XX век нанес евгеническому движению целую серию нокаутирующих ударов. Вторая мировая война, этнические чистки по всему миру, крушение старых аристократических порядков, эгалитаризм; только-только начавшая взрослеть наука была фактически убита, растоптана, измазана грязью, а ее труп вывешен на общее глумление и поругание. Это всегда надо учитывать, сталкиваясь с критикой евгеники. Нападать на нее с позиций сегодняшнего дня — это все равно что смеяться над наивностью биологии до Дарвина, примитивностью представлений о вселенной времен Ньютона, ужасаться варварству медицины двухсотлетней давности. Евгенике просто не дали развиться во что-то большее. Но все это творилось на Западе. А что же Восток?
Одним из серьезных имиджевых ударов, нанесенных классической расовой теории, а заодно и идущей с ней плечом к плечу евгенике, стало внедрение исследований IQ. Оказалось, что с точки зрения интеллектуальных различий Европа далеко не так понятна и гомогенна, как было принято считать раньше. Больше того, в мировом первенстве по показателям IQ уверенно лидируют азиаты! Не европейцы.
Окажись сподвижники евгенического движения теми шовинистами и туполобыми дураками, которыми их считают, после этих известий они, вероятно, опустили бы руки и горько запили. Вместо этого многие авторы начали с интересом и энтузиазмом смотреть на Восток.
Последний Джентльмен антропологии, знаковая фигура для всего евгенического движения (солдат, офицер, предприниматель, публицист, ученый и просто блестящий интеллектуал) Роджер Пирсон был, возможно, первым европейцем, попытавшимся найти в биологической истории Востока и, в частности, Китая, предпосылки для того бурного роста, который азиатские страны явили миру в XX столетии.
Сравнивая селекторы и факторы отбора в Европе и в Китае, он пришел к довольно неутешительному наблюдению. До принятия христианства главным и безусловным фронтиром европейской цивилизации была война. Наиболее сильные, пассионарные и интеллектуально развитые люди имели обычай взять в руки оружие и уйти за своим ярлом, князем, просто главарем. И часто не возвращались, не оставив никакого потомства. До определенного момента эта ситуация хотя бы отчасти уравновешивалась многоженством и просто высокой (по сравнению с христианским временем) сексуальной свободой. В набегах и захватнических войнах включался еще и фактор позитивной ассимиляции. Поворотный момент наступил с принятием христианского учения.
Теперь однозначным интеллектуальным фронтиром уже выступала Церковь. Монополия на знание, на научные изыскания, даже просто на письменность, вместе с целибатом образовали в Европе колоссальный дисгенический (т. е. отрицательный) фактор. Столетиями наиболее талантливые и склонные к интеллектуальной работе люди добровольно лишали себя возможности передать свою генетику. Хуже того — биологический альтруизм (пускай его концепцию и критикует Ричард Докинз), который вполне является наследуемым качеством, также оказался заперт в келье.
История и логика развития Китая на этом фоне выглядит совершенно иначе. С древнейших времен краеугольным камнем экономики этой страны был рис. Рис — это всегда система ирригации. Можно отлично воевать, захватить управление ирригационными каналами, но меч не подскажет вам, что делать с ними дальше. Поэтому самая престижная профессия Поднебесной и ориентир для всех умных и способных — это чиновник. Управленец. Если угодно — тыловой бюрократ.
Даже с учетом коррупции, стать чиновником в Древнем Китае было не так просто. Кандидат должен был выдержать экзамен (свой для каждой категории). В качестве единого, повсеместного испытания, требовалось знание классических текстов — человек должен был как минимум обладать неплохой памятью, чтобы цитировать наизусть грамматически сложные пассажи, часто с неясным для непосвященного смыслом. Чиновник всегда старался оказаться подальше от войны, резни, бунтов и прочего дискомфорта. Финансово он чувствовал себя вполне неплохо и мог содержать больше детей, чем крестьяне, ремесленники и воины. По мнению Пирсона, именно тысячи лет позитивного интеллектуального отбора позволили современному Китаю стать тем, чем он является.
