Вдоль границ России расположены лимитрофные государства и народы, заполняющие вакуум между цивилизациями: собственно русской, европейской, исламской, японской, китайской и индийской. Так говорил известный русский геополитик Вадим Цымбургский. Но если восточно-европейская часть Великого Лимитрофа (Финляндия, Польша, Чехия, Словакия, Румыния, Венгрия, балканские государства) — мир близкий нам культурно и географически — давно разведан, то азиатский Лимитроф, особенно в восточной части, для большинства русских остается сказочной Шамбалой. Попытаемся приоткрыть завесу тайны над одним из регионов, едва не ставшим русским.

Тибет, из-за удаленного высокогорного расположения, консервирующего традиции, резко выделяется на фоне соседей. Тибетцы говорят на своём языке, имеющем отдельный тибетский алфавит. Даже тибетский буддизм — совершенно не похож на другие буддизмы, потому что испытал влияние древних анимистских культов бон и стремился максимально дистанцироваться от китайского «родственника».

Единственные соседи, вызывающие у тибетцев теплые чувства — монголы. Во-первых, переняли буддизм именно у них, тибетцев, а не у покоренных китайцев. Во-вторых, Тибет как теократическое государство стал складываться именно в XIII веке — после разгрома степными захватчиками разрозненных китайских феодалов. В-третьих, тибетцы, как и монголы, — малочисленный народ, живущий на окраине Поднебесной и стремящийся сохранить свою национальную культуру и традиции. Опоясывая с востока на север Поднебесную в любой из ипостасей — цинской, гоминьдановской или коммунистической — тибетцы и монголы боролись и будут бороться сообща, сжимая кольцо вокруг Китая.

Сами китайцы ничего поделать не могут, кроме как запрещать и репрессировать. Именование «тибетский» носит множество административных единиц в стране — начиная от крупного Тибетского автономного района и заканчивая автономными же округами и уездами в провинциях Ганьсу, Сычуань и Юньнань (да, вы верно догадались — китайцы многое взяли у советской «матрешечной» административной системы). Всё это именуется «Большим Тибетом» (или «Великим Тибетом»), и населяют эти земли 10,5 млн тибетцев — вместе с густонаселенными округами Синин и Хайдун; или 7,2 млн (без учета проживающих в этих округах как тибетцев, так и ханьцев, но составляя национальное большинство в 69%).

Тибет по-настоящему так никогда и не был китайским — не только на культурном уровне, но и в сфере управления. После введения войск Пекина в Тибет в 1717 году регион считался частью Империи Цин номинально, подчиняясь лишь в финансовом отношении через институт амбаней (наместников).

В 1895 году регион возглавил Далай-лама XIII (полное имя Нагван Лопсан Туптэн Гьяцо), через некоторое время осознавший, что находясь между тремя великими державами, лучше всего сделать ставку на Россию, интенсивно изучавшую регион в ходе экспедиций Николая Пржевальского, Всеволода Роборовского и Петра Козлова. Именно при тринадцатом Далай-ламе министром финансов и главным советником стал Агван Доржиев — буддистский лама, бурят по национальности, инициировавший сближение Тибета с Российской Империей. Вот что про Агвана писал английский путешественник Остин Уоддль:

Освободившись от вмешательства китайцев, несчастный молодой Далай-лама вскоре попал в русские когти, благодаря влиянию своего любимого опекуна, ламы Доржиева. Этот лама, монгольский бурят с берегов Байкальского озера, а потому по рождению — русский подданный.

Доржиев обладал безоговорочным авторитетом среди буддистов России, за заслуги в деле сближения России и Тибета получил в подарок часы от самого Николая II, а также с разрешения последнего императора РИ возвёл в Санкт-Петербурге первый в столице и до недавних пор самый северный в мире дацан (храм). Благодаря Доржиеву для сношения с русскими в китайской провинции Сычуань открыли секретное российское консульство, а в Петербурге — тибетское. Доржиев оказывал влияние на принятие решений Далай-ламой, которого уговорил на игнорирование британских предложений о протекторате — вплоть до того, что правитель Тибета отправлял обратно нераспечатанными письма вице-короля Британской Индии Джорджа Керзона, после всего этого грозившегося (и обещание выполнившего) отправить войска на Лхасу.

