История Ост-Индской компании XVII: от акционерного общества до государства в государстве

Все выпуски

Сипаи Бенгальской армии восстали по множеству причин.

Первая — модернизированная винтовка «Энфилд Паттерн» образца 1853 года, начавшая поступать на вооружение в Индию в мае 1856-го. Переходный тип между винтовкой и мушкетом имел нарезку с шагом 1:78. Заряжалась «Энфилд Паттерн» так: пуля свободно вставлялась в ствол и во время выстрела за счет давления пороховых газов расширялась и плотно шла по нарезам. А сначала стрелок брал в одну руку оружие, в другую — бумажный патрон, который разрывал зубами, чтобы ссыпать порох в ствол. Бумага использовалась как пыж, пуля забивалась шомполом.

К чему столько деталей? Маленький патрон спровоцировал гигантскую бойню. Бумажный пыж содержал свиные и коровьи жиры, которые, получается, сипаи брали в рот, что нарушало пищевые табу как индуистов, так и мусульман. По другой версии, жир в патронах — не более чем слухи, распространяемые заговорщиками. Так или иначе, но солдаты возмутились.

Тогда «в назидание» нескольких зачинщиков повесили, что и стало толчком к восстанию.

Причина вторая. В XVIII веке офицеры Ост-Индской компании служили примером туземным солдатам: делили тяготы солдатского житья, ели с сипаями из одного котелка, принимали обычаи и уважали религию.

К середине XIX века ситуация кардинально изменилась. Офицеры презирали индийцев, жили отдельно от солдат, манкировали службой, не учили местные языки. В результате связь между солдатами и офицерами осуществлялась туземными сержантами, теми же индусами, только продвинувшимися по службе. Как писал журнал «Иллюстрейтед Ландон Ньюс» в 1857 году:

Типичный полковой офицер в Индии — это изнеженный мальчик, который ест блюда, приправленные карри, пьет до утра шампанское и избегает солнца, при этом оставляет туземные войска на попечение туземным же унтер-офицерам и британским сержантам. Европейцы опасно отдалились от вверенных им частей, презрительно относятся в вере и обычаям сипаев, и вообще — привносят капризы школьников в суровую мужскую работу.

Поэтому к 1850-м годам сипаи презирали офицеров-англичан за очень редкими исключениями.

Кроме того, в середине XIX века англичане начали набор в армию ОИК большого количества сипаев, гуркхов и других. Индусы боялись стать ненужными.

Причина третья. ОИК почему-то уверилась в собственной непобедимости. Множество войн, в том числе и с очень сильными противниками (Майсур, сикхи, Бирма, французы), было выиграно, и чиновники и офицеры Компании попросту почивали на лаврах.

Причина четвертая. Ранее ОИК была коммерческой организацией, однако, как мы помним, к XIX веку срослась с государством. Ненависть местных жителей, в том числе и сипаев, перенеслась с представителей Компании на всех англичан без исключения.

Причина пятая. Сипаи, несколько поколений живущие бок о бок с белыми, в совершенстве овладели европейскими технологиями. Индусов перестали шокировать технические новинки вроде пароходов, шрапнели, нарезных штуцеров. Появилась мысль: «А чем мы хуже-то?» Кроме того, благодаря развитию промышленности в Индии колонию подтянули если не до метрополии, то явно на новый, более высокий уровень.

Причина шестая. Азимулла Хан, один из участников Крымской войны, говорил Нана Сахибу, что турки или русские вполне могут в пику англичанам поддержать восстание сипаев и мятежники надеялись на внешнюю поддержку.

Ну и причина седьмая, хотя и далеко не последняя. Множество сипаев 1857 года — выходцы из Ауда, который в 1856 году ОИК решила аннексировать. Ауд был очень богатым княжеством, чьи уроженцы на службе Компании считали, что англичане просто грабят чужой дом. «Ауд принадлежит правителю, — доносил в Лондон британский же уполномоченный в Лакхнау, — и чтобы он ни делал в течение своего правления, он не наносил вреда англичанам; если британское правительство лишает трона правителя, который был всегда так предан английской короне, какой наваб или раджа может быть в безопасности?»

Остро стоял и денежный вопрос — сипаи получали довольно низкую плату, и главным вознаграждением были так называемые «боевые деньги» (батта, batta). После войны с Пенджабом и Аудом эти территории оказались включены в состав Индии, поэтому «боевые» отменили — служба шла уже не за границей.

Наконец, религиозный вопрос. Англичане — а точнее уже знакомый нам Дальхаузи — ввели закон о возможности повторного брака для вдов. Для Индии новшество стало нонсенсом — вдова в индуизме если не умирает добровольно вместе с мужем, то ведет аскетическую жизнь и становится отшельницей. Потом Дальхаузи вообще начал продвигать христианство, организовав в 1851 году до 19 протестантских общин и 222 христианские миссии. Собственно, поэтому одним из лозунгов восставших был: «Защитить нашу религию и нашу веру».

И да, в 1857 году исполнялось сто лет со дня битвы при Плесси (1757), и индуистские монахи пускали слухи, что владычеству иноземцев по истечении срока приходит конец: достаточно одного небольшого толчка, и вся власть англичан низринется в Нараку (ад, чистилище). Два года перед восстанием Индия кишела прорицателями и бродячими помешанными, которые раздавали сипаям цветки чапаи и лотоса. Англичане упорно верили, что это агенты России — даже так, III-го отделения — ведущие подрывную работу против ОИК. Это глупость из разряда, мифических «русских хакеров». Тем не менее уже после начала восстания газета «Иллюстрейтед Ландон Ньюс» разразилась передовицей:

У нас есть очень сильные причины подозревать, что российские эмиссары, которые долго работали не только по границам Индии, но и в самой Индии, причем в самом сердце страны, возбуждали в местном населении мысль о реванше над Британской империей, сея ненависть к нам… Те, кто хорошо знают и Россию, и Индию, не отвергают эту гипотезу с презрением, а напротив, находят много причин полагать, что это спланированный враждебный акт против нас, который связан с местью за войну в Крыму, и он был обильно смазан российскими интригами и российскими деньгами.

Так что поиски врага там, где споткнулся сам на ровном месте — любимая забава не только русских. Во времена «Большой Игры» «Англичанка гадит!» по-английски звучало, как «Rossianka gadit!».

