда ОИК «Саксесс» и «Оттер» с товарами на 50 тысяч рупий.
Ангриа превращался в существенную проблему, и прибывший в 1715 году в Бомбей новый губернатор Чарльз Бун решил организовать несколько экспедиций против маратхов. В результате флот ОИК потерпел крупное поражение, а 5 грабов и 40 галливатов пиратов заблокировали вход и выход из гавани Бомбея и освободили его только за выкуп в 8750 фунтов стерлингов серебром.
Рисунок на кувшине. Типы судов у пиратов Ангриа
Бои с пиратами продолжились аж до 1750-х годов, но об этом уже в следующей части.
Напоследок позволим себе цитату из диссертации Ю.Н. Лосева «Экономическая и политическая деятельность Британской Ост-Индской компании в Индии (XVII — начало XVIII в.)»:
Рост и объем торговых связей Англии с Востоком затмили период долгой и трудной борьбы Ост-Индской компании за установление этих связей. Поэтому обстоятельное, детальное и всестороннее изучение процессов и истоков складывания двусторонних торговых и политических отношений между передовой тогда капиталистической Англией и феодальной Индией является одной из важнейших и актуальнейших задач в осмыслении накопленного человечеством исторического опыта, прежде всего политического и социального опыта, XVII столетия. Изучение возникновения и развития экономических и политических отношений между Англией и Индией имеет не только познавательную, но и большую практическую ценность, помогает совершенствовать такую важную сферу человеческого общения, каким являются межгосударственные и международные отношения.
Основанная более чем 400 лет назад, 31 декабря 1600 г., компания явила миру опыт совмещения рынка и монополии, который стремятся повторить сегодняшние транснациональные корпорации.
Английская Ост-Индская компания (1600-1858) — ровесница английского капитализма и английского государства как государства-нации. Исторически она ненамного моложе Могольской империи. В этой компании и посредством нее соединяются истории Англии и Индии, а также многое внутри самих этих историй: в английской истории компании как бы соединяется правление двух великих королев — Елизаветы и Виктории, а в индийской две великие империи — Могольская и Британская. Компания «родилась» за три года до смерти Елизаветы и при жизни Шекспира, а «скончалась» при Виктории и Диккенсе, пережив три с «половиной» династии: Тюдоров, Стюартов, ганноверцев и протекторат Кромвеля.
Два с половиной столетия — это срок существования династии или даже государства. Собственно, длительное время Ост-Индская компания и была государством в государстве, даже в двух — Великобритании и Могольской Индии.
Ост-Индская компания — уникальная организация в истории человечества. Такой вывод кажется преувеличением только на первый взгляд. История знает много могущественных государств и компаний (например, нынешние транснациональные корпорации). Но в истории есть только один случай существования торговой компании, которая в то же время являлась политическим организмом, государством-компанией в государстве.
Разумеется, компании такого типа существовали не только в Англии, но также, например, в Голландии (1602-1798), Франции (с реорганизациями и перерывами просуществовала с 1664 по 1794 г.) и других странах. Однако их история не идет в сравнение с английской. Голландская Ост-Индская компания, расцвет которой пришелся на середину XVII в., никогда не имела той силы и мощи, которой обладала ее английская соперница, никогда не контролировала столь обширных территорий, равно как и Голландия не занимала в мировой экономике такое место, как Англия. Что касается французской Ост-Индской компании, то, во-первых, она просуществовала в два раза меньше, а во-вторых, и это главное, она находилась под жестким контролем государства (что отражалось в ее постоянных реорганизациях и смене названий) и по сути не была самостоятельным агентом социально-экономического процесса. Ни одна из Ост-Индских компаний не занимала в своих колониальных империях такого места, как английская, и не играла такую роль, как эта последняя, в проникновении на Восток, а затем — в эксплуатации колоний. По-видимому, уникальность Ост-Индской компании соответствует уникальности как английской истории, так и того явления, которое специалисты по экономической истории именуют «англосаксонским капитализмом.
Гавань Калькутты и вид на Форт Уильям, 1735 г.
Самый сложный период — это период становления. Контроль над азиатской торговлей британцам пришлось завоёвывать, и завоёвывать тяжело. Вскоре появились новые конкуренты, новые угрозы. Однако к 1720-м годам была пройдена самая трудная часть пути. Англичанам удалось закрепиться в Индии, найти рынки сбыта, найти товары, удовлетворяющие их по прибыли. Директора и клерки ОИК получили бесценный опыт успешных переговоров даже в самой безнадежной ситуации. Компания вырастила свои кадры и свои традиции. Именно они вознесут её на вершины успеха. Они же и низвергнут ее в пучину банкротства. Но это произойдет позже.
Далее: часть V