Агван Доржиев определял внешнюю политику Тибета и после провозглашения независимости в 1912 году. Но Российской Империи не было суждено оставаться вечной. Сразу после октябрьских событий 1917 года Доржиев, опасаясь за судьбу буддизма в России, возвращается на родину. В 1919 году петербургский дацан разграблен большевиками, но Доржиев прикладывает усилия и использует связи с Луначарским, и в итоге восстанавливает храм. Но 1937 год Агвану не было суждено пережить — бывший фаворит Далай-ламы арестован и через год умирает в заключении, будучи тяжело больным.

Петр Бадмаев — другая известная личность, формировавшая политику Российской Империи в отношении Тибета. Врач семьи Романовых, бурят, чей отец кочевал по степи. Сыну кочевая жизнь пришлась не по душе — мальчик грезил столицей и крепко уверовал в православие. Империя высоко вознесла инородца — Петр окончил Петербургский университет и стал дипломатом, женился на русской дворянке Надежде Васильевой и подружился с Иоанном Кронштадтским, которого лечил после покушения в 1907 году. Совмещая занятия медициной и дипломатией, Бадмаев посетил Монголию и Китай, а в 1893 году написал императору Александру III записку «О задачах русской политики на азиатском Востоке». Петр призывал ускорить строительство железных путей, соединяющих европейскую часть России с дальневосточной, а также Русскую Сибирь и Байкал — с Тибетом, через китайскую провинцию Ганьсу с центром в городе Ланчжоу. Обрусевший бурят уверял, что англичане предпримут попытки овладеть Тибетом, и оказался прав — через 10 лет так и произошло. Контроль над восточной частью Китая автору записки казался как очень важным — благодаря торговому и ресурсному знанию — так и возможным, ввиду ослабления цинской династии. «Вся торговля Китая попадет в наши руки, европейцы не в состоянии будут с нами конкурировать, несмотря на то, что в их распоряжении водяные пути, отличающиеся хотя дешевизной, но громадное расстояние, тяжелые условия морского перехода, трудность перегрузки, все это дает возможность предсказать, что чай, шелк и другие товары, отпускаемые Китаем с лишком на 300 миллионов, благодаря постройке новой линии, появятся во всех пунктах европейского материка и Англии на пятнадцать дней ранее, чем кругом света. С проведением этой линии, очевидно, начнется финансово-экономическое могущество России», — отмечал в записке Бадмаев.

Русский контроль над китайско-монголо-тибетским Востоком — ключ к господству Российской Империи в Азии, уверял царя дипломат и медик. К правителю России среди местных народов очень уважительное и теплое отношение, так как только император в Кремле, на взгляд аборигенов, способен освободить народы от гнета пришлой маньчжурской династии. Многочисленность китайцев не должна смущать русских, утверждал Бадмаев, ибо «для китайцев безразлично, кто бы ими ни управлял, и что они совершенно равнодушны, к какой бы национальности ни принадлежала династия, управляющая ими, которой они покоряются без особенного сопротивления». У китайцев высокая и развитая культура, но в военном деле обитатели Поднебесной всегда проигрывали другим народам, обладавшим сильным духом. Последние завоеватели Китая — маньчжуры, и вовсе были малочисленны и необразованны, но китайцы подчинились. Белому царю покорятся тем более, а христианство, как показывает практика, могут перенять. Вообще, писал Бадмаев, в буддизме прочно укоренен миф о пришествии справедливого правителя: «Буддисты считают белого царя перерожденцем одной из своих богинь Дара-эхэ — покровительницы буддийской веры. Она перерождается в белого царя для того, чтобы смягчить нравы жителей северных стран». Оказавшись в сфере влияния России, испытывая культурное влияние, местные народы проникнутся симпатией к русским и будут ассимилированы нами: «Вот почему необходимо заботливо охранять историческое направление России на Востоке, подготовлять почву для успешного распространения православия и для усвоения русской культуры там инородцами, так как история указывает, что русская нация сумела ассимилировать окружающие инородческие племена без всякого насилия, благодаря установившимся разумным взглядам, которыми руководствовались великие князья, цари и императоры России». Единственным дееспособным противником русских в регионе Бадмаев считал европейцев — англичан и французов, наращивающих в регионе своё присутствие. Но уверял, что галлы и бритты делают слишком много для ненависти местных жителей, поэтому достойное отношение к туземцам вкупе с легендой о белом царе способны привести к присоединению Тибета, Внешней и Внутренней Монголии к России.