Начались волнения еще в августе 1856 года (напомним, что крымская война закончилась в марте 1856-го), когда сипайский гарнизон в Форте Уильям в Калькутте получил новые ружья и патроны фирмы «Gangadarh Banerji & Co». Возможно, все бы обошлось, но чернорабочие завода в Дум Думе, все сплошь из низшей касты (а другие в Индии работать не шли), начали насмехаться над сипаями — мол, осквернились животным жиром, и теперь не кшатрии или брахманы, а такие же, как мы — неприкасаемые! Может, без огласки сипаи бы и проглотили обиду, но тут…

Гарнизон заволновался. Британский полковник построил сипаев на плацу и объявил, что патроны со смазкой из животного жира выпускаются исключительно в Мератхе, в Дум Думе такого производства нет. И чтобы пресечь дальнейшие волнения, 27 января колонель Ричард Берч приказал обезжирить все патроны со складов и разрешить использовать ту смазку, «которую сипаи предпочтут».

По идее конфликт уладили, но как раз приказ обезжирить патроны и оказался роковым — сипаи решили, что слухи имели основания, англичане заметаю следы, и теперь, получалось, индусы, нарушив священные запреты, стали неприкасаемыми.

Слухи ширились и росли. В феврале 1857 года в Барракпуре состоялось заседание трибунала, который установил, что почти поголовно все нижние чины уверены в наличии коровьей или свиной смазки на патронах.

Рвануло 29 марта 1857 года. В 14.00 лейтенант 34-го Бенгальского туземного пехотного полка Боу (Baugh) получил сообщение, что несколько подчиненных буянят. Лейтенант вышел на плац и увидел сипая Мангала Пандея (из касты брахманов), с ружьем в руках призывавшего солдат из караулки убивать европейцев. Боу вытащил из седельной сумки пистолет, вынул шпагу из ножен и пришпорил коня. В этот же момент на плацу появился и старший сержант Хьюсон (Hewson), приказавший джемадару (старшине) Ишвари Прасаду арестовать Пандея. Прасад начал объяснять, что начальник отделения — единственный человек, отдающий приказы на аресты сипаев — в отлучке.

В этот момент на плацу появился Боу, который, размахивая пистолетом, орал: «Где он? Где бунтовщик?». Хьюсон попытался предупредить лейтенанта, что не стоит размахивать оружием, ибо сипаи могут начать стрелять, но не успел — раздался выстрел, и пуля попала в лошадь Боу. Все произошло в считаные секунды. Лейтенант, уронивший при падении всё оружие, потянулся к седельным сумкам — достать другой пистолет, — неторопливо проверил, заряжен ли ствол, и прицелился в Пандея. Но выстрелить британец не успел. Мангал с размаху полоснул лейтенанта тальваром — тяжелым индийским палашом — от плеча к шее. Хьюсон, рванувшийся защитить лейтенанта, получил пулю в голову.

Один из сипаев, Шайх Палту, попытался прикрыть двух англичан и набросился на Пандея, перезаряжавшего мушкет. Верный индус крикнул другим солдатам, что нужно задержать бунтовщика, но в ответ получил камни, а также угрозы убийства, если не отпустит Пандея. Палту вынужденно ослабил хватку, и осторожно, не сводя глаз с кучки сипаев, пятился к телам Хьюсона и Боу.

В этот момент на плацу появился генерал Хирси (Hearsey), который прискакал на лошадях с двумя сыновьями-офицерами. Подъехав к караульному, генерал вытащил пистолет и приказал солдату исполнить долг — арестовать мятежника. Солдат повиновался, но Пандей вырвался, упер приклад мушкета в землю, нажал пальцем ноги на курок и выстрелил себе в грудь.

Мангал выздоровел и попал под трибунал, где утверждал, что не входил ни с кем в сговор и действовал в ясном уме и твердой памяти. Суд приговорил сипая к расстрелу, приговор привели в исполнение 21 апреля 1857 года. 34-й Бенгальский полк расформировали, Шайха Палту повысили до хавильдара (сержанта), однако в одну из ночей нашли в казарме задушенным.

В апреле же 1857 года армия ОИК начала ежегодные учения, приуроченные к перевооружению сипаев теми самыми винтовками «Энфилд Паттерн» образца 1853 года.

При этом англичане просто игнорировали требования туземных солдат. Так, при первых признаках недовольства в 19-м пехотном полку командир, полковник Митчелл, пригрозил отправить личный состав «в Бирму или Китай, где всех перебьют».

Волнения вспыхивали в Ангре, Аллахабаде, Амбале, но основные действия мятежа происходили в Мератхе, где были расквартированы 2357 сипаев и 2038 британских солдат, а также 12 британских артиллеристов с пушками.

Позже английские политики и историки упорно искали во вспышке насилия в Мератхе русский след. Ответим словами Наполеона: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью». Началось все с того, что майор 3-го Бенгальского полка легкой кавалерии Джордж Кармайкл-Смит приказал 90 сипаям на смотре начать выполнение упражнений по ведению огня из новой винтовки. Все, кроме пяти человек, отказались принять новые патроны. В итоге 85 сипаев получили по 10 лет каторжных работ на Андаманских островах за нарушение присяги.

На следующий день, 10 мая, в воскресенье — выходной большинства европейских солдат, — сипаи 3-го кавалерийского полка ворвались на базар и в церковь, где шла служба. Началась резня. Погибли 8 офицеров-британцев, 4 гражданских, 8 женщин и 8 детей, кроме того — около 50 индийцев, которые пытались укрыть белых. 85 арестованных товарищей сипаи освободили. Восстание началось.

11 мая 3-й кавалерийский и присоединившийся к мятежу 11-й пехотный полки достигли стен Дели, древней индийской столицы. В городе вообще не было британских солдат, поэтому никто не защищал стены. Раджа Бахадур Шах, несмотря на подачки англичан, присоединился к восстанию. Всех европейцев, а также индийских христиан и владельцев магазинов в пределах города вырезали. В тот же день раджа издал первую из своих прокламаций:

Да будет известно, что единственным нашим побуждением, ведущим вперед, является одна только дхарма. Пусть все, кому бог даровал решимость и волю, отрекутся от собственности и от самой жизни и присоединятся к нам в деле нашей старой веры. Если люди пожертвуют своими личными интересами во имя общественного блага, англичане будут стерты с лица нашей земли. Должно быть известно, что никто не умирает до своего срока, а когда срок приходит, то уже ничто не спасет. Тысячи человек умирают от холеры и других болезней, а быть убитым в священной войне дхармы — это подвиг мученичества. Долгом каждого мужчины или женщины является уничтожение ферингов на земле Хиндустана. И пусть усердие религиозного долга будет единственным побуждением для тех, кто пойдет со мной, не честолюбивые надежды; хотя, однако, справедливо и то, что те, кто воюет за веру, также получает счастье в этом мире.

