Друзья, скажите, а вот честно, вас не утомило жить под постоянные разговоры о «развале России», которые транслирует и власть, и оппозиция? Почему мы не слышим о развале Германии (хотя между западной и восточной Германией сохраняются до сих пор различия)? Почему мы не слышим о развале Италии, хотя там постоянно действует сепаратистская «Лига севера», а сейчас еще и венецианцы начали хулиганить? Почему мы не слышим о развале США, хотя вообще-то отделяться от федерального правительства американская национальная традиция?
Думаю, потому, что во всех этих странах помимо государства и его институтов есть еще и нации. Немецкая нация, итальянская нация, американская нация — сообщества людей, объединенных общей культурой, общим языком, общим прошлым, общим видением будущего, имеющие доступ к политическим институтам, капиталу и СМИ. И поэтому немцы, итальянцы, американцы знают, что даже если по какой-то злой судьбе их государство вдруг развалится, то люди соберут его снова — тем более что Американская Гражданская, воссоединение ФРГ и ГДР, итальянская Ирредента дают прекрасные примеры, как нация возрождает государство. Американцы, немцы, итальянцы знают, что пока они живы, никакому врагу, злодею и оранжисту не разорвать связывающие их общества узы.
А в России нации нет. Русская нация должна была доформироваться после победы в Первой мировой (это нормально — немцы вообще в едином государстве только в 1871-м оказались), до середины XIX века Империя планомерно занималась нацбилдингом, но завершение русское народостроительства было сорвано революцией и последующим подавлением русского национализма со стороны СССР. Активный русский нацбилдинг возобновился со середины 80-х, с началом Перестройки, но снова был прерван в 1993-м году, когда «красно-коричневых» расстреляли из танков, наглядно показав, что здесь вам не тут, будете жить в многонационалочке. После чего следующие 20 лет пытались конструировать фантастических ельцинских «россиян», дойдя в своих экспериментах до массовых этнических бунтов. Потом плюнули, взяли Крым с чисто русской национальной позиции (см. «Крымскую речь» Путина), а потом плюнули еще раз и вновь вернулись к «многонациональному антифашистскому народу Украины, борющемуся с фашистской хунтой».
Россия хрупка и постоянно «разваливается», потому что русский народ в ней есть, а русской нации (предполагающей политическую субъектность) нет. Российскую Империю держала вместе Династия и высшая аристократия — когда их свергли, все развалилось, лишь офицерский корпус обреченно остался биться на развалинах. Советский Союз держала вместе коммунистическая партия — когда она прогнила, все развалилось, и уже даже офицерский корпус не вышел биться за красный флаг. Российскую Федерацию держит корпорация силовиков, олигархат и выдвинутый ими Путин — и все понимают, что когда Путин сгниет, в стране тоже что-нибудь начнет отваливаться.
Отсюда эта истерия, отсюда эти обличения оранжистов, отсюда параноидальный ужас перед всесильной «пятой колонной» — от осознания, что за формально-государственными структурами зияет пустота. Нет национальной общности, нет ощущения того, что чтобы с нами не делали, мы соберемся снова — есть лишь панический страх перед «пятой колонной», которая где-нибудь открутит гаечку и всё, рухнет Россия. Мы просто какие-то случайные люди, собранные на одной территории, сейчас Лева Шлизерман власть свергнет — и мы с этой территории разбредемся кто куда, лишенные благодетельной оградки партии «Единая Россия».
Но и строить русскую нацию Кремлю неудобно, потому что политическая субъектность предполагает доступ к политическим же институтам, к капиталу, к СМИ — к власти. И, как показал короткий националистический выплеск с Крымом, даже лишенный власти народ, охваченный национальным чувством, начинает требовать свою политическую повестку (типа «Введите войска на Донбасс»), и настроения из приятно-лоялистских становятся опасно-националистическими. Даже чуть-чуть отпускать вожжи боязно.
Поэтому к 2017 году мы подходим с повесткой 1917 года: завершить строительство русской нации, превратить ни к чему не обязывающий «народ» в активную политическую «нацию». Можно сказать, что РФ до сих пор единственная классическая империя, конгломерат племен, не связанных ничем, кроме воли Императора. И пока в России будет пустота, в которой сияет Алмазный трон, у подножья которого ползают разрозненные, бессильные люди, ни к чему не способные без государства, мы так и будем бояться, что заговорщики свергнут Императора, и вся Россия рухнет в один день.
Гарантией целостности России может выступить только русская нация. Русская бизнес-элита, которая собралась здесь жить и здесь умирать. Русские неформальные политические клубы, в которых либералы и коммунисты выключают шоу и общаются как русские с русскими. Независимые русские СМИ, которые, в отличие от Киселева и всей пропаганда-машины, не начнут называть белое черным на следующий день после переворота. Русское офицерство, контролирующее вооруженные силы. Русская интеллигенция, контролирующая систему образования, воспроизводящую национальную идентичность. Вся та общность, весь тот гигантский взаимосвязанный социальный организм, который в принципе невозможно «развалить».
Но нации пока нет, попытки даже робкой самоорганизации давятся, а Империя дрейфует в новую полночь, после которой все опять повторится по кругу.
Иван Айвазовский, «Лунная ночь в Крыму»
