Для русского национального характера типичен мрачный, непоколебимый, гранитный фатализм, наиболее ярко проявившийся в Гражданскую, когда люди шли записываться в Белую армию, чтобы воевать с десятикратно превосходящим противников. Без надежды. Без веры. Без даже злого отчаяния. А просто потому, что мы русские, и мы делаем то, что должны делать русские. Даже мировоззрение арабских смертников в разы более аффективно, эмоционально: обещания Рая, постоянное чтение священных книг, чтобы опьянить мозг и убить страх, показные крики на камеру («Кавказ — сила!»).
У нас ничего этого нет.
Знаменитое суворовское «Мы русские, с нами Бог!» не означает, что мы попадем в Рай, что мы победим, что кто-то нам как-то поможет. Это лишь означает, что мы делаем то, что должны делать («божий промысел»), не больше, но и не меньше. Спокойно. Безэмоционально. Равнодушно. Как псковские десантники перед лицом тысяч чеченских боевиков. «Нас предало и продало наше командование, мы окружены, у нас нет ни единого шанса победить или хотя бы выжить. Что это меняет? Ничего».
Поэтому когда некоторые читатели начинают нам писать: «Все плохо, а вот вы как будете делать то, а как вы будете делать это, а это невозможно, а… а… а…», нам хочется в ответ спросить всего одну вещь.
Простите, вас Вуди Аллен воспитывал?