Недалеко от Дели стояли три полка туземной пехоты. Часть отрядов присоединилась к восстанию, другая — осталась верной англичанам. Во второй половине дня, 11 мая, раздался мощный взрыв — это взлетел на воздух крупнейший арсенал оружия под Дели, который офицеры ОИК не хотели отдавать в руки восставших. Шесть из девяти британцев при взрыве погибли.

Тем не менее мятежники захватили другие склады и в 3 километрах от Дели взяли магазин с 3000 бочками пороха.

Спасшиеся европейцы укрепились во флагштоковой башне (Flagstaff Tower) к северу от города, где располагалась телеграфная станция, и истерично отсылали телеграммы с просьбой о помощи. Когда стало понятно, что подмога не придет, реквизировали поезд и доехали до Камала.

12 мая Бахадур Шах организовал торжественный прием в своем дворце, где сипаи поклялись в верности радже, а правитель согласился возглавить восстание против колонизаторов в Индии. 15 мая до 50 пленных европейцев казнили.

Сразу объявили программу мятежа, которую позже выпустили в печатном виде не на фарси, а на разговорном хиндустани, что сработало. 25 августа 1857 года лидер повстанцев принц Фероз Шах от имени «правительства Бадшах Бахадур Шаха» обнародовал меры по преобразованию власти страны. Законопроект предусматривал абсолютную власть заминдаров (землевладельцев) на личных землях, а право на торговлю предоставлялось только предпринимателям-индийцам, которые получали при этом возможность бесплатно использовать «паровые суда и экипажи». Сипаям обещали повысить жалованье. На государственную службу — принимать только индийцев. Представители высших каст обязуются брать на работу представителей низших, а священнослужители и ученые люди получат землю в свободное пользование.

Двойной удар — падение Дели и быстро созданная и обнародованная программа восстания — послал руководство ОИК в нокдаун. Множество чиновников бежали вместе с семьями и слугами. По сути, в критический момент Компания полностью потеряла власть, и мятеж разгорелся невообразимо. Мало того, теперь англичане не доверяли и верным сипаям. Некоторые офицеры попытались разоружить туземные войска, что лишь породило новые бунты.

Далее мятеж распространился на Канпуре, где толпу взбунтовал Нана Сахиб. В русской историографии этого раджу сильно хвалят как поборника независимости и справедливости, но Нана был скорее поборником своего кармана. После победы над маратхами — как упоминалось — Джон Малькольм сослал пешву Баджи Рао в Ауд с пенсией в 80 тысяч фунтов стерлингов. У Баджи Рао родились двое сыновей, которые умерли во младенчестве, и Рао стал приемным отцом сына своего друга, Нана Сахиба.

После смерти Баджи Рао англичане приостановили выплаты. Нана Сахиб подал прошение в офис ОИК о ежегодной пенсии названного отца. Клерки Компании рассудили просто — платить не будем. Нана Сахиб не успокоился и даже послал эмиссаров в Англию, в парламент, дабы поднять проблему выплат потомку пешвы маратхов. Но депутаты вопрос даже не стали рассматривать, ответив, что не могут вмешиваться во взаимоотношения индийских князьков с частной компанией.

Собственно, это и стало причиной восстания в Ауде. Но мятеж бы не случился без другого человека. Азимулл, служивший секретарем у Нана Сахиба, из индуизма перешел в мусульманство, и в обоих конфессиях воспринимался как «свой среди чужих, чужой среди своих». С началом восстания Азимулла составил и напечатал брошюры, призывая мусульман к священному Джихаду против «неверных кафиров», при этом деньги на вербовку армии получил от… Турции. Есть мнение, что ушлый секретарь вообще состоял агентом турецкой разведки, а курировал Азимуллу знаменитый турецкий генерал Омер Лютфи-паша.

Когда всё вскрылось (уже после подавления восстания), англичане оказались уязвлены в самое сердце. Пытались связать Азимуллу с Россией или с Францией, но при всем желании не смогли найти хотя бы минимальных связей мятежника с Москвой или Парижем. Мысль, что разведка «больного человека Европы» переиграла и Генеральный Штаб Великобритании, и частную разведывательную службу ОИК по всем статьям, и что британцы совершенно проглядели панисламистские устремления Турции, жгла очень больно.

30 мая 1857 года взбунтовался гарнизон в Лакхнау. Мятеж сопровождался поджогами жилищ, нападениями на британцев и грабежами. В форте сумел закрепиться британский гарнизон Генри Лоуренса в 1 700 штыков. 90 дней длилась осада, потери осажденных составили больше 1 000 человек, но британцы держались. 18 ноября новый главнокомандующий войсками Британской империи в Индии сэр Колин Кэмпбелл деблокировал Лакхнау.

В ночь на 4 июня 1857 года началось восстание в Канпуре. Сипаи штурмовали казармы европейских войск и быстро захватили власть в городе. Генерал Уилер (Wheeler) с несколькими сотнями солдат заперся в форте и отбивал атаку за атакой. 25 июня Нана Сахиб предложил Уилеру сделку — англичане капитулируют и сдают оружие, индийцы отпускают солдат с семьями восвояси, при этом даже выделят лодки для путешествия по Гангу.

Уилер согласился. Во время шествия к лодкам сипаи внезапно напали на обезоруженных белых и началась резня. Всех мужчин уничтожили, нескольких уцелевших женщин и детей отправили в Биби Гхар (Женский дом) в Канпуре. Увы, ненадолго. 15 июля пришли вести о приближении британских войск, и мятежники решили прикончить пленных. Местные сипаи отказались выполнить приказ Нана Сахиба. В результате с рынка вызвали четырех мясников, которые порубили женщин и детей тесаками. Самое интересное в том, что Уилер, женатый на индианке из касты кшатриев, до восстания дружил с Нана Сахибом и считал себя авторитетом среди сипаев. Сам же Сахиб выпустил следующий фирман:

В Канпур сейчас прибыл один человек из Калькутты, который слышал, что еще до того, как стали раздавать патроны, там был созван совет для решения вопроса о лишении хиндустанцев их религии. Калькуттские сахибы отдали приказ о раздаче патронов со специальной целью — сделать индийских сипаев христианами; и как только они станут ими, то будут устранены препятствия к превращению в христиан также и райатов. Эти патроны покрыты сверху свиным и коровьим жиром. Этот факт засвидетельствован бенгальцами, работающими на заводе, где делаются патроны, и один из тех, кто сообщил об этом, был повешен, а прочие посажены в тюрьму.