Был ли такой отбор единственным фактором успеха и что предпринимается в КНР по части евгенических программ сейчас? Попробуем разобраться.
I
Скорее всего, первый исторический документ Китая, содержащий евгеническое знание — это так называемый «Трактат Желтого Императора о внутреннем». Или просто — «Внутреннее». Авторство этого труда приписывают легендарному Желтому Императору (Хуан Ди), но фактически Трактат стал результатом совместной работы целого ряда врачей и мудрецов, редактировавших и дополнявших его примерно в VI веке до нашей эры.
В отличие от многих других древних текстов (ценимых и бережно изучаемых, но сугубо историками), Трактат не утратил своей популярности и по сей день. Каждый уважающий себя врач китайской традиционной медицины с ним знаком и, скорее всего, хранит его на полке. Доступен он и для русского читателя. Интересующиеся могут ознакомиться с переводом Бронислава Виногродского.
Желтый Император Хуан Ди
Чем важен этот текст? Во-первых, в трактате сформулировано понятие «здоровья». Для современной западной медицины, описывающей исключительно состояние болезни, отклонения от нормы — это совершенно новый подход к знанию. Интересно, что наряду с мистическим восприятием феномена «здоровья» как возможности следовать пути Дао, авторы Трактата в качестве главного признака здорового человека указывают возможность иметь детей.
«Если человек не отходит от пути-Дао, то, несмотря на старость, телесная форма его сохраняется полностью, и даже если ему много лет, он способен иметь детей».
Далее «Желтый Император» обрушивается на своих современников (про древних, как известно, либо хорошо, либо никак). И снова на первом месте оказывается вопрос половых отношений и репродукции.
«Вино пьют вместо молока, суета стала постоянной практикой. В пьяном виде вступают в любовные связи, а желания истощают запас семени-цзин».
Следует привести еще одну цитату этого труда, которая в полной мере описывает евгеническую мечту китайского человека. Здоровый и живу долго не потому, что есть качественная медицина, а потому, что прибываю в гармонии с Природой, Дао, собой.
В древние времена люди жили среди диких животных и птиц. Они двигались, чтобы справиться с холодом, и укрывались в тенистых местах, чтобы переждать жару. Внутри у них не было привязанностей и стремлений, которые бы утомляли их внутренний мир. Вовне они не стремились к славе и признанию, потому не наносили вреда телесной форме. Жили они в спокойной безмятежности, а потому патогенные факторы не могли проникнуть глубоко в организм. Потому не нужно было применять лекарств для лечения внутреннего и не требовалось использовать иглы и камни для лечения внешнего. Они могли применять заклинания-молитвы для перемещения семени-цзин, в результате чего болезнь проходила. В настоящее время дела обстоят по-другому. Огорчения и беспокойства воздействуют на внутреннее, а изнурение тела вредит внешнему.
Эта идея прошла сквозь тысячелетия китайской истории, появившись, по всей видимости, задолго до написания «Внутреннего», и жива до сих пор. В политическом, социальном плане она объединилась с утопией «Великого единения» («datong» 大同), представлении о древнем золотом веке, когда все были счастливы, молоды, честны, когда двери домов не запирались, а в мире не было несправедливости.
Нельзя не заметить, что во всей европейской древности очень сложно найти аналоги даже не самого «Внутреннего», а хотя бы отдельных его положений. Единственное, что приходит на ум — это краткое описание Корнелием Тацитом германского племени свебов и их нравов. В частности, строгого запрета на вступление в брак (то есть на деторождение) до наступления 20 лет. Автор не оставил комментария о причинах такого порядка, поэтому нам остается только спекулировать, было ли это обусловлено заботой о потомстве (к 20 годам организм «созрел» и с большей вероятностью готов к зачатию и беременности) или нет.