Бадмаева поддерживал министр финансов Сергей Юльевич Витте, считавший, что сооружение железнодорожной магистрали — Транссиба, станет ключом к экономическому господству в регионе. Выступал Витте заодно с Бадмаевым и относительно Тибета:

«По своему географическому положению Тибет представляет с точки зрения России весьма важное политическое значение. Значение это особенно усилилось в последнее время, — ввиду настойчивых стремлений англичан проникнуть в эту страну и подчинить ее своему политическому и экономическому влиянию. Россия, по моему убеждению, должна сделать все, от нее зависящее, чтобы противодействовать установлению в Тибете английского влияния».

Император Александр III на записку ответил письменным комментарием: «Всё это так ново, необычайно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха». Вероятно, замысел Бадмаева показался царю слишком амбициозным. Шанс обрести Русский Тибет, Русскую Монголию и даже Русский Китай был упущен. Впрочем, сын императора, Николай II, которого Бадмаев не только лечил, но и уговаривал прислушаться к своей геополитической концепции, частично компенсирует эту несбывшуюся мечту занятием Маньчжурии, которую иначе как Желтороссией в мире не называли. Была даже сделана попытка организовать военную экспедицию в Тибет во главе с подъесаулом Улановым, дабы узнать общественные настроения и сдвинуть в антибританскую сторону. Но вскоре начавшаяся война с Японией похоронила эти грандиозные планы.

Желтороссия: последний колонизационный проект Империи

Сам же Бадмаев был репрессирован большевиками и умер в июле 1920 года в Петербургской городской тюрьме. Пострадал известный дипломат и медик за дружбу с императорской семьей и Иоанном Кронштадтским, и заодно за убежденный монархизм.

Свято место пусто не бывает. Где упустили шанс русские, преуспели англичане. «Трудно понять и объяснить, как живущие на расстоянии менее чем 200 миль от Индии общество невооруженных монахов постоянно игнорирует нас», — писал лорд Керзон министру по делам Индии Джорджу Гамильтону. Британцы желали отодвинуть границу от своей жемчужины — Индии — на север, и заодно получить права беспошлинной торговли в Тибете. В 1903 году выслана дипломатическая миссия полковника Фрэнсиса Янгхазбенда, которую сопровождал военный отряд Джеймса Мак-Дональда численностью 4600 человек. Тибетцы ничего не могли противопоставить британскому войску, ведь несмотря на некоторое количество русских ружей, в основном местные имели старые «стволы» с фитильным замком и были плохо обучены и организованы. После столкновения с английскими пулеметами боевой дух угас. Далай-лама вместе с Доржиевым бежали в Монголию, мирное соглашение вынужден был подписывать местный китайский амбань и тибетские чиновники. Англичане добились своего — беспошлинной торговли в нескольких городах, выплаты контрибуции и запрета приглашать в Тибет представителей других держав.

Русские с англичанами же, предчувствуя наступление Великой войны, предпочли положить конец соперничеству в Азии и в 1907 году заключили конвенцию, согласно которой отказывались от борьбы за Тибет, отныне находившийся в вассально-сюзеренных связях с Китаем. Далай-лама, естественно, признать этого не мог, и заявил протест. В 1910 году цинские войска вошли в Тибет, духовный правитель снова бежал — теперь в Британскую Индию. Но начавшаяся Синьхайская революция стала «черным лебедем» для тибетцев, желавших избавления от китайского гнёта.