Эти события послужили сигналом ко всеобщему грабежу Канпура. Мусульманский проповедник Тантия Топи призвал «вывести под корень кафиров и христиан». Началась череда убийств и экспроприаций не только у индийцев христианского вероисповедания, но и «у сочувствующих», что, как вы понимаете, трактовалось очень широко.

5 июня 1857 года вспыхнуло восстание в княжестве Джханси (ныне штат Уттар-Прадеш) под предводительством рани (принцессы) Лакшми-Бай. Собственность фиранги и индийских прислужников разграбили, а официальные документы Компании сожгли на кострах. Английские офицеры с семьями решили укрыться в форте Джханси, но не все успели, и отставших зверски прикончили мятежники. К вечеру 8 июня осажденные фиранги сдались. Белых тут же согнали в близлежащий сад и садистки убили.

Лакшми-Бай применяла тактику выжженной земли. До марта 1857 года рани успешно руководила обороной, но войска сэра Хью Роуза сломили сопротивление мятежников. Принцесса создала летучую кавалерийскую бригаду и перешла к партизанской войне.

Тогда же восставшие изобрели так называемый «чапатти-телеграф». Чапатти — лепешки из муки грубого помола — были основным продуктом питания в Северной Индии, и провоз хлеба не вызывал никаких подозрений. Потому сипаи выбрали чапатти как сигнал готовности местности к восстанию. Смысл таков: в одной деревне изготавливали две чапатти, одну представитель мятежников оставлял себе, а вторую — отдавал связному из другой деревни с заданием испечь еще десять. Связные, которые брали чапатти, тем самым подтверждали, что деревня или город присоединятся к восстанию. По чапатти идентифицировались сторонники и противники мятежа. Каждый из связных имел по два чапатти. Эта система работала до конца смуты, британцы так и не смогли раскрыть шифр.

Но надо сказать, что восстание сипаев, во-первых, не охватило большую часть Индии, а во-вторых, в мятеже участвовали подразделения лишь Бенгальской армии. На 1857 год в Индии находилось 311 тысяч штыков и сабель туземных войск, организационно сведенных в три армии — Бенгальскую, Бомбейскую и Мадрасскую. Первая, восставшая, это 86 тысяч человек, сведенных в 75 полков, из которых 12 тысяч — европейцы. Из 75 полков поднялись только 54. При этом примерно 10 — сразу же разбежалось по домам, то есть основной силой восстания были 44 полка Бенгальской армии или 50 тысяч сипаев. К мятежникам в разное время присоединились 3 роты гуркхов и 5 — сикхов. Если учесть нерегуляров и частные армии раджей (типа Нана Сахиба и Лакшми-Бай), то силы восставших округляем до примерно 80 тысяч человек. Не поддержали восстание и крупнейшие княжества — Пенджаб (за исключением мусульманского района Гуджарата), Кашмир, Майсур, собственно Бенгалия (исключая районы Дакки и Калькутты), Хайдарабад (исключая район Колхапура) и Раджпутана. Мадрасские сипаи, не присоединившиеся к бунту, просили уволить себя и отказались от участия в подавлении. К осени 1857 года руководство ОИК набралось ума, заявку сипаев удовлетворило, и поэтому мир на юге обеспечили, хотя там распространялись воззвания примерно такого содержания:

Всем суринджамдарам, джагирдарам, заминдарам, старостам… всему населению Декана и Карнатаки приказано объявить следующее: англичане — неверные пришли в эту страну под предлогом развития торговли. Они подстрекали к мятежу наших суринджамдаров и, используя предательство, захватили все индусско-магометанское государство, заключив в тюрьму некоторых потомков бывших монархов, вынудив остальных вести жалкое существование, сами же они обладали властью. Все это хорошо известно каждому из вас.

Кафиры получили силу, прибрав к рукам наше государство, и, надменно держась, соблюдая видимость справедливости, в высшей степени несправедливо разрушили нашу жизнь, приобрели богатство и состояние. Они стремились обмануть население этой страны и обратить его в другую веру, вынуждая отказаться от собственной религии и касты, но, не добившись этого умеренными способами, почти перешли к использованию силы.

Тирания, безнравственность, несправедливость применялись против верующего и богобоязненного народ а. Бог призвал меня наказать кафиров, уничтожив их, и восстановить прежнее индусское государство и защитить нашу страну.

Жить при кафирах и подчиняться им — позорно в высшей степени.

Итак, по прочтении этой прокламации немедленно храбро беритесь за мечи и без жалости уничтожайте кафиров. Это будет ваша заслуга и так вы докажете ваше мужество и отвагу.

Герои! Настало время отомстить за позор и беды, причиненные неверным и англичанами вашим предкам и монархам. Если упустите эту возможность, не ропщите, когда вас назовут изнеженными глупцами, как европейцы обычно называют людей юга.

Таким образом, восстание изначально разбилось на небольшие локальные участки, которые британцы могли давить один за другим. Да и вскоре восставшие начали соперничать между собой. Бахадур Шах объявил о воссоздании империи Великих Моголов, и это сразу же напугало сикхов и пуштунов, которые времена этих Моголов и гонения на свою веру вспоминали с содроганием.

Также это оттолкнуло Майсур и маратхов-индуистов, которые никакой насильственной исламизации более не хотели.

Но все же прокламация Бахадур Шах Зафара действительно перевела восстание на новый уровень, и очень многие индийцы откликнулись на призыв к построению новой империи и войне с англичанами. К этому порыву бы еще и компетентных и хитрых военачальников по подобию Хейдара Али или Ранджит Сингха — вполне возможно, что-то и получилось бы. Но, естественно, дорвавшиеся порулить принцы и раджи прежде всего выдвигали в командующие себя или родственников, которые в военном деле не понимали практически ничего. В результате довольно боеспособные и мотивированные войска оказались в руках кучки безграмотных командиров. При этом эти принцы и раджи легко продавали и предавали доверившихся мятежной знати солдат.