Вернемся в Китай. Понимание здоровья как возможности репродукции, счастья, гармонии личного и общественного нашло свое отражение даже в самом термине «евгеника». В китайском языке это слово звучит как «youshengxue» (优生学) и дословно переводится на русский как «учение о великолепном (блаженном) рождении». Правда, итоги Второй мировой не обошли и китайский общественный дискурс, так что первые же ссылки по такому поисковому запросу все равно приведут вас в Аушвиц.
И все же Китаю в этом отношении повезло больше, чем Европе. Япония (главный враг Поднебесной) расовой теорией не занималась и никакого особого представления о евгенике также не имела. Германия оказалась чересчур далеко и никакой неприязни к немцам и их идеям в Поднебесной не испытывали. Поэтому когда в семидесятые годы в КНР наметилось возрождение евгенической дискуссии, не нашлось практически никого, кто стал бы орать «фашисты!».
II
Когда работа над этим материалом уже близилась к завершению, комитет по охране здоровья Государственной думы РФ в рамках круглого стола выступил с интересной и сходу шокировавшей многих инициативой. В частности, депутаты предложили ввести «паспорт репродуктивного здоровья» и «сертификат молодоженов» для всех вступающих в брак, а также изменить систему диспансеризации с тем, чтобы приспособить ее под проверку репродуктивного здоровья. Правда, из всех возможных причин для таких новшеств ГД выбрала на наш взгляд далеко не самую очевидную: высокий уровень смертности среди мужчин среднего возраста. За скобками остались тысячи страдающих от генетически передаваемых болезней, колоссальный уровень абортов по медицинским показаниям и прочее.
Самостоятельно ли законодатели пришли к этой идее или где-то (а мы подозреваем, где именно) ее подсмотрели — вопрос открытый. Но эта новость как нельзя лучше иллюстрирует предмет этой статьи.
Что такое охрана материнства и детства в России? Это вполне западный институт, который, с одной стороны, декларирует столь же фундаментальные, сколько и непостижимые юридически ценности (любовь, уважение, верность), а с другой — все свое внимание концентрирует на финансово-бюрократической части вопроса (пособия, материнский капитал и тому подобные вещи). Последние годы можно наблюдать, как в борьбу за монополию авторитета в вопросах семьи и брака все больше и больше втягиваются две специфические фракции. РПЦ активно давит на общество культом Петра и Февронии, пытаясь доказать, что настоящая семья — это сначала православие, а уже потом мужчина и женщина. На этом фоне поборники ювенальной юстиции всеми силами пытаются доказать, что родители — это почти бесполезный, а часто опасный и вредный придаток к детям, сферической ценности в вакууме. В этой сочной палитре мнений доселе не находилось места людям, которые могли бы посмотреть на семью с исторической, а может быть и (упаси господь от такого ужаса) с биологической точки зрения.
Такие люди есть в Китае. В разгар «Культурной революции» китайские власти обратили свое внимание на вопросы демографии. Скорее всего, изначально их интерес был продиктован исключительно экономическими причинами. Во всяком случае, до сих пор официальная линия партии заключается в том, чтобы среди успехов демографической политики указывать рост ВВП и ряда иных экономических показателей. Пробой пера в 1971 году стало внедрение «политики контроля рождаемости», довольно сырого и спорного набора деклараций и манифестов. К 1973 году политика начала выкристаллизовываться и получила новое название «Позже, реже, меньше». Ее суть вполне понятна даже из названия. Власти призывали граждан заводить детей позже (сначала поучитесь и поработайте, станьте людьми), реже (не надо рожать по ребенку в полтора года), меньше (а лучшее вообще родить одного-двух за всю жизнь).
Политика носила скорее рекомендательный характер, четкого механизма контроля ее исполнения так и не ввели. В 1980 году, когда Культурная революция канула в лету, а молодые люди по всей стране уже не готовы были делать (или не делать) что-либо просто для удовольствия Партии, на смену «Позже, реже, меньше» пришла политика «Одна семья — один ребенок». Надо оговориться, что с самого начала «Один ребенок» был предусмотрен для городов. В деревне на официальном уровне было провозглашен лозунг «одна семья — полтора ребенка», что звучит довольно дико, но на деле означает разрешение завести второго ребенка, если это обусловлено хозяйственными нуждами. Фактически крестьяне продолжали рожать столько, сколько хотели. А вот в городах, под зорким контролем Партии, рождаемость довольно быстро пошла на спад. Не менее быстро наметилась и тенденция к старению общества.
