Русское медиа-пространство взорвала колонка постоянного автора «Комсомольской правды» Ульяны Скойбеды. Госпожа Скойбеда в своей колонке возмущается тем, что господин Гозман посмел сравнить доблестные карательные подразделения НКВД с трусливыми и подлыми карательными подразделениями СС. Сравнение действительно неуместно — в составе войск СС было множество полноценных боевых дивизий первой линии с тяжелым вооружением, тогда как в НКВД их не было. Иначе говоря, значительная часть войск СС была предназначена для полноценных суровых боев на передовой, тогда как НКВД организационно-штатно — каратели, которых берегли от огневого контакта с немецкой армией (иногда, из-за стремительного советского отступления, такие контакты случались, войска советских палачей громили быстро и жестко. «Как так, чтобы жертва — и сопротивлялась? Мы так не привыкли!»).
Можно долго, изощренно, растягивая удовольствие объяснять, почему, судя по колонке, госпожа Скойбеда незнакома с историей Второй мировой хотя бы в рамках школьного учебника (хотя бы советского), и при этом почему-то пишет колонки в общенациональную газету — вместо того, чтобы голой танцевать канкан, тряся дряблыми советскими ляжками перед пьяной гебней в ресторане «Щит и меч», а затем следовать с захмелевшими майорами «в нумера». Это действительно парадокс — ведь даже кургинята стараются лишний раз не поминать СМЕРШ, делая вид, что его не было. Даже совсем упоротые советские фрики обходят тему карателей, стрелявших в спину своим, понимая, что там нет ничего, кроме грязи, позора и крови — но госпожа Скойбеда не такая, госпожа Скойбеда не боится плюхнуться в расстрельный ров и начать публично размазывать по себе грязь и кровь советских солдат, убитых советскими солдатами.
Но все это неважно. Потому что для всякого человека русской культуры СМЕРШ — это такие люди, которые 9 февраля 1945 года арестовали фронтовика, старшего лейтенанта, награжденного орденами Красного Знамени и Отечественной Войны. Александра. Исаевича. Солженицына. Арестовали и отправили в ГУЛАГ — где и родилась самая трагичная и самая кровавая русская книга XX века. «Архипелаг ГУЛАГ». Для русского СМЕРШ — это те, кто написали «Архипелаг», буквально. Не было бы СМЕРШа — молодой фронтовик-герой вернулся бы домой и великая и страшная книга бы не появилась. Но СМЕРШ был. И фронтовик-герой вернулся в Ад. И рассказал нам об этом Аду.
Поэтому для русских любая скойбеда, которая забирается на монумент из размякших от крови страниц и начинает что-то хрюкать про СМЕРШ и светлый образ палачей, это настолько… настолько за пределами самой ВОЗМОЖНОСТИ дискуссии, что даже смешно. «У таракана танцы, танцует таракан, пытается что-то сообщить нам, людям, но мы не понимаем таракана, потому что не обучены тараканьему языку».
И этот раскол, этот разрыв, это отсутствие самой ВОЗМОЖНОСТИ содержательной коммуникации (скойбеда ведь даже не поймет, если ей попытаться объяснить, «А шо такова-то?») показывает, что единого общества, единой нации в России нет. Есть мы. Есть они. И есть клубящаяся кровавой мглой пропасть, разделяющая нас.
Русский нацбилдинг будет завершен в тот момент, когда даже до самой последней скойбеды дойдет, почему нельзя плясать голый гебешный гопак на стонущих русских костях.