А что англичане? Надо было срочно искать войска — к индусам какое доверие. И тут англичане очень порадовались тому, что война с Россией закончилась год назад. Некоторые полки все еще находились в Турции, и английский МИД начал срочно согласовывать с Персией пропуск британских войск к Индии. Из Китая отозвали все боеспособные части. Именно этим воспользовался наш губернатор Восточной Сибири Муравьев-Амурский, сначала закрепив за Россией Приамурье в 1858-м, а потом и начав серию Уссурийских сплавов, в результате чего нам отошел в 1859 году и весь Дальний Восток.

Только в июне первые две колонны британских войск тронулись по направлению на Дели. У Камала британцы объединились: 8000 солдат, 2000 кавалерии, 2200 легкой кашмирской и гуркхской конницы, 42 полевых и 60 осадных орудий.

Первая битва произошла у деревни Бадли-ке-Серай, недалеко от Дели. Отряд Генри Барнарда (2000 пехоты, 500 кавалерии, 22 полевых орудия) наткнулся на хорошо окопавшихся сипаев (3000 пехоты, 4000 кавалерии, 30 орудий). Правый фланг повстанцев с большей частью артиллерии располагался в самой деревне, левый — на скорую руку укрепили мешками с песком, и обходу здесь препятствовало болото. Центр составляли ретраншементы пехоты, усиленные кавалерией.

Барнард послал своих всадников в обход сипаев через болото, а ветеранов и гуркхов — атаковать батареи противника. Собственно, дело решила кавалерия британцев — полковнику Джеймсу Хопу Гранту удалось найти брод и налететь на сипаев, которые уже вели бой с гуркхами, с тыла. Сипаи потеряли половину пушечного парка и отступили в Дели в полнейшем беспорядке, потеряв около 1000 человек. Барнард хотел на плечах у индусов ворваться в город, но истощенные маршем и боем англичане просто не потянули нагрузки. Будь у британцев резервы — вполне могли бы ворваться в столицу мятежа, и не понадобилось бы трехмесячной осады. Но история не знает сослагательного наклонения.

Пока не подойдут все силы, Барнард не мог блокировать все входы и выходы из хорошо укрепленного города. Потому в Дели стекались восставшие: только за июнь — 10 полков кавалерии и 15 пехоты, не считая иррегулярных мусульманских муджахаддинов. Это позволило мятежникам раз за разом проводить вылазки, в основном неудачные, которые, однако, сильно изматывали английские войска.

Особняком стояло нападение 23 июня, в канун столетия битвы при Плесси. Англичане удержались чудом против сильнейшего натиска только из-за несогласованности действий индийских военачальников. Это поражение немного охладило пыл сипаев и повергло в уныние, а ведь еще одного-двух значительных ударов британцы бы уже не выдержали.

В английском лагере из-за плохого снабжения начался голод, потом цинга, а затем и холера. 5 июля именно от холеры умерли генерал Барнард и сменивший покойного Рид. Командиром стал повышенный до генерал-майора Арчибальд Уилсон. Тем временем сипаи решились на еще одну атаку 14 июля и опрокинули англичан. Спасла войска филигранная работа артиллерии бригадира Невилла Чемберлена, тяжело раненого во время столкновения.

14 августа прибыли 4200 штыков под началом Джона Николсона, первые подкрепления из Пенджаба, где англичане разоружили части Бенгальской армии, и опасность восстания миновала. Николсон 25 августа сходу «летучим корволантом» прижал отряд Бахтхана к берегу реки. Умело действуя мушкетным огнем и артиллерией, британец нанес восставшим большие потери (до 800 человек только убитыми), и обратил в бегство.

В лагере мятежников начались ссоры и свары, генерал Садхари Сингх и бригадир-майор Хира Сингх попытались сместить с должности главнокомандующего Бахтхана, однако безуспешно. Среди восставших назревал раскол.

26 августа наконец-то прибыли осадные орудия — шесть 24-фунтовок, шесть 8-дюймовых мортир, четыре 10-дюймовые мортиры, двадцать 18-фунтовых пушек, почти 600 телег с ядрами и порохом. Всё это позволило 11 сентября начать бомбардировку Дели. За три дня пушки настреляли пролом в крепостной стене, и 14-го, в 4 утра, начался штурм. Главный удар наносился со стороны Кабульских ворот, отвлекающий — по резиденции Великого Могола. Схватка вышла очень жестокой. Несмотря на общие потери в 1170 человек, Николсон ворвался в город и захватил плацдарм. Тут случился инцидент. На одном из складов нашли большие запасы вина и ликеров, и британские солдаты посреди боя решили отдохнуть. Прибывшие командиры видели полностью невменяемых бойцов, пьяных, что называется, в legless — как говорят британцы про джентльменов, утративших способность к прямохождению. Николсон велел подкатить полевые пушки и прямой наводкой расстрелял винные склады.

Эта мера быстро восстановила дисциплину, и 16 сентября началась операция по захвату самого города. Бои шли за каждую улицу, каждый дом. Англичане неумолимо продвигались, расчищая все огнем артиллерии и штурмовыми группами из гуркхов-пластунов, британских сержантов и морских пехотинцев. 18-го достигли центра города, и 21-го Дели пал. Николсон умер через день из-за болезни. В какой-то мере сипаям повезло, ибо сторонник жестких мер Николсон предлагал пленных расчленять, сажать на кол и сжигать заживо, потому что «нельзя давать пощады убийцам и растлителям наших жен и детей».

Штурмуя, англичане не щадили никого, убили до 5000 сипаев, разрушили множество домов, мечетей, дворцов. Бахадур-Шаха арестовали, и агент разведки Уильям Ходсон своей властью приказал расстрелять раджу с сыновьями у ворот Дели.

Что касается Канпура и Нана Сахиба — первые британские войска прибыли в окрестности города 11 июня. Нана Сахиб, который, как мы помним, захватил много заложников, большинство — жены и дети британцев, — потребовал от ОИК убраться восвояси, угрожая убить пленных. В ответ Нейл и Хейвлок продолжили движение. 12 июля захвачен Фатехпур, 15 июля в битве у Аонга Хейвлок в тончайший блин раскатал армию Бала Рао, поймав врага на марше.

В этот же день Нана Сахиб решил убить всех заложников. Как — мы уже говорили. При этом Нана лицемерно покинул здание, поскольку «не хотел лицезреть бойню, которая вот-вот начнется». Расчлененные тела бросили в сухой колодец в башне, под трупами обнаружили трех живых спрятавшихся женщин и мальчика. Несчастным приказали полностью раздеться и бросили в колодец, предварительно сломав руки и ноги.