Наконец, политика «Одна семья — один ребенок» в традиционно патриархальном обществе, где каждая семья мечтает о мальчике, привела к ужасающему уровню легальных и нелегальных абортов (женщины часто сами, добровольно, отказываются от ребенка, узнав, что носят в себе девочку). Дошло до того, что Пекин официально запрещает определять пол ребенка до его рождения, если на то нет медицинских оснований. Сейчас считается, что в КНР мужчин в репродуктивном возрасте на 200 миллионов больше, чем женщин. Из этого следует два интересных вывода и наблюдения.
Статья 22. Запрещается дискриминация и жестокое обращение с женщинами, родившим девочек, или бесплодным женщинам. Запрещается дискриминация, жестокое обращение или оставление новорожденных девочек.
— Закон о народонаселении и планировании рождаемости
Во-первых, в Китае довольно спокойно относятся к мужскому гомосексуализму. Простые люди рассуждают в русле вполне очевидной логики: «чем больше их, тем больше у меня шансов найти женщину». При всех претензиях мирового сообщества и правозащитников к китайским властям, их никогда всерьез не обвиняли в нарушении прав гомосексуалистов.
Во-вторых, и по этому поводу не устают бить в колокол российские ястребы (например Александр Храмчихин в книге «Дракон пробудился»), сейчас в Китае сложилась беспрецедентная с военной точки зрения ситуация. Чуть ли не впервые в истории человечества есть страна, которая отчасти заинтересована в собственных массовых потерях в живой силе в случае военного конфликта. Куда девать миллионы во всех смыслах неудовлетворенных мужчин в мирное время — не очень понятно. А вот купить их кровью новые земли, одновременно ослабив демографическое давление — это довольно заманчивая идея. Если рассматривать ее сугубо в рамках математической задачи, конечно же.
Но при чем здесь евгеника? Упомянутое выше скорее носит дисгенический характер. Наряду с зацикленными на экономическом росте партийными функционерами в Китае всегда находились и те, кто смотрел на демографические проблемы несколько глубже. Старт политики «Одна семья — один ребенок» стал отправной точки не только для нее самой, но и для целого комплекса нововведений. Обязанности граждан и государства по планированию семьи были внесены в нормы конституции. Сейчас кроме главного документа страны эту сферу регулирует еще не менее двух тяжеловесных законов: «О браке», «О народонаселении и планировании рождаемости». Кстати, забегая вперед скажем, что последняя правка во второй закон была внесена уже в 2016 году. Теперь китайцы официально могут иметь двух детей.
Как видно из таблицы, статистика основных негативных показателей за неполные 10 лет снизилась более чем в два раза. Аналогичным образом возросло качество оказания медицинских услуг, продолжительность жизни. В целом за все время существования политики ограничения рождаемости позитивные показатели выросли более чем в шесть раз.
О чем у нас в стране не любят говорить, так это о конкретной правоприменительной практике в КНР. Дело в том, что обязательным условием вступления в брак и рождения ребенка, предусмотренным всем комплексом законов, является наличие того самого «сертификата молодоженов». По-китайски он называется несколько иначе, но суть та же. Мужчина и женщина должны пройти полный медицинский осмотр, по результатам которого выносится решение: готовы ли они вступить в брак или нет. Решение зависит от наличия психиатрических, генетических и ряда других заболеваний, общего состояния здоровья. Более того, даже абсолютно здоровая пара еще совсем недавно имела право только на одного ребенка. Теперь, после послаблений в законодательстве, один ребенок — это не правило, а своеобразная честь китайского гражданина. Родители, добровольно ограничившие себя первенцем, получают «почетный сертификат родителей единственного ребенка», а также незначительные льготы и всеобщее уважение и поощрение.
