Одна из мыслей, постоянно встречающихся в наших текстах — что межэтнические столкновения в современной России будут нарастать до тех пор, пока не выйдут на новый уровень, обратившись пеплом и хаосом. Что текущее устройство российской действительности автоматически ставит разные этнические группы в ситуацию глухого противостояния — противостояния, которое никто, кроме русских, выиграть не может. Почему? А потому, что нас здесь 120 000 000. Мы дезорганизованы, глупы, местами напуганы — но чем сильнее каждое новое кавказское действие, тем сильнее становится противодействие. Каждая акция неизбежно порождает ре-акцию. Пружина сначала сжимается, а затем неизбежно распрямляется.
Сегодня пружина распрямилась в Удомле. Это небольшой город в Тверской области, вся жизнь которого построена вокруг атомной электростанции. 1 июня здесь случилась драка чеченцев с русскими. Ну как драка — чеченцы, взяв топоры и биты, приехали обидевших их русских немного убивать (по подтвержденной информации, один из чеченцев был амнистированным боевиком). Только вот русские оказались боксерами. И с травматическими пистолетами (другая наша постоянная мысль: «Не жди беды, купи травмат. Пусть лучше 12 судят, чем шестеро несут»). И не только от трудящихся чеченцев отбились, но и еще немножко их постреляли, видео ниже:
В результате чего чеченцы, виданое ли дело, написали заявление в полицию («Едем мы как-то раз с полным багажником холодного оружия, а тут из-за угла русские хулиганы каааак выпрыгнут!») и пообещали всех русских убить-засадить. Гордая на демотиваторах и роликах про лезгинку «кавказ-сила», столкнувшись с реальными русскими мужиками, побежала жаловаться дяде-полицаю («Ми чеченец, это ми их убивать, а не они нас! Дядя полицай, что за беспредел! Маааам!»). А русские мужики, тоже будучи не промах, взял и пожаловались русским националистам, в частности, члену КС оппозиции Николаю Бондарику, известному своим эпатажным поведением и неуемной, хаотической активностью. В случае Удомли непоседливость Бондарика оказалась более чем кстати — он организовал из Петербурга в Удомлю автобусы, собрал соратников и сегодня, 8 июня, устроил несанкционированный народный сход прямо в центре Удомли, на радость амнистированным боевикам. Город сейчас выглядит как-то так:
Везде автозаки, ОМОН, полиция, по сообщениям местной прессы граждане горных национальностей в панике покинули город, прекращена торговля алкоголем, магазины закрыты, всё предельно драматично. Правда, погромов нет, ничего не горит и общий ущерб чеченской диаспоре скорее можно описать как «легкий испуг».
Пока что.
Поскольку впереди еще множество таких «народных сходов», вызывающее их межэтническое напряжение и полная безнаказанность горных трудящихся — проблема системная, никто ее решать не хочет, и рано или поздно грозные, но мирные шествия во время очередной Удомли перейдут в стадию массовых беспорядков, во время которых добрые русские люди вновь почувствуют вкус к почти забытому доброму русскому бунту. После чего либеральная интеллигенция и кремлевские трудящиеся бросятся перечитывать тексты «Спутника» про европейский национализм как главную силу демократического транзита, забыв всю свою российско-советскую придурь и невротично-еврейскую припиздь, да только будет уже поздно, поскольку главное свойство стихийного народного бунта — его полная неуправляемость.
Националистические же партии (запрещенные Кремлем), издания (запрещенные Кремлем) и организации (запрещенные Кремлем) — это единственный способ наладить содержательный диалог с русским населением, образовав хотя бы некое подобие коммуникации с озлобленными и медленно звереющими людьми. Но Кремль думает, что коммуникация ему не нужна, ее можно заменить «пиаром» и «политтехнологиями». Либералы думают, что им коммуникация не нужна, ее можно заменить «гламуром» и «дискурсом». И только «Спутник» ничего не думает, а кропотливо выстраивает постпутинское постлиберальное смысловое поле, которое понадобится, когда очередная Удомля спалит Воронью Федерацию к чертям собачьим, открыв окно возможностей для созидательного труда.
Смотрите, кремлины и либералы, на Удомлю, смотрите и запоминайте — это мелкая провинциальная репетиция большого всероссийского спектакля, постановку которого вы так тщательно готовите последние 20 лет.