Нана Сахиб бежал из Канпура, куда 16 июля вступили английские войска. Когда англичане достигли Биби-Гхара, то нашли тела и свидетелей. Легко представить чувства солдат, увидевших несколько комнат в крови до потолка, разбросанные по полу гниющие руки, женские груди, ноги, детские головы. Взбешенный Нейл издал указ — любые сипаи, обнаруженные в городе, которые не смогут доказать, что не участвовали в восстании, объявляются пособниками убийц и мятежников и приговариваются к казни. Но не просто к казни. Прежде всего приговоренные вылизывали пол в Биби-Гхаре, на который, в том числе, мочились неприкасаемые, затем — ели блюдо из говядины и свинины, а лишь после — шли на виселицу. Нейл решил отомстить на всю катушку: смерть от петли считается у мусульман позорной, ибо душа, согласно Корану, покидает тело через горло. Ну а раз горло пережато веревкой, то душа выходит через анус, становится грязной и не попадает в рай.

Нейл погиб в бою 26 сентября 1857 года и никогда не привлекался к ответственности за свои приказы. Часть историков считает распоряжения изуверскими, другая — не осуждает за месть.

А Нана Сахиб просто… исчез. Историки до сих пор бьются над загадкой — куда же делся после падения Канпура приемный сын пешвы. Говорили, погиб от малярии, или бежал в Непал, а некоторые исследователи считают, что Нана все же попал в плен к британцам, и если последняя версия верна — подозреваю, что Сахиб повторил судьбу своих жертв.

Однако восстание в Ауде еще пылало. Центром сопротивления стал Мератх в провинции Лакхнау. Мятеж там вспыхнул 23 мая 1857 года, к 4 июня провинция оказалась фактически захвачена восставшими, а разгромленный отряд полковника Лоуренса отступил в Мачхи Бхаван, крепость в городе Лакхнау, где имелись большие запасы провианта и боеприпасов. На тот момент у Лоуренса было 855 британских солдат, 712 верных сипаев, 153 ополченца, 1280 некомбатантов, в основном женщины и дети. Чтобы держать местность пристрелянной и не дать снайперам восставших приблизиться к позициям, британец приказал инженерам взорвать несколько древних зданий и мечетей. Причем Лоуренс осознавал ценность строений, но своя жизнь всегда дороже.

30 июня подошла артиллерия мятежников, и начались обстрелы. 1 июля англичане отбили первый штурм. 2 июля осколок смертельно ранил Лоуренса, и командование принял полковник Джон Инглис. Сипаи показали высокий воинский дух и использовали практически все тактические приемы, вплоть до обстрела крепости ракетами.

По сути, спасли англичан только раздоры в лагере восставших, которые не имели единого командования и из-за этого не могли провести скоординированную атаку. Тем не менее ситуация ухудшалась, а 5 августа мятежная артиллерия пробила брешь в стене. Чтобы не дожидаться атаки, Инглис пошел на полностью неожиданную для противника вылазку — англичане смогли захватить четыре батареи и часть пушек вывести из строя.

Тем временем на помощь гарнизону Лакхнау рвался уже знакомый нам Генри Хейвлок. 16 августа, имея 1200 солдат, Генри разбил большой отряд сипаев у города Битхурах, тем самым обезопасив Канпур от атаки мятежников. Но прийти к осажденным на выручку Хейвлоку просто не хватило сил. Более того, жестокие действия Нейла и Хейвлока сделали восстание в Ауде из чисто сипайского общенародным.

26 августа Инглис получил со шпионом письмо, где Хейвлок предлагал гарнизону идти на прорыв. Инглис ответил, что и рад бы, да просто не сможет — в отряде слишком много больных и раненых, а также некомбатантов.

Лишь 15 сентября майор Джеймс Оутрэм с 3179 солдатами и 168 артиллеристами двинулся на выручку. 23 сентября Отурэм находился в 4 милях от крепости, при этом отряд Инглиса держался уже из последних сил. 25-го наступление продолжилось, причем начался период муссонных дождей, и сипаи вообще временно прекратили боевые действия. Оутрэму удалось прорваться через заслоны перед Мачхи Бхаван, потеряв, правда, 585 человек от ружейного огня. Утром 26-го гарнизон деблокировали. Общие потери людей Инглиса за 87-дневную осаду составили 982 человека убитыми и умершими.

Соединившись, стали думать, что делать дальше. С одной стороны, разумнее отступить к главным силам, с другой — попытаться развить успех. Кроме того, в крепости нашли запасы провианта и пороха, сделанные, оказывается, еще Лоуренсом и сложенные в дальней галерее. Посовещавшись, Инглис и Оутрэм решили рискнуть.

Англичане захватили еще два дворца на площади перед крепостью (Фархат Бахш и Чуттур Мунзил), однако этим успехи и ограничились. Сипаи совершенно не смутились прорывом подкрепления. Началась настоящая подземная война. Мятежники вырыли 20 минных туннелей, англичане ответили контрподкопами. Собственно, противостояние в Лакхау превратилось в позиционный тупик. Чтобы получить решающее преимущество, нужна была подмога, а для этого следовало отправить в Канпур гонца. Вызвался клерк ОИК Томас Генри Каван, который переоделся в индийскую одежду, проскользнул все дозоры и достиг английских войск, где сообщил о положении гарнизона. Каван стал первым государственным служащим, удостоенным Креста Виктории.

В связи со штурмом Дели, а потом блокадой и взятием Агры (о чем мы расскажем чуть позже), деблокирующие силы (4600 штыков при 42 орудиях, а также сводная бригада морской пехоты из добровольцев с кораблей «Шеннон», «Перл» и «Санспарейль») под командованием майора Коллина Кэмбелла двинулись в Ауд только в октябре.

14 ноября Кэмпбелл подошел к Лакхнау, обошел фланг сипаев с востока и внезапно атаковал с тыла. Британцы смогли продвинуться на 3 мили, но были остановлены превосходящими силами противника. Попытку вылазки гарнизона мятежники успешно отбили, и Инглис с Оутрэмом вернулись в крепость.

