Присоединение Крыма к России в марте 2014 года не только изменило очертания российской карты и поспособствовало одному из самых серьезных международных кризисов за всю постсоветскую историю, но и пробудило к жизни хтонические древние силы. В частности, из небытия восстал Михаил Горбачев, прежде практически не делавший никаких серьезных политических телодвижений на протяжении более чем 20 лет. С момента присоединения Крыма и начала украинского конфликта Горбачев выстрелил целой россыпью упоительных заявлений, заставляющих удивленно чесать затылок: что это он вдруг?
Более того, заявления были в таком стиле, какого от Горбачева никто не ожидал. Он неожиданно стал заступаться за Путина, которого раньше сам критиковал, и практически открыто выступать против западных стран, что совсем удивительно, учитывая репутацию Горбачева.
Сначала он поддержал присоединение Крыма, заявив:
«Если раньше Крым присоединили к Украине по советским законам, не спрашивая народ, то сейчас сам народ решил исправить эту ошибку. Это надо приветствовать, а не объявлять за это санкции».
«У меня мать украинка, жена украинка, наполовину я украинец, но Крым наш — российский! А Украина как государственное образование — это все от Ленина, до этого только губернии были»
Затем поддержал российскую политику на Украине:
«Первый президент СССР Михаил Горбачев заявил, что Россия ведет правильную политику по отношению к событиям на Украине. Он отметил, что правильным предложением было „открыть проходы, со всех этих котлов вывести людей“.
„Надо сделать все, чтобы прекратить убивать друг друга, это же один народ. Если будут затронуты государства, масштабы расширятся и полезут все участвовать там, мы можем выйти на страшное побоище в Европе“, — подытожил Михаил Горбачев».
А накануне поездки в Германию на празднование падения Берлинской стены, Горбачев вообще заявил о том, что намерен быть адвокатом Путина и всячески защищать его и российские интересы перед влиятельными немецкими старичками, как передает «Интерфакс»:
«Первый и единственный президент СССР Михаил Горбачев в преддверии визита в Германию заявил, что на форуме «Новая политика» в Берлине и во время встречи с канцлером ФРГ Ангелой Меркель «твердо займет позицию защиты России и ее президента Владимира Путина».
«Я конечно использую повод 25-летия разрушения Берлинской стены для того, чтобы больше никогда не было никаких стен, не только каменных, но и моральных и общечеловеческих. Как говорил в одной из детских сказок мудрый кот, «жить надо дружно», — заявил Горбачев «Интерфаксу» в четверг 6 ноября.
Он также подчеркнул роль США в сложившейся вокруг России ситуации:
«Эту же тему я подниму и в беседе с Ангелой Меркель. По моему твердому убеждению, проблема Украины — это всего лишь повод, за который смогли уцепиться США. Россия пошла на новые отношения, создавала новые структуры сотрудничества. И все было бы хорошо, но не всем в США это понравилось. У них другие планы, им нужна другая ситуация, такая, чтобы они могли везде влезать. Будет плохо или хорошо, это уже их не касается. Важно, что они влезли», — подчеркнул политик.
При этом Горбачев отметил важность Путина для России — никто так не защищает интересы страны, как ее президент. В свою очередь, сам Горбачев готов защитить и Россию, и ее лидера.
«Я и на форуме, и в беседах с руководителями и общественными деятелями твердо займу позицию защиты России, а значит, и защиты ее президента Владимира Путина. Я абсолютно убежден, что Путин лучше всех сейчас защищает интересы России. Конечно, в его политике хватает, как говорят, того, за что можно зацепиться с критикой. Но не буду я зацепляться за это, и не хочу, чтобы другие цеплялись», — сказал он.
Горбачев также выразил надежду, что ему в Германии удастся договориться со своими собеседниками и прийти к какому-то общему мнению. «Все-таки они, хотя и бывшие руководители, но весьма влиятельные люди, и их мнение далеко не безразлично и для лидеров их стран, и для общественности в целом», — подчеркнул он«.
В Германии Горбачев действительно попытался что-то изобразить. Он сделал заявление для прессы:
«Бывший президент СССР Михаил Горбачев выступил с поддержкой президента России Владимира Путина и критикой западных санкций в отношении РФ. Михаил Горбачев заявил в своем выступлении, что „мир стоит на грани новой холодной войны, а некоторые даже говорят, что она уже началась“. По его мнению, нынешняя напряженность между Россией и Западом вызвана „коллапсом доверия“. Предпосылки сложившейся ситуации, как отметил Горбачев, формировались еще в 1990-х, когда Запад и особенно США нарушили свои обещания и объявили себя победителями холодной войны».