23 января 1913 года Далай-лама XIII провозгласил независимость Тибетского государства. Чуть ранее при активном участии Доржиева подписан договор о дружбе с богдо-ханской Монголией, также провозгласившей независимость после краха Цинской империи. Российская Империя это признала, по факту над Улан-Удэ был установлен протекторат. Но Петербург не мог признать независимости Тибета — это стало бы ударом по только устанавливающимся отношениям с Великобританией — партнером по Антанте.

В Тибете тем не менее прошли реформы: созданы полицейские силы, введены антикоррупционные законы, упорядочено налоговое законодательство, для армии закупалась артиллерия, и проводилось обучение солдат иностранными специалистами. Государственная идеология провозглашала единство религии и политики — таким образом можно утверждать, что в Тибете той поры буддисты выполняли роль главной и ведущей партии. Это поразительная ситуация — Далай-лама выступает как «вождь» и в политическом, и в религиозном плане, но для подтверждения собственной правоты правителю совершенно не нужно обращаться к силовому принуждению. Это излишне, ибо Далай-лама — живая перманентно воспроизводящаяся традиция, фундамент тибетской национальной идентичности. Впрочем, с европейскими мерками подходить к Тибету невероятно сложно. Тем не менее был создан однопалатный парламент — цогду, и кабинет министров — кашаг. Никаких партий не существовало, в парламент попадали только представители монастырей, цзипёны (заведующие финансами — светская власть) и ламы-секретари. Государство посмертно возглавлял Далай-лама, после смерти которого власть переходила к следующему воплощению, а до тех пор полномочия находились в руках регента.

Тибет вследствие своей географической изоляции поражал мир экзотикой. В стране ввели налоги на уши (с каждого уха человека и скота столько-то рупий) и величину носа. Среди народа, всё так же мало- или вовсе необразованного, продолжали частое хождение различные суеверия. Повсеместно распространенная практика полиандрии — когда на нескольких братьев приходилась одна жена, и вовсе казалась европейцам дикой.

В 1920-е годы Тибет усилился, а Китай ослаб, став добычей кучки милитаристов и авантюристов разного толка. Это позволило Тибету расширить границы. Англичане смотрели на это сквозь пальцы — для Лондона было важно только, чтобы Тибет не стал «красным», создав угрозу Индии. Тем не менее в 1921 году в Лхасу поехала первая советская делегация, от которой у Далай-ламы остались двойственные впечатления. С одной стороны, глава Тибета не понаслышке знал о репрессиях против буддистов, предпринятых новой властью, с другой — Советы предлагали военную помощь. «Мне желательно установить добрососедские отношения с Россией, ибо хотя мы с Англией официально находимся в мирных отношениях, фактически она стремится подчинить нас себе», — заявил духовный и светский лидер тибетцев на переговорах. На этом советско-тибетское сближение закончилось — в дальнейшем у Далай-ламы желания сотрудничать с подорвавшими влияние буддизма в Монголии силами и провоцировать могущественных англичан не было никакого желания. «Страна снегов» оказалась для русских потеряна надолго.

В 1933 году Далай-лама XIII умер. Руководство перешло в руки регента Джампэла Еше. Реформы сначала застопорились, а затем и вовсе прекратились. Ждать нового руководителя пришлось до 1940 года, когда был найден и интронизирован Далай-лама XIV (Нгагванг Ловзанг Тэнцзин Гьямцхо). Вторая мировая война обошла Тибет стороной, хотя множество транспортных самолетов союзников испытало крушение над Гималаями из-за отказа руководства Тибета обеспечить сухопутную грузоперевозку — никто не хотел, чтобы Тибет тем или иным образом имел отношение к конфликту.