У тех, кто никак не может остановиться, ситуация выглядит иначе. Ослушавшиеся решения врачебной комиссии люди рискуют попасть на принудительную операцию по стерилизации. А если им повезет родить ребенка и скрыть этот факт, они точно могут не надеяться ни на декретный отпуск, ни на пособия по уходу за ребенком, ни на… да в общем-то ни на что. Рожденный вне закона ребенок, строго говоря, не является полноценным гражданином. И вот здесь мы вплотную подходим к главной теме нашего исследования.
По оценкам западных правозащитников, в период с 1980 по 2015 год в Китае принудительной стерилизации подверглись более миллиона одних только душевнобольных, вместе со страдающими от генетических заболеваний. Эта огромная цифра не вызывает доверия, но по самым скромным оценкам таких операций для этой категории вынужденных пациентов было проведено порядка 300 000.
Помимо сугубо медицинских критериев определения умственной отсталости используются в том числе и тесты IQ. При этом китайские власти сложно упрекнуть в том, что они подходят к этому вопросу халатно. Уровень IQ, который человеку нужно преодолеть, чтобы не считаться идиотом, еще в 80-е был определен в 49 баллов. Это действительно патологически низкий показатель. Кроме того, каждая стерилизация обязательно получает одобрение лечащего врача или врачебной комиссии. Все это, впрочем, не мешает китайской оппозиции периодически упрекать власти в том, что они лишают потомства инакомыслящих и неугодных.
На фоне ситуации с душевнобольными сложно оценить масштабы стерилизации вполне здоровых, но «превысивших лимит» граждан. В сети довольно много историй о жертвах чиновничьего произвола и просто несчастных, чьи мечты о семье разрушены государством. В качестве иллюстрации приведем один из таких рассказов, тем более что он подводит нас к следующему выводу.
Речь пойдет о «хрестоматийном» случае с китаянкой по имени Гань Юлань. Девушка без каких-либо проблем родила первого ребенка. После этого местные органы опеки и контроля за выполнением плана рождаемости начали засыпать ее уведомлениями и предложениями явиться для проведения добровольной стерилизации (наложения легации). Порядка двух лет Юлань игнорировала чиновников и в конце концов забеременела повторно. Терпение местных властей лопнуло, и на пороге дома Гань появилось пять человек. Время было выбрано рабочее, муж отсутствовал, поэтому представители властей без труда скрутили девушку, надели на нее смирительную рубашку, мешок на голову и засунули в машину. По утверждениям самой пострадавшей, по дороге ее постоянно били. Выражаясь формальным языком, в тот день по отношению к гражданке Гань Юлань был приведен в исполнение закон о принудительной стерилизации. Попросту говоря, ей насильно сделали аборт, после чего лишили возможности иметь детей навсегда. Но это факты. Дальше показания сторон расходятся.
Гань Юлань – жертва принудительной стерилизации
В своем интервью Гань Юлань уверяет, что долгое время у нее «вымогали» уплату штрафов. Один из них (1000 юаней) она даже оплатила, что на время отвадило блюстителей семейной политики. В очередной их приход денег у нее не оказалось, что и привело к фатальным последствиям.
Официальный ответ представителя властей звучит довольно жутко. «В данной операции по наложению лигатуры в целях стерилизации не было и не могло быть какой-либо насильственной составляющей; все подобные операции проводятся по предварительному извещению и согласию. Это стандартная процедура: в один тот день мы провели ее для 27 человек».