Однако практически сразу же потерявшего берега Горби поправил влиятельный немецкий старичок, бывший министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер, заявивший что-то в духе: «НАТО? Какое НАТО? И вообще, обещать — не значит жениться».
Встретился Горбачев и с Ангелой Меркель , которая важной роли в объединении Германии не играла, однако была пресс-секретарем Лотара де Мезьера — последнего в истории главы правительства ГДР.
Встреча прошла за закрытыми дверями и прессу туда не пустили. Причем и после встречи Горбачеву с прессой общаться запретили. Влиятельные старички, в большинстве своем, также не удостоили своего бывшего благодетеля вниманием, ни Геншер, ни Шмидт на встречу не явились. В общем, как говорил классик: не забывайте, что вы проиграли Холодную войну! От расстройства Горбачев даже в очередной раз раскритиковал США, назвав Обаму хромой уткой.
Между тем столь удивительные метаморфозы с Горбачевым случались и раньше. Причем тоже были связаны с Германией. Речь идет о процессе объединения ФРГ и ГДР, который, с точки зрения немцев, был невероятным дипломатическим успехом, случающийся раз в сто лет, а с объективной точки зрения, там был не столько успех немецкой и американской дипломатии, сколько провал советской.
В конце ноября 1989 года Гельмут Коль выступил с программой объединения Европы, впоследствии названной «10 пунктов Коля». Программа была столь радикальной, что на Коля зашикали даже другие европейцы, а глава МИДа Геншер дистанцировался от программы, заявив, что Коль придумал ее сам и по своей инициативе.
Горбачев сначала заявлял, что и речи никакой быть не может об объединении Германии, во всяком случае, в ближайшие годы, что СССР никогда этого не поддержит, а сам, параллельно, послал гонцов на встречу с советником Гельмута Коля Хорстом Тельчиком. Причем Горбачев не просто сделал абстрактное заявление, а адресовал его главам бывших стран—союзниц по Антигитлеровской коалиции:
«Развитие ГДР породило толки относительно „германского вопроса“, перспектив объединения Германии. ГДР как суверенное государство, как член Варшавского Договора была и остается нашим стратегическим союзником в Европе».
Это произошло 25 ноября 1989 года. Надо отметить, что в то время по всей Европе шли бархатные революции, но Германия стояла особняком. С одной стороны, это был последний форпост советского влияния в Европе, с другой стороны, объединение Германии рождало нового и крайне серьезного игрока на континенте. По итогам Второй мировой Германия фактически лишилась независимости и находилась под протекторатом победительниц. Благодаря плану Маршалла, США абсолютно доминировали в ФРГ, постепенно вытеснив Британию и Францию. Поэтому объединение Германии не только создавало нового сильного игрока, но и чрезвычайно усиливало американское влияние на континенте. Поэтому Британия изначально была против объединения, а французы так и вовсе перепугались, поскольку Германия была их вечным соперником и пугающим соседом.
К тому моменту Венгрия уже открыла границу с ГДР и, фактически, существование Берлинской стены стало бессмысленным. В общем, процессы разворачивались и надо было торговаться за свои интересы, раз уж повернуть ситуацию вспять было уже невозможно.
Заявление о незыблемости ГДР было сделано Горбачевым 25 ноября, накануне Мальтийского саммита — исторической встречи, которая по своим последствиям стала для XX века не менее важной, чем Ялтинская конференция. Встреча на Мальте между Горбачевым и Бушем-старшим состоялась 2–3 декабря 1989 года, то есть спустя неделю после заявления.
Собственно, именно с этой конференции и началась беспрецедентная провальная полоса советской, а затем и российской дипломатии, растянувшаяся на десять лет. Если более ранняя советская дипломатия хотя бы славилась своим упрямством («Господин Нет» Громыко), то в дальнейшем советско-российские дипломаты талантливо изображали декоративную мебель, что привело к тому, что даже ядерное разоружение Украины фактически проводилось американскими дипломатическими усилиями.