Но сколько ни бегай от войны, все равно не убежишь. В последовавшем затем гражданском противостоянии в Китае верх взяли коммунисты, пообещавшие вернуть под контроль Тибет. Красным навстречу пошёл второй после Далай-ламы иерарх буддистов — Панчен-лама X. Регент Нгаван Сунрабон, несколькими годами ранее сметший с пути Джампэла Еше и зарекомендовавший себя как последовательный тибетский националист, пытался протестовать и просил помощи у мировых держав. Призывы проигнорировали.

Чамдоская операция 1950 года покончила с независимым Тибетом. Подписанное соглашение хоть и носило компромиссный характер, все же предусматривало возвращение Тибета в «великую семью народов матери-родины — Китайской Народной Республики», как говорилось в документе. Однако Далай-лама не поставил подпись под соглашением, а ряд формулировок в документе допускали произвольное толкование. Как покажет история, это приведёт к множеству инцидентов.

Начиная с антикитайского восстания 1959 года, вызванного борьбой с буддистским духовенством, культурной китаизацией и переделами земли, Тибет превратился в регион беспрерывной партизанской борьбы против «красной коммунистической партии ханьцев», как называли КПК сами тибетцы. Китайцы вели себя очень жестоко. Вот отрывок из воспоминаний сотрудника индийского консульства в Лхасе, переданный в книге французского исследователя Бертрана Одели «Дхарамсала. Тибетские хроники»:

Я шел по улицам, заполненным китайскими солдатами; они орали и вели беспорядочную стрельбу… В течение двух часов китайцы не прекращали огонь. После этого с холма стали бегом спускаться монахи Поталы (Потала — храмовый комплекс в центре Лхасы — авт.), представляя собой удобные мишени для китайских пулеметов. Я хорошо запомнил двух женщин и одного мужчину, которые шли по улице, ведущей к центру города: они шли открыто, с развевающимися белыми шарфами — знаком мирных намерений. Прозвучали четыре или пять выстрелов, все трое упали и остались на мостовой, по-прежнему держа в руках белые шарфы. В монастыре неподалеку от Поталы я увидел китайцев, державших под прицелом около тридцати тибетцев с поднятыми вверх руками. Солдаты обыскали их, но оружия не нашли. Я решил, что их отпустят, но ошибся: всех до одного расстреляли на месте».

По китайским данным, в ходе карательных операций погибло 87 тысяч тибетцев, 25 тысяч — арестованы, десятки тысяч вместе с Далай-ламой бежали в Индию, где сформировали Тибетское правительство в изгнании. В Индии и Непале, а также в США, Великобритании и Швейцарии появились крупные тибетские диаспоры. В горных районах Тибета на протяжении 30 лет действовали десятки отрядов, с которыми армия КНР справиться была не в силах. Мао Цзэдуну приходилось утешать себя тем, что китайцы таким образом «тренировались»: «Восстания, подобные этому, крайне благоприятны для нас, потому что они приносят нам пользу тем, что помогают тренировать наши отряды, тренировать людей и дают достаточный повод разгромить восстание и провести всеобъемлющие реформы в будущем».

В 1987 году в ходе массовых протестов тибетцев против закрытия и разрушения монастырей было убито около 400 человек. В 2008 году в ряде городов Тибета прошли приуроченные к восстанию 1959 года выступления, совпавшие с проводимой в Пекине Олимпиадой. Протесты быстро переросли в погромы, в ходе которых осуществлялись нападения на этнических китайцев — как полицейских, так и гражданских. В ответ китайские силы безопасности применили силу. 70 тибетцев были убиты.

Беспорядки 2008 года

Мировая общественность поддержала тибетское национальное движение — в западных СМИ интенсивно формировался образ коммунистического Китая как душителя свобод и прав меньшинств. Некоторые политики призвали к бойкоту Олимпийских игр, однако, правительства стран Европы эту идею не поддержали. Китайское правительство в случившемся обвинило Далай-ламу, который в очередной раз напомнил всем, что всегда являлся сторонником ненасилия:

Мы не имеем права участвовать ни в каких действиях, которые хотя бы отдаленно могут быть расценены как насильственные. Даже в случае откровенной провокации мы не должны позволить скомпрометировать наши самые драгоценные и глубокие убеждения. Я твердо верю, что путь ненасилия приведет нас к успеху.