16 ноября началось решающее сражение за Лакхнау — на акведуке Секунда Бар. Умело используя артиллерию и кавалерийские атаки, Кэмпбелл выбил сипаев и сикхов-мусульман из палисада, при этом индусы побежали, а сикхи пошли в штыковую. Атакующих приняли шотландцы из 93-го полка, которые владели холодным оружием не хуже сикхов. Резня пошла ужасная и прерывалась возгласами британских лейтенантов — «Помни Канпур!». Шотландцы очень хорошо вспомнили Канпур — сикхов вырезали всех, до 2000 человек. Потери британцев составили 456 человек.

Последовала атака мечети Шах Наджаф, которую отбили с большими потерями англичан. Тем не менее британцы продвинулись еще, и теперь гарнизон и деблокирующие силы разделяло всего 450 ярдов (410 метров). Казалось, еще одно усилие, и Лакхнау падет.

Однако Кэмпбелл получил тревожные известия из Канпура и Аламбагха — опять начались восстания в сипайских полках. Решили эвакуировать гарнизон в ночь с 18 на 19 ноября. Для дезориентации противника Кэмпбелл начал обстрел сипаев у дворца Кайсарбагх, ирландские стрелки пробились к гарнизону, натянули темный брезент с двух сторон, и по этому коридору женщин, детей, больных и раненых эвакуировали в лагерь Кэмпбелла.

27 ноября войска Кэмпбелла достигли Аламбагха, где подавили новое восстание. Брать же Лакхнау Кэмпбелл возвратился только 6 марта 1858 года. К 21-му числу все кончилось — город пал, а сопротивление в Ауде подавили. Оставались еще мелкие партизанские отряды, которые окончательно уничтожили к осени 1858-го.

Теперь же поговорим об осаде Агры, увековеченной Артуром Конан-Дойлем в романе «Знак четырех». До восстания Агра была важным центром британской администрации в Индии и большим торговым городом. Там квартировались 3-й Бенгальский стрелковый и 67-й Бенгальский туземный пехотный полки. 31 мая англичане, не вполне доверяя сипаям, решили разоружить и расформировать обе части.

После захвата Дели напуганные англичане укрылись в Красном Форте Агры, оставив город на власть толпы. Тем не менее повстанцы на Агру не обращали вообще никакого внимания, по крайней мере до падения Дели. В конце сентября 1857 году в селении Муттры недалеко от Агры появился один из сипайских отрядов, и гарнизон города сильно испугался. Англичане не противодействовали повстанцам, которые прошли без боя через город. А далее в Агру вошли войска генерала Грейтхеда, которые британцы в Красном Форте сначала приняли за каких-то афганцев, ибо одели пополнение по новой моде — в форму цвета хаки. Раз уж заговорили о Красном Форте, вспомним Конан-Дойля:

Агра — древний город. Он всегда наполнен индусами-фанатиками и свирепыми дикарями-язычниками. Горстка англичан потерялась бы среди узких извилистых улочек. Поэтому наш командир приказал перейти реку и укрыться в старинной Агрской крепости. Не знаю, джентльмены, слыхал ли кто-нибудь из вас об этой крепости. Это — очень странное сооружение. Такого я никогда не видывал, а уж поверьте, я много странного повидал на своем веку. Крепость очень большая и состоит из двух фортов — нового и старого. Наш гарнизон, женщины, дети, припасы и все остальное разместились в новом форте. Но он размерами был гораздо меньше старого. В старую крепость никто не ходил, в ней жили только скорпионы и сороконожки. Там было много огромных пустых залов, галерей, длинных коридоров с бесконечными переходами и поворотами, так что было легко заблудиться. Поэтому туда редко кто отваживался ходить, хотя время от времени собиралась группа любопытных и отправлялась с факелами.

Передний фасад Агрской крепости омывала река, служившая ей защитой, зато боковые и задняя стены имели множество выходов, которые надо было охранять. Людей у нас было мало, едва хватало только чтобы поставить к пушкам и бойницам. Тогда мы хорошо укрепили центральный форт, а у каждых ворот выставили небольшой караул — по одному англичанину и по два-три сикха. Мне выпало охранять ночью дальнюю дверь в юго-западной стене. Мне дали под начало двух сикхов и сказали, чтобы я в случае опасности стрелял, чтобы вызвать подкрепление из центральной охраны. Но поскольку наш пост находился метрах в двухстах от главных сил и добраться к нам можно было, только преодолев бесконечный лабиринт коридоров и галерей, то я очень сомневался, что в случае нападения помощь придет вовремя.

Офицеры гарнизона сообщили Грейтхеду, что противник отошел через ручей Хара Нади на юг. Поскольку англичане проделали перед этим дальний марш, преследование решили отложить и разбили бивак на выходе из города. Пикеты решили не ставить, сам генерал отправился в город на обед.

В этот момент сипаи атаковали британский лагерь огнем из 12 орудий, потом последовала атака кавалерии, началась рукопашная схватка. Выручило Грейтхеда, пожалуй, только то, что командовал генерал опытными боевыми войсками. Англичане и союзники быстро построились в каре и отбили атаку, а потом открыли ответный огонь, тогда как гурхские уланы начали обходить сипаев с флангов. Сипаи не выдержали и побежали, попытка перегруппироваться разлетелась ошметками тел после залпов картечи. В карманах убитых после боя нашли такие листовки на хинди:

Для тех, кто убьет европейца или добудет его живым, существуют вознаграждения:

За каждого убитого европейца — 500 рупий

За сборщика налогов, судью или лицо равноценного ранга — 10 000 рупий

За полковника, майора, или капитана, или равноценное лицо — 13 000 рупий

За губернатора, верховного судью и пр. — 50 000 рупий

Кроме того, если кто покажет особое усердие, получи либо деревни в инам или другое вознаграждение, а любой из наших людей, кто будет передавать сведения англичанам, будет заключен в тюрьму на 20 лет.

Сражение сломило организованное сопротивление на дороге между Дели и Канпуром и позволило британцам всерьез заняться Аудом. О подавлении восстания здесь мы уже рассказали. Последней же военной кампанией стала операция на землях маратхов, в Центральной Индии, в провинциях Мадхья-Прадеш и Раджастхане. Там мятеж начался в июле 1857 года. Вырезали всех без разбора — англичан, христиан, военных и гражданских. В Джанси часть гарнизона заперлась в крепости, далее последовал такой же договор, как и у Нана Сахиба — сложить оружие в обмен на жизнь. Но вышедших из крепости британцев зверски убили. Англичане подозревали, что приказ отдала Лакшми Бай, хотя сама принцесса отрицала подобные слухи.