На Мальте американская команда прозондировала почву насчет согласия Горбачева на объединение Германии на условиях Коля, то есть фактически на американских, поскольку только США поддержали «10 пунктов» Коля. На переговорах Горбачев слегка отпирался для вида, однако в действительности совершенно не знал, что делать, поскольку в СССР не было вообще никакого плана и они не могли предложить никакой альтернативной программы. Буш был дипломатичен, однако твердо настаивал, что США одобрят объединение, хотя и понимают, насколько это непростая тема для СССР. В итоге американцы убедились, что Горбачев хоть и несогласен, но по существу возразить не может и стали действовать экстренно. Уже вечером 3 декабря, то есть в день окончания конференции, Буш сидел в Брюсселе на встрече с главами стран НАТО и убеждал их одобрить план Коля по объединению Германии. Американский президент также сообщил Колю, что Горби, в целом, ничего не противопоставит объединению, поскольку неуверен в своей позиции и дезориентирован активностью немцев.
К январю даже в СССР стало ясно, что противопоставить объединению ничего не удастся. В ГДР должны были состояться выборы и после падения Берлинской стены ФРГ не жалело сил и средств на агитацию за правильные взгляды. В итоге практически не осталось политических сил, которые выступали бы за сохранение независимости ГДР.
К тому же и СССР был не в том положении, чтобы суровым тоном диктовать свои условия. С немцев решили получить по минимуму. 8 января через советского посла у Коля попросили…жратвы. Буквально, дайте нам, пожалуйста, покушать:
«Через две недели из Бонна последовал положительный ответ. Правительство ФРГ согласилось в течение двух месяцев поставить в СССР 52 000 тонн консервов говяжьей тушенки, 50 000 тонн свинины, 20000 тонн сливочного масла, 15 000 тонн молочного порошка, 5000 тонн сыра».
По своей эпичности это практически стало повторением знаменитой «апельсиновой сделки», когда в 60-е СССР обменял значительное имущество в Палестине, оставшееся еще от царской России, на несколько тонн апельсинов.
Немцы, естественно, обрадовались перспективе расплатиться жратвой за объединение и с радостью еду послали. После этого позиция Горбачева по вопросу объединения кардинальным образом изменилась. 26 января в ЦК КПСС состоялось совещание, по итогам которого было решено дать добро на объединение. Многих столь резкая перемена в Горбачеве изумила. Как вспоминал советский дипломат в ГДР Максимычев:
«Поворот в настроениях Михаила Сергеевича Горбачева был совершенно неожиданным, поскольку он до самого последнего времени не желал даже слышать о возможности какой-то общности двух германских государств. И вдруг — такой внезапный перелом».
Как уже говорилось, на совещании решено было дать зеленый свет объединению, но постараться изменить формат переговоров по объединению в свою пользу. Предполагалось отстаивать вариант 4+2, т. е. бывшие союзники: США, СССР, Франция и Британия являются ключевыми фигурами переговоров и Германия объединяется на их условиях. В этом формате были заинтересованы не только Советы, но и французы, которые побаивались возрождения Германии.
Шеварднадзе, который был тогда министром иностранных дел, было поручено отстаивать план 4+2, а не 2+4, на котором настаивали ФРГ и США. Однако Шеварднадзе открыто слился после первых же встреч и отрекся от порученного ему плана, сразу же согласившись с форматом 2+4. В свое оправдание он пояснил: слющай, Геншер попросил, да. Такой чилавэк, слющай, как ему отказать, да? Геншеру действительно трудно отказать, когда он просит. Уж больно влиятельный старичок. Попросил он, например, освободить Ходорковского и даже сам Путин не смог отказать: слющай, Геншер же попросил, да, такой чилавэк.
При переходе от формата 4+2 к формату 2+4 фактически сводились на нет позиции союзников, зато многократно увеличивались позиции США, но даже настойчивые просьбы Миттерана к Горбачеву тут не помогли.
В то же время был принят в Кремле предпоследний глава ГДР Модров. Он предложил свой план объединения, который растягивался на несколько лет. Его похлопали по плечу и пообещали помочь. Спустя несколько дней в Москву в ранге благодетеля и кормильца пожаловал Коль. Ему Горбачев с порога заявил, что не имеет никаких возражений по поводу единства немецкой нации, чем так изумил немца, который ожидал, что советский глава будет упрямиться и торговаться, что тот даже переспросил, не послышалось ли ему. В итоге Модрова с его планом слили, а Коль сталь триумфатором со своими десятью пунктами. С момента осуждения и возмущения десятью пунктами и до их безоговорочного принятия прошло меньше двух месяцев.