Политически целью тибетского движения, считает Далай-лама XIV, является «срединный путь» — достижение подлинной автономии. Тибетский молодежный конгресс, действующий за пределами Китая, идёт в своих требованиях дальше — целью считается национальная независимость Тибета.

Сейчас на Западе функционирует масса неправительственных организаций, ставящих целью достижение тибетской независимости. Ассоциация «Свободный Тибет», расположенная в Лондоне, в основном борется за освобождение и смягчение условий заключения тибетских политических узников организацией пикетов и митингов у китайских посольств в разных странах. Активисты «Свободного Тибета» пытаются привлечь внимание международного сообщества, чтобы оно, в свою очередь, оказывало давление на КНР по различным болезненным моментам. Например, сейчас начата информационная кампания по недопущению проведению проведения зимних Олимпийских игр в Китае в 2022 году из-за состояния с правами человека в этой стране.

Правозащитная «Международная кампания за Тибет» открыла офисы в Амстердаме, Брюсселе и Берлине. Основная деятельность — мониторинг задержаний и арестов тибетцев в Китае по политическим мотивам, а также отслеживание фактов культурного геноцида — планомерного уничтожения властями КНР культурного наследия Тибета (монастырей, колонн, старинных зданий). «Студенты за свободный Тибет» — низовая организация, выполняющая черновую работу по выводу на улицу молодежных активистов. Когда в какую-нибудь страну с официальным визитом прибывает китайский чиновник, студенты тут как тут. Самые известные акции — вывешивание флагов Тибета на Великой Китайской стене и на Эвересте, а также срыв эстафеты олимпийского огня в 2008 году.

Одно из самых заметных достижений тибетских движений за рубежом — срыв выдачи кредита на 40 млн долларов Всемирным банком Китаю на улучшение инфраструктуры в западных регионах. Тибетские правозащитники утверждали, что строительство дорог в труднодоступных районах Тибета подтолкнет китайскую иммиграцию, которая грозит тибетцам ассимиляцией и крахом привычного образа жизни. Всемирный банк был вынужден согласиться с доводами тибетских активистов и назначил более глубокую экспертизу, а китайская сторона и вовсе отозвала своё прошение о кредите.

Также американский актер Ричард Гир известен своей непримиримой позицией по Тибету — в помощь пострадавшим от репрессий «звезда» основал «The Gere Foundation», а в 1993 году вследствие своей речи на вручении премии «Оскар», осуждающей китайские власти, был пожизненно лишен права участвовать в церемонии награждения.

Для русских националистов, когда мы встанем у власти, отношения с тибетским движением за независимость должны выстраиваться исходя из следующих фактов. Китай — сильнейшая и опаснейшая из держав, с которыми мы имеем сухопутную границу. В идеале этого казуса не должно быть — север Китая, как, впрочем, и запад, должен стать вотчиной местных националистов, мечтающих о возрождении Маньчжоу-го, Великой Монголии, свободного Восточного Туркестана и Большого Тибета. При этом важно избежать усиления Японии за счет налаживания отношений местных националистов с японским правительством. В то же время поддержка Россией тибетского или маньчжурского национальных движений стала бы провоцированием китайцев на разрыв связей и началом «холодной войны». Стоит признать, что западная и индийская поддержка Тибета — оптимальный вариант. Ещё лучше было бы, появись у нас новый Агван Доржиев — тогда после достижения независимости (а это рано или поздно наступит) именно русские, а не вложившие огромные деньги в тибетский национальный проект американцы и западноевропейцы, окучивали бы лимитрофное пространство, увеличивая зону безопасности вокруг своей страны и дожимая расколотый Китай.