Самое интересное, что от этого форменного беззакония и коррупции евгеническое начало китайской демографической политики может только выиграть. Во всяком случае, в теории. Во второй половине XX века нобелевский лауреат по физике и изобретатель транзистора Уильям Шокли предложил властям и обществу США внедрение очень спорной евгенической меры. По его мнению, неконтролируемая рождаемость среди наименее образованных и беднейших слоев общества от поколения к поколению давит на всю модель американского развития. Гетто с их криминогенной атмосферой растут как на дрожжах. Честные трудяги тащат на своем горбу все больше и больше бездельников. Из-за падения уровня IQ в национальном масштабе университеты и школы вынуждены снижать планку для учащихся, что неизбежно ведет к торможению интеллектуального развития общества. Шокли выступил с инициативой создания института добровольной стерилизации для людей, чей IQ не превышает определенного уровня. По задумке автора, такие добровольцы должны были получить за свое решение денежную компенсацию и льготы.
Идея, что не удивительно, была тут же похоронена эгалитаристами и правозащитниками всех мастей. На человека, который не только преумножил научную славу США, но и работал на национальный ВМФ в годы Войны, проектируя корабли и лодки, повесили все обязательные в таких ситуациях ярлыки («фашист», «наци»). От него отвернулись почти все. Журналисты звонили по ночам, но не чтобы взять интервью, а чтобы угрожать и оскорблять.
А вот в Китае идея Шокли, пусть и в отличном от оригинальной задумки исполнении, реализуется прямо сейчас. Отличие в том, что в китайском варианте добровольная (или принудительная) стерилизация выглядит далеко не так гуманно. Китайская модель, сложившаяся скорее естественным путем, чем по указке сверху, проста до крайности. Есть деньги (а если есть, значит, ты минимально умен, трудолюбив, активен, талантлив) — рожай столько детей, сколько сможешь оплатить. Нет денег (а это, скорее всего, значит, что твое качество, как породы, ниже среднего) — увы.
Многие читатели наверняка захотят возразить такой логике, перенеся модель на российские реалии. Поэтому скажем, что китайское общество куда более меритократично, чем российское. Молодой человек или девушка из глубинки без денег и связей действительно могут взлететь очень высоко благодаря своим талантам и трудолюбию. И это главное условие для того, чтобы даже изначально коррупционная и преступная схема в итоге могла хотя и довольно извращенным образом, но служить реальному благу всего народа.
III
«У меня есть мечта, я хочу, чтобы каждый китаец, и особенно дети, каждый день могли выпивать по литру молока»
— Вэнь Цзябао, премьер Госсовета КНР
Отдельного упоминания заслуживают инициативы китайского правительства по формированию национального рациона питания. Китайцы, как и почти все азиаты, почти не употребляют в пищу молочные продукты. Исключение могут составлять кочевые этносы или отдельные, сугубо национальные блюда на молочной основе.
Тысячелетиями китайцы как-то обходились без молока. Но в последние два десятка лет власти Поднебесной, подкрепляя свою политическую волю научными выкладками, активно продвигают в массы моду на этот продукт. В китайских магазинах по-прежнему очень сложно найти сыр, но само молоко, различные йогурты и кефир теперь присутствуют повсеместно. Почему этот вопрос вообще был поднят и остается актуальным? Своей повестке он обязан в первую очередь стремительно летящей в пропасть экологии и приветливо машущему из-за ее плеча продовольственному кризису.
Геометрическая прогрессия роста раковых заболеваний в промышленных регионах, постепенное снижение уровня потребляемого с пищей полезного кальция — все это заставляет Пекин искать самые неочевидные и неоднозначные способы защиты здоровья своих граждан. В основе «молочной» политики лежит совершенно понятная и логичная идея. Если не противопоставить деструктивным экологическим трендам (а сюда мы добавим еще и отвратное качество табачных изделий и алкоголя, колоссальное количество химикатов, используемых в сельском хозяйстве, по-прежнему низкий уровень медицинского обслуживания в глубинке) хотя бы какой-то иной, позитивный фактор, на длинной дистанции последствия могут оказаться очень печальными.