Теперь предстояло решить дальнейшую судьбу Германии — будет ли она членом НАТО или ее обяжут соблюдать нейтралитет. Американцы, естественно, выступали за НАТО, СССР — за нейтралитет. Американцы заручились поддержкой англичан, а французы, напротив, выступали за уход всех иностранных войск из Германии. Американцы проявили серьезную настойчивость в этом вопросе, прекрасно понимая, что соперник попал в нокдаун и поплыл. Горбачев в своей книге приводит диалог с Бушем по теме:
«БУШ. Если Германия не захочет оставаться в НАТО — ее право выбрать иную участь.
ГОРБАЧЕВ. Давайте сделаем публичное заявление по итогам наших переговоров: Президент США согласился, что суверенная объединенная Германия сама решит, какой военно-политический статус ей избрать — членство в НАТО, нейтралитет или что-то иное.
БУШ. Выбирать союз — право каждой суверенной страны. Если правительство ФРГ — я рассуждаю чисто гипотетически — не захочет оставаться в НАТО, даже предложит нашим войскам убраться, мы примем этот выбор.
ГОРБАЧЕВ. Значит, так и сформулируем: Соединенные Штаты и Советский Союз за то, чтобы объединенная Германия по достижении окончательного урегулирования, учитывающего итоги Второй мировой войны, сама решила, членом какого союза ей состоять.
БУШ. Я бы предложил несколько иную редакцию: США однозначно выступают за членство объединенной Германии в НАТО, однако если она сделает другой выбор, мы не будем его оспаривать, станем уважать».
Я согласился с этой формулировкой«.
Надо сказать, что к удивлению США и многих остальных в этом принципиальном вопросе американцам и немцам на 100% удалось продавить свою позицию практически без всяких оговорок и возражений. Американский посол в СССР Джек Мэтлок позднее вспоминал:
«Для стабильности объединенного германского государства было жизненно важным, чтобы СССР согласился на условия и на вывод советских войск из восточных земель. Для Германии и НАТО было жизненно важно, чтобы Советский Союз отказался от всех притязаний на основе права на германскую землю и признал право Германии свободно выбирать себе союзников. Горбачев мог бы надуться и отказаться участвовать в выработке таких документов. Поступи он так, и перед немцами встала бы дилемма: либо членство в НАТО, либо объединение, но никак ни то, ни другое вместе, — во всяком случае, ни то и другое сразу. Со временем же, вероятно, набрали бы силу требования общественности пойти на сделку, согласившись на нейтралитет».
Знаменитый немецкий «старичок» Эгон Бар — архитектор «политики сближения» Вилли Брандта, также был немало изумлен податливостью советской стороны:
«Откровенно говоря, я поражен согласием Горбачева на включение объединенной Германии в НАТО. Я был удивлен, что при этом не затронута судьба атомного оружия. Можно сказать, что Североатлантическим Союзом одержан величайший триумф».
Поэтому нынешние телодвижения Горбачева совсем неудивительны. Ему не впервой неожиданно менять свою позицию. Удивительно другое: как он собрался «защищать Россию и Путина», если даже будучи главой огромного СССР, он не смог отстоять свои позиции и извлечь хоть какую-то выгоду. Спору нет, он уже вряд ли мог предотвратить объединение Германии, но он вполне мог получить с них неплохие деньги и немцы с удовольствием бы заплатили. Или он мог бы договориться о нейтралитете Германии или о нерасширении НАТО, но ничего этого сделано не было. Да, сейчас он говорит, что западные партнеры поимели его и обвели вокруг пальца, наградив в качестве компенсации собачьей медалью.
Но даже в опубликованных стенограммах его разговоров с Бушем (кстати, в октябре были опубликованы разговоры Буша с Ельциным и Горбачевым, из которых видно, что как раз Горбачев был противником отделения Украины и распада СССР, а Ельцин, напротив, был двумя руками «за») сразу бросается в глаза, насколько Буш настойчивее в отстаивании своих интересов. И Горбачеву просто бессмысленно ругать теперь в интервью партнеров-обманщиков, надо было самому быть настойчивее в переговорах и для этого вовсе не обязательно было стучать тапком по столу или трясти ядерными причиндалами. У Москвы на руках было немало козырей, но советское руководство так и не воспользовалось ими.
