Поговорим о простых вещах и простых отличиях. Чем отличаются правые от левых? На этот вопрос есть множество ответов, но все они будут касаться лишь частностей. Поэтому заглянем в самую суть, в самую сердцевину. Главное отличие правых от левых — признание естественности иерархии. Что такое иерархия? Это простая идея, что не все люди одинаково полезны. Кто-то лучше, кто-то хуже. Кто-то победитель, кто-то проигравший. И это нормально! Не все рождены для изобретения атомной бомбы, покорения Сибири и учебы в Царскосельском лицее. Задача правого государства и правого политика — создать социальную лестницу, условия для тех, кто хочет и может карабкаться на вершину, условия для поддержания высочайшего качества высшего слоя, ни в коем случае не пытаясь уравнять лучших с худшими.
Главное правое государство планеты — США. В США колоссальное социальное расслоение, на уровне, вы будете смеяться, России, в США четкая фрагментация городов по зонам для высших и зонам для низших, все общество США строго категоризировано и иерархизировано. Достаточно сказать, что второй кандидат в президенты США — Митт Ромни — имеет состояние в 230 миллионов долларов и проводит закрытые съезды-собрания для своих сторонников-миллионеров. Или что основатели США, подписавшие ее Конституцию, были рабовладельцами (буквально), а потому прекрасно понимали принцип иерархичности. Само собой, что в США есть множество левых элементов в политике и публичной жизни, вроде постоянно насаждаемого расового равноправия, но сердце этой страны в том, что нормально иметь 230 миллионов, выдвинуться на высший пост и, по последним опросам, получить 49% поддержки избирателей.
Конечно, с точки зрения левых буржуя Ромни надо раскулачить, а его состояние отдать сиротам Одессы, из которых половина вырастет кретинами, а вторая половина — уголовниками. Левые почитают любую иерархичность искусственной, навязанной извне, а всех людей — изначально равными друг другу, которых затем просто портит общество. Поэтому задача левого — принять все меры к максимальному равенству граждан и изо всех сил тянуть отстающих членов общества за счет лучших. Самый наглядный пример левой системы — стандартный российский школьный класс, в котором дети с высоким интеллектом вынуждены сидеть и скучать на уроках, пока большинство одноклассников-кретинов пытаются решить простейшую задачку (или, что реалистичнее, даже не пытаются). Потом дети вырастают и с отличников левые начинают драть тройные налоги на пропитание, пособие, помощь и т.п. дебилам-бывшим одноклассникам, опустившимся на социальное дно.
Прекрасный пример истинно левого общества — Скандинавия, где налоги достигают 75%, за счет чего социальное расслоение минимально, а у большей части населения нет ни малейшего желания прогрызать себе путь вперед, к чему-то стремиться и чего-то добиваться. Национальный доход, который в США частные предприниматели и капиталисты тратят на организацию прорывных исследований, новых предприятий и торгово-промышленных авантюр по всему миру, в Скандинавии уходит на поддержание сонного безамбициозного населения (а в последние годы — и толп мигрантов, инфицировавших систему социальной помощи).
Каково современное российское общество и государство? Оно абсолютно левое, с постепенно проявляющимися правыми элементами. У нас образуется иерархия — люди, разграбившие СССР, начинают передавать собственность по наследству, создавая подобие элит — но она, во-первых, тайная («Быть богатым стыдно», капиталисты-чемпионы не баллотируются в президенты, а прячут награбленное по заграницам), а во-вторых, закрытая, вы не можете войти в правящий класс через формальные, четко стандартизированные процедуры (каковыми процедурами была, например, процедура получения дворянства в Империи). Нет общих правил игры, нет правового поля или — если брать уж совсем архаичные установления — Божественного Закона, есть лишь набор постоянно меняющихся договоренностей внутри герметичной властной группировки.
К чему это ведет?
К вырождению. Принцип «Путин своих не сдает» уже привел к тому, что неисчислимое количество управленцев, силовиков и бизнесменов, зафейливших все что можно, продолжают оставаться внутри властной структуры. Иерархичный принцип «Не все люди одинаково полезны» нарушен в самой сердцевине, в правящем слое Российской Федерации. Вне сердцевины, вне «элитного социализма» — социализм простой, с Холманских, с бюджетниками, с руганью среднего класса, с чудовищными налогами для бизнеса и работников, с невыразимыми административно-коррупционными поборами, когда бизнесмены вынуждены платить вэлфэр чиновникам.
Что предлагают делать с этим левые? Отнять все у плохих олигархов и отдать трудящимся. Что предлагают липовые советские националисты, также в значительной степени инфицированные левыми идеями? Отнять, отдать.
Что предлагают реальные правые? Выстроить прозрачную политическую систему, открыв лифты внутрь государственного колосса для умных и талантливых. Выстроить прозрачную правовую систему, обеспечив минимальные налоги и максимальные условия для развития бизнеса. Выстроить антикоррупционную систему, которая займется 1. Удивительными случаями сращивания чиновников и бизнеса, когда уже невозможно сказать, частное или государственное предприятие перед нами. 2. Расследованием обстоятельств приобретения капиталов нынешним правящим классом — как доказал пример Березовского в Лондоне, такие процессы можно устраивать даже в западных странах. Оставлять большую часть налогов в регионах, прекратив субсидирование хронически депрессивных мест за счет локомотивов экономики и дав стимул к структурным изменениям во всевозможных «пикалево». Освободившиеся средства тратить на федеральные инфраструктурные проекты с большим сроком окупаемости, которыми бизнес заниматься не будет. Снижение социальных выплат, перевод населения на страховки, резкое сокращение бюджетников. И законность. Везде полная, абсолютная, стальная законность для всех.
Тогда, наконец, Россия выйдет из порочного круга, по которому бродит с 1917 года. Понятно, что такая программа вызовет большое сопротивление как со стороны низов, так и со стороны верхов, поэтому нужна большая сила, чтобы ее продавить. Так как время массовых партий давно прошло, то в качестве тарана подойдет условный Русский Мондрагон (по имени известной испанской корпоративной структуры, у которой в прошлом году обороты были на 16 миллиардов евро), политико-экономическое объединение среднего и крупного бизнеса, участники которого будут связаны не только общей идеологией возвращения национального господства и превращения России в цивилизованную страну, но и экономическими связями (поскольку торговать между своими в обход корруппционно-этнических барьеров сильно выгоднее), что сразу создаст принципиально другой уровень лояльности и вовлеченности. Своеобразной параллельной России, где русская национальность вырывается из дурной бесконечности бессмысленных теоретических споров, безумных проджектов и одноклеточной ксенофобии в политико-экономическую реальность, обретая предельно конкретное содержание.
Поэтому ответ на вопрос «Что делать?» у нас есть, мы просто пока не понимаем, как его реализовать.