Самые боеспособные части отправились в Дени и Канпур, а на землях маратхов началась междоусобица среди князей за земли и титулы, что, безусловно, облегчило англичанам реконкисту Центральной Индии.

В декабре 1857 года полковник Хьюго Роуз вышел из Бомбея и вторгся на земли маратхов. 5 декабря 1858 года Роузу деблокировал английский гарнизон в городе Сагар. Последовал марш на Джанси, у Маданпура британский отряд разбил повстанцев, и 31 марта приступил к осаде крепости.

Чтобы приостановить движение британцев, Тантия Топи поджег леса, но эти неконтролируемые пожары рассеяли и собственную армию мятежника, поэтому 5 апреля 1858 года Джанси пал. Сипаи потеряли 5000 человек, британцы — 343 человека. Лакшми Бай сумела вовремя сбежать и начала партизанскую войну.

Роуз же 5 мая подошел к Калпи, где на следующий день нанес поражение повстанцам под Кунчем. 16 мая войска наиба Банды пошли в атаку, но были просто уничтожены атаками кавалерии и артиллерийским огнем. С падением Калпи Роуз решил, что война закончена, взял отпуск и отбыл в Бомбей. Однако 1 июля партизаны-сипаи атаковали конвой у Морара, захватили всю артиллерию и множество припасов. Остатки отряда, сопровождавшего обоз, бежали к Агре. Повстанцы двинулись к Гвалуру, князь которого колебался, поддержать мятежников или нет, но все-таки не решился на восстание. Почему? Возможно, ответит письмо, в котором приводится выдержка из переговоров князя Гвалура:

Как только я обещал князю Гвалиора, что ему будет разрешено передать трон и его княжество приемному сыну (ввиду отсутствия у него прямых наследников), и его княжество не будет присоединено к английской территории, он расплакался, как дитя, и выразил готовность помочь всеми силами и ресурсами против бунтовщиков.

То есть ситуация зеркально обратная Нана Сахибу. Гарантии по выплатам лишили восставших ценного союзника. Англичане очень быстро делали выводы.

Бунтовщики все же ворвались в Гвалур, который объявили центром нового восстания. Роуз срочно вернулся к войскам, решительным маршем захватил Морар, а 17 июня под Котах-ке-Серай разбил кавалерийскую бригаду Лакшми-Бай. Правительница погибла. Через несколько дней был освобожден Гвалур, и восстание сипаев окончательно выдохлось. Большинство лидеров мятежников либо сдались, либо скрылись, Тантия Топи начал партизанский рейд по Центральной Индии, пользуясь сезоном дождей, и попал в ловушку только в апреле 1859 года. Умер на виселице.

Потери обеих сторон во время восстания сипаев оцениваются с дичайшим разбросом — от 800 тысяч до 10 миллионов человек. Злодеяниями отмечены действия как сипаев, так и англичан. Только в Ауде, по самым скромным оценкам, погибли 150 тысяч человек, из них только 40–50 тысяч — непосредственные участники мятежа, остальные — гражданские лица. Множество сипаев казнили изуверским способом — привязали к пушкам и расстреляли. Очень часто британские части вели политику «нет пленным», то есть сдавшиеся просто расстреливались на поле боя.

Другая сторона не отставала в изуверствах и пытках — сексуальные насилия не только над женщинами, но и над девочками были для повстанцев нормой поведения. Людей рубили на куски, сжигали на кострах, скармливали тиграм, затаптывали слонами. В бульварной псевдоисторической литературе муссируются дикие слухи о судьбе дочери генерала Уиллера, Маргарет-Ульрики — чуть ли не изнасилование слонами — но это преувеличение. По одной версии, девушка, впавшая во время резни в ступор, попала в плен лучнику. Мятежник-мусульманин взял девушку в жены (наложницы). По другой — более предпочтительной для англичан — Ульрика отважно отстреливалась и была зарублена.

Что касается ОИК — в августе 1858 года Компанию официально распустили, а в ноябре 1858-го в Индии распространили прокламацию королевы Виктории:

Мы решили… взять на себя управление территориями Индии, до сих пор управлявшимися по нашему доверению достопочтенной Ост-Индской компанией… Призываем всех наших подданных, проживающих на этих территориях, быть преданными и соблюдать истинную верность нам, нашим наследникам и преемникам и подчиняться власти тех, кого мы в будущем в то или иное время сочтем достойными управлять названными территориями от нашего имени… И настоящим мы утверждаем в занимаемых ими должностях, гражданских и военных, всех лиц, находящихся сейчас на службе Ост-Индской компании, которые будут подчиняться в будущем нашей воле и тем законам и постановлениям, которые могут быть приняты впоследствии… Мы знаем о привязанности, которую питает коренное население Индии к земле, унаследованной им от предков, и уважаем это их чувство; мы желаем защитить все его права на землю при условии, что будут в равной мере соблюдены интересы государства; мы желаем также, чтобы при установлении и проведении в жизнь новых законов уделялось должное внимание древним правам и обычаям Индии.

Мы глубоко сожалеем о бедствиях и несчастьях, в которые ввергли Индию действия честолюбцев, обманувших своих сограждан ложными сведениями и вовлекших их в открытый мятеж. Мы показали нашу военную мощь, подавив это восстание, мы хотим показать нашу милость, простив их проступки тем, кого таким образом ввели в заблуждение, но кто желает вернуться на стезю долга…

Наше милосердие распространяется на всех преступников, за исключением тех, кто был или будет признан виновником в том, что принимал непосредственное участие в убийствах британских подданных. По отношению к подобным лицам требования справедливости запрещают проявление милосердия. Всем остальным, принимавшим участие в восстании против правительства, мы настоящим обещаем безусловное прощение, амнистию и забвение всех преступлений, совершенных против нас, нашей короны и титула, как только они возвратятся домой и займутся мирными делами. После того как милостью провидения будет восстановлено внутреннее спокойствие, мы искренне желаем содействовать развитию мирной промышленности в Индии, способствовать общественно полезным работам и управлять Индией в интересах всех наших подданных, проживающих там. Наша сила будет заключаться в их процветании, наша безопасность — в их удовлетворенности и наша награда — в их благодарности. Пусть же всемогущий бог дарует нам и всем, облеченным властью, силу выполнять все наши пожелания на благо нашего народа.

Почему у ОИК отобрали Индию, какие обвинения предъявили Компании, что хотело правительство изменить в управлении колонией и какова вообще роль ОИК в истории Англии и мира, мы и поговорим в следующей, последней части.