К проблематике употребления молочных продуктов Китай относится очень серьезно — премьер Госсовета Вэн Цзябао в 2006 году в своем послании к нации ссылался на японский опыт (китайцы ненавидят японцев куда больше, чем советские граждане ненавидели немцев). По его словам, благодаря тому, что после окончания Второй мировой японское правительство ввело культуру «стакан молока в день», средний рост японских детей в возрасте 14 лет увеличился на 10 см, а продолжительность жизни двух послевоенных поколений превысила аналогичный показатель у их отцов и дедов на 20 лет.
Производства и продажи молока в КНР растут
Согласно исследованиям китайских ученых, в возрасте до одного года китайские дети по своим физиологическим параметрам ничем не отличаются от детей в развитых странах. Однако после года у китайцев существенно замедляется рост. Ученые вместе с правительством делают вывод о недостатке кальция. Самый простой ответ — молоко. Обманчиво простой.
Китайцы не пьют молоко не потому, что оно им не нравится. Подавляющее большинство представителей жителей Поднебесной страдает от непереносимости лактозы. По замечанию одного журналиста, «заставлять китайцев пить молоко ради здоровья — это примерно то же самое, что заставлять кроликов есть стейки ради их же блага». Иными словами, приучить китайцев к повседневному употреблению молочных продуктов — задача во всех смыслах революционная. Недаром контроль за выполнением плана реформы национального питания перешел по наследству от Вэнь Цзябао к Ли Кэцяну. Согласно этому плану, к 2020 году средний китаец должен выпивать не менее 100 литров молока в год. В 2010 году этот показатель был равен 15 литрам.
Особое внимание уделяется, конечно же, детям. В «бедных районах» организована бесплатная ежедневная раздача пакета молока в день на каждого ребенка младшего школьного возраста. Аналогичная картина наблюдается и в детских садах. Идет активная медийная кампания по продвижению продукта. Производители молочных продуктов получают государственные субсидии и льготы.
Год от года в Поднебесной все больше входит в моду здоровый образ жизни. Особенно это видно по молодому городскому населению. Витамины, к которым ранее народ относился скептически, теперь продаются на каждом углу, добавляются в минеральную воду и пищу. Идет неочевидная на первый взгляд, но крайне активная кампания по борьбе с курением и употреблением алкоголя. О наркотиках упоминать не приходится, хотя, вопреки общему заблуждению, в Китае с их распространением не все так радужно, как кажется из-за границы.
Несколько слов стоит сказать о сигаретах. Во-первых, еще в 2010–2011 годах в пекинском метро запросто можно было встретить курящего посреди платформы пассажира. Запрет на курение в общественном транспорте был окончательно установлен только в середине нулевых. Но теперь Пекин семимильными шагами догоняет США и Европу по части всевозможных запретов и ограничений.
Нельзя не упомянуть и качество табачных и алкогольных изделий в КНР. Китайским сигаретам и алкоголю далеко до российских, не говоря уже о Европе и Штатах; от сигарет вполне может исходить стойкий аммиачный запах, течь тягучая, маслянистая жидкость и так далее. На волне всеобщей моды на здоровье курение и алкоголь остаются прерогативой все больше беднейших классов. Существует крайне экстравагантная теория о том, что табак и пиво — это оружие геноцида лишних китайцев в руках Партии. Не такой уж невероятный сценарий.
***
В Китае сложилась чрезвычайно любопытная ситуация. С одной стороны — серьезный дисгенический тренд, рожденный традиционной культурой и необдуманными экспериментами правительства. С другой — планомерная работа (а главное — ощутимые уже сейчас результаты) по оздоровлению общества. И в этом весь Восток. Актуальный тренд Китая — это курс на снижение темпов роста населения, увеличение среднего уровня IQ, продолжительности жизни и ее качества. В XXI век Поднебесная вступила государством, бросающим вызов всему миру не только экономически, но и на биологическом уровне.
Одному из классиков евгенического движения (обычно приписывается Френсису Гальтону) принадлежат слова: «Народ, первым принявший на вооружение евгенические законы, однажды унаследует Землю». Так это или нет — покажет время. Уже сейчас можно сказать, что первым таким народом стали китайцы.
